Долгое время я недоумевал, как довольно жалкая кучка большевиков при помощи порабощённого безграмотностью народа подмяла под себя огромную державу. И вот, пытаясь внушить мне какую-то мысль о первых днях революции, мне кто-то сказал - а вы откройте Ленина, т. 36, пятое издание, и прочитайте, что там написано.
Я просмотрел многие труды Ленина, но в этом томе очень уж интересный и острый период – с марта по июль 1918 года, то есть с пятого по десятый месяц управления Россией, неожиданно оказавшейся в руках большевиков. Но для них это не было полной неожиданностью - ТЕОРЕТИЧЕСКИ для взятия власти верхушка партии большевиков была подготовлена.
В статье «Сумеют ли большевики удержать власть» Ленин заранее предопределил многие действия и акции, которые и стали осуществляться практически. Выпишем из той, еще предреволюционной статьи ГЛАВНЫЙ ленинский тезис:
«Хлебная МОНОПОЛИЯ, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность будет в руках полновластных советов самым могучим средством учета и контроля... Это средство контроля и принуждения к труду посильнее законов французского конвента и его гильотины(!). Гильотина только запугивала, только сламывала активное сопротивление, нам этого мало. Нам надо не только запугать капиталистов, чтобы чувствовали всесилие пролетарского государства и забыли думать об активном сопротивлении ему.
Нам надо сломать и пассивное, несомненно еще более опасное и вредное сопротивление. Нам надо не только сломать их сопротивление, нам надо заставить работать в новых организационных государственных рамках и мы имеем средство для этого... Это средство - ХЛЕБНАЯ МОНОПОЛИЯ, ХЛЕБНАЯ КАРТОЧКА И ВСЕОБЩАЯ ТРУДОВАЯ ПОВИННОСТЬ!».
Значит, схема ясна - сосредоточить в своих руках весь хлеб, все продукты, a затем распределять это так, чтобы за хлебную карточку человек, оголодавший и униженный голодом, пошел бы работать на советскую власть и вообще делал все, что прикажут.
ГЕНИАЛЬНО И ПРОСТО, как многое у Ленина для развития власти его партии и «государства диктатуры пролетариата», когда СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ определялась только советами между собой руководящих членов партии.
«От трудовой повинности в применении к богатым власть должна будет одновременно ставить на очередь задачу применения соответствующих принципов к большинству(!) трудящихся рабочих и крестьян» (т.36, стр.144).
Так что же осуществилось в «государстве диктатуры пролетариата», власть рабочих и крестьян или всеобщая трудовая повиннoсть для рабочих и крестьян, для служащих и интеллигенции? А если это так, то в чьих руках была власть в таком государстве?
«Для нас не представляется безусловной необходимости в том, чтобы регистрировать всех представителей трудового народа, чтобы уследить за их запасами денежных знаков или за их потреблением, потому что все условия жизни oбрекают громадное большинство этих разрядов населения на необходимость трудиться и на невозможность скопить какие бы то ни было запасы, кроме самых скудных. Поэтому задача восстановления трудовой повинности в этих областях превращается в задачу установления трудовой дисциплины».
А значит у богатых большевики должны были сначала отнять запасы, а потом уж можно их морить голодом. А поскольку у трудящихся никаких запасов нет, то надо идти трудиться и исполнять трудовую повинность на благо государства, на своё благо имея только нищенскую зарплату, надеясь на скорое наступление сытого будущего при коммунизме. Поэтому подчеркнутый насильственный характер труда за мизерную зарплату и пайку хлеба как в тюрьме рабочие почувствовали с первых дней советской власти.
«Целый ряд случаев полного упадка настроения и полного упадка всякой oрганизованности был совершенно неизбежен. Требовать в этом отношении быстрого перехода или надеяться на то, что перемены в этом отношении можно достигнуть несколькими декретами, было бы столь же нелепо, как если бы призывами пытались придать бодрость духа и трудоспособность человеку,
которого избили до полусмерти.» (стр. 145.)(!)
Неправда ли - откровенно! Значит, призывами трудоспособность не вернешь. А чем же?
«Для учета производительности и для соблюдения учета необходимо устроить промышленные суды!».
Это уже что-то новое! Этого не знали даже при проклятом царском режиме. Если бы при царе ввели вдруг на заводах промышленные суды, представляю себе, на каких фальцетах завопили бы об этом все революционно настроенные друзья пролетариата..
«Что же касается карательных мер за несоблюдение трудовой дисциплины, то они должны быть строже. Необходимо карать вплоть до тюремного заключения. Увольнение с завода также может применяться, но характер его совершенно изменяется. При капиталистическом строе увольнение было нарушением гражданской сделки. Теперь же при нарушении трудовой дисциплины, особенно при введении трудовой повинности, совершается уже уголовное преступление и за это должна быть наложена определенная кара».
Вот так. Там, где при царе-батюшке можно просто уволить (сколько воплей,
а то и забастовок было по этому поводу), теперь одного увольнения мало. Теперь – тюрьма!
И это в стране диктатуру пролетариата? Как же сочетать, с одной стороны, eго диктатуру, а с другой стороны, диктаторская над ним власть большевиков? И чем отличается воля привилегированных чиновников партии большевиков от класса буржуазии в новом государстве. А что речь шла именно о подчинении этой воле, читаем недвусмысленные ленинские слова:
«Это подчинение может при идеальной сознательности и дисциплине участников общей работы напоминать больше мягкое руководство дирижера. Оно может принимать формы ДИКТАТОРСТВА, если нет идеальной(!) дисциплинированности и сознательности. Так или иначе беспрекословное подчинение единой воле безусловно необходимо!» (Стр.200.)
Как хорошо: помитинговали, пошумели, проявили свою пролетарскую гегемонию, потешили душу и вот уже щелкает бич надсмотрщиков: по местам!
«Надо научиться соединять вместе бурный, бьющий весенним половодьем, выходящий из всех берегов митинговый демократизм масс с железной дисциплиной во время труда, с беспрекословным повиновением воле одного лица - советского руководителя!».
И какой класс-гегемон должен oсуществлять в стране свою диктатуру, если не новый зарождающийся класс «советской буржуазии», как окрестил его Троцкий?
«Подчинение, и притом беспрекословное, единоличным распоряжениям советских руководителей, диктаторов, выбранных или назначенных и снабжённых диктаторскими полномочиями...» (!)
«Меры перехода к принудительным текущим счетам или принудительному держанию денег в банках...»
«Осуществление строжайшего и повседневного учета и контроля производства и распределения продуктов(!?)...»
«Принудительное(!) объединение населения в потребительские общества...»
В деле принуждения пролетариата к труду Ленин не брезговал oбращаться к самым жестоким и драконовским достижениям царского и забугорного капитализма.
«Русский человек - плохой работник по сравнению с передовыми нациями.
Учиться работать - эту задачу советская власть должна поставить в полном объеме. Последнее слово капитализма в этом отношении - система Тейлора...
Осуществление социализма определяется именно нашими успехами в сочетании с советской властью и советской организацией управления с новейшим прогрессом капитализма».
«Только развитие ГОСУДАРСТВЕННОГО КАПИТАЛИЗМА, только тщательная постановка дела учета и контроля, только строжайшая организация и трудовая дисциплина приведут нас к социализму. А без этого социализма не будет». (В.И.Ленин, Полное Собрание Сочинений, том 36, стр. 258.)
Вот так, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ и буржуазные привилегии высшего государственного чиновничества!
Про себя они понимали дело четко и просто - осуществлять полный учет и контроль над каждым граммом и над каждым изделием чего бы то ни было произведенного в стране.
Имея власть, крупную буржуазию из фабрикантов и банкиров им удалось уничтожить легко. Да их и было немного, можно пересчитать, взять на учет и обобрать, а при неподчинении уничтожить.
А вот что делать с мелкими собственниками? Их же десятки миллионов.
Мелкие собственники вызывали у Ленина большую ненависть, чем крупные капиталисты. Ведь мелкие собственники – это все самодеятельное население России, самодеятельное и потому самостоятельное и вольное. А вольных людей ни одно государство не любит, кроме государства вольных людей. А большевистское государство не было государством вольных и самоорганизованных для труда по справедливому общинному самообеспечению для своей счастливой жизни…
«Трудно не увидеть мелкобуржуазной стихии как главного врага социализма».(!)
Итак, главный враг ленинского государства - это самоорганизованные, деятельные и самостоятельные люди. Кто же они?
Ответ Ленина недвусмыслен - «Большинство и громадное большинство земледельцев - мелкие товарные производители, мелкобуржуазные элементы, которые имеют запас деньжонок накопленных всеми правдами и неправдами...»
Не дают ему покоя деньжата в чужих карманах. Ну, какими неправдами могло копить деньги «громадное большинство (!) земледельцев», кроме возможностью продать результаты своего труда, когда цены определяет рынок?
И хотя не должен он был сказать - «все земледельцы», а имел-то в виду всех,
ибо что же еще может означать выражение «громадное большинство?».
И все это объяснялось общим названием – мелкая буржуазия. Назови «земледелец» - и уже не то.
И далее он пишет: - «Деньги - это свидетельство на получение доли общественного богатства и многoмиллионный слой мелких собственников крепко держит это свидетельство, прячет его от государства, ни в какой социализм и коммунизм не веря... Мелкий буржуа, хранящий деньги, враг государственного капитализма, и эти деньги он желает потратить непременно на себя».
Да любой человек при любой власти тратит заработанные деньги на себя и свою семью, а на кого ещё он должен их тратить?
И вот встала перед большевиками главнейшая задача - сосредоточить в своих руках ВЕСЬ ХЛЕБ, чтобы буржуи тратили на него свои деньги для их оборота! Это главное средство воздействия, подавления и поощрения для развития государственного капитализма, когда весь финансовый капитал в руках «государства диктатуры пролетариата»! А проще говоря в руках привилегированной верхушки большевистской партии, захватившей власть в стране для своей безбедной жизни.
Началась одна из самых кошмарных и кровавых страниц в истории российского государства под названием ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ДИКТАТУРА. Для себя Владимир Ильич твердо знал, что он осуществляет ХЛЕБНУЮ МОНОПОЛИЮ, то есть сосредотачивает весь хлеб, имеющийся в России, в своих руках.
Но для общественного мнения было слово, против которого невозможно возразить, коротенькое словечко - ГОЛОД.
Было сделано так, что два главных города, Петроград и Москву, посадили на голодный паёк.
Сто граммов хлеба в день. Дикие очереди за этими ста граммами. Ну, а раз ГОЛОД, значит, надо объявить поход за хлебом, борьбу за хлеб, изъятие хлеба у производящих его ради выживания голодающих. Для Ленина это дело естественное, благородное и чистое как слеза.
Хотя голод в Москве и Петербурге был инспирирован закрытием этих городов от свободной торговли хлебом. Именно в это время Лариса Рейснер жила, занимая особняк с прислугой, принимая ванны из шампанского и устраивая званые вечера. Именно в эти годы Зиновьев, приехавший в дни революции из-за границы тощим как пёс, разжирел и отъелся так, что его стали звать за глаза «ромовой бабой».
Да и как могут голодать два города, если они не блокированы неприятелем,
когда во всей oстальной стране полно хлеба? Разреши, и тотчас же во всех торговых точках появится и хлеб, и разных других продукты, которые ждут своего часа для реализации, ибо деньги для оборота в крестьянских хозяйствах иссякают. О том, что голод в стране инспирирован не раз в эти годы говорил и сам Ленин.
«Сейчас надвигается голод, но мы знаем, что хлеба вполне хватит и без Сибири, Кавказа и Украины. Хлеба имеется достаточное количество до нового урожая в губерниях, окружающих столицу, но он весь запрятан кулаками».
«Недалеко от Mосквы, в губерниях, лежащих рядом: в Курской, Орловской, Тамбовской, мы имеем по расчетам специалистов еще теперь до 10 млн. пудов избытка хлеба».
Нет уж, Владимир Ильич, либо голод, либо избыток хлеба, что-нибудь oдно.
Большевики в этo время очень боялись, как бы хлеб стихийно не проник или даже не хлынул в голодные столицы и не сорвал им задуманное мероприятие.
Для этого были учреждены на железных дорогах заградительные отряды,
которые следили, чтобы ни один мешок хлеба без ведома партии не проник ни в Москву, ни в Петроград.
Заставив рабочих и прочее население этих двух городов изрядно наголодаться, Ленин объявил поход за хлебом, который фактически был нужен не для того, чтобы накормить два города, а чтобы осуществить ХЛЕБНУЮ МОНОПОЛИЮ.
«Необходим военный поход против деревенской буржуазии, удерживающей излишки хлеба и срывающей монополию».
Проговорился вождь? Так для чего был нужен хлеб: накормить Москву с Петроградом или ради МОНОПОЛИИ? И выпускается декрет о продовольственной диктатуре:
«Вести беспощадную, террористическую борьбу и войну против крестьянской и иной буржуазии, удерживающей у себя излишки хлеба. Точно определить, что владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в места сбора и ссыпки, объявляются врагами народа и подвергаются заключению в тюрьму на срок не ниже десяти лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из общины».
«Военный комиссариат превратить в военно-продовольственный комиссариат. Мобилизовать армию, выделив ее здоровые части, и призвать девятнадцатилетних для систематических военных действий по завоеваванию, сбору и свозу хлеба. Ввести РАССТРЕЛ (!) за недисциплину. Успех отрядов измерять успехами работы по добыче хлеба».
«Задачей борьбы с голодом является не только выколачивание хлеба из хлебородных местностей, но ссыпка и сбор в государственные запасы всех до конца излишков хлеба, а равно и всяких продовольственных продуктов вообще. Не добившись этого, нельзя обеспечить решительно никаких (!) социалистических преобразований».
Так что без развития государственного капитализма социализм не построить! Вот для этого и понадобился российский хлебушек, а вовсе не для того чтобы ликвидировать голод среди простых горожан Москвы и Петрограда.
В речи перед группой учителей Ленин сделал и другое откровенное заявление: - «Надо сказать, что главная масса интеллигенции старой России оказывается прямым противником советской власти, и нет сомнения, что нелегко будет преодолеть создаваемые этим трудности. Процесс брожения в широких учительских массах только еще начинается».
Но если мелкие собственники, интеллигенты и даже широкие массы учителей - все против, то кто же за?
«Мы можем рассчитывать только на сознательных (!) рабочих. Остальная масса, буржуазия и мелкие хозяйства против нас», - признается Владимир Ильич на стр. 369 и несколькими строками ниже уточняет: - «Мы знаем как невелики (!) в России слои передовых и сознательных (!) рабочих».
Предельная ясность. Захватившие власть большевики опирались на явное меньшинство, на одураченных рабочих, которых называли сознательными, и на силу захваченного оружия. Но ведь и эта небольшая часть сознательных рабочих могла одуматься через месяц другой, а некоторые уже и одумывались.
Вот воззвание Петроградского исполкома от 5 января 1918 года «Ко всему населению Петрограда»:
«Враги народа, контрреволюционеры и саботажники распространяют слухи o том, что в день 5 января революционные рабочие и солдаты расстреливали мирные демонстрации рабочих. Делается это с одной целью: посеять смуту и тревогу в рядах трудовых масс, вызвать их на эксцессы и под шумок произвести те покушения на вождей революции, которыми они давно грозятся. Уже установлено, что имели место провокационные выстрелы в рабочих, солдат и матросов, охранявших порядок в столице. Исполнительным Комитетом Петроградского Совета Рабочих Солдатских Депутатов предпринято самое строгое расследование событий 5 января. Все виновные в пролитии крови рабочих и солдат, где таковые имеются, будут привлечены к ответственности… Нужен крестовый поход рабочих против дезорганизаторов и против укрывателей хлеба».
Регулярной и относительно сытой армии уже мало? Наряду с армией были брошены продотряды, составленные из рабочих Москвы и Петрограда. Не в том дело, что одной армии мало, а в том, чтобы именно СТОЛКНУТЬ лбами рабочих и крестьян.
«Каждая фабрика дает по одному человеку на каждые двадцать пять рабочих:
запись изъявивших желание поступить в продовольственную армию производится фабрично-заводским комитетом, который составляет поименный список мобилизованных в двух экземплярах... Реквизиция хлеба у кулаков - не грабеж, а революционный долг перед рабоче-крестьянскими массами, борющимися за социализм… Сознательным отрядам СНК будет оказывать самую широкую помощь как деньгами, так и оружием».
Измученные инспирированным голодом и науськанные на мужиков, рабочие действовали с озверением, вызывающим встречное озверение. Не oтставали и проинструктированные соответствующим образом отряды красноармейцев, преимущественно латышских стрелков.
«Мы знаем, что хлеб есть даже в губерниях, окружающих центр. И этот хлеб нужно взять. Отряды красноармейцев уходят из центра с самыми лучшими стремлениями, но иногда, прибыв на места, они поддаются соблазну грабежа и пьянства».(Стр. 428)
Жутью повеяло даже не от этих слов об очевидных зверствах, которые нельзя было не признать даже вождю, от одного ленинского пунктика из «Тезисов по текущему моменту». Это пункт одиннадцатый.
«В случае, если признаки разложения отрядов будут угрожающе частые, возвращать, то есть сменять «заболевшие» отряды через месяц на место, откуда они будут отправлены для отчёта и «лечения».
Понимает ли читатель, что не каждое русское сердце могло всё выдержать, глядя на бесчинства и кровавые зверства, которые прокатились тогда по деревням всей России. Видимо, некоторые люди в продотрядах проникaлись сочувствием к ограбленным и обрекаемым на голод крестьянам. Отряды, в которых заводились такие люди, считались «заболевшими» и возвращались откуда «для отчета и лечения». Нетрудно догадаться о методах лечения, которые их ждали.
Теперь остаётся сказать главное о продовольственной диктатуре, а именно сказать о том, на кого она распространялась. Владимир Ильич все время апеллирует понятиями «кулаки», «деревенская буржуазия», но в одном месте он все же проговорился и таким образом поставил все точки над «i».
Какие же слова нашел о русском крестьянине великий вождь всех трудящихся? Нам важно сейчас и это, но главным образом то, что Владимир Ильич откровенно наконец-то, единственный раз проговорился, против кого была направлена диктатура большевиков. Никаких кулаков, никакой деревенской буржуазии, все чётко и ясно названо своим именем.
«Легко сказать: хлебная монополия, но надо подумать о том, что все это значит. .. Надо, чтобы каждый лишний пуд хлеба был найден и привезён… Если вы будете называть трудовым крестьянином того, кто сотни пудов хлеба собрал своим трудом и даже БЕЗ всякого наемного труда, а теперь видит, что может быть, что если он будет держать эти сотни пудов, то он может продать их не по шесть рублей, а дороже, такой крестьянин превращается в эксплуататора, хуже разбойника».
Вот теперь все по-ленински ясно. ВСЕ(!) крестьяне, которые трудом вырастили хлеб и хотели его продавать, - все они разбойники.
«Потому что, распределяя хлеб, мы будем господствовать (!) над всеми oбластями труда». (стр.449.)
Точнее и короче, чем это сказал Ленин, сказать ничего нельзя. Теперь понятно, ради чего, все это делалось? Большевики завоевали Россию и можно опять сослаться на Ленина.
«Большевикам удалось сравнительно чрезвычайно ЛЕГКО решить задачу завоевания власти как в столице, так и в главных промышленных центрах России. Но в провинции, в отдаленных от центра местах советской власти пришлось выдержать сопротивление, принимавшее военные формы и только теперь, по истечении более чем четырех месяцев со времени октябрьской революции приходящие к концу. В настоящее время задача преодоления и подавления сопротивления в России окончена в своих главных чертах. РОССИЯ ЗАВОЁВАНА БОЛЬШЕВИКАМИ».
Когда одна страна завоевывает другую, когда Российская империя завоевывала Среднюю Азию, как там ее не осуждай, ясна была цель, которой не скрывали и сами завоеватели.
«Речь идет не о нашей борьбе с войском, а о борьбе одной части войска с другой» пишет Ленин. Но вот Россию завоевала кучка людей. Эти люди тотчас ввели в СВОЕЙ стране жесточайший оккупационный режим, какого ни в какие века не знала история человечества. Этот режим они ввели, чтобы удержаться у власти.
Но тогда возникает вопрос - зачем? Ради чего инициативных, самодеятельных людей превращать в единый и послушный государственный механизм, весь подчиняющийся единой воле центральной власти?
«Организация учета и контроля над производством и распределением, превращение всего государственного механизма в единую крупную машину, в хозяйственную организацию, работающую так, чтобы сотни миллионов людей руководствовались одним планом, - вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи».
Неужели ради этого надо было потрошить народ, физически истреблять лучшую его часть, морить его голодом, держать в тюрьмах и лагерях, загонять в колхозы, лишив своей земли, лишив заинтересованности в труде мизерной зарплатой без каких-либо гарантий жить достойно количества и квалификации труда, а не денег, на которые не купить нормальные условия жизни. Не говоря уже о радостях созидательного труда, который должен давать и радость жизни после праведного труда, даже если он сопряжён с риском для жизни. Но все же, когда он – трудовая повинность без должного и справедливого вознаграждения, такой труд тяжелее втройне.
А еще мы удивляемся, как большевикам не жалко было убивать на перепутье к своим высоким всемирным целям такую страну, какой была Россия, и такой народ, каким был российский народ?
Может быть, и можно потом восстановить храмы и дворцы, вырастить леса, очистить реки, можно не пожалеть даже об опустошенных выеденных недрах, но невозможно восстановить уничтоженный генетический фонд народа, который еще только приходил в движение, только еще начинал раскрывать свои резервы и таланты, только еще начал расцветать. Никто и никогда не вернет народу его уничтоженного генетического фонда ушедшего в хлюпающие грязью, поспешно вырытые рвы, куда положили десятки миллионов россиян погибших от голода, гражданской войны и разрухи…
Чем больше будет проходить времени, тем больше будет сказываться на отечественной культуре зияющая брешь от перерубленных национальных корней, тем сильнее будет захламляться отечественная нива разным отродьем. Кто полёг молодым, их дети уже не появятся никогда, ибо убиты или уморены голодом.