Скверное дело, о котором я хочу вам рассказать произошло в прекрасное сентябрьское утро. Скверное оно было потому, что, во-первых, случилось в сквере на углу улицы Красных гвоздильщиков и 2-ого Купеческого переулка, а, во-вторых, потому, что её участникам был нанесён физический и моральный ущерб. Стояло бабье лето. Солнышко деликатно грело осенний, уже прохладный воздух. Было не холодно и не жарко, в общем, как говориться, в самый раз! Деревья уже переоделись в свои багрово-золотистые наряды, словно язычки пламени, алели кистья рябины. Её сочные ягоды вызывали вкусные воспоминания об одноимённой настойке.
Народу в сквере в это время было немного. На детской площадке толстощёкий малыш упорно стремился вскарабкаться на деревянную горку, но когда до желаемого оставался один шаг, мамаша снимала его с дистанции. Обиженный малыш ревел во весь голос несколько минут, а потом снова начинал своё восхождение. В глубине сквера старушка в детской панамке и старик в милицейской фуражке вяло переругивались. Она называла его алкашом, а он обзывал её старой дурой.
На спортивной площадке несколько толстух усиленно боролись с ожирением, парочка худеньких девушек, мечтающих о красивой спортивной фигуре, крутили хула-хуп и прыгали через скакалку, йог или йогиня, исхудалое существо неопределённого пола и возраста периодически принимало странные позы и застывало в них на несколько минут.
Наш герой, господин Промышлянский появился на центральной аллее сквера в начале девятого. Одет он был в красивый итальянский спортивный костюм и в модные красные кроссовки. На голове его кокетливо красовалась клетчатая бейсболка, надетая козырьком назад. Он завершал свой пятый круг, бежал красиво, высоко поднимая колени и энергично взмахивая руками. Видно было, что он, как истинный экстраверт, наблюдал за собой, как бы со стороны, и получал от этого удовольствие.
И вот в этот момент в него с разбега врезается маленькая собачка, преследующая кота. Промышлянский с трудом сохранил равновесие и отбросил напавшее на него существо. Собачка с визгом полетела в кусты. Но не прошло и минуты, как она пришла в себя и с отчаянной смелостью накинулась на обидчика. Сначала она укусила его за пятки, а потом вцепилась, как бульдог, в брючину его спортивного костюма. Промышлянский всячески пытался отбиться от маленького монстра, но неудачно. А в это время из боковой
аллеи на защиту своего любимца выскочила хозяйка собачки. Она с криком набросилась на ошеломлённого бегуна, отвесила ему пощёчину и стала колотить по лицу и голове своей сумкой. Промышлянский одной рукой придерживал брюки, которые мерзкая собачонка медленно, но упорно стягивала – другой прикрывал лицо.
После очередного удара сумкой из носа бегуна потекла кровь! «Убивают!» – вдруг завопила старуха, сидящая на скамейке. Хозяйка собачки опомнилась. Вокруг собралась толпа зевак, явно настроенная против неё. Тогда она схватила свою собачку и попыталась покинуть «поле боя». Ну не тут-то было, ей перекрыл дорогу старик в милицейской фуражке. «Не уйдёшь», – сказал он, – Никому не дозволено из за какой-то собачатины избивать в кровь человека».
Далее всё пошло обычным путём. Вызвали участкового который попытался понять, что же произошло в сквере, кто на кого напал и с какой целью. Свидетели происшествия условно разделились на две группы: cобачников и кошатников. У первых наибольшую активность проявила старуха по кличке Комендантша (она была главной сплетницей в микрорайоне). Она кричала о том, что собака - лучший друг человека, что она никогда не бросит своего хозяина, в отличии от современных мужиков.
«Собак надо любить а не бить, – внушительно сказала старомодная дама. А этого типа, - и она указала на
несчастного Промышлянского, - необходимо привлечь к ответственности».
Кошатники в свою очередь стали кричать, что их терроризируют стаи собак, что они не могут безопасно отпустить своих кошечек на прогулку и что хозяев собак, выгуливающих их без намордников надо штрафовать.
В это время в сквере появился муниципальный депутат Матронов. Увидев сборище своих потенциальных избирателей, он остановился ”сделал стойку”, и сходу вступил в дискуссию с народом: «Ваши проблемы - это наши проблемы, наша боль. Я их разрешу. Беру ситуацию под свой личный контроль», - сказал депутат и удалился.
Участковый составил протокол о происшествия и отправил пострадавших на медэкспертизу: Промышлянского - в горполиклинику, собачку - к ветеренару. В толпе говорили, что надо бы отправить хозяйку собачки к психиатру, но пока решили этого не делать. После экспертизы участники происшествия должны буду явиться в отделение милиции для рассмотрения ‘’скверного дела’’ по существу.
Хозяйку собачки звали Нателлой Генриховной Степанчу. Она была дамой утончённой, экзальтированной, могла всплакнуть над любовным романом, любоваться закатом и часами стоять в очереди за билетом на модный спектакль. В тоже время она была очень вспыльчивой и мнительной. Она плохо разбиралась в людях, часто приписывала им свои взгляды и намерения. Может быть
именно поэтому она часто выходила замуж и довольно быстро разводилась. Она была скорее некрасивая, но очень милая женщина. Мужчинам она нравилась с начала знакомства, но потом резкие перепады настроения и эмоциональные бури отпугивали их. Вечером, мысленно перелистывая дневные события, она вдруг поняла, что человек, которого она хочет привлечь к уголовной ответственности, ни в чём не виноват. Он ни на кого не нападал. Он защищался. Ёё стали мучить укоры совести. Она решила срочно забрать своё заявление и попросить прощения у мужчины, которому она разбила нос. С трудом дождавшись утра она поспешила на приём к участковому.
«Он на совещании у начальства. Ждите, - сказал ей угрюмый старшина, - Будете за гражданином»,- кивнул он в строну сидящего в углу человека.
Нателла Генриховна не сразу узнала в этом импозантном, хорошо одетом господине пострадавшего бегуна. Всех мужчин она разделяла на три категории: c которыми она ни за какие “коврижки» не завела бы роман, с которыми она завела бы роман за ‘’коврижки’’ и с которым она с удовольствием завела бы роман без всяких’’ коврижек”. Бегун, безусловно, принадлежал к третей категории, за представителя которой следовало бы побороться! Её смущало только одно: припухший травмированный нос и царапины на лице бегуна ,нанесённые её сумкой.
Очевидно пострадавший её не узнал, и она решила пока себя не раскрывать. Это было не так сложно сделать. Наталья Генриховна утренняя и вечерняя были совершенно не похожи. Утром она выходила на прогулку с собачкой совсем без макияжа, в мужском картузе, заношенных джинсах, в туфлях без каблуков. Днём чаще всего она ходила в бархатных брюках, элегантной кожаной куртке и в туфлях на высоченных каблуках…
Им повезло, совещание у начальства затянулось. Слово за слово, они разговорились, у них оказалось много общего: они ценили классическую музыку, любили отдыхать в Греции, любили Босха и Брейгеля и не любили Малевича и Кандинского. Промышлянский тоже оживился, глаза его блестели, он был остроумен и обворожителен. Он напоминал красивого голубя, который совершает танец любви вокруг своей возлюбленной.
«Это судьба! - вдруг подумала Нателла, - Мы созданы друг для друга». Она заплакала.«Что с Вами? Успокойтесь ради бога. Чем я могу Вам помочь?»
Нателла сквозь слёзы призналась Промышлянскому в том, что это она подралась с ним в сквере, защищая свою собачку. Она каялась в своём проступке, умоляла простить! У Промышлянского было доброе сердце, а женщина была так трогательна и обворожительна, что он её простил.Из милиции они вышли крепко держась за руки!