ОТЕЦ

               
  25 ноября 1925 года в семье Ерёмина Матвея Савельевича (1904 года рождения) в деревне Щекино Бобровской волости Рыльского уезда Курской губернии родился мальчик Миша, названный так в честь Небесного покровителя Михаила-Архангела.  Его мама (1898 г.р.) Ксения Алексеевна имела образование церковно-приходской школы села Коренское при храме Рождества Пресвятой Девы Марии. В Курской губернии в те времена это была одна из лучших школ, где имелась большая коллекция книг.
   В семье уже был старший брат Иван (1923 г.р.), который стал наставником младшего брата, а когда началась Великая Отечественная война был призван в действующую армию.  Воинская часть их почти сразу оказалась в окружении и Иван вернулся домой, но вскоре ушел в отряд крупецких партизан. После освобождения территории Крупецкого района вновь он был призван в ряды Красной армии, а потом в семье получили извещение о его неизвестной судьбе: «.. в ноябре 1944 года пропал без вести на территории Украины…».  Мама Ксения Алексеевна ждала его возвращения до самой кончины в 1981 году… Уже в годы «перестройки» из Германии приходило письмо от немки с запросом на имя Ивана Ерёмина, но переписка оборвалась.
  За Мишей в семье родился мальчик, названный Колей, но он умер от голода. Перед смертью всё просил у брата: - Дай вики… (хлеба не было и жевали эти черные зёрнышки, предназначенные для корма скота). Далее за мальчиками в семье рождались девочки Елизавета, Пелагея, Валентина, Зинаида и уже в 1942 году в оккупации родилась Елена. Отец Матвей был на фронте.
  В начале октября 1941 года территория Крупецкого района, самого западного в Курской области была оккупирована фашистскими войсками.
  Мне о своём детстве папа рассказывал неохотно и мало, говоря, что это было трудное время, голодное.  На его указательном пальце правой руки был шрам от укуса суслика, которых сельские мальчишки в то время   «добывали» в полях, чтобы не умереть с голоду и счастьем было, когда удавалось найти кладовую зверька с отборным зерном…
  Создание колхоза и собрания крестьян, где отец Матвей принял сторону новой «коллективной жизни» осталось в его памяти. Запомнилась ему и смерть дядьки, который когда-то приютил его отца и помог ему построить рядом небольшой дом, дал денег на женитьбу и обустройства хозяйства.
   На территории подворья умершего родственника в начале 30-х был найден клад – две стеклянных «четверти» с серебряными изделиями и монетами. Это «богатство», сданное в «Торгсин», по словам его мамы Ксении «спасли семью от голодной смерти». Она же говорила, что родственник мужа перед смертью звал своего племянника: – «Матюшка, поди ко мне, я тебе расскажу, если ты в колхоз не пойдёшь, где мазницу (ёмкость для дёгтя) я с золотом зарыл…».
  Матвей не пошёл…
  А вот «золотая мазница» стала предметом поиска моих двоюродных сестёр и братьев, которые уже в конце ХХ века перерыли значительную часть бывшей усадьбы Ерёминых. Но клад им не дался.
  У Миши был друг – Вася Каратов, который жил в небольшом домике через дорогу рядом со школьной территорией. Его маму, уже в возрасте бабушки я хорошо знал, она всегда давала мне какой-нибудь «гостинчик». Её Васятка после войны уехал жить в Москву и редко приезжал на родину.
  В начале 30-х ХХ века друзья пошли в первый класс семилетки. Школа располагалась на высоком косогоре всего в ста метрах от дома, а внизу бежала быстрая речушка Рыло, о которой говорили так: «Свинья землю рыла и вырыла ключик (родник)», который превратился в речку и воды которого доходили до большой реки Сейм у города Рыльска, где с древних времён на левом берегу был Свято-Никольский монастырь.
  В Щекинскую школу ходили дети окрестных деревень Дугино, Бугряновка, Перецелуево, Корькова Каменка и села Коренское. В последнем когда-то до революции была довольно знаменитая церковно-приходская школа при храме Рождества Пресвятой Богородицы, но её закрыли, а книги растащили как непригодные и «старорежимные». Да и храм приспособили под склад.
  В 1935 году из Рыльского уезда был выделен самостоятельный Крупецкий район. По дороге в райцентр через д. Александровка на высоком возвышении, где в низине было природное озеро, была устроена МТС - машино-тракторная станция, названная в честь С.М. Кирова. Там была своя пекарня.
  Миша, зимними месяцами с товарищами бегал к этой пекарне, чтобы раздобыть краюху подгоревшего, но съедобного хлеба и приносил его своим сёстрам.
  В 1939 году, когда Мише исполнилось 14 лет, был мобилизован на «финскую компанию» его отец Матвей. К тому времени крестьяне «стали жить лучше, стали жить веселей!» Вернулся в 1940 невредимым с войны отец. Он устроился работать егерем-охранником в Крупецкое райПО. Миша несколько раз ездил с отцом на подводах за товарами в город Сумы через Путивль.
  Когда началась война с Германией и её союзниками, а фактически со всей Европой, отец Матвей был мобилизован в первом призыве. Уже бывалых бойцов собрали в Рыльске в старинных воинских казармах. Миша пешком ходил в Рыльск и позже показывал мне окна на третьем этаже, в котором он видел отца перед отправкой на формирование в Курск. О боевом пути отца Матвея, о том как он был «убит и похоронен» на земле Смоленщины 12 августа 1942 года у деревни Климово Кармановского района в братской могиле и вернулся домой в победном 1945 году с Орденом Красного Знамени мой отец мне не рассказывал. Это я узнал кое-что от самого дедушки, а потом нашёл эти сведения в армейских архивах министерства обороны.
  В первых числах октября 1941 года немцы, мадьяры вступили на территорию Крупецкого района. По дороге из Щекино на Крупец было устроено пулемётное гнездо, откуда красноармейцы пытались задержать наступление врага. Это место мы осматривали уже в начале 60-х годов минувшего века и с друзьями Женей Ковалёвым и Толиком Токуновым и собирали там стреляные гильзы и представляли себя бойцами за оплывшим бруствером пулемётного гнезда.
  Представители «нового порядка» расположились в здании школы. Пришли на постой незваные гости и в семью Ерёминых. – «Матка млеко, яйки давай!» - требовали оккупанты. 
  Мама Ксения была на сносях в то время. Помнила она германцев ещё по 1918 году, когда те вместе с гайдамаками-украинцами запороли до смерти её отца Алексея за поддержку советской власти и участие в разгроме барской усадьбы помещика Щекина.
  Долгие два года оккупации и жизнь в это время, отец не любил вспоминать. Но в справке, выданной ему уже после окончания войны значилось: «во время оккупации с немецкой властью не сотрудничал».
  Ближе к зиме 1941 года вернулся домой «окруженец» старший брат Иван, но вскоре приехавшие на санях партизаны забрали его с собой в отряд имени Чапаева, перебравшийся из Крупецкого района ближе к Хинельским лесам откуда делали неожиданные для врага рейды в разных направлениях Курской и Сумской областей.
  Из рассказа моей бабушки Ксении я знаю, что в начале весны 1943 года отец с другом Васей Каратовым похитили у «незваных квартирантов» два автомата «шмайсер» и спрятали в навозной куче и сами затаились в заранее приготовленных укрытиях. Потом Мише удалось перебраться к родной тёте Насте в деревню Николаевку, где и дождался в сентябре того же года прихода Красной армии.  Ему ещё не исполнилось 18 лет, как он 6 сентября был призван на действительную службу. В 74 запасном стрелковом полку он прошёл обучение военной специальности – станковый пулемётчик «Максим». С 1 января 1944 года в составе 1115 стрелкового полка Михаил принимает участие в сражениях с врагом на прибалтийском направлении. На передовой он вступил в ряды ВЛКСМ. 9 июля был тяжело ранен в левую ногу осколком миномётного заряда. Вследствие этого ранения после излечения в госпитале был признан годным к нестроевой службе и уволен в запас 30 октября 1944 года.
  Вот что ещё я могу рассказать об отце: Он был «первым» номером пулемёта, а вторым, т.е. подающим пулемётную ленту «максима» у него был уроженец Донской земли, вдвое старше его опытный вояка. Говорил он молодому товарищу: –– «Выжидаем, Миша… врагов подпустим ближе. Если начнём строчить рано, то супротивник закидает нас минами и снарядами засыплет. Пусть ближе подойдут – тут мы их и положим!»
  9 июля в результате миномётного обстрела передовой линии наших войск Михаил получил пять осколочных ранений. Особенно тяжелым было поражение левой ступни. В госпитале собирались даже ампутировать часть конечности, но молодой организм победил. В нашем семейном альбоме есть фотография молодых парней на излечении в госпитале. На костылях и потом с сохранившейся на всю жизнь хромотой «годный к нестроевой воинской службе» гвардеец-пулемётчик вернулся к родным в родное село.
  Пулемётчики были всегда на переднем крае и располагались на вероятных направлениях наступления противника. 1115 гвардейский полк 332 стрелковой Ивано-Полоцкой имени М. Фрунзе дивизии 4-й Ударной армии вел наступление на Прибалтику в районе Пинских болот, где сопротивление фашистов и местных их пособников было особенно яростным. Уже в семидесятые годы ХХ века отец получил удостоверение и почётное звание «Освободитель Латвии».
  За участие в Великой Отечественной войне Михаил Матвеевич был удостоен Ордена Отечественной войны 1-ой степени, медалей «За отвагу» и «За Победу над Германией».    Позднее к ним прибавятся «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина» и другие юбилейные награды. Удостоен он будет ордена Трудового Красного Знамени и в 1968 году занесён на Областную Доску Почёта. С апреля 1963 года он член КПСС. 
   После возвращения из госпиталя на родину, несмотря. на ещё беспокоившие его ранения, пришёл Михаил в Щекинский сельский Совет и попросил   поручить ему работу с молодёжью. Ещё в школьные годы Миша был горазд на исполнение частушек под балалайку, руководил постановкой сценок на сатирические темы. В Щекино напротив сельсовета располагалась изба-читальня (её сейчас нет), рядом было почтовое отделение, а между ними братская могила павших красноармейцев. Изба-читальня представляла собой деревянное здание с четырёхскатной, крытой железом крышей. Печь была у западной стены. Была сцена и рядом комнатушка библиотеки. Зрители усаживались на деревянные лавки. В западной стене были прорезаны окошки для кинопроектора и приделана кинобудка, где устанавливали киноаппаратуру, а на улице «запускали» электродвижок. Кино показывали по частям, пока киномеханники меняли ленты, мужчины выходили курить махорку домашнего самосада. Летом в помещении было душно, зимой холодно.  Вот таким «очагом культуры» стал заведовать девятнадцатилетний парень.  Было и такое в те годы, когда его неожиданно пригласили к телефону в почтовом отделении и суровый голос задал вопрос:
   - У тебя в избе-читальне есть книга врага народа Николая Бухарина? Немедленно доставь в райотдел МГБ.
   Пришлось на костылях с ноющей раной нести «вражескую» книгу в «компетентные органы». Хорошо, что последствий не последовало.
   Михаил сумел создать в клубе лучшую в то время самодеятельность и был замечен районным начальством и молодого неженатого комсомольца пригласили на должность художественного руководителя в районный Дом  культуры.
  В моём семейном архиве есть справка, которую выдали отцу в Щекинском сельском Совете за подписью председателя Дубикова от 1 августа 1946 года, где есть такая строка;" В бытность немцев немцам не служил. Настоящая (справка, прим. авт.)выдана на право получения паспорта).
 
  Крупецкой Дом культуры располагался на большой (Красной) площади в закрытом ещё в тридцатые годы ХХ века Покровском храме, который был построен ещё начале девятнадцатого века. На моей памяти это было довольно ещё высокое, монументальное сооружение, однако уже без колокольни и центрального купола. В алтарной части, отделённой перегородкой, располагалась районная библиотека. Зоя Гавриловна Климениченко, запомнившаяся мне молодой девушкой, ровесницей отца, была заведующей «книжным миром»!
      Вход в Дом культуры был с северной стороны, украшенной шестью колоннами и фронтоном с лепными украшениями.  Далее в небольшом помещении справа находилась касса по продаже кинобилетов.
  В центре перегородки следовал вход в танцевальный зал-фойе, который освещали два окна и посредине стоял бюст И.В. Сталина. На стенах висели картины художника-копировальщика Колыханина и можно было подойти к входу в кинозал. Здесь же устанавливали новогоднюю ёлку.
   До сооружения пристройки-кинобудки экран был на южной стене, а кинопроектор стоял на сцене. К 1955 году Дом культуры обзавёлся своим источником электрического света, который вырабатывал дизельный движок.
 Довольно большая сцена была задрапирована бархатным красным занавесом. На этой сцене выступали заезжие и самодеятельные артисты. В моей памяти остались красочные выступления кукол-марионеток и запомнился спектакль, где играли самодеятельные артисты, в том числе и мой отец, «Иван-да – Марья». Представления шли несколько дней в вечернее и дневное время.
  Кинофильмы тогда были большей частью «немыми», увидел я тогда и знаменитого «Тарзана» и великолепный цветной «Илья Муромец» Ребятне нравились шпионские фильмы типа «Над Тиссой», про старика Хаттабыча, о разведчиках «Звезда» и мультфильмы «Петя и Красная шапочка»…
  Последний новый год в РДК встречали в 1959, а летом того же года по решению Крупецкого РК КПСС начали реконструкцию здания бывшего храма. Прогремели два мощных взрыва, в результате которых были окончательно разрушен барабан и перекрытия храма. Разобраны деревянные перегородки и сцена внутри. В некоторых местах на стенах были видны росписи на библейские темы и ангелы…
  В восточной части уничтоженного некрополя был построен деревянный летний кинотеатр, а работники Дома культуры перебрались в клуб ремонтно-тракторной станции на территории бывшего Крупецкого сахарного завода.
Тогда же, ближе к осени на территории базара в помещении бывшего кооператива по производству колбасных изделий оборудовали «зимний кинозал», в котором помещались не более ста человек. Кино народ в то время очень любил и места в небольшом зале были всегда заняты. Этот очаг культуры называли по традиции «колбасня»!
  В те годы работники культуры были носителями информации и пропагандистами среди населения. В отделе культуры была старенькая машина «полуторка», на которой агитбригада выезжала на поля и фермы, а по вечерам выступали в сёлах и деревнях района.
  В начале 60-х годов ХХ века хрущёвские реформы коснулись и культуры. Специалистам районного уровня требовалось иметь соответствующее профессиональное образование.  Папа получит аттестат в вечерней школе рабочей молодёжи и поступил на заочное отделение культпросветучилища города Бобров Воронежской области.
  В начале 1963 года ХХ века село Крупец, чья история по архивным документам известна более пятисот лет, который с в 1646 году был волостным центром, где до революционных перемен был крупный сахарный завод и экономия-сельхозуправа князей Барятинских, сумевшее отстоять свою идентичность с Россией в 1925 году, когда Путивльский уезд передали в состав Украины, лишилось статуса районного центра. Это было исходной точкой его увядания. Хотя окончательный удар по его жизненным ресурсам будет нанесён «демократическими» преобразованиями конца ХХ начала ХХI веков. Закроют СПТУ № 3, управление «Сельхозтехника», маслозавод и кирпичный завод, в некогда крупнейшей средней школе будет обучаться менее ста детей. Центральная районная больница превратится в амбулаторию..
    В конце 1963 года будет введено в эксплуатацию новое типовое трёхэтажное здание Крупецкой средней школы. Это было знаменательным событием для села и его культурной жизни.
    А в 1968 году, когда я закончил школу, в ней было три десятых выпускных класса по тридцать с лишним учащихся в них. Почти всей школой ходили на премьеру эпопеи «Война и мир», смотрели «Тихий Дон», «Молодую гвардию» и «Чапаев». Смеялись над приключениями героев в «Кавказской пленнице»…
   Телевизоры в то время в Крупце были редкость, так из-за магнитных залежей железной руды и гряды Средне-Русской возвышенности, это была зона неуверенного приёма телевизионного сигнала.  Молодёжь во времена развлекалась танцами. Вот и в Крупецком СДК танцевальные вечера проводились по субботам и воскресеньям. Длились они далеко за полночь. Танцевали уже с конца пятидесятых «под радиолу», так называлось воспроизведение грампластинок через усилитель от кинопередвижки. Тогда это было довольно громко и увлекательно. Популярны были песни «Маленькая девочка», «Чёрный кот», «Королева красоты», «Селена». Под них появились «исполнители» твиста и шейка.  Часто проводились перед танцами «Вечера вопросов и ответов», встречи с ветеранами гражданской и Отечественной войны. Нередко с гастролями приезжали эстрадные и цирковые артисты, были Бунчиков и Нечаев - известные певцы, ставились спектакли и даже балет несколько дней давал представления в Крупце. Большой кинозал был всегда переполнен.
    В начале 70-х был создан вокально-инструментальный ансамбль «Лучшие годы», руководил которым Брагинский-младший. В его составе в разное время были Милюков Сергей, Корчагин Николай, солист Щербаков Иван. Этот коллектив просуществовал до начала нового двадцать первого века.
   В 1968 году в честь 50-летия ВЛКСМ перед Домом культуры установлен памятник комсомолке-разведчице Александре Зайцевой.  При въезде в Крупец на высоком холме появился обелиск в память о первом партизанском отряде Крупецкого района, вступившем в октябре 1941 года в сражения с фашистами.
  В 1966 году перед западной частью ДК по инициативе отца были установлены развлекательные атракционы для взрослых и детей: качели и карусели, которыми «управляли» Юрий Исаев и Николай Корчагин. Эта забава пришлась по душе крупецкой молодёжи, но через пять лет по технической причине были демонтированы.
  В начале 70-х на баланс Дома культуры поступила транспортная единица – автобус «Кубань», за которым отец ездил на завод-изготовитель в Краснодарский край. Теперь стало проще решать выезды с концертами и агитбригадой в разные сёла крупецкой зоны. И со школьниками организовывались поездки по историческим местам нашего края и соседней Сумской области. Так и я, будучи студентом, побывал с отцом и школьниками в городе Путивле, откуда партизанский командир Сидор Ковпак начал свои рейды в 1941 году против оккупантов.
  Ещё одну сторону деятельности и увлечения отца я знал с детства. Он писал часто заметки-публикации в районную печать. Когда я ещё ходил в детский сад мама Катя прочла мне его рассказ о двух разведчиках-десантниках, которые были окружены фашистами у села Никольниково и предпочли после ожесточённого боя смерть фашистскому плену…  Раны войны были ещё свежими в народном сознании, прошло только десять лет после Победы, которую тогда в стране ещё не праздновали.
  Селькором районной газеты «Колхозная трибуна» Крупецкого района, а потом и рыльских газет «За изобилие» и «Районные будни» отец был до конца своей жизни.
  С 1973 года я жил и работал в станице Шелковской на реке Терек. Отец несколько раз приезжал ко мне в гости. И я старался каждый год в отпускное время бывать в родительском доме.
  В 1989 году, когда отца проводили на пенсию, он тяжело заболел. Врачи были бессильны вылечить недуг, но была надежда на народных целителей. И по совету моих друзей мы с сестрой Людмилой поехали с ним в Киев. После приёма у «знахаря» мы побывали с отцом в знаменитом храме Святой Софии и музее Десятинной церкви.
  Летом 1990 года я приезжал в Крупец к родителям с двумя маленькими дочками Ольгой и Анастасией, которых кстати двумя годами раньше крестил в старинном храме Георгия Победоносца (здание это было церковью в Крупце до 1837 года) в селе Козино.
  В начале октября того же года болезнь обострилась и за неделю до его кончины 12 октября 1990, я провёл с ним день и ночь в крупецкой больнице…
  Похоронили Ерёмина Михаила Матвеевича в день Покрова Пресвятой Богородицы в его родовом селе Щекино рядом с отцом Матвеем и мамой Ксенией…
  С того времени прошло уже 30 лет.