Они ещё не были женаты, когда однажды родители Инги уехали в отпуск, и Лёва переехал к ней. Ребята упивались близостью и новым качеством отношений.
Девушке нравилась роль хозяйки, она с удовольствием занималась домашними делами, предвкушая радость и восхищение юноши.
В тот день она решила запечь в духовке курицу по маминому рецепту. Сдобренная специями тушка аппетитно пахла, когда Инга завернула её в фольгу и положив на противень, поставила в духовку.
После чего, сладко зевнув, она легла ненадолго с книжкой в руках. Пробуждение было неприятным, потому что в комнате стоял сильный запах гари.
Ойкнув, девушка кинулась к задымлённой плите. Фольга немного потемнела, Инга решила, что это не критично, а запах появился от вытекшего и подгоревшего жира.
Она вытащила противень и поставила охладить, открыла окно, чтобы проветрить помещение и пошла досыпать.
Вернувшийся с работы в сумерках Лёва разбудил её поцелуем. Когда они оторвались друг от друга, Инга отправила любимого в душ, а сама, напевая, начала накрывать на стол.
Выложив по краю блюда зелень и разноцветные овощи, девушка развернула фольгу и онемела, потому что открывшийся вид был совсем не аппетитным, а, напротив, напоминал головёшку.
Но делать было нечего, и она уложила своё творение посередине, повернув самым незагорелым боком в сторону милого. Потом, подумав немного, принесла и зажгла свечи, в довершение всего выключила свет.
Лёва удивился потёмкам и посетовал, что не купил к романтическому ужину цветов. Инга великодушно простила его и пригласила гостеприимным царским жестом за стол.
Юноша подозрительно принюхался к курице, но аппетит давал о себе знать, поэтому он откромсал большой кусок, сунул в рот и начал жевать. При этом под его энергичными зубами что-то захрустело.
Лёва испуганно замер и пошутил с набитым ртом: "Сегодня на ужин у нас свежеподжаренные угли?" Инга подскочила, схватила курицу, зашвырнула её в помойное ведро и, заливаясь слезами, выскочила из кухни.
Когда Лёва прибежал за ней в комнату, девушка, горько рыдала, уткнувшись в подушку.
– Ну ты чего? – удивлённо дотронулся до её плеча юноша, – Ты обиделась что ли?
– Бу-бу-бу-бу! – невнятно ответила та и заплакала ещё горше.
– Да вот она, твоя курица! – Лёва потряс горелой тушкой, – Очень даже аппетитная. Ну хочешь, я всю съем? – и он потянул её в рот.
– Не надо! – подскочила Инга и выхватила головёшку, – Ещё живот потом заболит. Прости, я оставила тебя голодным!
– Вот ещё выдумала! Да я и не хочу совсем есть. Эх ты, бубуся!
– Какая я тебе бабуся?! Чего дразнишься?
– Я и не думал. Ты же говоришь: "Бу-бу, бу-бу! Иди ко мне, мой бубусик! – Лёва обнял подругу, а та уткнулась носом ему в подмышку,– Ну хочешь, назови меня Заей!
– Какой же ты Зая, – девушка отстранилась и оглядела юношу, – Они такими не бывают, – она прищурилась, примеряясь к его внешности, – Будеш тогда Заич. Нет, Лев Заевич! Всё, решили и постановили!
***
Прошёл не один десяток лет. Все знакомые дивились, когда в шутливых перепалках между супругами невзначай проскакивали дурацкие и немодные Бубусик и Заевич.
И взрослые дети подсмеивались над чудачеством родителей, любопытствуя, откуда взялись эти прозвища. На что отец неизменно сурово сообщал, что дал клятву сохранить рождение этих слов в тайне.
После того, как родные утомили настойчивыми расспросами Ингу, она пообещала раскрыть семейный секрет на нескорой ещё золотой свадьбе.