Фрагмент повести "Квартирный вопрос"
Глава 8
Алевтина Петровна, мать Гали и тёща Алёши, была женщиной несчастливой.
Всё было при ней – привлекательная женственная фигура, густые волнистые волосы, яркие карие глаза. Алевтина звучно пела, умно шутила, много работала в своём издательстве, получала премии, пайки, путёвки.
К тому же, она прекрасно готовила, особенно пекла – пирожки, тортики, пирожные, кулебяки. Её огород был лучшим на улице, а погреб заполнялся отменной и разнообразной консервацией раньше, чем у неработающих знакомых женщин. Её наперебой приглашали в гости соседи, родственники и сотрудники.
Незадача была в том, что приглашали её только тогда, когда приглашающим было что-то от неё надо: нанять толкового репетитора, устроить на работу, прописать, найти через десятые руки влиятельного человека для решения каких-бы то ни было вопросов и тому подобное.
Всё это Алевтина Петровна научилась делать давно, еще когда была женой Юлия Моисеевича, профессора и члена Союза Писателей, благодаря его положению и связям.
Юлий Моисеевич в институте был её научным руководителем по дипломной работе.
Он тогда был подавленным и неухоженным. Поговаривали, что один известный московский актёр, пока был у них в городе на гастролях, умыкнул тогдашнюю жену Юлия, певицу местного театра оперетты. Юлий тяжело переживал обиду и возникшие вслед за ней бытовые неудобства.
Алевтина, юная дипломница, влюблённая в своего научного руководителя, моментально подхватила «осиротевшего» симпатичного профессора, и в течение нескольких месяцев они зачали Галю.
Такая оборотистость не слишком понравилась профессору, но партбилет не оставлял ему особого выбора, тем более что и Алевтина была кандидатом в члены партии ещё до начала их романа, хотя роман романом вовсе и не был. Юлий просто позволял ей с ним спать, когда ему этого хотелось, утешать, ухаживать и организовывать его быт, пока он сидел над своими мемуарами и встречался с редакторшами, которые были умны, самостоятельны, говорили с лёгким сарказмом, изящно курили и модно одевались.
А главное, что сразу бросилось в глаза Але – Юлий их уважал.
Тогда-то и появилась у Алевтины мечта стать редактором.
Она старалась изо всех сил, и в институте, и дома, но никакие её усилия и ухищрения, ни дневные, ни ночные, не помогли побудить профессора составить ей протекцию в издательствах и редакциях.
Он устало смотрел на Алевтину и спрашивал, знакомо ли ей слово «дальтоник», и увидев её обиженный взгляд, мягко говорил:
-Пойми, Аля: в литературе ты своего рода дальтоник, у тебя нет чуйки...ну нет у тебя этого... Ты никогда не сможешь быть редактором, – и вздохнув, с виноватой улыбкой добавлял:
-Мало тебе быть профессоршей?..
Аля тяжело переживала такую низкую оценку своих интеллектуальных способностей и потому продолжала чувствовать себя хорошенькой кухаркой, с которой спит хозяин благородных кровей.
Однажды Юлий, в очередной раз заметив её заплаканные глаза, смягчился и сказал ей:
-Ну хочешь, я поговорю, чтобы тебя взяли младшим корректором? С грамматикой у тебя более-менее всё в порядке.
Аля немного помолчала, скрывая радость, переваривая это «более-менее» и размышляя, не проявить ли обиду, но ей так хотелось получить малиновое удостоверение работника издательства, пахнущее типографской краской, и наравне со всеми уверенными в себе и хорошо одетыми дамами бежать через проходную в корректорскую, что она бросилась мужу на шею и счастливо засмеялась.
А редактором она ещё станет, уж будьте покойны.
Продолжение здесь http://proza.ru/2020/11/05/1998