Король мечей - глава двадцать первая

Ольга Суханова
***
В Ноттингем Робин возвращался уже почти в темноте. Городские ворота вот-вот должны были закрыться, но он успел. На небольшой площади перед воротами собрались несколько всадников и пара повозок – кто-то приехал в город под вечер, кто-то уезжал на ночь глядя. Робин направил коня чуть в сторону, чтобы никому не помешать. Густая осенняя мгла быстро опускалась на город, рыночная площадь была почти пуста, лишь последние припозднившиеся торговцы – здешние, ноттингемские, кому никуда не надо было уезжать – собирали с лотков остатки нераспроданного товара.
Робин вдруг почувствовал на себе чей-то слишком уж пристальный взгляд. Он незаметно, стараясь не поворачивать голову, покосился в сторону небольшой толпы перед воротами, но не увидел никого, кто на него бы пялился. Обычная вечерняя суета – торговцы, заезжие ремесленники и крестьяне со своим товаром. Тем более завтра ярмарка, Дженни же говорила, как он мог забыть. Двое мальчишек сновали между рядами, явно высматривая в полутьме какого-нибудь раззяву, у которого можно срезать кошелек. Но несмотря на то, что Робин никого не заметил, ощущение пристального взгляда не проходило. Он осторожно поглядел в другую сторону – дальше от толпы, чуть ближе к воротам. Пара стражников были заняты осмотром крестьянской повозки, в стороне неловко возился с поводьями дряхлый оборванный сарацин на дряхлом муле. Робин тут же отвел взгляд.
Стражников у ворот и торговцев на площади этот старик обманет, его – нет. Этот сарацин очень стар, да, но вовсе не дряхл. И ездить наверняка привык на лучших лошадях, а не на полуживом муле. И с поводьями сейчас возится только для отвода глаз, а так-то привык держать их в левой руке, потому что в правой – меч.
На мгновение Робин захотел подъехать к старику-сарацину и открыто спросить, что тому надо. Но он тут же отбросил эту мысль. Наверняка старик не один, и из-за ближайших домов за ним сейчас смотрят двое-трое его людей. Хорошо, если только двое-трое. Двигаться в «Восемь лап» теперь было нельзя. Уилл Скарлетт, конечно, может постоять за себя так, что никому мало не покажется. Но там Дженни, Катрин, маленькая Элис и ее совсем крошечный брат. И еще Пьер, от которого в драке явно больше мороки, чем толка.
Он снова взглянул на пустеющую рыночную площадь. Один маленький воришка исчез. Второй, лет одиннадцати-двенадцати, до сих пор кружил возле торговых столов, словно канюк, высматривающий полевку. В другое время Робин окликнул бы его и подозвал, но сейчас старый сарацин тут же заметит это – и будет следить еще и за мальчишкой. Нет, не годится. Робин проехал немного вперед и спешился около коновязи у самого начала рыночных рядов. Он мог бы соскользнуть с седла совершенно неслышно, но постарался, наоборот, устроить как можно больше шума: топнуть посильнее, громко похвалить коня, звякнуть оружием. Старый сарацин и так не спускал с него глаз, хотя все это время сидел, словно разглядывая холку мула. Но теперь Робина заметил и уличный воришка. Прекрасно. Двенадцатилетний мальчишка точно не может его знать в лицо.
Привязав коня, Робин неспешно направился к площади. Сейчас он точно мог сойти не то что за графа, а даже за принца: осанка и движения, дорогое оружие, красивый конь необыкновенной масти, – все, словно нарочно, привлекало взгляд. Робин неуловимым движением чуть передвинул пояс так, чтобы кожаный кошелек был как можно заметнее. Он пошел вдоль рядов, внимательно рассматривая еще не убранные лотки с остатками сегодняшних пирогов и кусками дешевых караваев. Остановился на углу, словно растерявшись.
Мальчишка уже кружил где-то сзади. Робин улыбнулся молоденькой торговке,  та заискрилась в ответ. Ее товар – кожаные фляжки, кошельки, перчатки – был разложен прямо на утоптанной земле, на куске мешковины. Робин наклонился, разглядывая грубоватые наручи, и тут же почувствовал движение сбоку. В следующий миг он уже незаметно сжимал своими пальцами руку мальчишки – так, что тот не мог ни вырваться, ни выпустить обломок бритвы. Робин знал, что кричать и дергаться вор не станет, чтобы не привлекать внимания стражников.
– Ну, выбирай, – сказал он еле слышно, так, чтобы понял только мальчишка. – Или я веду тебя к стражникам. Они и так наверняка за тобой давно приглядывают, только вот поймать пока тебя вроде как и не за что. Или ломаю тебе руку. Или делаешь, что я скажу, и получаешь два пенса.
Парень не ответил, он только сопел и шмыгал носом.
– Пойдешь в харчевню «Восемь лап». Не сейчас, не сразу. Позже, когда все разойдутся и совсем стемнеет. Кликнешь хозяина.
– Рыжего? – так же неслышно спросил мальчишка.
– Да. Скажешь ему, чтобы не ждали и не беспокоились. Все.
Робин выпустил его руку, отшатнулся в сторону, словно только что увидел вора, и, испуганно охая, ощупал кошелек на боку. Весь разговор с парнем не занял и минуты, со стороны это смотрелось, словно рассеянный зевака все-таки в последний миг заметил вора.
– А ну брысь отсюда! – он замахнулся, отгоняя мальчишку, незаметно протянул ему обещанную монету и снова принялся разглядывать разложенные на рогожке вещи. Парень, схватив монету, тут же исчез в просвете между двумя домами. Робин не сомневался, что уличный вор сделает все как надо. Он снова улыбнулся торговке, словно прося прощения за то, что ничего так и не купил, потом отвязал своего пегого коня и направился к воротам. Стражники уже собирались опускать решетку, когда Робин наконец выехал на мост. Старик на муле, будто очнувшись от дремоты, неспешно двинулся следом. Решетка со скрипом опустилась за его спиной. Старый сарацин словно не скрывался, и это совсем не нравилось Робину. Значит, за ним не просто следят, а выбирают удобный миг и место для нападения. Ну уж нет, он еще не отомстил Зигфриду Мазеру за Ясмину и так просто не дастся. Лес, конечно, сейчас совсем голый, там не спрятаться, – но вот-вот стемнеет, это на руку. Робин чуть ускорил коня, перешел с бодрого шага на легкую рысь. Оборачиваться он не стал. Дряхлый ослик-то отстанет, но старик и не собирается ни за кем гнаться, – наверняка у него есть несколько подручных куда моложе и порезвее. Осенние сумерки уже совсем сгустились, теперь Робину было проще – никто не знал этот лес так, как он.
– Ну извини, придется тебе поработать, – пробормотал он пегому коню. – Попетляем немножко.
Робин направил пегого по незаметным тропинкам, в глубине души каждый миг ожидая стрелу в спину. Хотя нет, мало кто стал бы стрелять, когда уже ни зги не видно. Ночевать в конце октября в лесу совсем не хотелось, тем более костер не развести – в темноте огонь будет слишком заметен. Он вспомнил про маленький постоялый двор в нескольких милях и решил поехать туда, поплутав для начала по лесу как следует. Цел ли сейчас этот постоялый двор? Жив ли хозяин, который десять лет назад был уже в возрасте?

***
– Посмотри, Изабель, на того рыцаря с орлом на щите! – Аньес Вексен пыталась хоть как-то растормошить внучку, которая с тоскливым видом сидела посреди самой почетной трибуны, нехотя поглядывая на поединки. – А как он в седле держится! И конь под ним какой! Хоть и мощный, но грациозный, как твоя вороная кобыла!
При упоминании о вороной кобыле Изабелла вдруг словно ожила. Стройная черногривая красавица каждый день напоминала ей о графе Хантингтоне. Или о Робине Локсли. Впрочем, Изабелла и так не могла о нем забыть. И то, что лошадь, как оказалось, не куплена у шерифа, а отнята силой, ничуть не смущало девушку. Даже наоборот. Изабелла, никогда не любившая верховую езду, не переносившая запах конюшни, теперь нередко навещала свою вороную кобылу и, стоя в проходе у денника, подолгу смотрела на блестящую черную шерсть без единого светлого волоска.
– А вон тот, его противник, еще лучше! – не унималась Аньес. – Но мы с тобой ничего не понимаем. Бернар, кто из них станет победителем?
Изабелла снова с тоской взглянула на ристалище. Она надела сегодня и новое платье, сшитое специально для поездки на турнир, и красивый светлый плащ на куньем меху. Буйные медово-каштановые кудри, с обеих сторон подколотые перламутровыми гребнями, на сыром октябрьском ветру вились еще сильнее. Ярко-зеленые глаза равнодушно смотрели на то, как рыцари разъезжаются в разные стороны, чтобы по знаку распорядителя броситься друг на друга. Еще вчера вечером, еще сегодня ранним утром Изабелла очень хотела съездить в Руан, посмотреть на то, что творится вокруг, показать себя – юную, нарядную, красивую. Ей хотелось подвести черту подо всем, что случилось, и идти дальше. Но все оказалось совсем не так, как она надеялась. Ни один из рыцарей не вызвал у Изабеллы интереса. Звенели копья, сталкиваясь друг с другом, храпели лошади, воины показывали чудеса ловкости и силы, пару раз на опилки проливалась кровь – а она сидела со скучающим видом.
К старшим Вексенам постоянно подходили какие-то люди, Изабелла, словно заколдованная кукла, отвечала на приветствия, вежливо улыбаясь. Ни у кого из этих знатных нарядных господ не было такой осанки, как у безродного лесного разбойника, и такой мальчишеской улыбки, от которой перехватывало горло. Изабелла пыталась понять, подействовало ли на нее саму зелье старой Мадлен – она ведь выпила целую кружку в лачуге старой колдуньи. Стало ли ее сильнее тянуть к Робину? Нет. Куда уж сильнее. Но, выпив зелье Мадлен, Изабелла стала вдруг замечать не только его глаза и улыбку, – нет, она начала ловить себя на мыслях и желаниях, которых у невинной девушки быть не должно. И не знала, что теперь делать.

***
Постоялый двор остался на своем месте, да и хозяин был все тот же. Робина он не узнал. Неудивительно – виделись они всего пару раз, мельком, а прошло почти десять лет.
– Комната почти битком, – начал хозяин, кивнув в сторону лестницы. – Комната-то крошечная, и трое там уже ночуют. Но кусок тюфяка там должен быть свободен. Вы худой, милорд. Уместитесь, еще и с запасом.
Робин с тоской вспомнил об отдельной кровати, которую обещала ему Дженни.
– Ничего, много народу – теплее в комнате, – кивнул он. – Лошадь…
– Ее уже устроили на конюшне, не беспокойтесь. – Ужин?
– Да, только быстро.
Больше всего Робину сейчас хотелось просто вытянуться где-нибудь в тепле. Пусть даже и на краю тюфяка.
– Что там за люди ночуют?
– Торговцы с ярмарки возвращаются.
При слове «торговцы» Робин насторожился, но тут же отогнал дурацкую мысль. Нет, Зигфрид Мазер скорее проведет еще полночи в дороге, чем остановится в таком клоповнике, как этот. Какие-то простые мелкие торговцы. Сам же в темноте видел возле конюшни небольшую повозку, точно не хозяйскую.
Он быстро съел принесенную хозяином похлебку с кусками курицы, поднялся наверх. В комнате было темно и душно, постояльцы давно улеглись. Робин, который в темноте видел не хуже кошки, переступил через чьи-то ноги, высматривая место, куда можно пристроиться. Грубоватые большие подстилки были брошены прямо на пол, единственный свободный уголок оставался в противоположной стороне от двери, у глухой стены. Разбойничьи привычки встрепенулись – ночевать в глухом месте в дальнем углу от двери? Лучше уж внизу на жесткой лавке. Он сделал полшага назад к двери, но в тот же миг, словно по неслышной команде, все трое спящих оказались на ногах.
Робин сразу оценил их движения. Стремительные, выверенные. Черт, какой же он дурак.
Тот, что лежал у самого входа, ловко скользнул вбок, перекрывая дверь. Робин успел выхватить меч и один из ножей, быстро повернулся спиной к стене. Он никогда не считал себя хорошим мечником – но скорее потому, что сравнивал с Уиллом Скарлетом, фехтовальщиком от бога. Сейчас он понимал, что с тремя прекрасно подготовленными противниками ему не справиться. Ну что ж, хотя бы не так сразу даться им в лапы. Темнота была ему на руку, а «торговцы» оказались прекрасными бойцами – но не лучше него. Зато их было трое. Робин ударил ножом стоявшего у двери, и почувствовал, как клинок скользнул по звеньям кольчуги. Он тут же, не перехватывая нож, не давая сопернику опомниться, полоснул того по незащищенному горлу. Кровь хлынула ему на руку.
– Теперь вас двое. Так-то проще.
Все это заняло долю мгновения, остальные двое не успели сделать и полшага. Зато теперь они наседали так, что Робин с трудом успевал отбиваться. Он пытался левой рукой, не выпуская ножа, нашарить за спиной засов. Наконец нащупал. Не переставая отражать удары, с трудом отодвинул тугую щеколду. Он помнил, что дверь из комнаты открывается наружу. Вот и славно, так будет проще выскользнуть. Есть ли снаружи второй засов? А, будь как будет.
Один из нападавших выругался на незнакомом языке, отступил на полшага, схватившись за плечо. Робин толкнул дверь бедром, вылетел из комнаты, словно ошпаренный. Захлопнул дверь. Снаружи, на счастье, тоже была щеколда. Он запер засов, обернулся, переводя дух.
– Прекрасно, прекрасно. Не сомневался, что от них ты выберешься.
Старый сарацин стоял на лестнице, держа в руке кривой восточный меч. И по всему – по осанке, по манере держать оружие, по каждому движению – было видно, что старик куда опаснее, чем все трое «торговцев», вместе взятых.
Сзади ударили в дверь, Робин спиной почувствовал, как дрогнули доски, и сделал шаг вперед, почти на сарацинский меч. Не хватало еще, чтоб его насадили на этот клинок, огрев по спине выбитой дверью.
– Что тебе нужно?
– Твою голову.
– Ишь ты. Ну, вперед.
Дверь сзади снова вздрогнула.
– Я смотрю, там еще кто-то жив, – скривился старик.
– Даже двое.
– Мне тебя перехвалили.
Дверь наконец слетела с петель, с грохотом повалилась на пол. Двое нападавших выскочили на лестницу. Теперь, при слабом свете масляной лампы, Робин увидел, что они оба тоже явно с востока. У одного была рассечена рука выше локтя, кровь лилась рекой, но сарацин, казалось, не обращал на это никакого внимания.
– Ну хватит, – ухмыльнулся старик.
Он сделал лишь одно почти незаметное движение кривым клинком – и выбил меч из руки Робина.
– Точно. Перехвалили, – кивнул Робин.
Он попытался сдуть падавшую на глаза прядь, но влажные волосы не слушались. Мотнул головой, потом поднял руку, отвел вихор в сторону. Лицо старого сарацина исказилось, но он в тот же миг овладел собой и быстро сказал что-то своим бойцам. Оба замерли, не нападая, но Робин видел: один знак – и его располосуют на части. Он взглянул на старика, словно спрашивая, почему тот остановил бойцов, и сарацин ответил:
– Это кольцо Салах ад-Дина. Откуда оно у тебя?

Продолжение - двадцать вторая глава: http://proza.ru/2020/11/04/2166