Счастливая Стешка
18. Заключительная
Самая старшая, приемная Стешина дочь - Наталья, привезла к родителям уже подросших внучек - Аллочку и Галинку, чтобы познакомить девочек с их прабабушкой и прадедушкой. Стеша с утра возилась в палисаднике, рыхлила и поливала свои любимые цветочки, и сразу увидела входящих в калитку дорогих гостей, она бросила лейку и кинулась к ним навстречу, вытирая руки о передник. Давно она не видела старшей дочки и её внучек, от младшей дочери Лиды, ох, давно. Наталья, которая итак была старше Стеши на один год, сильно располнела и на вид ей можно было дать больше своих лет.
Она смотрелась гороздо старше почти не располневшей Стеши.
Рядом с ней стояли две девочки. Старшая Аллочка, девочка девяти лет, с голубыми глазами и темно-каштановыми, прямыми волосами, заплетёнными в две косички, с голубыми бантиками на кончиках. Младшая, семилетняя Галинка, с карими глазами и кудрявыми каштановыми волосами, которые красивыми локонами спадали ей на плечики, и были украшены сверху большим белым бантом.
Стеша кинулась обнимать и целовать сразу обеих своих правнучек, внимательно рассматривая каждую, и приговаривая, какие они стали красивые, как сильно они подросли, и на кого же они, такие красавицы, похожи.
Девочки тоже во все глаза рассматривали прабабушку. Когда они приезжали в прошлый раз, то старшей правнучке было 3 года, а младшей всего годик, и девочки совсем не помнили свою прабабушку Стешу.
У Аллочки на языке постоянно вертелся вопрос, она никак не могла понять, как такое может быть, что прабабушка Стеша моложе её бабушки Наташи? Когда они ехали с бабушкой Наташей в гости к прабабушке, Аллочка представляла её совсем старенькой... И, наконец, она не выдержала, и спросила:
- А разве так бывает, что прабабушка моложе бабушки? - она сильно смутилась, покраснела и опустила голову.
Бабушка с прабабушкой переглянулись, заулыбались, и наперебой стали говорить:
- Бывает, Аллочка, - сказала, улыбаясь, Наталья.
- У нас чего только не бывает! - смеялась прабабушка Стеша.
- А отца нету, что ли? - спросила, оглядываясь по сторонам, Наталья.
- Да дома он! На огороде где-то возится, - ответила Стеша. И стала громко звать мужа:
- Митряй! Митряй! Ну где же ты там? Наталья с унуками приехали!
Она кричала на весь двор, а Дмитрий, слыша её крик, уже бежал, если можно бежать, опираясь на негнущуюся ногу.
- Ишь ты, идёт, как енерал, гордыню свою поперед себя выставляет, - подшучивала Стеша, глядя на торопящегося к ней мужа.
- Какую гордыню? - не поняла Наталья.
- Да ногу-то свою! Ты поглянь как выписывает... - продолжала посмеиваться Стеша.
- Вы, детки, бабушку не слухайте, у неё язык, как помело... - отмахнулся приближающийся к ним Дмитрий.
- Это как у бабы-Яги, что ли? - округлила глазёнки Алла.
- Да нет, до этого она ещё не доросла, хотя очень способная... А вот как то помело, которым во дворе метут... Вот оно как метет? Вжик-вжик, вжик-вжик, туды-сюды, туды-сюды. Вот так и метет. Язык у вашей бабушки также всё подряд метёт...
Алла захохотала:
- Язык не помело, он так не может.
- Это он у тебя не может, а у бабушки твоей очень даже может.
- Аллочка, детка, не слушай деда, он же как начнет рассказывать, так голова вспухнет. Сказочник ещё тот...
Махнув на Стешу рукой, Дмитрий повернулся к Наталье:
- Натальюшка, неужели это Лидочкины девочки так выросли?
- Да, они и есть, подросли, да?
- Да ещё как подросли! Мои ж вы хорошие, - повернулся к внучкам Дмитрий, - ведь прошлый раз совсем маленькие были, когда приезжали. Как время летит. Как время летит...
- Галинка, пойди с дедушкой, поможешь ему яблочки собрать, а то ему нахиляться-то трудно с больной ногой.
- Пойдём, детка, - сказал Дмитрий, взял за ручку Галинку, в другую руку взял пустое ведро, и они ушли собирать яблоки...
А бабушка Стеша поставила своё ведро с яблоками под виноградной беседкой перед домом, принесла два эмалерованных тазика, ножик...
- Пойди, Аллочка, маленькие табуреточки сюда принеси, там на веранде одна стоит, а другая возле порожек, посмотри... - обратилась бабушка Стеша к правнучке.
Девочка подскочила и через минутку уже принесла одну простую самодельную табуреточку. И пошла на веранду за другой. Вскоре она уже несла маленькую, но такую ладненькую и аккуратную табуреточку, такую же как большая, только эта была в два раза меньше.
- Какая табуреточка у вас красивая, как игрушечная. Это специально для маленьких детей, что ли? - спросила Алла, усаживаясь на красивую табуреточку.
- Можно и для маленьких, и для больших. Вот когда мне надо что-то низенько делать, я её и беру. Сейчас будем яблоки резать. Ты намывай вот эти, - Стеша налила воды в ведро с яблоками, - и складывай их в этот тазик, а я буду резать, и вот в эту чашку уже порезанные складывать, потом из него вкусное варенье сварим. Ты любишь варенье?
- Люблю. А где бабушка Наташа?
- Она в магазин за сахаром пошла, скоро придет. А мы пока яблочки порежем на варенье, пока они есть. И яблочки не пропадут, и зимой варенье очень хорошо пойдёт, так ведь?
- Ага. Бабушка, а у вас только одна такая табуреточка, или еще есть?
- Одна. А что табуреточка тебе сильно понравилась?
- Ага. А можно, когда я буду к вам приезжать она моя будет? Я только буду на ней сидеть?
- Ах ты, маленькая собственница. Ладно, пусть будет твоя. Мы потом ещё одну у Ивана Гаука закажем...
- Бабушка, а что такое Гаука?
Пришёл Дмитрий с внучкой, они принесли еще одно ведро яблок.
- Ну, куда вам яблочки-то высыпать?
- Да вон в Аллочкино ведро сыпь, она, видишь, моет да мне подаёт, помощница моя.
Стеша повернулась к правнучке:
- Гаук - это фамилия такая...
- Ну и фамилия, - опять засмеялась девочка.
- Так он же немец, вот и фамилия у него такая, немецкая, - улыбаясь потрепал по голове правнучку Дмитрий.
- Настоящий немец?
- Ну не игрушечный же нам табуретки делает, как ты думаешь?
- Нет, дедушка, я вправду спрашиваю? А почему он не в тюрьме тогда? Фашисты должны сидеть в тюрьме! - гневно сказала девочка.
- Фашисты-то это - да. Только он-то не фашист... Родился и жил в Советском Союзе, учился в нашем селе и работал. Жили мы всегда вместе... Так же и они жили, как и мы все, понимаешь? А вот в тюрьме он и правда сидел. Как война началась, сразу его, братьев, отца в тюрьму-то и посадили... Потому что они немцами родились, а всех женщин из их семьи сослали в Казахстан...
- Ну вот и правильно сделали, что посадили, а то бы они побежали немцам своим помогать, и наших бы стали убивать. Так ведь, дедушка?
- А вот у тебя, Аллочка, отец-то тоже не русской нации будет... Давай тебя тоже в тюрьму на всякий случай посадим, чтобы ты к своим не перебежала, - улыбнулся Дмитрий.
- Ну ты и сравнил, прадедушка! - и девочка возмущённо повернулась к бабушке, ища её поддержки, - Я же всегда тут живу! Куда это я перебегать должна? Бабушка, скажи дедушке, что он такое говорит!
- Дмитрий, не морочь ребёнку голову, маленькая она ещё, не понимает. Чему их в школе учат, то она и говорит...
- Так потому я ей и объясняю, чтоб могла отличать белое от чёрного. А то у неё в голове всё вверх ногами-то и стоит, вот я и переставляю, чтобы правильно стояло, - опять улыбнулся Дмитрий.
- Ладно, пойдем мы с Галочкой ещё немножко принесем яблок. Она молодец, шустро все подбирает и в ведро складывает, деду и нагибаться не нужно, - он погладил по голове Галочку, потрепал за косички Аллочку, взял пустое ведро, и они с Галинкой ушли...
- Такие же они обычные люди, как и мы с тобой, только национальность у них другая, - продолжила начатый разговор прабабушка, - Иван Гаук - плотник хороший, он всякие табуреточки, да лавки, да столы, и что-то другое всему селу делает. Всё семья у них плотницким ремеслом занимается, и он, и дети его и братья и отец. Так что не фашисты они совсем. Поняла?
- Поняла...
Они сидели в тенечке под виноградом,ветерок ласково обдувал их своей прохладой, вокруг чирикали птички, цвели цветы, все растения зеленели и радовались теплу, вокруг витал аромат яблок, на который прилетела уже пчелка...
- Бабушка, а ты моего настоящего прадедушку Васю любила? - вдруг резко сменила тему разговора и задала извечно женский вопрос правнучка.
- Ты что-ли обиделась на деда Дмитрия? И сразу про деда Васю спрашиваешь? Не обижайся на него, не надо.
Потом Стеша немного призадумалась, перед глазами проносились её молодые годы, она как бы пролистывала всю свою жизнь, перед ее внутренним взором стали пролетать самые яркие события из их жизни с Василием. И немного помолчав, она сказала:
- В те поры-то, я-то чуть постарше тебя была, Аллочка. В любви не сильно-то мы тогда разбирались. А прадед твой, Василий, хороший человек был, сильно меня любил, помогал всегда и во всём, от тяжёлой работы берёг, и слова грубого я от него не слышала. И я в ответ старалась ему за добро добром платить, так мы и жили-то. Хорошо жили, ладно, помогали друг другу, не ругались шибко... Хотя замуж я за твоего деда шла, плакала...
- А почему плакала, бабушка?
- Так страшно было от матки да тятьки, неизвестно куда, да за чужого дядьку взамуж идти...
- Так за прадедушку же! - выдохнула Аллочка.
- Ну да, ну да, за прадедушку. Господь, видать, пары сводит, видать была на то его воля. Без Его воли и волос с головы человека не упадёт... А как хоронила прадедушку твоего Василия, так ревмя ревела... Одна осталась, да с детьми малыми... Очень тяжело было...
- А потом, что было потом? Как ты деда Дмитрия встретила?
- Да как? Просто всё было. Его бабушка - Паша, Пелагея Нифонтовна, царство ей небесное, пришла ко мне, да и сосватала мне своего внука, деда твоего - Дмитрия, - улыбнулась Стеша, припоминая давние события.
- И ты пошла? Вот прямо так сразу и пошла?
- Ну почему же сразу? После смерти твоего прадедушки больше года прошло, потом только мы познакомились с Дмитрием, и стал он ко мне в гости заглядывать, помогать по хозяйству, разговаривали, присматривались друг к другу. Хотя как сказать разговаривали, я-то всё больше говорила, а из деда твоего, Дмитрия, слова лишнего вытянуть невозможно было...
- Почему?
Стеша сделала большие глаза и таинственным и страшным шёпотом стала рассказывать:
- Потому что дед ходил весь такой непонятный: волосы до плеч, усы, борода, пушистая грива будто львиная, только на лбу-то кожаным ремешком перевязанная. А сам-то дед роста среднего, а в плечах-то дюже широк, идёт с ноги на ноги переваливается, ну ровно твой медведь. И говорить-то почти ничего не говорит, молчит да и молчит. Одно слово скажет, и опять молчит.
А то вдруг, - бабушка сделала страшные глаза, - Ууууууыы, - зарычала она вроде как по-медвежьему. А вдруг кинется медведь-то, да и сожрёт? Кто его знает? - пугала бабушка внучку, а глаза её смеялись.
Тут дед новое ведро яблок принёс, и про медведя-то и услышал. Он остановился, приложил палец к губам, и сделал знак Галинке - не шуметь!, а бабушка с внучкой разговаривают, да и не замечают его...
- Это же надо дедом внучку пугать, вот ты, бабушка, додумалась. Это ж надо деда ведмедем выставлять! Сама небось по лесам ведмедицей и бегала, они там такие лохматые, и рычат страшным голосом: Ууууууу, - зарычал дед ещё громче, чем бабушка. Аллочка с Галочкой покатились со смеху, вслед за ними стали хохотать и бабушка с дедушкой.
- Какие вы смешные ,прабабушка и прадедушка! Дедушка, а ты и правда был с волосами и бородой пушистыми, как у Карла Маркса?
- Вот точно как твой Карла Марла, точно с такой же гривой и был, - вставила своё слово Стеша.
- Бабушка, ты не так говоришь, - опять засмеялась старшая внучка, - надо говорить Карла Маркса.
- Да что с твоей бабушки-то взять? Она же неграмотная! Почитай всю жизнь в лесу прожила с ведмедя'ми, - заулыбался дед.
- Ой, дед, не смеши нас! - не переставали хохотать девчонки.
- Хохочут они все да хохочут! Митряй, яблоки-то все принёс?
- Все собрал, больше нет.
- Ну и хорошо, сейчас уже быстро дорежем, да надо ставить варить, - переставая смеяться, снова взялась за яблоки Стеша. Да Натальи что-то долго нет...
1 сентября 1957 года Стеше, или Степаниде Степановне, как её теперь все называли, исполнилось 80 лет.
На празднование этой даты съехалось всё её большое семейство. Приехали дети Василия: Наталья, Феня, Анисья со своими семьями, с семьями своих детей, со взрослыми внуками, у которых тоже уже были свои семьи. Пришли на праздник и дети Василия и Стеши: Иван, Николай, Елена, Анастасия, тоже со своими мужьями, детьми и внуками. Все они жили в этом же селе, работали в колхозе, у каждого было большое справное хозяйство. Были на празднике и дети Дмитрия со своими семьями.
Дочка Дмитрия и Стеши - Анна, которая с детства няньчила и лечила всех брошенных животных, выучилась на фельдшера, и вышла замуж за агронома, затем родила троих детей: Нину, Колю и Стешу.
Степан, сын Дмитрия и Стеши - женился на восьмой дочери Фёдора - Марии, у них родилось четверо детей: три сына и одна дочь - Лариса... И теперь семья Стеши по-настоящему породнилась с семьей Фёдора Белых. Степан со своей семьей жил в городе и работал на заводе старшим механиком. Младший сын Дмитрия и Стеши Федор, стал военным, женился, и вместе с женой они уехали по службе Фёдора, куда-то на западную границу СССР. У них родилось двое детей - сын и дочка. Его не отпустили со службы на юбилей к матери, поэтому приехала только его жена, Нина, с детьми Ириной и Левой.
Праздник получился веселым, многие к ним заглядывали поздравить именинницу, так что принимало участие в этом событии чуть ли не все село.
А 4 октября 1957 года впервые в мире Советский Союз запустил искусственный спутник на орбиту Земли. Это было невероятно, невозможно было представить до чего додумались люди, это событие привлекло внимание всей планеты и только и было разговоров вокруг, что об этом спутнике.
Вечерами внуки с бабушкой Стешей обязательно выискали плывущую по небу звездочку - наш спутник. Они долго наблюдали за его движением по ночному небу, показывали его друг другу, и много раз обсуждали это событие.
- Виданное ли дело, в космос запустили спутник? Разве могли мы когда-нибудь о таком даже подумать? Чудны дела твои, Господи! - говорила Стеша, и смахивала набежавшие слезинки.
А уже в конце ноября этого же года Стеша заболела и слегла. Дмитрий ложился с ней рядом, на него не действовали никакие уговоры... Дочки просили отца уйти, им неудобно было в его присутствии ухаживать за матерью. Но Дмитрий только отворачивался, но так никуда и не уходил. Через 10 дней Стеша умерла. Хоронили Степаниду Степановну всем селом, колхоз выделил им на похороны две машины, и всех желающих
подвозили к кладбищу.
После смерти Стеши, слёг и Дмитрий... И еще через месяц не стало и его.
* * *
Сороколетняя Анна, дочь Дмитрия и Стеши, в материнском доме мыла посуду в большом аллюминиевом тазике, и невольно вспоминала разные события, связанные с матерью и с отцом. Здесь каждая вещь напоминала о них, каждые тарелка с чашкой, которые мыла Анна, помнили прикосновение их рук. Молодая женщина смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Поверить, что их уже нет, для неё было очень трудно.
Она повертела в руках стакан из тонкого стекла... Отец всегда пил чай из этого стакана, обязательно ставя его в красивый золотистый подстаканник, а мать пила чай из высокого бокала, а мы, когда были ещё детьми, так любили пить чай из этих маленьких пузатеньких чашечек из тонкого фарфора, по краям которых располагался веночек из голубых и фиолетовых цветочков, в обрамлении золотистых листиков. Какими же красивыми казались нам эти чашечки, и такой же узор был и на блюдечках. Как нам нравилось пить чай из этих блюдечек, и как боялись мы их уронить. Анна старательно вытирала полотенцем это блюдечко... Сколько же времени прошло с тех пор, уже и позолота вся стёрлась с листочков на блюдечке...
Все здесь связано с отцом и с матерью... Так и кажется, что отец где-то в огороде, а мать на минутку вышла во двор, сейчас дверь откроется и она войдет...
Дверь открылась, и в кухню заглянула Стешка, младшая дочь Анны. Не зря её назвали в честь бабушки, до чего же она на нее похожа, ну просто вылитая... И лицом похожа, и повадками, и голосом, а уж смеется... ну, точь в точь, как мать... Бывает услышит Анна ее голос во дворе, и вздрогнет, все кажется ей, будто мать это говорит...
- Мам, ну можно? - упрашивала ее дочь.
- Что можно-то? - отвлеклась от своих раздумий Анна.
- К Даше ночевать можно я пойду? - снова взялась упрашивать мать Стеша.
- А чего тебе дома-то не спится?
- Ну мам, ну, пожалуйста, мы просто посидим вдвоем, поговорим... вдвоём же интереснее... Ну, можно? Ну, пожалуйста... - канючила Стешка.
- Знаю я эти посиделки... Всю ночь опять со своими гаданиями сидеть будете. Одни глупости у вас в голове!
- Почему сразу глупости? Ну и погадаем, что тут такого?
- Что тебе суждено, то от тебя не уйдет... Гадай там или не гадай...
- Ну что тебе, жалко что
ли отпустить меня на одну ночь? - не унималась дочка.
- Хорошо. Иди! Только корову сначала сходи напои!
- Хорошо, мам! Я сейчас, быстро!
Стешка выскочила из кухни, громыхнула ведром и умчалась...