Катина мама взяла для Кати и Вани путевки на заводскую турбазу на Азовском море.
На поезде доехали до станции Староминская. Там всех встретил автобус и повез в станицу Должанская. Станица располагалась поперек основания косы Долгой, и омывалась с юго-запада Азовским морем, а с северо-востока – Таганрогским заливом. От косы станица получила название “Долгая” и некоторое время так называлась. Пока ее не переименовали в “станицу Должанская”.
Отдыхающие вышли из автобуса и вместе в с вещами выстроились в очередь к начальнику турбазы Иван Ивановичу для оформления. Когда кроме Кати и Вани никого не осталось, Иван Иванович спросил:
— Хотите вместе жить?
— Да, — кивнули головами Катя и Ваня.
— Расписаны? Свидетельство о браке есть?
— Неа.
— И что мне с вами делать прикажете?
— Не знаем.
— Значит так. Тезку я поселю к мужчинам. В комнату на четырех человек. А Вас, девушка, в изолятор. Вот, держи, — Иван Иванович протянул Кате ключи.
Ваня взял чемоданы и понёс к домику.
— Вань, я так и не поняла, радоваться нам или нет.
— Ну, я так думаю, что — да.
— То есть ты считаешь, — уточнила Катя, — что Иваныч одобрил наше совместное проживание?
— Давай сделаем так. В первый день не будем нарываться и переночуем так, как он нас распределил, — предложил Ваня.
— Ну да. А там посмотрим.
— Иваныч по виду нормальный мужик. Вряд ли он будет проверять, кто в каком домике спит и с кем. Давай сперва занесем твои вещи в изолятор, а потом мои.
Изолятор представлял собой маленький щитовой домик, в котором стояли две кровати, стул, тумбочка, стол, графин, поднос, пара тарелок, два граненых стакана, кастрюля и небольшой холодильник. На стене под потолком Катя увидела крючки для одежды. В углу — веник, ведро и тазик.
Катя раскрыла чемодан, достала чистую футболку и яркую цветастую юбку, скинула запылившиеся парусиновые тапочки и переобулась в пластиковые “мыльницы”. Бирюзовые босоножки, с ажурным сеткой-узором, Катя купила на Ленинградском рынке перед отъездом. В модных “мыльницах” ходили не только на пляже, но и городе. В отличие от вьетнамок – шлепанцев на один палец, моющиеся босоножки казались симпатичными и были похожи на туфли-лодочки без каблука.
Соседями Вани по комнате оказались: высокий темноволосый парень, крупный русоволосый мужчина лет тридцати пяти и светловолосый мальчишка школьного возраста. Потом выяснилось, что парня зовут Кирилл. Он живет в Москве и учится в институте. Мужчина протянул Ване, а потом Кате руку и представился:
— Гена.
— Меня зовут Колька, я закончил первый класс, мне семь лет — выпалил мальчишка и добавил. — А это — мой папа.
Гена тут же предложил выпить за знакомство, достал бутылку Пшеничной и стаканы. Катя попросила налить глоток, выпила, а от второго отказалась.
— Папа, папа, я мыло нашёл, — радостным, похожим на Буратино голосом сказал Колька.
— Ищи веревку! — буркнул Гена.
— Зачем?
— Щас узнаешь.
Все засмеялись.
— Я в Должанку, — сказал Гена. — Возьмете с собой Кольку?
— Без проблем.
Гена решил, что сын, который год занимается плаванием, достаточно взрослый, его можно не контролировать. Поэтому он дал Кольке полотенце, и ушел в станицу с приятелем Юркой.
Катя, Ваня, Кирилл и Колька пошли на море. Кинули рядом подстилки. Легли. Катя вспомнила свой отдых здесь в детстве. Ей тогда было всего тринадцать. Она беззаботно барахталась недалеко от берега. И вдруг появилась большая розово-лиловая медуза. Страх едва не сковал Катю. Ей без преувеличения стало холодно. Она захотела кричать, но не смогла. Непонятно, откуда взялись силы. Катя поплыла со всей скоростью, на которую была способна.
“Наверное, именно тогда я научилась плавать, — подумала Катя. — А ещё помню, мне нравился мальчик Герка. Крупный такой. Мы с ним в теннис настольный играли. Чуть помладше меня. Около берега тогда копошились мелкие креветки, на которые все рыбаки ловили рыбу. Да, именно тогда я впервые взяла в руки удочку. Мне дал её наш сосед по домику. Я не знала, как и что с ней делать. А он сказал: "Будет тонуть поплавок, сразу тяни". И у меня, как только я закинула удочку в море, он сразу же стал тонуть… Да, такая рыбалка мне по душе. А Геркина мама не пускала его купаться, пока он не поймает десять рыб. Бычков или таранки. Если я не путаю, то именно их тогда ловили”.
Катя пошла к воде. Скинула мыльницы, потом решила, что слишком близко и переложила их немного подальше. Ноги кололи мелкие ракушки. У самого берега вместо креветок грелись медузы. Не большие и разноцветные, а совсем маленькие. Катя сделала шаг в море. Показалось, что нога погрузилась в холодный кисель.
“Бр-р-р, — поежилась Катя, — неприятно. Но не страшно. Я помню, один местный парень, с которым мы гуляли вечером, сказал мне, что медуз скармливают. Не помню, то ли курам, то ли свиньям. Интересно, это правда?”
Колька во вьетнамках быстро добежал до берега. Положил их совсем рядом с водой.
— Унесёт волна, — сказала Катя, — убери подальше.
Колька откинул шлепки, набрал полные пригоршни медуз и кинул их на берег. Медузы медленно растворялись.
Катя и Колька вошли в воду. Помахали Ване с Кириллом:
— Эй, где вы там!
Куча детей забралась в море. Они плавали, ныряли, брызгались, кувыркались в воде.
Скоро стали раздаваться женские голоса:
— Срочно выйди из воды!
— Кому я сказала?
— У тебя все губы синие от холода.
— Если ты сейчас не выйдешь, после обеда никуда не пойдем!
Накопились и назагорались от души. Пошли в "мужской домик". Гена уже вернулся. Он купил для Кольки трехлитровую банку молока и буханку домашнего хлеба, и бутылку самогона для себя.
— Ну, что, вздрогнем? — спросил Гена.
Все отказались.
— Ну с вами каши не сваришь. Тогда молоко пейте, а я к Юрке.
***
Через пару дней Катя шла по территории турбазы. Несмотря на жару, она была одета в темно-синий спортивный костюм с капюшоном и кроссовки.
— Что с тобой? — спросил Катю водитель автобуса, который сидел в тени около домика и чесал за ухом полосатую кошку, которую подкармливала медсестра и дети.
— Да что-то мне так холодно. Аж колотит.
— Перекупалась?
— Да вроде нет.
— Значит, отравилась. Воду кипятишь?
— Не всегда.
— А вот это ты зря. Вода здесь плохая. Сырую пить нельзя. Подожди.
Водитель сорвал какое-то растение и дал Кате.
— На, держи. Промой хорошенько, ошпарь кипятком, завари и попей.
— А что это?
— Чабрец. На море не ходи. И в тенечке полежи.
— Спасибо!
Катя пошла в “мужской” домик, где её ждал Ваня.
— А у нас Колька перекупался, — сказал Гена. — Как раз вместе и побудете. А я пока в деревню сгоняю.
— За алкоголем? — хмыкнул Кирилл.
— Имею право. Я на отдыхе!
— Ген, а ты где работаешь? — спросила Катя.
— На дробеструйке.
— Ого! Ну и как?
— Да, нормально. Не жалуюсь. Платят хорошо! Ванек, давай к нам после отпуска! — подмигнул Гена.
— Ладно, вы как хотите, — сказал Кирилл, — а я на море.
— Я с тобой, — сказал Ваня и поцеловав Катю в щечку, сказал, — не скучай!
Катя улеглась на Ванину кровать, а Колька перебрался на папину, чтобы быть поближе к Кате.
— Кать, давай поиграем! — попросил мальчик.
— Давай, а во что?
— В Морской бой.
Катя взяла тетрадку в клеточку и вырвала из нее два листа. Один дала Кольке, а другой взяла себе. Колька довольно быстро подбил Катины корабли, а она, в отличие от него, никак не могла найти ни одного. Уже потом, позорно проиграв, Катя взяла Колькину страницу и поняла, что он оставил середину пустой, а все свои корабли разместил по периметру квадрата десять на десять.
Кать, давай теперь поиграем в “Виселицу”, — предложил Колька.
— Ну давай.
Катя не сразу разгадала Колькино слово “машинист”, которое в его представлении писалось как “мышинист”. От слова — мыши.
Дверь открылась, вошёл Гена, аккуратно поставил на стол банку молока, затем достал из рюкзака бутылку водки и кулёк.
— Кать, выпьешь со мной?
— Не-е-е-ет, не хочу.
— Для профилактики и дезинфекции. Пять капель.
— Ну, если только чуть-чуть.
— Колька, а ты давай молоко пей и печенье наворачивай.
Гена развернул кулек и налил в стакан молока.
— А у меня — чабрец, — показала Катя на свой стакан. — Молоко тут, конечно, вкусное, но после него у меня расстройство желудка.
— Конечно, мать. Это тебе не городское, разбавленное, а настоящее — деревенское.
Автобус три раза в день возил всех отдыхающих в столовую.
Обычно, как только водитель заводил автобус и подъезжал к воротам, его уже караулила толпа детей. Ехать было недалеко, но у них как будто было соревнование: кто забежит первым и займет места.
Но как ни старалась детвора, первым все равно, расталкивая остальных, забегал шустрый Колька, занимал место себе, Кате и орал об этом на весь автобус. Ваня, Гена и Кирилл обычно ехали стоя.
Один раз дорогу автобусу перегородила корова, которая стояла и мычала. Не хотела уходить. Водитель поехал. Ободрал бок корове. Корова пошла, обиженно мыча.
Пришел фотограф с осликом и стал фотографировать детей. Ослик оказался большим любителем табака. Юрка, друг Гены, держал в руках пачку папирос. Замешкался. В это время ослик выхватил у него из рук пачку и стал жевать вместе с бумагой. Гена предложил ослику недокуренную сигарету. Ослик съел и ее.
***
Во время ужина Катя подавилась рыбной косточкой. Косточка застряла так глубоко, что Катя никак не могла ее достать.
Советовали со всех сторон.
— Пожуй чёрного хлебушка.
— Лучше корочку.
— Попей водички. Побольше.
— Надо что-то мягкое и вязкое, типа каши или повидла.
— Водки надо выпить, грамм пятьдесят, — сказал Гена. — Для дезинфекции.
Ни один из советов не помогал. Косточка царапала горло и оно сильно болело. Катя пошла к медсестре. Та посмотрела и сказала, что судя по всему кость застряла глубоко и если до завтра сама не проскочит, то после завтрака автобус отвезет ее в Ейск.
Ночью Катя не спала. Ей казалось, что она задыхается. На следующее утро Катя с большим трудом проглотила ложку манной каши и выпила глоток какао. После завтрака Катя с Ваней пошли к автобусу. Весть о том, что автобус едет в Ейск, быстро облетела турбазу. Набралось много желающих. В Должанке развлечений особо не было. Море всем немного поднадоело. К тому же многие обгорели.
Молодежь решила съездить в парк Поддубного: погулять и покататься на аттракционах. Женщины захотели прошвырнуться по местным магазинам, и зайти на рынок. Мужчины — попить пива.
Гена не поехал, а попросил Катю с Ваней присмотреть за Колькой.
Водитель автобуса высадил Катю, Ваню и Кольку около городской больницы, объяснил Ване, где припаркуется. Потом все вместе пошли искать врача. Ваня с Колькой остались в коридоре.
Катя со страхом вошла в кабинет. Невысокий, немного картавый врач велел Кате высунуть язык и держать его пальцами. А сам взял спиртовку, пинцет и вытащил кость из Катиного горла. Затем показал "г-образную" косточку девушке и сказал:
— Аккуратнее надо с рыбой.
После процедуры горло еще болело, казалось, что кто-то царапает его изнутри, но стало гораздо легче.