Глава 20. Пропасть
Тревогу в части объявили в пять часов утра, а в семь часов уже заканчивалась погрузка техники в большие транспортные самолеты. Мобильник остался в кармане парадного кителя.
Вот эта спокойная собранность среди стремительности и некоторого напряжения, тревожности перед вылетом в неизвестность прорезалась запоздалым сожалением о нерешительности позвонить ночью Михаилу Алексеевичу. Ну, получил бы несколько суток гауптвахты, выкинули бы его из блатной специальности — зато была сейчас определенность, если бы забрал вчера Марину с вещами в часть. Нашли бы ей свободную койку в свободной комнате. Эх, тюфяк, он и в армии тюфяк. Все мы задним числом умные.
На учениях задержались почти на месяц. Рулил на своем вездеходе вместе со своим начальником по незнакомым песчаным дорогам в незнакомой местности, на другом краю страны, понимая, что срок командировки Марины заканчивается или уже закончился. И разлука неизбежна.
И в условиях жизни, приближенной к боевой, отлетели и запрятались в голове островки тех последних впечатлений, когда несколько мгновений отделяли их с Мариной от полного растворения друг в друге, если бы он не запаниковал.
Парни трепались по ночам о своих победах, интимных подробностях отношений, и, отгоняя незабываемые воспоминания пережитых чувств, мысленно твердил себе упрямо, что «правильно сделал и остановил волну налетевшей близости».
После возвращения, в первый же день Михаил Алексеевич вызвал Ярослава к себе в кабинет:
- Так, Ярослав, держи себя в руках! Плохие новости! Нашу Мариночку в день начала нашей командировки, в тот понедельник сбила машина на пешеходном переходе. Какой — то пьяный идиот влетел на красный. Марина чудом осталась жива. Прилетела из Москвы ее мать. Мой заместитель договорился, и специальным рейсом МЧС Марину вместе с матерью отправили в клинику Вооруженных Сил столицы. Состояние до сих пор очень тяжелое, она находится в коме. Зайди к офицерам в конструкторское бюро, они в курсе ситуации.
— Я знаю, кто это сделал! — Ярослав шагнул к столу. — Разрешите мне отлучиться из части на три часа. Я разыщу этого урода!
Михаил Алексеевич нахмурился:
— Так, начинается самодеятельность! Возьми в приемной у офицера листок бумаги и изложи все, что тебе известно. Возбуждено уголовное дело, и лично мне тоже не безразличны результаты расследования. Эта беда случилась с нашей сотрудницей, которая находилась здесь в командировке. Да, и на две недели, до моего особого разрешения не смей покидать территорию части. Понимаю твои чувства и сочувствую. Но к этому делу подключились наших военные следователи из прокуратуры.
— Михаил Алексеевич! Разрешите мне слетать в Москву на три дня!
Это не проходящее чувство вины от произошедшего, полное отсутствие и отстраненность от несчастья обволакивали сознание Ярослава непомерной бездной почти осязаемого страдания.
Ярославу казалось, что, если Марина услышит его голос, то сразу очнется.
— Нет! — властно проговорил Михаил Алексеевич. — Ты не в детской песочнице! Ты в армии! Марина не является тебе женой! И ты ей сейчас ничем не поможешь! Детский сад закончился на гражданке! Позвони ее матери. Вот кому сейчас приходится тяжелее всего! Видеть свою единственную дочь, как она борется со смертью. Иди! И из части ни ногой! Ясно?
— Так точно! — эти слова отрезали вспыхнувшую надежду увидеть Марину, взять ее за руку, говорить, шептать ей слова любви, чтобы она вырвалась из небытия и очнулась.
И из этого сумрачного состояния полной безнадежности, непонятной тоски хотелось забраться в темный чулан, погреб, закрыть уши руками, зажмурить до боли глаза и провалиться в полную тьму неизвестности, когда только редкие искры сознания подают знак, что ты пока жив.
Ярослав набрал автоматически номер Александра Владимировича. Через секунды тот ответил.
— Что случилось, Ярослав?
— Мою Марину сбила машина. Она в коме в Москве, — палец нажал на кнопку отбоя.
Через два дня Ярослава вызвали на КП. У шлагбаума стоял Александр Владимирович. Немного поодаль, в метрах пяти его дожидалось ярко-желтое такси.
— Можно? — спросил Ярослав. Парни переглянулись и кивнули:
— Проходи!
Они шагнули навстречу друг другу, два высоких, приметных мужчины, обнялись и застыли, как одна фигура. И неожиданные слезы из глаз Ярослава стали последними слезами прощающегося с детством мальчишки, той невыразимой словами долей скопившихся обид, тайных надежд, неразделенных планов, невысказанных слов.
— Ничего, сын, прорвемся!
Алый отблеск запоздавшей зари брызнул во все стороны почти видимые, как на рисунках маленьких детей, лучи приветливого солнца.
Эпилог.
Справка.
«Всероссийский конкурс «Учитель года России» отметил в 2019 году юбилей — 30 лет. Что интересно? Лариса Арачашвили стала лишь седьмой его победительницей за всю историю. До этого в течение нескольких лет победителями становились мужчины. С каждым годом участники становятся все моложе. Большинству из них сегодня 30 — 35 лет. Средний педагогический стаж — 6—8 лет.
Лариса Арачашвили окончила бакалавриат и магистратуру Волгоградского государственного социально — педагогического университета и работает в волгоградской школе седьмой год. Ее встречали в родном Волгограде как чемпионку. Она и сама призналась, что чувствует, что выиграла педагогический «Оскар». Большой хрустальный пеликан теперь пропишется в волгоградской школе №55 «Долина знаний». («Российская газета» №227 от 9 октября 2019 года).
В большом актовом зале университета взволнованные студенты и преподаватели, затаив дыхание, слушали рассказ вернувшейся из города Грозный Чеченской Республики с федерального этапа главного педагогического конкурса «Учитель года России» его финалистки.
И среди них был Ярослав. Он сидел на третьем ряду с края, бережно держа в своей руке ручку прекрасной девушки, находившейся в инвалидной коляске. Это была Марина.
Окончание повести.
Предыдущая 19 гл. http://proza.ru/2020/10/12/1827