Новиков решил наведаться к старикам в Беляево, воспользовавшись автомобилем Клыкова. Дорога шла лесом, когда при свете фар увидел едва державшуюся на ногах молодую женщину. Она подняла руку, пытаясь что-то сказать, но силы изменили, и девушка упала на землю. Усадив пострадавшую на заднем сидении, Новиков осторожно отъехал. Изорванное платьице, кровоподтеки по всему телу, бледное измученное личико, все еще стояло перед его глазами, когда в лобовом стекле блеснули фары настигающего внедорожника. Сергей выжимал из «Москвича» все, но внедорожник быстро приближался. «Черт, до поселка далековато", - подумал Новиков и до предела нажал педаль акселератора. На какое-то время ему удалось держать дистанцию, но дальше дорога пошла хуже и преследователь быстро нагнали его. Не доехав до места совсем немного, Новиков пробил скат. Машина пошла юзом, став на обочине. В боковом зеркале было хорошо видно, как из внедорожника вышло двое плотно сбитых мужчин. В руках у одного был пистолет, у другого удавка. В этот момент, находившаяся на заднем сиденье девушка застонала, и ярость с новой силой закипела в груди Новикова.
Когда преследователи приблизились, Сергей, включил заднюю скорость... После этого маневра один из бандитов был сбит буфером авто, другой – с удавкой, попытался уклониться, но поскользнулся и упал. Воспользовавшись этим, Сергей, словно пантера, бросился на него и в считанные секунды сумел обезоружить, а затем и связать бандитов, оставив их у дороги.
Новиков помог девушке пересесть в авто преследователей, затем прицепил тросом, стоявший в стороне «Москвич» и, убедившись, что преследовавшие его бандиты живы, тронулся с места. Притормозив у первой телефонной будки, он позвонил в милицию, сообщив место, где находились преступники.
На следующий день, он поехал в больницу, навестить пострадавшую по имени Люба. Девушка была сильно напугана, а на бледном личике и шее были отчетливо видны ссадины и порезы. Девушка узнала своего спасителя и даже попыталась встать.
- Ты лучше расскажи, что с тобой произошло? - участливо попросил Новиков.
Собравшись с силами, Люба поведала всю историю:
«Прежде чем насиловать, бандиты издевались над нами, заставляли танцевать в голом виде, избивали. Многие из девчонок, которых я знала, пропали без вести»... Какое-то время она рассказывала, а потом разрыдалась, попросив забрать ее отсюда как можно быстрей.
- Хорошо, я помогу тебе, Люба, но ты должна дать показания.
На следующий день, бригада, состоящая из группы омоновцев, взяла штурмом виллу в «Березовке». В притоне было накрыта нелегальная сеть наркодиллеров и сутенеров, которые поставляли молоденьких девушек в Израиль, Египет и Испанию. И хотя повязали всех, владелец притона (им оказался депутат Кривцов), воспользовавшись услугами прибывшего адвоката, сумел выскользнуть буквально из рук.
Страну захлестнула паутина сект и притонов, люди пропадали сотнями, и ни одна организация не занималась их поисками, в то время как под Москвой под видом обычной ветеринарной станции нашли пристанище отморозки бравшие органы у молодых людей для дальнейшей поставки их богатым клиентам.
- Если бы только знал, Серега, как у меня чешутся руки, чтобы повязать всю эту мразь, - негодовал опер из уголовного розыска майор Нехлюдов. - Серега, может, перейдешь к нам? Мужик ты надежный, нам такие ребята нужны.
- Я и так помогаю вам, Михаил. Только ноги растут не отсюда, и пока наверху не наведут порядок, ничего принципиально не изменится.
НЕ ЧУВСТВОВАТЬ СТРАДАНИЙ –
НЕ СВОЙСТВЕННО ЧЕЛОВЕКУ,
А НЕ УМЕНИЕ ПЕРЕНОСИТЬ ИХ,
НЕ ПОДОБАЕТ МУЖЧИНЕ.
Луций Аней Сенека.
Чем больше Сергей познавал российскую действительность, тем безрадостнее становилась его жизнь. Продвижение по службе (за успешно выполненное задание в Монако Сергей получил звание майора и государственную награду) не скрасило его одиночества: он по-прежнему чувствовал свою ущербность, в чем собственно и признался однажды Клыкову. Последние несколько ночей он вообще не спал, в голову лезли какие-то дикие мысли. Болезнь сердца вновь напомнила о себе, и он вынужден был в очередной раз лечь на обследование в клинику.
После лечения, Новиков получил путевку в известный московский санаторий «Отрадное», который расположился в лесном массиве на берегу живописной речки Синичка. Месяц пролетел быстро, и хотя Сергей получил некоторую передышку, здоровье его по-прежнему вызывало у специалистов массу вопросов.
Уже скоро был собран медицинский консилиум, и вскоре Новиков заключением комиссии получил 3 группу инвалидности. Очередной указ не заставил себя ждать, и командование отправило его на заслуженный отдых.
Сергей не находил себе места, по-прежнему, единственным светлым пятном в жизни Новикова была Пэй. Он часто думал о девушке, как о самом лучшем отрезке времени: «Ну что же, - рассуждал он, - мечтать – значит обладать, а иметь – значит потерять. И все-таки, я счастливый человек: я любил и был любимым... и продолжаю любить».
Однажды, возвращаясь домой, в глаза Новикову бросился шикарный черный Мерседес: «Авто из последних моделей, вероятно, хозяин выложил за эту "игрушку" целое состояние». - Прекрасный дизайн наряду с передовыми технологиями, ставил авто в разряд совершеннейших машин.
В тот момент, когда он невольно залюбовался авто, в окошке мелькнуло бледное личико ребенка. Уж очень подозрительным показалось лицо этого мальчугана.Новиков уже собирался подойти к машине, когда из магазина вышел хозяин Мерседеса. Воровато оглянувшись, тучный гражданин, одетый в английский костюм, поторопился сесть в авто. Новиков заметил, как водитель шикнул на маленького пассажира, когда тот попытался покинуть салон. Не успел Новиков окликнуть водителя дорогого авто, как тот дал по газам.
- За ним! – скомандовал себе Новиков, тут же устремившись за беглецом.
Уже через минуту он нагнал водителя богатого авто: тот, скосив недобрый взгляд, тут же прибавив скорость. Новикову показалось лицо знакомым: «Да кто же это?.. Ну, да, это же депутат Зенькин! Совсем недавно у него брали интервью»!
Новиков продолжил преследование, не упуская из виду подозрительный «Мерс». Уже скоро проселочная дорога вывела его к дачам, а следом за ними вырос целый микрорайон двухэтажных и трехэтажных вил, больше похожих на богатые терема и замки.
Город миллионеров окружала двухметровая кирпичная кладка с воротами КПП и стоявшими рядом охранниками. Глядя на эти мощные, почти крепостные стены, за которыми скрывались невидимые хозяева с приставленными к ним многочисленными слугами, телохранителями и здоровущими злыми собаками, Новиков рассуждал: «Неужели за этими стенами живут нормальные люди? Нет, это не люди, это ненасытные твари, упыри».
Он сразу вспомнил свой однодневный поход за город, когда месяца два тому назад с родными – с дядей, теткой и подъехавшими из Перми племянниками собрались отдохнуть на природе подле живописной речушки. Они долго не могли подойти к песчаному берегу, чтобы изловить нескольких ершиков и окуньков, поскольку все подходы к речке были накрепко схвачены изгородями, за которыми в просторных теремах обосновались «Новые русские». «Скоро, наверное, придется за воздух платить», - с грустью подумал Новиков...
...Мерседес Зенькина тем временем миновал этот городок, направившись дальше в сторону леса. Дабы не обнаружить себя, Новиков все время держал дистанцию. Ехать пришлось через густой березняк... Наконец, покрутившись по извилистой дороге, он снова увидел авто Зенкина: Мерседес стоял у ворот двухметровой кирпичной ограды, в это время ворота усадьбы открылись и авто въехал внутрь. Съехав на обочину, так, чтобы машина не привлекала внимания, Сергей направился к усадьбе. Обойдя ее со стороны, он попытался вскарабкаться на стену.
Взору Новикова предстал трехэтажный особняк с широкими и открытыми террасами, высоким крыльцом и скульптурами, расставленными тут и сям, наподобие тех старинных усадеб девятнадцатого века с аккуратно подстриженными газонами, амурами, фонтанами, цветниками и декоративными деревцами, посаженными вдоль дорожек.
В тот момент, когда Сергей разглядывал все это хозяйство, на дорожке показался сам Зенькин, позади него, словно послушные холопы, следовали слуги, причем один их них вел за руку белокурого мальчика. Ребенок был одет в какие-то лохмотья, а его бледное личико, казалось, не выражало никаких эмоций.
- Надо бы заглянуть в эти хоромы, может, что-нибудь да откроется, - решил Новиков.
Совсем не из праздного любопытства Сергей попытался проникнуть на чужую территорию. Он и раньше слышал про педофилов, но все это казалось ему бредом, чудовищной фантазией уродливых карликов. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что с тыла нет никаких опасностей, он оказался на ограде. «Собаки должно быть на цепи, иначе бы обнаружили себя», - сразу отметил Новиков и на душе немного отлегло. Прыгнув с ограды, он быстро - по-рысьи перебежал зеленую лужайку, направившись к тыльной стороне дома. Здесь, в отличие от фасада, было все запущенно – среди лиственниц и кустарников черемухи на земле лежали распиленные бревна и доски. Вбежав по ступенькам обильно покрытой рыжей хвоей и прошлогодней листвой, он осторожно приблизился к широкому окну. Глазам открылась спальная с коралловыми обоями и богатым гарнитуром, двумя большими овальными зеркалами, шкафом, несколькими тумбочками и многочисленными светильниками. Посреди комнаты стояла широкая кровать, застеленная шелковым покрывалом с изображенными на нем розами. Новиков уже хотел поменять место наблюдения, когда дверь спальни открылась, и в комнату зашел один из слуг с ребенком. Достаточно было одного мгновения, чтобы понять, что этот тот самый мальчик, которого полчаса тому привезли на машине; одет он был в чистый спальный гарнитур, а мордашка его светилась, словно он получил долгожданную игрушку. И действительно через минуту-другую в комнату вновь заглянул слуга с большим белым медведем.
«Может я ошибся и отец привез сына домой», - засомневался Сергей, когда дверь спальни приоткрылась, и в нее заглянул сам Зенькин. Он был облачен в атласный кремовый халат и мягкие пушистые тапочки. Физиономия Зенькина одновременно выражала умиление и страсть. Подойдя к мальчику, он взял его за руку; видно было, как напрягся ребенок и на его лице впервые обнаружился испуг. Зенькин тут же сорвав с мальчика одежду, бросив его, словно куклу на кровать.
- Какая мерзость! – Разбив стекло, Сергей ворвался в залу...
Новиков не помнил подробностей, смутно в голове проносились мгновения разыгравшейся на его глазах трагедии: звон стекла, крики, взывающие к помощи, потом на него навалились двое слуг. Его долго били, а потом полуживого бросили в багажник авто и вывезли куда-то в лес.
Только на следующий день Новиков мог прийти в себя: его тошнило, кружилась голова, нос и гортань были забиты сгустками крови, ныло все тело, усилием воли, он смог доползти до проселочной дороги, где его и подобрали возвращавшиеся с работы местные жители.
Спустя несколько дней он окончательно пришел в себя и смог связаться по телефону, а затем и встретиться с Клыковым. Выслушав друга, Клыков с раздражением сказал:
- Какого черта ты сунулся туда, надо было выследить, а потом за дело взялись специалисты, - но почувствовав укор в глазах товарища, извинился. - Мы взяли этого урода на следующий день, только мальчика при нем не было. Предстоит долгое расследование, дело в том, что прямых улик вины Зенкина нет, ты – единственный свидетель.
- Я же все видел.
- Зенкин нанял адвоката и тот всеми силами старается замять дело, своей вины, как понимаешь, он не признает. Вот если бы мы по горячему следу установили за ним слежку...
- Ну да, а он продолжал бы насиловать и калечить детей.
- Ладно, не будем об этом. Я вот тут тебе витаминов принес, выздоравливай.
И Клыков положил на тумбочку сетку с апельсинами и яблоками.
Восстановление шло медленно, у Новикова часто болела голова, наблюдались головокружения. Диагноз, поставленный врачом, подтвердил многочисленные переломы ребер и сотрясение мозга. Предстояло долгое и безрадостное лечение.
Прошло полтора месяца с момента, как Новиков попал в больницу. Несмотря на то, что он пошел на поправку, предстоял долгий курс реабилитации. Болезнь сердца усугубляло проблему и лечение затянулось. Мысль о своей профессиональной деятельности уже не посещала его - в таком состоянии его вряд ли востребуют, «А посему не стоит даже что-либо затевать». Сергей ходил с палочкой, постоянная слабость и боль в груди не давали расслабиться. Никогда еще он не чувствовал себя таким беззащитным.
Состоялся суд, куда был приглашен и Новиков. Зенкин на суд не явился, мотивируя состоянием здоровья, тем не менее, суд продолжил свою работу. Были вызваны и опрошены свидетели и пострадавший - Новиков. Судьи долго совещались, наконец, судья объявил, что дело переносится на некоторое время.
Но и спустя три недели решение не было принято ввиду отсутствия главного подозреваемого, и лишь на следующий месяц суд огласил приговор:
«За не имением прямых доказательств, (мальчика так и не нашли) Зенкина Артура Яковлевича, освободить, а дело закрыть. Показания Новикова Сергея Аполинарьевича считать не обоснованными и предвзятыми. Сам подозреваемый готов частично компенсировать пострадавшему Новикову расходы на лечение, как по недоразумению, и не возбуждать дела против обвиняемого, устроившего дебош на частной территории».
Еще не успели зачитать приговор, когда в зале раздался шум. Несколько человек, недовольные приговором, вскочили с места, выкрикивая при этом:
- Позор суду. Зенькин - преступник. Дело на пересмотр!
Новиков едва сдерживал себя и в тот момент, когда он попытался прорваться к обвиняемому. Образовав живую стенку, охранники развели их. Клыков с трудом усадил Сергея в авто.
- Сейчас сила не нашей стороне, но обещаю тебе – все изменится.
- Когда, сколько еще невинных пострадает?! Дай мне пистолет, я убью его.
- Еще чего, тебя тут же посадят.
- Ну и пусть, зато одной скотиной будет меньше.
- Успокойся, я прошу тебя... А знаешь, Серега, поехали ко мне, жена свежий борщ сварила, выпьем по маленькой, а заодно покумекаем.
- Черт с тобой, поехали!
Приехав домой к Клыкову, друзья уже на пороге трехкомнатной квартиры в Сокольниках были встречены его супругой - Машей; через несколько минут они были приглашены к столу. Выпив за здоровье хозяйки, и пожелав ей всяческих успехов, Новиков поинтересовался:
- Степан, ты слышал что-нибудь о Белой стреле – организации мстителей? – неожиданно поинтересовался Новиков.
- А как же! Вон вчера у нас разгромили палаточный городок кавказцев, - отшутился Клыков.
- Да нет, я не об этих бритоголовых мерзавцах.
- Конечно, слышал, Серега. Только мне кажется это все досужие вымыслы. В России нет такой организации, ну, может быть, отдельные бойцы спецназа решившие попугать общественность да заодно выпустить пар.
- А я говорю есть!
- Ладно, спорить не буду. Давай лучше за нашу многострадальную выпьем...
Вскоре делу «Педофилов» дали новый оборот, отправив документы в высший конституционный суд. Уже скоро дело под №696.. взяли под свой контроль спецслужбы. По ходу было выявлено несколько нелегальных групп, занимавшихся сбытом наркотиков, незаконной продажей оружия, а также торговлей детьми богатым иностранцам. К этому времени страну опутала паутина религиозных сект, жертвой которой стало немало россиян, а доставка и сбыт наркотиков распространился едва ли не по всей территории страны. И если раньше многие судебные инстанции закрывали глаза на это, то теперь взялись за дело под нажимом общественности.
Уже через месяц были собраны неопровержимые доказательства на Зенькина, и группа омоновцев во главе с должностными лицами из прокуратуры поспешила предъявить ордер на арест, но преступник, почувствовав опасность, сумел выскользнуть буквально из-под носа.
Политическая обстановка в начале 1999 года в стране и в мире была тревожной. Чеченская война, полураспад страны с последовавшим за ним вывозом капитала, правовой и экономический нигилизм, все сыграло негативную роль. Америка со своими союзниками готовила очередную пропагандистскую акцию по имиджу России. Дряхлеющий, впадающий в маразм президент, его окружение, было неспособно управлять огромной страной. Маховик передела собственности и наращивания капитала любой ценой и в одни руки, в это время достиг своего апогея, так бездарно, богатство страны, занимавшей шестую часть суши, оказалось в грязных лапах дельцов и мошенников.
В марте 1999 агрессор, как и в 1941, показал свою звериную сущность – бомбили суверенную Югославию и если раньше, как это было в 1995-96 годах, бомбардировке подверглись Босния с Герцеговиной, то теперь военные действия затронули Сербию. Бомбили цинично и нагло, уничтожая культурные и хозяйственные объекты. Только за три месяца военных действий на страну было совершено более 7000 тысяч авиа-налетов, это больше чем фашисты совершили за всю оккупацию Югославии. Тогда на Балканы поехали добровольцы с России и Белоруссии, но чем они могли противостоять сверхзвуковым истребителям с реактивными самонаводящимися снарядами и ракетами? ООН и международные комитеты солидарности очередной раз показали свою недееспособность противостоять варварской верхушке сверхдержавы. Этой бомбардировкой натовцы упрочили свое безраздельное влияние в мире.
Очередной акт вандализма был совершен на глазах мировой общественности, окончательно растоптав последние надежды на справедливость. Президент Казельцев призвал сограждан соблюдать спокойствие в виду возможных провокаций по втягиванию России в военный конфликт. Впрочем, поведение многих российских политиков и министров было вполне предсказуемо: они попросту отстранились от государственных дел, занимаясь в это время незаконной приватизацией земель и предприятий огромной страны. По правде говоря, их мало интересовали события, развернувшиеся на юге Европы.
Новиков был потрясен бессмысленной жестокостью, совершенной авиацией НАТО, нет, его больше ничего не связывало в этом хрупком и вероломном мире. Как-то вечером, года к нему заехал Клыков, и предложил выпить горькую ввиду окончательного развала бывшего социалистического содружества, и быстро захмелевший Сергей сказал:
- Скажи, Степан, нужна ли была эта гребаная перестройка, эта сфабрикованная властями полуправда, моментально распространенная зарубежными и отечественными СМИ, которая рассорила всех и лишила смысла и всякой надежды?
- Ты же знаешь мой ответ, Серега, зачем спрашиваешь? Нужны были реформы, наращивание интеллектуального потенциала, определенные творческие и предпринимательские свободы и не более того, а получилось... Сам знаешь.
- То-то же. Сегодня, Степка, мы устроим маленький салют в пику бомбардировкам НАТО.
- Не понял?
- А тут и понимать нечего. Едем.
- Ты что задумал, Серега?
- Скоро узнаешь.
ЛУЧШЕ НЕ НАЧИНАТЬ,
ЧЕМ ОСТАНОВИТЬСЯ НА ПОЛПУТИ.
Луций Аней Сенека.
Одевшись, друзья сели в джип, направившись к городку, где проживали новоиспеченные миллионеры.
- Там, неподалеку от коттеджей есть склад с шифером.
- Ты хочешь...
- Да, он просто сгорит на виду у всех. Пускай этот маленький акт хулиганства, станет отправной точкой в борьбе с российским и международным беспределом. Осуждаешь? Вижу, что осуждаешь, дескать, грубо и не профессионально.
Глаза Сергея горели нездоровым блеском, он так и не оправился после болезни, и Степан не стал ему перечить.
- Хрен с тобой, Серега, только сделаем все иначе. Тут неподалеку я присмотрел старенькую Ниву, вообще, я заплатил его хозяину 400 баксов, она большего и не стоит. Думал – сгодится для хозяйственных нужд. Короче, едем на ней.
Добравшись до места и осмотревшись, приятели подложили хвороста под стены склада, где хранился шифер, благо сторож на время отлучился, и можно было не бояться разоблачения; плеснув солярки, они подожгли никем не охраняемый склад. Уже через несколько минут языки пламени лизали деревянное строение со всех сторон.
- Уходим, - поторопил Степан, и Сергей в знак согласия кивнул головой.
- Как ты думаешь, достанут до коттеджей? – поинтересовался Сергей.
- Напугают точно. Никогда не думал, что я такой гадостью заниматься буду.
- Выражайся точнее, не гадостью, а диверсией. Пусть суки знают, что земля под ними горит.
Уже скоро последовало несколько взрывов, и осколки шифера разлетелись на километр, подняв весь городок с его обитателями. Новоиспеченные господа со своими отпрысками, женами и любовницами так и не заснули в эту ночь. Как только «диверсанты» отъехали подальше, машину подожгли, затем добрались до трассы и подсели на проходящий грузовик.
- Как ты себя чувствуешь, Сережа? – поинтересовался Степан.
- Ты знаешь, Степка, вполне удовлетворен содеянным и не чувствую раскаянья. До того, как мы подожгли склад, на душе было так скверно, словно в дерьмо головой окунули, а сейчас ничего, лучше.
- А если там были человеческие жертвы?
- Не думаю, а если и были... в Югославии, на просторах России пока грабили и убивали, чтобы возвести все эти хоромы, жертв было многократно больше, но об этом почему-то никто не вспоминает. И если ты думаешь, что мы переступили черту дозволенного, то сильно ошибаешься. - Мы все повязаны, ничего чистого в этом мире нет.
- Да нет, я имел ввиду другое.
- А я об этом. Когда бомбили наших братьев - сербов, все сделали вид, что ничего особенного не происходит – ведь не на нашей же территории, где то там, далеко, аж на Балканах. В этот момент каждый думал о себе, о своих бонусах, а теперь, хочешь ты этого или нет, это бумерангом коснулось всех. Я тут на днях в одной газетенке прочел вирш, по-моему, верно сказано. Вот, послушай, и Сергей, достав сложенный вчетверо лист и развернув его начал медленно читать:
Вновь славянской душе не до сна:
Рвутся бомбы, ракеты, снаряды.
И балканская наша весна
Вновь для нас, как преддверие ада.
Над славянской землею буран.
Сколь ж дней он терзать ее будет?
Города содрогнулись от ран,
И мишенями сделались люди.
Прежде мы побеждали не раз,
Но единым славянским напором.
А теперь спрятать некуда глаз
И поднять их придется не скоро.
...А теперь главное, слушай, продолжил Сергей:
Ты, Россия, прошла стороной,
Позабыв про славянское братство.
И сама ты осталась одной –
И твой хлеб с горьким привкусом рабства.
- Сильно сказано, а как фамилия поэта? – поинтересовался Степан.
- Тут стоят только инициалы: А.М.
- Хотел бы я с ним познакомиться...
За все это время Сергей только однажды позвонил Пэй, нет, он не забыл девушку, просто заставил себя думать, что это счастье не для него. «Она молодая, красивая, богатая к тому же иностранка не понимающая ни слова по-русски, возможно уже нашла того единственного, а я обнищавший и потерявший всякую надежду бродяга, мне ли мечтать о семейном счастье? Ну, привезу я ее сюда и что я ей покажу – нашу убогость? Нет, ЭТО ВСЕ НЕ ДЛЯ МЕНЯ. Точно, как поется в казачьей песне», - уже вслух произнес Сергей.
ВСЕГДА ВЫБИРАЙТЕ САМЫЙ ТРУДНЫЙ ПУТЬ,
НА НЕМ ВЫ НЕ ВСТРЕТИТЕ КОНКУРЕНТОВ.
Луций Аней Сенека
На следующий день, когда к Сергею вновь пришел Клыков, тот встретил его сияющим и приподнятым.
- Что с тобой, Серега, ты, словно рождественская елка светишься!
- Идейка есть! – радостно отвечал Сергей.
- Что, опять склады взрывать?
- Ты знаешь, тут неподалеку, в Балашихе, а точнее рядом с ней в поселке, есть один захудалый Дом Культуры, превращенный в какую-то забегаловку – постоянно вижу там всякую пьянь. Понимаешь?
- Ничего не понимаю, Серега, ты яснее выражаться можешь?
- Здание довольно просторное и крепкое, так кое-где ремонт нужен мелкий, а в остальном подходит по всем параметрам. Так вот, в нем можно Детский Дом устроить, ну, все как положено - с питанием, кроватками и художественной самодеятельностью. Рядом обширный луг, лес и озеро, великолепное местечко скажу я тебе!
- Ты это серьезно?
- Давай попробуем, я – директором, а ты ко мне замом пойдешь.
- Серега, я все понимаю, но...
- Считаешь, Степка, что я умом тронулся? Плохо же ты меня знаешь. - И не дав товарищу возразить, Новиков продолжил: - Понимаешь, я все про тот случай с ребенком забыть не могу и почти каждый день его личико вижу, сколько этих несчастных человечков, потерявших всякую надежду, по белому свету маются. Многие становятся преступниками, уголовниками, другие просто пропадают бесследно. Ты знаешь, что в стране творится, а мы вдвоем сможем организовать им нормальную, сносную жизнь и защитить их от дурного влияния, от насилия, голода и прочих бед.
- Ты, Серега даже не понимаешь, как это не просто: с детьми еще тяжелее, чем с взрослыми. Да и наше ли это дело?
- Не наше дело? Вот так все думают, а мы с тобой ответственные взрослые люди и можем хоть какую-то пользу обществу принести. Ну, например приют для бездомных детишек создать; это же нам по силам!
- Едва ли мы потянем с тобой такую ношу.
- Я понимаю: отсутствие педагогического опыта и образования, ну и многое другое. И все-таки, как говорится: лиха беда начало, даже если мы спасем парочку мальцов от наркоты и бандитизма, я буду считать свою жизнь не напрасной. Завтра же обращусь в местные органы, поговорю с властями касательно Дома Культуры.
И первая встреча с представителем власти, заместителем мэра Балашихи – Сумским Евгением Николаевичем и вторая ничего не дала: он наотрез отказался давать добро, мотивируя, что здание непригодно и вообще подобные проблемы решаются на уровне губернатора. Сергей не стал откладывать в долгий ящик, а уже на следующий день поехал к губернатору; записавшись на прием, он подался в город. Проходя мимо книжного магазина, он неожиданно столкнулся с сотрудником КГБ.
- Сергей! Вот так встреча! – обрадовался плотный, с седой шкиперской бородкой мужчина. – Ты где пропадаешь?
Подполковник Дробышев отличался крепким здоровьем и открытостью, и этот раз не стал исключением.
- Да вот записался на очередь к губернатору, примут, по всей видимости, не скоро.
- А почему не к нам?
- Я отвоевался, хочу что-то для мирной жизни сделать.
- Ясно. Может, помощь нужна?
И Новиков подробно рассказал о своей затее. Выслушав, полковник Дробышев заметил:
- Самому тебе вряд ли удастся решить этот вопрос. Оставь адрес, я позвоню.
Не прошло и недели, как Сергею позвонили.
- С тебя ящик коньяку, готовься к приему клуба, - произнес знакомый голос. Это был Дробышев. – Я лично разговаривал с губернатором и он дал добро, кроме того он распорядился в отношение ремонтных работ по реставрации старого Дома Культуры. С понедельника тебе выделят трактор с грузовичком и десяток рабочих – маляров, штукатуров, одним словом составляй смету и действуй.
«Бывают же в жизни удачи! – обрадовался Сергей и тут же связался со Степаном.
Не смотря на явное нежелание содействовать восстановлению клуба, глава местной мэрии – Нуриев Руслан Ананьевич уже на следующий день принял Новикова у себя.
- Зачем вам все этот, простите, геморрой? Не проще ли заняться каким-нибудь бизнесом, просто оттянуться с девчонками?
- Это мое личное дело и вы мне не советчик, - резко ответил Новиков. - Так, когда поступят лесоматериалы и рабочие?
- В среду.
К клубу примыкал небольшой заброшенный сад и пустырь, за которым открывался заманчивый вид на живописный луг и небольшое озерко с сосновым бором. Невольно залюбовавшись, Сергей представил, как здорово будет детям. Он уже мысленно определил, где будет возведена детская площадка, маленький спортгородок и бассейн. «Сделаем не хуже столичного!» - подумал Новиков и в предвкушении потер ладонями.
В среду к десяти утра прислали рабочих и технику. Сергей вместе со Степаном сразу впряглись в это дело и помогали, как только могли. Территория клуба с прилегающим двором понемногу, приобретала обжитой вид.
Не прошло и несколько дней, как по соседству с клубом началось другое строительство. И хотя котлован под фундамент рыли в нескольких десятках метров от клуба, Новиков усмотрел в этом угрозу своему детищу. Разговор с бригадиром, который занимался строительством, ничего не дала. Бригадир уклончиво отвечал: что ничего не знает, дескать, мы люди подневольные, нам дали – мы строим.
- Но эта территория по закону принадлежит городу, - возражал Сергей. - И у меня все права на нее.
- Ничего не знаем, - так же уклончиво отвечали рабочие.
Уже на следующий день Новиков был в кабинете у Нуриева.
- Вы нарушаете договор, - без вступления начал Новиков, давая понять, что не уступит ни на йоту. - Кто дал вам право возводить объект на государственной территории?
Мэр явно не ожидал такого напора, Сергей видел, как тот заметался, словно ища выхода из сложившейся ситуации.
- Кто вы? Я буду жаловаться властям! – визгнул Нириев.
- А я и есть власть, - спокойно возразил Новиков. - Хочешь, я скажу, откуда у тебя деньги и как ты получил право на застройку?
- Убирайся вон! Охрана!
В кабинет вбежали двое охранников, но стоили им приблизиться к Новикову, как тот извлек из кармана удостоверение сотрудника ГРУ и, хотя документ был просрочен, это подействовало отрезвляюще, охранники остановились, явно озадаченные таким поворотом дела.
- У меня все согласовано, вот смотрите, - на этот раз спокойно произнес Нуриев. – Вот договор, по которому я арендую эту землю и волен отдать ее под строительство любого объекта.
- Странно, у меня точно такой же...
На следующий день Новиков встретился с городскими властями, вникнуть в суть дела удалось не сразу: молодой, но уже «опытный» в таких делах инспектор по охране труда долго и придирчиво рассматривал документ, а затем произнес:
- Ну и что вы хотите?
- Я хочу, чтобы ты, наконец, проснулся и подтвердил мои права на данный объект.
- Я не уполномочен это делать.
- А чем ты тут, вообще, занимаешься? – едва сдерживая себя, произнес Новиков.
- Да как вы смеете!
- Смею!
Однако инспектор решительно не хотел заниматься этим делом и разговор не клеился, неизвестно чем бы все это кончилось, но в это время пришел старший. Это был седовласый мужчина лет шестидесяти, с немного грустным лицом, гладко выбритый и хорошими манерами. Выслушав до конца историю с клубом, он произнес:
- У Нуриева все права, он еще пять лет тому через подставных лиц купил эту землю.
- Теперь мне понятно. Почему он был против восстановления Дома Культуры.
Противостояние с районными властями с привлечением следователя и адвоката продолжалась с переменным успехом. Тем не менее, уже скоро в обновленном здании Дома Культуры заработали два кружка – художественный и спортивный. Увы, рядом, ускоренными темпами, по-прежнему возводился трехэтажный коттедж с гаражом, мини-бассейном и теннисным кортом. Уже скоро этот сюда стали наезжать весьма приметные персонажи, одетые в малиновые пиджаки с девицами и охраной, последние были представлены криминальными и полукриминальными субъектами, что вызвало особый гнев у Новикова. Помимо всего прочего богач развернул строительство нового коттеджа за клубом, как раз между клубом и озером. Это было пределом терпения.
- Еще год-два и вся территория будет застроена этими теремами. Ну и страна - каждый воротит, что хочет, никакого толка! - негодовал Сергей. - Скоро вся земля уйдет в лапы этих богачей, не капитализм, а феодализм какой-то, а если сказать еще точнее – либеральный фашизм, никакого правосудия и в помине, твори что хочешь, все решают деньги и власть...
Хождения по инстанциям ничего не дали, кроме того еще и усугубили положение детдомовцев. Новые строения едва ли не упирались в стены Дома Культуры. Новиков стал часто замечать, что на сюда стали поглядывать незнакомцы, а однажды приехал заместитель Нуриева и объявил о закрытии Дома Культуры в связи с перепланировкой и тут же предъявил документы на снос здания: «Все согласовано с властями, с мэрией, вот документ». Новиков только руками развел.
Три дня Новиков не показывался на работе, наконец, вечером, одевшись в униформу спецназовца, вышел из дома. Если внимательно присмотреться, обращало внимание разительная перемена, произошедшая с ним за последние недели: в глазах недобрый огонек, в движениях суровая решимость и даже ожесточенность. Еще накануне на привозе, где торговало много дагестанцев, он приобрел пистолет «Макарова» с тремя полными обоймами и теперь чувствовал себя не лучше затравленного волка. Нет, он не собирался пользоваться оружием, но что-то подсказывало, что в решающий момент пистолет может пригодиться. В тот же день Новиков решил навестить родню. На пороге дома его встретил дядя – Егор Савельевич.
- Что, сынок, привело тебя этот раз. По глазам вижу, что не здоров, что-то случилось?
- Со мной все в порядке, отец, разве только в груди камень.
- А говоришь – все в порядке. Ну, выкладывай, не таи.
- Возможно, уеду в командировку, надолго. Вы тут без меня не скучайте.
- Ты правду говоришь, сынок, а может...
И старик, взглянув на племянника, который за последнее время сильно постарел и осунулся, неожиданно склонил голову, горестно с надрывом, как на проводах, заплакал. Новиков увидел, как под жидкими волосенками прильнувшего к нему старика, обнажилась лысина.
- Наше поколение уже уходит, все грехи наши оставляем на вас – на молодых. Извини сынок, что не смог дать тебе всего; горько мне, живем, словно в безвременье...
Обнимая его и одновременно утешая, Новиков произнес:
- Ну что ты, отец, не все так плохо. Будет еще праздник на нашей улице! Ты лучше чарочку налей, спокойнее на душе станет.
- Я мигом, Сергуня, проходи, не стой у порога.
- А хозяйка?
- Елизавета с утра на базар подалась, а потом собиралась к сестре наведаться, вернется не скоро. Давай, родимый, присаживайся.
На столе, вместе с нехитрой закуской, тут же появился графин с известным горячительным напитком.
- За тебя Сережа, за твои болячки, чтобы не было их вовсе!.. А теперь давай за нашу несчастную многострадальную Россию.
И когда мужчины опорожнил вторую стопку, старик произнес:
- Что-то на душе тяжко, не могу. Чует сердечко, что последний раз с тобой вижусь. Ты мне, сынок, только правду скажи, у тебя все в порядке?
- Ну что ты, отец, раньше времени хоронишь, всему свое время. Давай лучше споем, нашу любимую - фронтовую.
И Сергей тихим голосом запел:
Горит свечи огарочек
Гремит недальний бой,
Налей дружок по чарочке
По нашей фронтовой.
И раскрасневшись, словно бы на морозе, в один голос с племянником Егор Савельевич подхватил:
Налей дружок по чарочке
По нашей фронтовой,
По-дружески да попросту
Поговорим с тобой...
- А теперь давай помянем родителей и твоего дядьку Игната, того что в танке живьем сгорел. Царство ему небесное... Закусывай, закусывай сынок. А теперь скажи, только честно, как на духу, не жалеешь, что стал разведчиком?
Вопрос был неожиданным, и Сергей не сразу ответил:
- Нет, отец, не жалею, иначе бы не познал жизнь со всеми ее горестями и печалями. Я никогда не был скотиной и это чувство ответственности, справедливого долга перед страной и людьми дает мне право называться человеком.
И когда выпили по третьей, Егор Савельевич попросил:
- Обещай мне, Сергуня, что вернешься живым и невредимым, а впрочем, не говори ничего. Просто я, нет, мы – с Лизой, будем ждать тебя. Запомни сынок – пока живы будем ждать, и молиться за тебя.
Не пройдет и двух недель, и пророчество Егора Савельевича подтвердится, - встреча будет последней, старик умрет от разрыва сердца...
Садясь в автобус, Новиков оглянулся по сторонам, лишний раз, убеждаясь, что ничто не помешает задуманному, тяжелая и холодная рукоять «Макарова» придала ему уверенности и силы, в голове шумело, отдаваясь в виски: вспомнились слова, сказанные близкими ему по духу людьми: «Не доверяю я нашему государству. Страшно стало жить на Руси. Любим мы – русские по краю обрыва ходить».
Чувствуя собственное бессилие и невозможность что-либо изменить в этом мире, Новиков вновь предался горьким, размышлениям бесконтрольно впадая в депрессию. Накануне он много выпил и ему приснился сон, в котором увидел вселенскую катастрофу: огромное цунами высотой с небоскреб обрушилось на землю, смыв в пучину все, что попадалось на ее пути. Огромная волна пронеслась по всей земле.
Уцелели немногие, и теперь, заглянув в глаза бездне, Сергей испытывал настоящее наваждение, и чтобы он не делал, это страшная картина повсюду преследовала его. Почти слово в слово ему припомнился отрывок из бунинского произведения:
По черному горизонту зловеще мелькали какие-то огни, как оттуда прибегала, и с грозным шумом вырастая выше борта, заглядывала в каюту страшная живая волна...
«Ну и пускай погибнет полмира, - не жалко! – словно в бреду рассуждал Новиков. – Если этот мир столь безжалостен и несправедлив». В последний момент перед глазами явилась картина, и он увидел женщину в зеленых одеждах, ту самую, что однажды так поразила его в далекой Африке. «Это же Адиа! – воскликнул Новиков. Колдунья пыталась что-то сказать ему, совершая при этом ритуальные действия, но он так и не понял их смысла. Единственное, что пришло на ум, были слова: «ИЛИ МЫ СТАНЕМ БРАТЬЯМИ ИЛИ ВСЕ ПОГИБНЕМ…»
ЕСЛИ ТЫ ДВИЖЕШЬСЯ В ТОМ НАПРАВЛЕНИИ,
В КОТОРОМ РАСТЕТ ТВОЙ СТРАХ,
ЗНАЧИТ ТЫ НА ПРАВИЛЬНОМ ПУТИ.
Луций Аней Сенека.
Новиков задумал нечто тайное и опасное. Нет, он не верил больше в справедливое устройство общества: «Все прогнило в этом мире и ничего хорошего ждать не приходится. Может быть, этак, лет через тридцать-сорок и наладится, только нас уже не будет. Как бывало не раз, придут новые господа и перепишут всю историю под себя, и начнется все с нуля - тупо и бессмысленно. Раз с такой легкостью предали ТО, чему так крепко ВЕРИЛИ, где гарантия того, что не предадут в будущем? Разве можно верить в будущее страны, где не работает закон, где обворовывают стариков и насилуют не только женщин, но и детей, где заводы и недра страны принадлежат кучке негодяев. Нет, это не демократия, это либеральный фашизм...»
Ближе к вечеру, воспользовавшись старенькой, приобретенной на привозе «Ладой», Новиков поехал к своему детищу – Дворцу Культуры. Уже смеркалось, когда Сергей припарковал «Коня» неподалеку. Оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии кого-либо, он направился туда, где находился склад, где хранился строительный материал и стоял бульдозер; Новиков знал, где хранятся ключи от трактора, и теперь, извлекая их из-под порога, невольно представил физиономии «хозяев новой жизни», тех, кто завтра явится сюда... Несколько минут он продумывал свои действия, затем завел трактор и, подняв ковш, решительно направил машину прямо к соседнему коттеджу. Многие работы еще не были доведены до конца и коттеджи плохо охранялись, это было на руку Новикову.
В тот момент, когда вечерняя полоска зари угасала на небосклоне, и на землю опустился туман, он приступил к штурму городка новоявленных миллионеров. Стену коттеджа с воротами Новиков прошел, словно нож в масло, затем снес крыльцо вместе со скульптурами львов и обнаженной девушкой – не то спортсменкой, ни то натурщицей, только гипсовая лепка моментально развалилась на куски; той же участи удостоились всевозможные светильники, скамейки и дорожки, вымощенные плиткой. Подняв ковш, он въехал в стену дома. Новиков продолжал утюжить все, что попадалось на глаза – беседки, сенокосилки, клумбы и теннисные корты. Затем, разбив окно, бросил в помещение подожженную требуху. Убедившись, что огонь занялся, он направился к следующему коттеджу, где и продолжил свою войну с «дворцами».
«Это моя война, и никто не вправе судить, кроме меня самого, - убеждал себя Новиков. - И воюю я не с дворцами, а с беспределом, поразившим всю страну подобно раковой опухоли». Тем временем мятежник штурмовал очередной трехэтажный терем с бутафорскими колоннадами, арками и фонтанами, когда услышал душераздирающий крик и мат, затем его очам предстал полуголый мужчина и обнаженная девица, но это не остановило его. Он продолжал крушить все подряд, и вскоре на месте городка образовалась свалка из кирпича, отдельных блоков и горевших деревянных построек.
В тот момент, когда он собирался уже покинуть «поле брани», к Новикову незаметно подошел охранник, приставив к виску пистолет, он потребовал:
- Стой, руки в гору и не думай сопротивляться, одно движение и ты мертвец!
Сергей подчинился.
- А теперь следуй вперед.
Они не сделали и пяти шагов, когда Сергей, воспользовавшись известным приемом, сумел обезоружить охранника, затем нанес ему удар в голову, охранник, словно кукла, свалился наземь. Уже вскоре Новиков покинул это место.
Не успел он отъехать и полкилометра, как навстречу показался внедорожник, вероятно хозяева успели связаться с городом и вызвать подкрепление. Тут же, перегородив дорогу, их авто вышло трое вооруженных людей в камуфляжной форме, наставив на Новикова короткоствольные ружья.
- Выходи, пушку на землю. Не подчинишься – стреляем!
И в доказательство сказанному один из боевиков произвел выстрел прямо над головой Новикова.
Если бы Сергей Новиков видел себя со стороны, то нашел бы поразительное сходство с затравленным зверем, на которого некогда охотился в дебрях Южной Африки. Выйдя из авто и моментально преобразившись, словно большая и сильная кошка, Сергей совершил кувырок, затем из положения лежа открыл огонь на поражение, опередив при этом на какую-то долю секунды своих противников. Уже через минуту, убедившись, что враги не способны противостоять ему, Новиков поторопился покинуть это место.
В последний момент один из раненых воспользовался оружием. Пуля прошла в нескольких миллиметрах от виска Новикова, и он в ответ машинально выстрелил. Подойдя к поверженному омоновцу, он какое-то время стоял рядом.
- Я же дал тебе шанс, дурачок, а ты им не воспользовался...
Уже скоро мятежник скрылся в неизвестном направлении.
Утром следующего дня на территории разрушенных неизвестным «Мстителем и Робин Гудом», как его окрестили с легкой подачи российские журналисты, стояло несколько милицейских машин, две пожарные и машина «скорой помощи». Владельцы коттеджей возбужденно обсуждали произошедшее на дачном участке, кивая при этом в сторону Дома Культуры: все были едины во мнении, что автором сей расправы является никто иной... как бывший сотрудник ГРУ - Сергей Новиков. Уже скоро дом на улице Космонавтов, где жил «диверсант», был оцеплен милицией и бойцами ОМОН, но хозяина дома не оказалось.
Это был прецедент, когда сотрудник силового ведомства целенаправленно воспользовался огнестрельным оружием. Впрочем, случай был далеко не единичный, когда многочисленные сотрудники МВД, КГБ и других структур и ведомств сознательно шли на преступление, порой становясь главарями преступного мира. Наш герой, в пику содеянному, действовал иначе: он просто сводил счеты с теми, как ему казалось с теми, кто безнаказанно грабил и убивал. В какой-то момент у Новикова, и это признавали все, просто сдали нервы. Откровенный разговор, произошедший накануне, с одним знакомым из ФСБ, лишь подтолкнул бывшего разведчика к открытым действиям: тогда подполковник Данилко, не придав особого значения разговору, просто посоветовал сменить Новикову поле деятельности. Когда разговор приобрел особую остроту, полковник пожал плечами:
- Никогда не думал, что ты – Сергей, станешь этим заниматься. Сейчас других проблем хватает, я вот, к примеру, прикупил в тульской области четыреста гектаров землицы с лесом, лугом и пашней, хочу спортивный центр построить, лошадей разводить. А что, еще спасибо мне скажут, за доброе начинание. Ты пойми, капитан, сейчас время такое, все так живут и нужно брать от жизни все, что можешь, страна ведь большая, богатая на всех хватит, - и кэгебист, обнажив редкие зубы, как то неестественно засмеялся.
- И это говорит человек, который присягал на верность социалистическим идеалам, да что там – России, обязуясь ее защищать и беречь, как зеницу ока. Нет, мы не достойны славы отцов и дедов, не мы народ Победитель.
- Тогда кто же мы?
- Сволочи и ворье...
Уже через полчаса Новиков был на площади трех вокзалов. Прежде чем поехать к Степану, он позвонил ему по телефону, договорившись о встрече в придорожном кафе, Сергей поведал в общих чертах о том, что произошло. Уже через полчаса они встретились в условном месте.
- Да, Серега, натворил ты дел! Конечно, можно связаться с начальством, в чем-то помогут, но отвечать по закону все равно придется. И дадут тебе в лучшем случае года три условно, а если, как ты говоришь, есть жертвы, грозит реальный срок. Я бы посоветовал исчезнуть на время, пока все утихнет, а дальше будет видно. У тебя ведь остались связи, адреса и документы?
- Мне теперь все равно.
- Ты не можешь так говорить, Сергей. И в данном случае нужно время, чтобы во всем разобраться. Клянусь, все что могу, сделаю для тебя... Я тут привез деньги, здесь около пяти тысяч зеленых. Думаю, на первое время хватит.
- Может, мне в Сибирь подастся на какой-нибудь прииск? – заколебался Новиков.
- Серега, с твоим здоровьем сейчас надо лежать где-нибудь с бабой на печи или во Флориде на песочке и кушать манку с ложечки. Где бы ты, не прятался, - тебя все равно вычислят, поверь моему опыту. Хотя сейчас смутные времена и кажется, что никому ни до кого нет дела.
- Что же мне делать?
- Валить отсюда и как можно быстрей. Утром, если уже не сделали это, объявят план перехват, так что не теряй времени – уезжай немедленно, лучше электричкой или найми частника, а дальше по обстоятельствам. Мне тебя не учить, сам знаешь.
ЛИШЬ УТРАТИВ ВСЕ ДО КОНЦА
МЫ ОБЕТАЕМ СВОБОДУ.
Луций Аней Сенека.
Сергей не спешил принимать решение: сама мысль о том, что он вынужден покинуть страну на неопределенное время, тяготила его: «Ведь это я сам загнал себя в угол, нужно было перетерпеть, сдержаться», - уговаривал он себя. В какой-то момент он даже пожалел о случившемся. Но вот в сознании поплыли сцены насилия: безногие солдаты на переходах в метро, сутенеры, торгующие молодыми женщинами, несчастные лица детей, самодовольное и тупое лицо российского президента. Сергей невольно представил хищную стаю бандитов, которые подобно стервятникам, слетелась отовсюду на дележ большой и несчастной страны. Он вспомнил деда и отца, верой и правдой служившие Отчизне: дядьку, горящего в танке, всех тех кто, защищая страну от фашистов, погиб смертью храбрых, не отдав и пяди родной земли. «Они вечный укор нам – живым. Нет оправдания этим тварям, - негодовал Сергей. - Нет и нет!..»
- А, была, не была, где наша не пропадала! Еду, - наконец, согласился Новиков.
- Правильно. Уезжай куда-нибудь подальше от столицы, а лучше – за границу. Связь будем держать, как прежде. Ну, давай на дорожку и обнимемся.
Когда выпили, Степан поинтересовался:
- Если не секрет, куда направляешься?
- Мир велик, - загадочно ответил Новиков и в это время перед глазами поплыли библейские просторы древней земли, нежный облик совсем еще юной девушки с лучистыми глазами, стойкий пряный аромат заповедных трав и сиреневые кисти джакаранды.
- Серега, але! Ты в порядке? Ты когда на место приедешь, весточку о себе дай.
- Не сомневайся.
Новиков решил немедленно связаться с Дурбаном. «Прошло немало времени и неизвестно, как отреагирует Пэй на мой приезд, но решение принято и назад дороги нет», - подумал Сергей. Уже через полчаса его соединили с Дурбаном.
- Здравствуй, Пэй!..
- Антуан?! Ты в Дурбане?
- Нет, милая, я в Москве.
- Ты так долго не звонил! Я уже подумала, что ты забыл меня.
- Ну что ты, девочка, я – прежний и ужасно скучаю по тебе.
- Надеюсь, это не розыгрыш, и ты выполнишь свое обещание?
В это время Сергей услышал по телефону всхлипы.
- Не плач, моя хорошая, я сообщу сразу, как только прибуду на место.
* * *
Скалолаз ценою невероятных усилий сумел удержаться на узкой кромке, наконец, собравшись с силами, он бросил свое измученное тело вперед и вверх. Сильный порыв налетевшего ветра едва не сбил его с ног, но все-таки он удержался на этом крошечном пятачке размером с пол автомобильного колеса.
Скалолаз стоял на вершине, вдыхая горный воздух, все еще не веря, в то, что сумел в одиночку покорить вершину. Перед взором смельчака, во всей своей первозданной красе, простиралась горная страна с еще непокоренными вершинами и страшными пропастями. Храбрец, только что покоривший эту высоту, казалось сожалел о чем-то, и только орел, непререкаемо и вольно, парил в недосягаемой высоте...
- Так вот куда привел ты меня, мой сон! – произнес Сергей. Он был взволнован и подавлен одновременно. Клекот орла рвал его к себе – в поднебесье!
Уже рано утром, Новиков направился на автовокзал, решив воспользоваться междугородним автобусом. Одевшись во все новое, Сергей выглядел этаким модником: приклеив усы и водрузив при этом модные солнцезащитные очки, он заметно изменил свою внешность. Из вещей Новиков взял только сменное белье и паспорт на Самуэля Райта, благо документ был еще действителен. Поднимаясь по лестнице при выходе из метро, Новиков едва не сбил старушонку, сидевшую ступеньках. В старчески сморщенной и скрученной подагрой руке, лежали мелкие деньги.
- Бабушка, возьми, - и Новиков протянул ей деньги: это были четыре пятисотрублевых ассигнаций.
От столь щедрого подношения старуха едва ли не расплакалась.
- За кого молиться, сынок?
Новиков улыбнулся:
- Помолись бабушка за раба божьего, Сергея...
Даже в эти ранние часы междугородний автовокзал был набит пассажирами. К счастью, милиции в здании вокзала не было, и это придало ему сил и уверенности. Выходя из помещения, Новиков увидел сидящего на пороге небритого скуластого парня с гитарой, одетого в камуфляжный костюм, подле него лежал открытый чемоданчик с мелочью. Что-то показалось ему знакомым в облике этого молодого человека. Он уже направлялся к перрону, когда услышал пение.
Любовь - словно горы,
В любви не бывает равнин.
Мы движемся в связке
Вдоль страшных ущелий и трещин.
Боимся ослепнуть,
Боимся пурги и лавин.
Но все же, идем –
И я славлю отчаянных женщин!
И хотя до отправления автобуса оставались считанные минуты, Сергей Новиков не мог не остановиться, чтобы дослушать до конца. Он заметил, как потянулись люди к певцу, как полетели червонцы в открытый чемоданчик, как сам исполнитель еще больше придал драматизма своей балладе.
И ежели в бездну
Сорвусь я с безумного льда,
Туда, где над речкой
Когтистые хищники кружат, -
Не плачь:
Пусть заплачет
В темнеющем небе звезда –
И слезы ее
Через тысячу лет обнаружат.
Боясь пропустить хотя бы одну единственную интонацию, так заворожившую слушателей, Новиков почти вплотную подошел к исполнителю.
Спускайся в долину,
Не бойся вопросов прямых.
Я знаю, я верю,
Что скажут иные мужчины:
Они шли к вершинам,
Любовь их промчалась как миг.
Но миг тот прекрасней,
Чем скучная верность равнины!..
Голос прервался неожиданно, но взятый аккорд, еще долго звенел натянутой струной. Минутой позже раздались дружные аплодисменты, кто-то закричал «Браво»! и ему вторили другие. Все кто невольно оказался слушателем, положил свои трудовые в открытый пенал; денег было не много, но исполнитель благодарил каждого. Одна сердобольная мамаша подошла и обняла певца, затем поставила у самых его ног крынку с молоком и сверток с продуктами.
- Ешь сынок, больно ты худой, отощал. Видать, голодаешь.
- Спасибо мать.
Только сейчас Новиков признал в исполнителе студента, с которым когда-то повстречался в метро: «Странно, ведь я встретил певца по приезде в столицу, и вот, теперь снова, в прощальный день», - подметил Новиков.
Когда все начали расходиться, Сергей подошел к певцу.
- Если не ошибаюсь, вас зовут Василием.
Парень поднял свои серо-голубые глаза, только сейчас Новиков увидел, как изменился этот молодой человек, как осунулся, на лице появились невидимые прежде морщины, отчего казался заметно старше.
- Да, меня зовут Василий, но откуда вы меня знаете?
- Как-то встречались на распутье дорог. Извини, брат, мне пора и спасибо за все.
И Новиков положил деньги в открытый чемоданчик.
- Не поминай лихом, Василий!
- Прощайте!
Покинув Москву на рейсовом автобусе, Новиков Сергей беспрепятственно добрался до Белгорода и далее - до Киева, но уже попуткой. Решив вернуться в Южную Африку, он прекрасно сознавал, что рискует вновь оказаться в лапах английской разведки и, тем не менее, принял решение ехать: «С тех пор прошло долгих пять лет и если начнется охота... В конце концов, можно поменять прописку и уехать в любую другую страну, - рассуждал беглец. – Лишь бы Пэй была согласна».
Рейс 776, сообщением - Киев - Арабские эмираты доставил его в Доху, далее Новиков воспользовался авиалайнером, направляющимся в Южно-африканский Иоханесбург.
Поднявшись на десятикилометровую высоту, Боинг набрал крейсерскую скорость: перед взором простиралась однообразная белая пустыня, состоящая их всколоченных облаков, напоминающих огромные и немыслимые замки и горы...
Полет проходил в заданном режиме, и в какой-то момент внизу открылась брешь, и показалась сверкающе-синеватая гладь Индийского океана. Из иллюминатора хорошо просматривались отдельные острова, заливы и бухточки, а если хорошо вглядеться, можно было увидеть черточки - это были пассажирские лайнеры и грузовые танкеры, перевозящие нефтепродукты.
Откинувшись на спинке кресле, Сергей впервые за последнее время почувствовал себя свободным, ничем не обремененным человеком. «Начинается новая жизнь и не стоит жалеть о случившемся: что было – то было, прошлого не вернешь», – рассуждал Новиков. Перебирая в памяти последние события и памятные встречи, он незаметно задремал...
Словно бы издалека, возвращая его в действительность, послышался голос пилота.
- Просьба, пристегнуться ремнями, входим в зону турбулентности.
«А вот и заманчивые берега острова Мадагаскар. Пройдет еще немного времени, и я обниму Пэй, - с облегчением подумал Новиков. - Как ты там, моя девочка? Ты, ведь простишь мне долгую разлуку. Не тревожься, мы еще наверстаем упущенное..».
И снова в сознании Новикова возник образ скалолаза: Он стоял во весь рост на самой вершине огромной горы; в лучах восходящего солнца, обдуваемый ветрами, храбрец смотрелся большой красной птицей приготовившейся к полету. Скалолаз простер руки в стороны и, подобно орлу, - свободно, без страха и сомненья, прыгнул со скалы...
Когда Новиков пробудился, на глазах стояли слезы, неожиданно он почувствовал тягу ко всему родному, к тому, чем пренебрег, с чем так легко расстался.
«Еще не поздно вернуться домой, - размышлял он. - Мне никто не помешает это сделать! Да, я ошибался, но все еще можно исправить, я молод и еще постараюсь найти себя в этой жизни. Надо жить, жить безвозмездно, не требуя ничего взамен».
Неожиданно самолет сильно встряхнуло, и все обеспокоенно повернули свои головы к иллюминаторам, несколько пассажиров даже вскочили с кресел. В соплах турбины показался язычок пламени, но Новиков оставался на месте, не испытывая никакой тревоги, его затуманенный взор был обращен в себя.
Тем временем пламя вырвалось наружу, охватив всю турбину; самолет трясло, внутри салона творилось что-то невообразимое... Пилот пытался дотянуть до берега и у многих появилась надежда, что это удастся осуществить. Некоторые пассажиры, сжав руки в кулаки, сохраняли спокойствие, другие, потеряв веру, метались по салону...
Оставалось совсем немного, внизу, в дымке уже показались нечеткие очертания африканского берега. Раздался надрывный вопль:
- Я прошу, я умоляю вас, сделайте что-нибудь!..
В этот момент загорелась проводка и раздался взрыв, самолет сильно тряхнуло и он начал резко снижаться. Салон наполнился угарным дымом и отчаянными криками. Гул нарастал, по проходу бегали и кричали обезумевшие пассажиры, но Сергей продолжал спокойно сидеть в кресле...
И вновь перед взором Новикова явилась девушка безукоризненной небесной чистоты: она стояла лицом к нему с протянутыми руками.
Любовь - словно горы.
В любви не бывает равнин.
«Милая Пэй, пройдет еще немного времени, и мы будем вместе, навсегда, никто и никогда не сможет разлучить нас», - прошептал он.
Любовь их промчалась, как миг.
Но миг тот прекрасней,
Чем скучная вечность равнины!
В последний момент Сергей увидел перед собой лучистые глаза девушки и сиреневое облако буйно цветущей жакаранды...
Еще будут взорваны близнецы-небоскребы, а чуть позже НАТО во главе с американцами вероломно вторгнется в Ирак, Афганистан и Ливию, и новые нувориши провозгласят себя президентами спешно рожденных марионеточных государств. Позже произойдут многочисленные дефолты, а мировой кризис и пандемия охватит всю планету, но это уже не будет иметь никакого значения для нашего героя. Не дотянув до берега нескольких миль, авиалайнер с двумястами пассажирами на борту, упадет в воды Индийского океана. В живых не останется никого.
В срок, спустя несколько месяцев, Пэй Эдвардс родит сына, которого назовет русским именем - Сережа.