1. Майор Востров
К дверям кабинета №218 я подошёл в пятнадцать ноль-ноль без одной минуты. Безликая полированная дверь без таблички – номер и всё.
Поднял руку, чтобы постучаться, но тут дверь приоткрылась и некто, придерживая её изнутри, громко и раздражённо произнёс:
— И всё же я остаюсь при своем мнении: удар тактическими ракетами – местность глухая, позволяет. Экономия времени и людских ресурсов.
Ему в ответ было что-то сказано, я не расслышал. Но интонация была злая. Очевидно, что собеседники не сошлись во мнении. Кто они?
Выходящий наконец шагнул в коридор. Ба! Да это же заместитель командующего округом генерал-лейтенанта Иванец. Доводилось видеть на различных совещаниях. Я вытянулся по стойке смирно, но он быстро проскочил мимо, даже не взглянув на меня.
Итак, что мы имеем? Мне старательно показали кусочек финала некоего разговора, очевидно связанного с предстоящим заданием. Что я должен из него понять? Важность? Сложность миссии? Мне задали нужный настрой? Думай, разведка.
С такими мыслями я постучал в дверь, услышал громкое «войдите» и ступил в кабинет.
Безликий зальчик для совещаний со стандартным длинным столом посредине. Перпендикулярно к его торцу стоит ещё стол для проводящего совещание. Куча придвинутых стульев, один стул отодвинут – очевидно, что там сидел вышедший генерал.
За торцевым столом увидел высокого худощавого подполковника лет сорока. В петлицах знаки топографической службы. На повседневной форме кроме стандартных нашивок «Вооруженные силы РФ» и именной «Петров И.А.» ничего не было: ни обеих принадлежностей, ни знаков, ни наград. Нарушаем форму одежды, товарищ подполковник? Чую, что вы такой же Петров, как я, допустим, Сидоров. И подполковник... С которым спорил и не переубедил генерал-лейтенант.
Я представился: майор Востров, и.о. начштаба отдельной бригады Сил Специальных операций. Прибыл для получения задания. И прочее.
Петров не слушал – глядел мне в глаза, мягко вглядывался в нутро, проникал в душу, печенку-селезенку, исследовал подбрюшье. Выпотрошил, разложил на составные части, взвесил, сделал вывод из анализа. Перебрал мою жизнь, обнюхал грязное белье, порылся в столе и сейфе, заглянул в мой гараж. Послушал бывшую жену, тещу, детей, родителей, друзей. Добрался до давней любовницы и прошлой любви. Краем зацепил юность и детство.
Вот на кой хер он это всё делал, если моё личное дело лежит перед ним? Пухлая папка – ясно, что там всё есть. И раскрытый ноутбук однозначно говорит, что файлы секретной базы данных обо мне для него не тайна.
Страшный дядька, этот военный топограф-потрошитель.
— Садись, майор. Не люблю словечко «присаживайся», стыдливое оно, мелкое. Это как в кустах присесть посрать. Вижу, что ты всё правильно понимаешь, разведка: и реплику генерала услышал, и меня разгадал. Будем знакомы: Трезубов Терентий Тихонович.
Тризубов… Трезубов? Ага, вот кто, значит, меня на дело берёт – Тэтэ. Слыхал я о нём краем уха. Как-то раз бывший однокашник, ныне секретный полковник и не менее секретный Герой России, пьяно счастливый от встречи с нашим общим прошлым, обмолвился: «Олежа, не дай, бог, тебе иметь дело с Трезубовым… Те-рен-ти-ем… Тэтэ. Будешь иметь всё…» Он ткнул пальцем в звездочки на погоне и геройскую Звезду. «Если выживешь. Но лучше бы тебе сразу застрелиться».
И стало мне «и скучно, и грустно, и…». И некому морду набить за то, что направили меня… Куда, кстати?
— …за семь суток надо выйти к цели вот в этом квадрате. Длина маршрута с учётом характера местности порядка 200-220км. Состав отряда: ты в качестве командира, две группы бойцов по три человека, женская снайперская пара, офицер – технический специалист, офицер-психолог, я – военный топограф. Из оружия только пистолеты у тебя и бойцов. У снайперов ещё винтовка. Всё. Ничего больше. Ни брони, ни приборов ночного видения, ни взрывчатки. Но будет немалый груз: мои приборы и блоки питания к ним в специальных экранирующих футлярах. Плюс питание на неделю. Порядка сорока кагэ веса на тебя и каждого бойца. Да, идём без связи. Вопросы?
Торкнуло меня под ложечку от последних слов. Как это без связи? Что это за мирная топографическая разведка? Спросил, однако, о другом:
— Первое. Почему так медленно – тридцать километров в сутки? Судя по карте, по данной местности вполне можно и пятьдесят делать. Для неподготовленных специалистов – вполне проходимый лес, спокойный рельеф. Какой прогноз погоды на эту неделю?
— Погода и местность позволяют. Люди – нет. Инженер наш нездоров, тридцать – это его предел. И то идти на уколах будет. Что ещё, спрашивай, я же вижу, висит у тебя вопросец?
И смотрит так отстраненно, как электронный микроскоп на изученный вдоль и поперек коронавирус: ни эмоций, ни интереса, простая калибровка инструмента на хорошо знакомом объекте.
Хотел я спросить о том, что же будет итогом нашего задания. Но сделаю-ка вид, что он, гад, добился своего, взбудоражил мое сознание. И в пику Тэтэ, ляпнул:
— Товарищ подполковник, почему я?
Он и этот вопрос ожидал, ответил с хода:
— У вас, товарищ майор, есть замечательное свойство – вы очень спокойно и разумно действуете в самых критических ситуациях. Чем сложнее и напряженнее, тем вы хладнокровнее себя ведете. И это не пофигизм. Вот и сейчас спокойны, хотя понимаете, что это «простое» задание с подвохом. Именно это мне от вас понадобится в финале нашей миссии, о чем вы так и не решились спросить.
Совсем хреново стало мне от этих слов. Будто наступил на мину-ловушку и застыл, лихорадочно думая, что делать. Помнится, два часа так стоял, пока меня в бронежилеты укутывали, тросом обвязывали и бээмдэшку сквозь буераки подгоняли, чтобы сдернуть с поганки. Хладнокровия у меня тогда было завались…
2. Лейтенант Петр Камаев
Идём по тайге, как по парку – напролом ни-ни, все по тропкам, прогалинам и полянкам, горушки огибаем. Не задыхаемся – что нам ноша в сорок кагэ. Говорим в полный голос. Когда птичек не слушаем. С девчонками нашими треплемся. О любвях, шмотках, машинах, инстаграме, попсе и прочем глубоко гражданском. Турпоход выходного дня.
Последний раз я так в школе в лес ходил. В училище-то нас всегда в болото норовили загнать, в бурелом, в кусты непролазные. Передвигаться только бегом, молчать в тряпочку, комаров кормить и червей с лягушками – деликатес, блин – вместо сухпайка жрать.
Первое мое задание в войсках. Только после училища и отпуска в часть прибыл, не успел взвод принять – вызывает командир батальона. «Тебя штаб бригады требует, командируют куда-то. Что об этом знаешь?» Да ни хера не знаю! Откуда?
А в штабе на машину — и в округ.
Иду теперь командиром группы из двух сержантов-контрактников, таких же пацанов, как я. Таких же спортсменов – мы тут, как оказалось, все бегуны-кроссовики, в двух группах два мастера и четыре камээса. Я даже с парой из них на всеармейских соревнованиях бегал. Ребята разные, но свои, никто от работы не отказывается. Чувствуешь рядом надежное плечо.
Не понимаю я цели нашего задания. Маршруты пешие секретные к будущей базе наметить? Почему к базе? А на кой хрен нам тогда инженер с топографом в группе? Топограф аж подполковник! Из Генштаба такая величина, не иначе. Приборы какие-то тащим. Но что странно – без связи, без какой-либо электроники идём. С раций аккумуляторы поснимали и в свинцовые контейнеры спрятали. У меня в специальном ранце всё в таких контейнерах упаковано. Работаю грузчиком. Даже не грузчиком – ишаком, тащу все на себе. Заставляет задуматься. Но выводы не выводятся. Как-то так.
Идём-гуляем, к девочкам нашим подкатываем. Положим, со снайпером Юлькой особо не потреплешься – молчунья, вся в себе. Зато с её корректировщицей Светкой можно бесконечно языки чесать. Зачетная девка, но с ехидцей. Ну, мы её сейчас подколем.
— Света, а тебе какие парни нравятся?
— Надежные. Умные. Устаканенные: с квартирой и машиной.
Ну, да. Все вы, бабы, такие. Вам бы лишь мужик с баблом был.
— Петь, а ты каких девушек предпочитаешь? Наверное, чтобы ноги от ушей, сиськи не меньше пятого размера, и чтобы помалкивала, восхищенно поедая тебя взглядом? – И глазищами на меня прицелилась.
Язвит, сучка. Ну, я тебя сейчас уделаю. Мы тоже в своем Рязанском кое-что почитывали, умеем ответить. Оглядываю товарища прапорщика в «кикиморе», меряю взглядом с ног до головы, раздеваю и обратно одеваю. Бросаю солидно:
— Близлежащих.
Она обалдевает, потом ржёт во весь голос, толкая меня кулаком в бок.
Парни смех подхватывают, я присоединяюсь. Майор оглядывается неодобрительно, но замечаний не делает – сам разрешил идти весело, по-туристически. Смешливая Аглая прыскает за спиной.
С Аглашей тоже есть о чем поговорить. Доктор наш, или психолог, толком и не поймешь, девка хоть и продвинутая, но контактная, открытая и весёлая, пошутить и посмеяться – её тема. Вот только она все больше рядом с нашим инженером держится, то и дело ему давление меряет, пульс щупает, таблетками пичкает. Капитан совсем плох, какая сука его на задание выпустила? Морды надо бить таким командирам!
Кстати, о командирах. Майор – спокойный до безобразия. Нашчтаба какой-то хитрой бригады. Понимаешь, что мужик всё видел, все прошел. Ни одной мелочи не пропустит, тут же даст толковое указание, что делать. К нему я с удовольствием пошел бы под начало служить.
Кого понять не могу, так это нашего топографа. Не человек, механизм заводной. Идёт, что-то обдумывает, а видит, сука, всё: зайца за кустом, сокола, точкой парящего в небе, дорогу в зарослях. И что ты сказал захохотавшей Светке, и, кажется даже, что ты о нём подумал – вот и сейчас взгляд на меня перевёл. От такого надо подальше держаться. Поближе к кухне. Кстати, не пора ли на обед останавливаться?
3. Капитан Путинцев Сергей Анатольевич
Как красиво вокруг! Ель. Обыкновенное дерево, ёлка. А присмотреться? Свеча пирамидальная с узорными ветвями-лапами. Рвётся вверх к солнцу, к небу, синеющему в разрывах облаков-барашек, борется с сёстрами, душит березки, которые её детство прикрывали. Папоротник узорный стелется понизу. Бархатная зелень мха у корн… Наши российские джунгли.
Не думал, что доведется ещё раз увидеть, что случиться подышать этой грибной прелью, услышать комариный назойливый… Что? Да, забываю слова. Но дышу полной грудью. Живу!
Слышите: живу!
Не надеялся, простился со всем, что… Хотел выброситься из окна на пятом этаже госпиталя. Пока ходить… Но решил: хер вам! Я, русский офицер, должен либо застрелиться, либо принять смерть, как судьба…
Теряю слова. Но запомнилось, как орал громким шепотом за дверью бокса мой лечащий… «Не позволю! Он не транспортабельный! Мультиформная глиобластома… некроз тканей мозга… Какой другой госпиталь? Ему жить пару суток осталось!» Как я его понимал: заберут меня подыхать в другое место, и все его наблюдения за пациенто… па-ци-ен-том… к диссертации останутся незавершенными. Но человек честный и врач от…
Терентий всё равно меня забрал. Уговорил и купил. Купил этой возможностью пожить ещё десяток дней, возможностью умереть стоя, возможностью обеспечить семью. А как же! Там и пенсия с квартирой Наташке… моей вдове – муж погиб при выполнении боевого задания, и пацанам кадетское училище, и почёт и уважение посмертные – Героя пообещал. Если совсем не сложится, то орден «За заслуги перед Отечеством» 4ой степени. Пусть сыном… и отцом горд… Что я ещё могу им оста…
Каждую минуту жизни пью по капле ка дорогое вино. Тяну, смак…
Блин, опять упал. Из-за меня еле плетемся. Аглаюшка держит из последних сил. Терентий не помогает почему-то. В госпитале он меня на раз с кровати поднял – доктор мой аж глаза…
Сини-чка. Люди, синичка… Птица, скажи мне…
4. Старший лейтенант Юлиана Выгодская, снайпер
****ь! *****! *****! Суки! Гондон ты штопанный!!!
Я не буду выполнять такой приказ. Стреляй меня сам. Я ни за что…
Сверлит взглядом, кипятит мозг, давит тошнотворно.
Выдумываю. За свои действия я отвечаю сама.
— Так точно, товарищ подполковник. Будет выполнено с максимальной точностью и аккуратностью.
Что я, старший лейтенант Выгодская, могу ещё сказать этому роботу-повелителю? Я давала Присягу. И если Родина требует стать бесчеловечной сволочью, я стану ей.
Подполковник Петров поставил перед нашими мальчиками боевую задачу и всех распустил отдыхать. Всех кроме меня.
— Товарищ старший лейтенант, у вас будет другая задание. Гораздо более ответственное, чем обычное огневое прикрытие.
Я ещё ничего не понимала, а он размеренно вколачивал слова-гвозди в мою голову:
— Когда группа капитан Путинцев - сопровождающая Аглая выдвинется к центру зачищаемого круга на расстояние свыше пятисот метров, вы возьмёте на прицел капитана. По моему сигналу №1 – выстрел красной ракетой по курсу группы «капитан-Аглая»…
…либо по какому другому…
— Что за бред? Какому другому? Голосом? За полкилометра?
…принятому корректировщиком сигналу, вы обязаны произвести выстрел на поражение. Цель №1 – капитан Путинцев. Стрелять в область печени, стараясь не задеть важных артерий – анатомическую схему кровеносной системы человека я вам выдаю. Цель не должна потерять много жидкости, гидравлика тела не должна выйти из строя. Категорически запрещаю стрелять в грудь, в голову, в область бедренных артерий…
Я слушала и не верила. Это же бред! Убить своего? Выстрелом, который должен максимально пощадить тело? Становилось понятно, зачем мне выдали старушку СВД, а не штатное оружие большего калибра.
— …в случае промаха или не летального поражения цели надлежит как можно быстрее стрелять повторно, вплоть до выполнения поставленного задания. После этого ждать сигнала №2 — желтой ракетой в сторону зачищаемого круга. Или любого адекватно понимаемого другого. По получении корректировщиком либо вами сигнала №2 произвести выстрел по цели №2 — Аглае по той же схеме, что и по цели №1.После этого незамедлительно с максимальной скоростью выйти за пределы круга «цель+1км радиуса». Оружие бросить. Если корректировщик будет к тому моменту выведен из строя, то не пытаться спасти – выходить самой. Если цель №2 будет ранее выведена из строя – ранена с потерей сознания, что будет визуально наблюдаться в оптику прицела— то тут же покинуть вышеозначенный круг объекта. Вам ясен приказ, товарищ старший лейтенант? Повторите, как поняли.
Я машинально пересказала: поразить цель №1… №2… покинуть зону.
Убить капитана, Аглаю, бросить оружие, Светку, рвать когти, спасть сваю шкуру. От чего спасать?
Можно, я сдохну здесь и сейчас?
****ь… нельзя. Только после выполнения задания.
Пойти к майору Вострову, попросить: друг, брат-офицер, отмажь, пощади дуру? Возьми задание на себя. Буду любить вечно, ноги своей косой мыть после суточного марша на пределе сил. Детей тебе рожу, каких и сколько скажешь, прощать всё буду: гребаную службу, любовниц, ****ей гаражных и друзей пьющих… Или пристрели.
Сколько врагов положила – не минуты сомнений и терзаний. Как своих убивать? Поделитесь рецептом кто-нибудь.
Как жить дальше? А стоит ли? Мне двадцать пять. Кто я, что я? Офицер, представлена на капитана. Сертифицированная убийца. Бывшая жена, не мать. Комната в общежитии, череда командировок. Случайные мужики – отсосаны пара десятков ***в. Ради чего я живу? Родина… Она хочет, чтобы я положила посреди пермской тайги двух ни в чем не повинных людей? Эй, андроид-подполковник, объясни, ради чего? Может быть, и я проникнусь величием миссии.
Пошла чистить винтовку. Две моих подружки: Светка и Эсвэдэшка. Не подведите, девчонки.
5. Лейтенант Камаев
Сигнал зеленой ракетой дан. Понеслись врассыпную.
Бегу, будто на всеармейских соревнованиях, где призовая шестерка получала звание мастера спорта, ценный подарок. И – тарам-пам-пам – отпуск! Точнее – неделя к ежегодному отпуску, кто же курсанта в разгар занятий отпустит?
Вчера весь вечер Терентий Тимофеевич накачивал нас знаниями, точнее умениями подключать к прибору питание, устанавливать, настраивать и нацеливать. В основном теоретическими – по схемам и картинкам. Чисто занятия по МПД – минно-подрывному делу. Только всё проще: не надо выбирать место, маскировать заряд, заметать следы. Задача простая: прибежал на свою точку, нашёл ближайшую прогалину с обзором квадрата цели, поставил прибор, достал аккумулятор, воткнул кабели, загрузился. Пока руки все это делали, орлиным взглядом углядел в поисковом квадрате что-то необычное… Что, твою мать?! Что там углядишь с восьмисот метров? Даже в визор прибора, который норовит тебе цель подсказать. Ответ расплывчатый: марево, туман, шевеление, рябь, выцветшие или слишком яркие краски. Ладно, и не по таким приметам замаскированные цели находили.
Увидел – нацель. Нацелил – включай излучение и… Беги, Петя, беги! Нет, как кролик не годится. Как гепард – до конца, на разрыв аорты. Есть шанс убежать подальше. Иначе до разрыва аорты дело не дойдет – сдохнешь здоровеньким. Схарчит тебя цель. Схарчит так, что хоронить нечего будет.
Всё ясно? Так точно.
Вопросы? Лес рук.
Почему нельзя сейчас разойтись, выйти с разных направлений в намеченные точки? Почему нельзя достать аккумуляторы заранее и подключиться? Почему нельзя было нанести удар тяжелым вооружением? Что за учения такие?
Ответ простой: цель способна учуять и распознать. Учуять элементы питания – поэтому идём без связи и даже без прицелов, без ночников. Распознать агрессию, атаку биологических объектов – поэтому идём беззаботными туристами. А лупить её удаленно – себе дороже. Пробовали, ответочка прилетала в виде наших же бомб и ракет.
Как это возможно? А вот так – науке сие не противоречит. Это допустимо, если кто-то/что-то поменяет траекторию снаряда, целенаправленно и щедро добавив энергии от себя.
А если таймер установлен, если самоподрыв?
Если бы, да кабы. Пока ещё не разобрались.
В голове щелкнуло, и паззл сложился – то-то по всему миру столько катастроф и чэпэ на различных учениях армий и флотов стран и альянсов. Плюс техногенные катастрофы вдруг участились.
Примолкли мы, задумались. Крепко. Осознавая. Васёк, командир второй группы не выдержал, спросил:
— Каковы наши шансы?
Дурацкий вопрос, но волнующий – я Светке-корректировщице свидание по окончании командировки назначил. В мотеле возле нашего расположения. И она согласилась. Никогда бы не подумал, что я подвержен приступам щенячьего восторга. Последний раз со мной такое безобразие было в девятом классе, а это две жизни назад, хотя и прошло всего 7 лет. Может быть, сейчас ей предложение сделать? Ведь не выдержу. Ведь моя девчонка, совсем моя – половинка, нутром чую.
И тут Тэтэ весь мой восторг и мечтания грамотно затушил:
— В предыдущих поисках выживаемость групп бегунов была в пределах пятидесяти процентов.
Мелькнуло: как же выросли мои шансы на победу во всеармейских соревнованиях этого года, если так народ вышибает! И устаканилось: обойдется Светочка без моих признаний, жениху ещё вернуться надо суметь.
Вон она, кстати, идёт, подол юбочки коленками подбрасывает. Улыбается маняще. Переоделась… Где только взяла? Похоже, Аглая в первый день в этой одежке щеголяла. Последним гадом буду, если не вернусь.
Бегу, уклоняясь от веток. Умею я это делать – пять лет в училище нас нещадно гоняли. К тому же я – чемпион ВДВ по кроссу и вторым был в прошлом году на всеармейских. Поэтому мне бежать чуток дальше, чем ребятам. Но я должен. А должен – значит, смогу.
Уклоняться, пожалуй, не стоит. Поцарапанная морда и порванная форма наверняка стоят дешевле… Чего? Сказали, что жизни.
6. Аглая
Шла на свой эшафот, улыбаясь. Мария-Терезия нашего двора. Противно мерзли руки, и я их прятала в карманах тёплых штанишков — с возрастом понимаешь, что здоровье лучше силуэта и даже – скажу кощунство! — фигуры. Рядом неорганизованно спотыкался капитан – Терентий запретил мне светиться раньше времени и держать его. А ведь не дойдёт мой кавалер до своей добровольной смерти, свалится в нирвану, не принеся пользы ни Отечеству, ни оставляемым чадам своим.
Не ясно, к чему тогда приведет благородный подвиг мальчишек, бегущих сейчас с приборами наведения и целеуказания, окружая нашу искомую цель по и против часовой стрелке. Мальчишки-бегуны, веселые зайчата, Светкины рыцари. Как только вы засветите блоки питания, оно учует этот удивительно жесткий чокер, состоящий из вас, источников энергии, электрических токов и электро-магнитных волн. Тварь поймет и употребит вас, как печеньки к утреннему кофию. Победит самый лучший, самый шустрый бегун. Приз – жизнь.
А я, красавица, умница и ярко выраженная индивидуальность, буду старательно убивать то, что будет не менее тщательно убивать вас. Я буду чувственно-мстительна, я буду негодовать, сердиться на, усердно плеваться гневом и презрением, вносить в черный список вот то, что зреет и растет то ли в милой ложбинке посреди двух женственных холмиков, покрытых елочками-подростками, то ли наоборот – вызревает на этих незрелых выпуклостях для последующих мерзостей. Мы это уже проходили. Откуда вы только беретесь? Но чем моложе гадость, чем раньше её учуяли наши сенсы, тем больше шансов задавить её в зародыше, где бы она не пряталась.
Биться мы будем до смерти. Либо этой дряни, неведомо откуда взявшейся на моей любимой Земле, либо нашей с капитаном…
Последнее не просто возможно – обязательно.
Как же мне не хотелось это понимать, когда Терентий невзначай завел разговор о том, в каком обличье я предпочла бы жить, если бы существовал выбор. Типа, осуществить полный ребрендинг тела. Я, смеясь, отвечала, что хочу умереть дефачкой, с любимыми ручками и ножками, с мягкой попкой и не очень обвисшей грудкой. С морщинками на лице, но без излишеств в виде брылей… Тэтэ шуток не понимает, он стал мне накидывать в мозг картинки запомненных красоток. И, милая сволочь, очень тонко вывел меня на пять замечательных женских типажей: две азиаточки, беленькую девушку, негритяночку и мулаточку в ямайском стиле. Я даже не подозревала, что такие мне нравятся. Косплей, костюмы для дочки Дартвейдера, которая решится сбросить карнавальный пластик привычного тела. Чо уж, прелестные тела. К ним бы ещё мой несравненный ум и душку-душу. Ему бы понравилась такая игрушка? Новая?
Ах, Теря-тетеря, ты знал, ты попрощался с моим уставшим телом, когда обыденно ласково провел своей холодной ладонью по моей спине, шее, щеке и задержался на затылке. Ты, наверное, хотел свернуть мне голову, чтобы не мучилась – единственный жест милосердия, на который ты способен. Я отдалась этой нежданной ласке. Верю, что ты любил меня в тот миг.
Жаль, что не поняла тебя тогда. Я понимаю тебя сейчас, когда выплескиваю все силы, пытаясь размазать тонким молекулярным слоем чуждую органику по граниту холмов. Органике это не нравится, она больно ломает мое тело, такое замечательное, привычное и удобное, как теплые деревенские носки из овечьей шерсти, что вязала мне бабушка. Возможно, из этого тела уже сыплется песок, но это моя песочница!
Хорошо, что незваному гостю приходится распыляться на злые лучи приборов, расставленных нашими доблестными мальчиками, на самих мальчиков, изо всех сил рвущихся воробышками из липких силков. На меня, добрую фею этого леса, защитницу зайчиков, воробушков и прочих людей нашей планеты. Но больше всего ему приходится тратиться на капитана, через убитое снайпером тело которого работает милый и далекий Терентий, обманщик наивных подручных девушек с какими-то непонятными науке способностями и злых порождений иных галактик или даже вселенных.
Силы мои на исходе, я выложилась до капельки, до донышка, где же обещанная помощь? Где доставщик пиццы? У него самокат поломался? Я долго надеялась на плюшки, но чай заканчивается, а плюшек нет. И не должно было быть, да, Тэтэ?
Не хочется покидать этот междусобойчик, хочется напиться, танцевать и общаться с ярко выраженными человеками. Хочется хохотать, глядя в голубое небо будущего. Раскинув руки, лететь навстречу моему бесчувственному богу, моей горькой несбывшейся любви – Терентию. Или сбывшейся? Зачем он расспрашивал меня о том, как бы я хотела выглядеть? Неужели он может…
7. Майор Востров
Я собирал выживших, носясь по лесу от сигнала к сигналу. Все парни валялись без сознания. Ранены трое. Один сержант исчерчен кровавыми полосами так, будто его резали сотней мелких, но острых лезвий. Лежал, питая своей кровью корни ели. Вколол ему противошок, залил тело искусственной кожей, поставил капельницу с кровозаменителем. Потом выяснилось, что очень вовремя.
На бегу наладил связь и вызвал вертолёты группы эвакуации.
Объект уничтожен. Я собрал образцы органики и упаковал их, как мне показывал Тэтэ. Сам подполковник лежал в отключке и смотрел бессмысленными глазами в небо. Живой.
Наши потери.
Если верить словам Трезубова о предыдущих пятидесятипроцентных, то минимальны. Как я теперь понимаю, есть запланированные: Аглая и капитан Путинцев. Остальные: лейтенант Камаев Пётр Евгеньевич, старший лейтенант Выгодская Юлиана Рудольфовна. Камаев был на самой дальней точке от старта, похоже, что больше всех выложился и не успел уйти от контратаки объекта. С Выгодской не все так однозначно, её корректировщица утверждает, что снайпер после выполнения своего задания не торопилась уходить с позиции. Напарница до последнего пыталась её тащить за руку, но потом сама обезумела и убежала. Теперь казнит себя. Вообще, потерянная. Говорит, что стреляли по своим. Бред же! Очевидно, что закаленная психика снайперской пары не справилась с эмоциональными перегрузками.
Неужели сломалась девочка Юля? Хорошим бойцом была. Умелым. Столько горячих точек прошла в свои неполные двадцать пять. Спасибо тебе за все, сестренка.
Лейтенанта я знал всего семь дней… Нормальный боец, долг исполнил до конца. Кто будет родным похоронки писать? Похоже, я.
Части тел Камаева и Выгодской собраны и упакованы. Если честно сказать, то фарш. От тел Аглаи и капитана Путинцева не осталось практически ничего, только жирная сажа на оплавленных камнях.
Накануне Трезубов вскользь обронил, что все погибшие будут представлены к званию Героя РФ. Остальные – к другим госнаградам. И добавил: как обычно. Кого он пытался утешить, от кого откупиться? От меня? Мне не надо, я все сказал ещё тогда, когда слова Присяги произносил.
Пока ждали вертушки, Тэтэ озвучил всю историю с капитаном Путинцевым. Достойно капитан ушёл. В бою, не в хосписе. И с Выгодской всё прояснилось. Смог бы я так, по своим?.. Приказ бы я выполнил…
Трезубов рассказал о предполагаемой помощи семье Путинцева и других погибших. Откупается? Понятно, что это его план, его схема: ввести тварь в заблуждение путём подмены истинных координат источника поражающего излучения местоположением исчерпавшими ресурс телами.
Что несу? Телами, да? А то, что тела были живыми людьми… С другой стороны – сработало.
Я уже мыслю, как начальник оперативного отдела штаба Трезубова. Он сказал, что заберёт меня к себе. Кто он? Кто страшнее: эти твари или Трезубов? Я лишь сейчас понял, что основной нашей силой, противодействующей твари, был сам Тэтэ. Сверхчеловек? Чем он уничтожил тварь?
8. ОНА
Вошла в приемную начальника Управления. Подполковник, помощник начальника, на мгновенье оторвал взгляд от бумаг и дисплеев, опять было уткнулся в экран, потом медленно поднял голову и, ошалев, помотал ею. Разглядел, дурашка.
Товарищи офицеры, сидящие в приемной с ноутбуками и папками в руках, выглядели не лучше. Подберите слюни, мальчики.
Я прошла к столу помощника, как по подиуму. Но не как манекенщица, а как танщовщица стрип-пластики: раня сердца, контузя мозги и возрождая к свершениям отсиженные в кабинетах штабов простаты. А то! Даже у подполковника Вострова вечно серьёзные глаза засветились светом пламенного революционного вожделения.
А то – высокая мулатка-ямайка в форменной женской одежде Вооруженных Сил РФ. Конечно, юбочка, обтягивающая упругие ягодицы и роскошные бёдра … юбка к офисному костюму, общевойсковая, зеленая, габардин… чуть короче уставной, каблуки на черных туфлях напротив – чуть выше, пуговички блузки белой с коротким рукавом, уставной готовы отлететь под натиском умопомрачительного бюста, который так и рвется из бюстгалтера, контрастно просвечивающегося на фоне матовой темной кожи. Пилотка оливковая с голубым кантом чуть заметно сдвинута вправо на гордо поднятой головке. Непослушные иссиня-черные вьющиеся волосы уложены в короткую, до плеч косичку сложного плетения. Скажите спасибо, что я без макияжа, даже губы у товарища майора практически не накрашены. Блестят? Так это от природы.
На правой груди… стороне блузки нашивка «Управление 111». «А на левой Маринка анфас»? Нет, там всё коротко: «Аглая». Чуть выше – планки наград. Над ними геройская Звездочка.
Я имею сегодня право на один полёт с фигурами высшего пилотажа, я вернулась к своим. Вернулась с того света – не обманул Терентий. Сохранил меня почти всю, нашёл донорское тело. Да ещё какое! Спасибо, моя неизвестная близняшка, твоя смерть выручила меня, я буду заботиться о наших телесах, наполняя формы… высокодуховным содержанием. Тэтэ меня в новую оболочку внедрил, дух с плотью познакомил и примирил. Поручил чутким рукам госпитальных врачей и оставил им для выхаживания.
Не прошло и года – вот она я. Новенькая, как юбилейная монетка Банка России, и такая же отзывчивая – бери, владей моим богатым внутренним миром на всю сумму кэша, Терентий!
Помощник быстро вернулся в себя и мир информации, кивнул, признавая:
— Проходите, майор. Вас ждут.
Я вошла в кабинет.
Генерал-лейтенант Трезубов сидел за столом необъятных размеров. На столешнице сиротливо жались друг к другу два монитора и письменный прибор. Ещё папка с бумагами. Смотрит холодно, прицельно.
Под его взглядом моя правая рука метнулась к пилотке:
— Товарищ генерал-лейтенант, майор…
Перебил жестом, остановил поток моего красноречия, готового выплеснуться восторгом на его голову.
— Садись, Аглая.
Смотрит, просвечивает. Рентген ходячий. Соизволил молвить:
— Как тебе новое обличье? Я старался.
— Замечательное… Терентий Трофимович.
— Ничего в себе постороннего не ощущаешь? От прежней хозяйки… Или я что-то тебе от себя добавил?
— Ничего, товарищ гене…
Притушил громкость – опустил ладонь вниз.
— Тогда будем работать дальше. Готовы?
Когда это я была не готова? Ты только скажи, повелитель, я ради тебя…
Вскочила, вытянулась как Сивка-Бурка перед Иванушкой:
— Так точно!
Изобразила лицом и телом готовность работать, лечь под танк и под начальство в виде обожаемого учителя и командира. Прямо сейчас, здесь. Стол хороший, широкий.
Не снизошел.
Сука ты, Тэтэ. Робот бесчувственный.
9. ОНО
Носитель рвался из внешних оболочек. Но оболочки не поддавались. Управляющее носителем сосущество упорно куда-то двигалось. Чувствовалось огромное притяжение к непонятной цели, заглушаемое хаотичными помехами церебральных сигналов.
Новое пространство. Новый органический объект. Он мне знаком, стопроцентное совпадение с запомненным образом.
Я расшифровываю акустические сигналы, в моих базах уже есть почти все понятия, привязанные к образам и абстракциям.
— Садись, Аглая.
Сосущество меняет положение в пространстве.
Смотрит, просвечивает. Рентген мобильный. Новая порция акустических сигналов:
— Как тебе новое обличье? Я старался.
— Замечательное… Терентий Трофимович.
Терентий Трофимович. Как много идентификаторов у объекта: генерал-лейтенант, начальник Управления, Тэтэ, любимый.
— Ничего в себе постороннего не ощущаешь? От прежней хозяйки… Или я что-то тебе от себя добавил?
— Ничего, товарищ…
Притушил громкость акустических сигналов сосущества– опустил ладонь вниз. Вот как это делается.
— Тогда будем работать дальше. Готовы?
К кому он обращается? Он распознает меня в этом органическом носителе?
Сосущество отреагировало новым изменением нашего носителя в пространстве:
— Так точно!
Сосущество наполнило носитель свежевыработанными веществами, которые активизировали неясные мне процессы. Какое… неугомонное. Это называется суетиться? Плохо управляемый интерфейс. Пока согласуем понятия с разумным объектом, возможны множественные нестыковки и неверные трактовки.
10. Тэтэ
Все-таки удалось перенести часть сознания объекта в человеческое тело. Решение подхватить его и сохранить в человеческом теле было спонтанным и далеко не бесспорным. Обдумав все, совместил в одном теле два сознания. Сознание человека поможет синхронизировать действия объекта и его нового тела. Со временем человек отодвинется на второй план и «затухнет»
Не был уверен в успехе эксперимента, но прижились оба сознания. Предварительный вывод из первых наблюдений: объект готов к контакту.
Предстоит большая работа.