Агентство Три Лилии

      -Добрый день. Это агентство «Три лилии»?
      -Добрый. Да.
      -Вы оказываете услуги, о которых… я наслышана?
      -Да, оказываем.
      -Когда мы можем встретиться?
      -Когда вам будет удобно.
      -Я могу подъехать прямо сейчас.
      -Отлично. Значит, встречаемся через полчаса, в кафе Шерлок, знаете, где это?
      -Да. Как я узнаю вас?
      -Я сама вас узнаю. До встречи.

Ровно через полчаса к месту встречи подъехал чёрный мотоцикл со значком «БМВ». В обтягивающем потрясающую фигуру кожаном костюме, снимая шлем, лёгкой походкой в дверь кафе вошла молодая женщина. Оставив в гардеробе шлем и бросив быстрый взгляд внутрь заведения, она, поправив свои длинные чёрные волосы, направилась прямиком к столику, за которым сидела в одиночестве молодая, очень привлекательная, но с растерянным видом, блондинка.
-Привет. Откуда ты узнала о нас? – Присаживаясь к ней, не теряя времени, приступила сразу к делу брюнетка.
-Слухами Земля полнится… - неуверенно начала блондинка.
-Отлично. – Кивнула головой брюнетка и попросила двойной кофе у подошедшей к ним официантки. - Рассказывай.
-Ой, даже не знаю, с чего начать… - нахмурив брови и теребя салфетку в поисках подсказки, забегала взглядом  собеседница.
-Тебя как зовут?
-Ольга.
-Начни, Ольга, сначала, но постарайся покороче и поконкретней. Потребуются подробности, я тебя остановлю. Слушаю.
-Мы познакомились с ним в прошлом году, в октябре. Встретились. Он мне очень понравился, но на его предложение зайти к нему на квартиру, которую они с другом снимали в центре, я отказалась. Я не из тех женщин, которые… сразу… ну, вы понимаете.
Брюнетка кивнула, отпив маленький глоток только что принесённого официанткой горячего кофе.
-Ещё раз встретиться у нас не получилось. На следующий день у жены его друга, был день рождения, а потом они уезжали домой, в Реджо Калабрио. Потом он начал мне писать, - задумавшись на секунду, продолжила Ольга. – Он сказал, что не может забыть мои глаза и очень огорчён тем, что нам так и не удалось встретиться до их отъезда. Он был очень галантным, нежным, чутким, говорил много приятного. Уже через месяц общения я поняла, что очень сильно влюбилась в него. Понимаете, простите, как мне к вам обращаться?
-Лилия. Называйте меня так. – Ответила собеседница.
-Лилия… после развода с мужем, который достаточно долго изводил меня со своей роднёй, унижал, оскорблял… слышать все те слова, которые говорил мне Антонио… Я долго не могла поверить, что это вообще возможно, чтобы так относились к женщине.
-А ты разве не знала, что все мужики делятся на тех, кто много говорит и ничего не делает, и тех, кто не может толком ничего хорошего сказать женщине, зато своими поступками показывает ей своё отношение? – Как бы между прочим, поинтересовалась у собеседницы Лилия, отпивая очередной глоток напитка.
-Конечно. Я всё знаю. Я интересуюсь психологией и даже на тренинги ходила. Но существует ведь пусть и совсем маленький процент мужчин, которые сочетают в себе одно с другим: и говорят, и делают.
-Прости, но я таких не встречала.
-Ну так вот… - опустив глаза и держа в руке чашку с уже остывшим зелёным чаем, продолжила Ольга, - я его дождалась, и он приехал…
-Что так невесело? – Поинтересовалась, сдержав лёгкую усмешку, Лилия, посчитав, что пауза затянулась, а утирать слёзы расстроенной барышне не входит в её сегодняшние планы.
-Как только мы встретились в аэропорту, я сразу поняла… нет, скорее, почувствовала, что что-то не так. Во всём, что он делал, говорил, не было даже капли того, чего я так ждала от встречи с ним. В нашей переписке он говорил, что я – только его женщина, что я - его жизнь, его счастье, что я изменила его жизнь…
-Ну, это понятно. – Не желая слушать подобную, с её точки зрения, чушь, перебила собеседницу Лилия. – Ближе к делу. Понятно, что он говорил много того, о чём у наших мужчин даже духу не хватит подумать, не то, чтобы произнести вслух. Но, вы же взрослая женщина!
-Вы не понимаете… я десять лет была замужем за одним человеком. Я ни разу не изменила ему и даже подумать об этом не могла. Я терпела ужасное отношение к себе со стороны его брата и матери, и я подумать не могла, что существует другой мир, который приоткрыл мне в своих письмах Антонио. Он говорил, что у них редко встречаются красивые женщины, а те, что есть, настолько высокого о себе мнения, что без дорогих подарков к ним даже не подойдёшь. Что наши женщины почти все красивые, нежные, любящие, преданные и бескорыстные…
-Одним словом, – твой портрет.
-Я думала, что он видит людей насквозь. А меня чувствует, как никто и никогда.
Лёгкий всхлип заставил Лилию вернуть Ольгу из далёких грёз в жестокую действительность сегодняшнего дня.
-Так что в аэропорту?
-Он не вёл себя как человек, приехавший к женщине своей мечты, с которой он собирался связать свою судьбу. К тому же, он приехал с другом, с которым они на двоих сняли квартиру в центре. А его друга в аэропорту также встречала девушка.
-И ты не знала об этом? Он не говорил, что приедет с другом? – Уточняла Лилия.
-Говорил, конечно… Но, я подумала, что это исключительно в целях экономии… я не знаю. Я была уверена, что он устроит всё так, что мы будем с ним вдвоём, а получилось всё наоборот. Больше внимания он уделял своему другу, больше беспокоясь о том, чтобы ему было комфортно. В двух огромных чемоданах, которые он привёз с собой, для меня из подарков была лишь спортивная кофточка, коврик для аэробики и маленький браслетик. Позолоченный. Я не ханжа, но он каждый день говорил мне, что купил очередной для меня подарок.
-Выходит, врал?
-Думаю, нет. Доставая подарки из чемодана, он очень старался, чтобы я не увидела, что там внутри. Думаю, подарки были, но он их придержал для кого-то другого. Мне кажется, что его здесь не одна я ждала. Возможно, именно поэтому на следующий день он обрадовался, когда я сказала, что мне нужно ехать домой, к дочери. Она приболела.
-Ты живёшь с бывшим мужем в одной квартире? – Догадалась Лилия.
-Да. Поэтому я не могла привести Антонио к себе. Но я ему честно всё рассказала. Он знал о моей ситуации. Я всегда была честна с ним.
-И, разумеется, ждала того же и от него. Самая большая глупость на свете – составлять мнение о других, исходя из собственных представлений.    - Покачала головой Лилия и всё-таки усмехнулась, а её зелёные глаза отразили какую-то глубокую, хорошо спрятанную печаль.
-Пусть. Пусть все считают меня наивной дурочкой, но я верила ему! Он убедил меня в том, что чувствует точно так же, как и я. Он заставил меня поверить. – Тон Ольги стал приобретать возбуждённые нотки праведного негодования, на что Лилия, не подав виду внешне, внутренне пожалела её. – Подруга сказала, что вы можете помочь.
-Можем. – Согласилась собеседница. – Но я хотела бы от тебя услышать, чего хочешь ты.
-Я хочу, чтобы ему было так же больно, как мне сейчас.
-Ладно. Расскажи, что было дальше. Пока я не вижу явной причины для его физического устранения.
-Мне кажется, что, когда я ушла, он привёл другую женщину. И я думаю, что он нашёл её ещё до своей поездки.
-Откуда такая уверенность?
-Ещё до его приезда мы часто ссорились. Он страшно ревнивый и постоянно ревновал меня, заставляя присылать фотографии в режиме онлайн, где я сейчас нахожусь. И, если ему казалось, просто казалось, что я не до конца с ним честна, он страшно злился и обижал меня. Я относила это на счёт его невозможности быть здесь и  прощала.
-То есть, ты постоянно была инициатором примирения.
-Да. Именно так и было. И вот однажды, когда он особенно сильно обидел меня, и мы целых два дня не разговаривали, хотя обычно общались по десять-двадцать раз на день, я решила проверить его, хотя мне это совсем и несвойственно. Я зашла на его страничку в фейсбуке и предложила дружбу от имени другой женщины.
-И он её принял…
-Да. Рассказал, что приезжает в Минск и что не против встретиться, хотя мне, когда мы всё же помирились по моей инициативе, говорил, что я у него -  единственная.
-И что ему написала та, другая, после вашего с ним примирения? – Улыбнулась своим мыслям Лилия.
-Сказала, что он не в её вкусе, что он - мудак, и чтобы и думать о ней забыл!
-Да вы, Ольга, полны неожиданностей! – Немного другими глазами посмотрела на собеседницу Лилия.
-Честно говоря, эту мысль мне подкинула подруга.
-Какая у вас интересная подруга. – Немного разочарованно, но и не без интереса произнесла Лилия.
-Да. Так и есть. Это она рассказала мне о вас и помогла найти ваш номер.
-С такой фантазией, почему бы ей самой не помочь тебе?
-Она замужем, а муж страшно ревнивый. К тому же она утратила, по её собственным словам, навык соблазнения мужчин…
-Другими словами, она отказалась тебе помочь в столь деликатном деле…
-Она нашла вас.
-Ну да… священные узы брака, куда без них… Я так понимаю, что единственное твоё желание – это его страдания. И не важно, от большой ли любви они, от голода, от мук совести или отчего-то ещё. Главное – мучения и сожаления.
-Именно. А ещё я хочу, чтобы он связал одно с другим – предательство меня и страдания, доставленные ему другой женщиной.
-Ну, это само собой. Но, вы же должны понимать, что всё это не бесплатно…
-Конечно. Вот все мои деньги, которые я накопила на поездку в Реджо Калабрио в июле, как он обещал. Мне они не понадобятся.
-Вы мне сейчас напомнили мою бабушку, которая всё время откладывала деньги на собственные похороны, дабы не утруждать лишними расходами близких родственников, запрещая пользоваться ими. Когда она умерла, денег было столько, что ей даже бронзовый обелиск воздвигли и ещё осталось. А когда родной сын терпел фиаско в бизнесе и даже попал в связи с этим в тюрьму… бабушка денег не дала, утверждая, что они - «чёрные». Самое смешное, что они до сих пор «чёрные» и ими никто не отважился воспользоваться. Все эти суеверия… Рада, что ваше озарение произошло раньше…
-Это - не одно и то же! – Пришедшая в себя от рассказа Ольга категорически не согласилась с приведёнными аналогиями.
-Конечно. – Легко согласилась Лилия и, пересчитав деньги, добавила: - Этого вполне хватит.
-И всё же, вы со мной не согласны! – В возбуждённом состоянии, Ольга покрылась пульсирующим румянцем, проступающим сквозь белоснежную кожу, пытаясь прояснить для себя некоторые моменты отношения к ситуации собеседницы.
-Просто я считаю, что не женщина должна собирать средства для своего счастья, а именно мужчина, который и намерен сделать её таковой. Когда твой Антонио уезжает?
-В пятницу.
-Отлично.
-Вот его адрес и фотографии. И ещё кое-что, что, может быть, вам пригодиться…
-Я изучу всё это. Если мне понадобится ещё информация, я могу звонить?
-Всегда. И ещё… его друг приложил максимум усилий, чтобы нас поссорить. Пусть и он страдает.
-А его девушка? – Лилия приподняла бровь.
-Она славная… Нет. Она точно не должна пострадать… страдать. Я не знаю. Но пусть справедливости в этом мире прибавится!
-Отлично. – Не стала спорить Лилия, приняв для себя решение и, оставив деньги за кофе на столике, резко поднялась и направилась к выходу.

-Я прошу прощения, я не местная, не могли бы вы мне подсказать, где здесь поблизости находится торговый центр? – С немного растерянным взглядом подошла на улице к невысокому, но довольно симпатичному брюнету молодая женщина в серо-синем шёлковом облегающем костюме, как бы случайно, в поиске поддержки и мужского крепкого плеча, коснувшись его руки.
     -Excuse me, I am also not a local ...
              - Oh, you speak English?
              -Yes a little.
-But you're not English?..
-I am Italian.
-E 'fantastico! Terrific! Ho studiato italiano presso la scuola! … Я прошу прощения… - продолжила свой диалог с итальянцем  на его языке, с южным акцентом, потрясающей красоты блондинка с огромными синими глазами и восторженным взором, от которого у любого мужчины тут же разыгралась бы фантазия на определённую тему. – Мне неловко, что я отвлекаю вас…
-Что вы! Мне безумно приятно! К тому же, мы с другом как раз там встречаемся. Так что, если вы не против, мы могли бы пройтись вместе. Это недалеко.
-Отлично! Пройтись в компании такого приятного итальянского мужчины для меня - огромное удовольствие. Италия – моя мечта!
-Вы сказали, что вы не местная, откуда же вы?
-Простите, как вас зовут?
-О! Это моё упущение… Я – Антонио.
-Чудесное имя. – Улыбка дополнила образ. – Я - Олеся.
Они неспеша, взяв направление к торговому центру, шли по улице, наслаждаясь солнцем, отличной погодой и общением на родном языке Антонио.
- Я из Бреста. Это, если вы не знаете, областной центр Беларуси.
-Зря вы так… - сделал вид, что обиделся, Антонио, - я хорошо изучил вашу страну перед тем, как ехать сюда.
-Да? И что же вы о ней узнали?
-Что в ней много областей, правда, названия центров я не очень запомнил… Что вы очень доброжелательные, спокойные люди, неконфликтные, миролюбивые…
-И вам это импонирует в нас?
-Наверное, да. Итальянцы ведь все слишком темпераментные, вспыльчивые.
-Вы такой?! – Вновь взгляд его собеседницы приобрёл оттенок восторга и приятного удивления.
-Ну… - снова смешно смутился он, - не мне судить, но друзья говорят, что я излишне темпераментен.
-Повезло вашей девушке. С вами ей уж точно не скучно.
-К сожалению, девушка, к которой я ехал сюда, оказалась совсем не тем человеком, встречи с которым я так ждал целых полгода. – На лице - страшное разочарование и боль от недавно полученного удара.
-Сочувствую вам. – Вновь дотронулась до его руки Олеся, подчёркивая тем самым своё сопереживание и понимание его боли.
-Не стоит. – Словно вынырнул он из своих печальных мыслей и вновь стал обаяшкой, готовым к общению и идущий навстречу жизни и её сюрпризам. – Всё пройдёт. К тому же, я верю, что судьба, закрывая одну дверь, открывает перед тобой другую и, глядя на вас, я ещё больше убеждаюсь, что это так и есть. Скажите, Олеся, а вы замужем или у вас есть мужчина, которого вы любите?
-К сожалению. Говоря, что я вас хорошо понимаю, я имела в виду свой недавний разрыв с любимым человеком… - Говоря это, нижняя губа женщины дрогнула, и Антонио охватил сильнейший порыв поддержать её и утешить.
-Ну, ну. Ну же! Посмотрите на меня… Жизнь продолжается!
-Но не у него. – Взяла себя в руки Олеся. – Он погиб за неделю до нашей свадьбы.
-О, простите. Это действительно ужасно. И как давно это случилось?
-Достаточно давно, чтобы начать новую жизнь, но недостаточно, чтобы рана затянулась совсем.
-Вам нужен человек, который сможет понять и помочь залечить раны…
-У меня есть подруги, друзья, которые мне помогают справляться…
-Нет, нет! Все они могут лишь отвлечь, но не помочь. Вам нужен кто-то, кто так же перенёс боль утраты. – Вновь надев на лицо маску трагизма, придержал за руку спутницу Антонио, повернув к себе и заглянув в её бездонные синие глаза, словно намереваясь донырнуть до самой души.
-Спасибо, Антонио, за поддержку. – Нежным взглядом ответила ему Олеся и ласково провела ладошкой по его щеке. – С вами так легко, так… тепло. Мне жаль, что ваша девушка не смогла оценить это в вас. Ну, мы пришли… Хорошего вам дня, Антонио.
-Секунду. Мы можем пройтись и по центру вместе.
-А как же ваш друг, с которым вы встречаетесь? – Удивлённо, но всё же с надеждой в голосе, поинтересовалась Олеся.
-Он со своей девушкой, так что, если мы его найдём и скажем, что погуляем сами, он не расстроится.
-Это точно. - Счастливо рассмеялась Олеся, и от её звонкого, лёгкого, заразительного смеха всё внутри итальянца потеплело и ожило, возможно,  давно забытое мальчишеское легкомыслие, толкающее мужчину на необдуманные героические поступки ради женщины, заставившей его сердце трепетать.
-О, вот и они. – И, взяв новую знакомую уже смелей за руку, повёл к стоящим у входа в центр мужчине лет пятидесяти с фигурой, соответствующей возрасту, без малейшей любви к спорту и невысокой полноватой брюнетке лет сорока. – Познакомьтесь – Джузеппе и Татьяна. – Представил он первыми своих друзей Олесе. – А это - Олеся.
-Очень приятно… - сказали все по очереди, правда, с различным выражением лица, и лишь выражение лица Олеси отражало неподдельное удовольствие.
-Думаю, вы не будете возражать, если мы с Олесей оставим вас.
-Мы же хотели Паскуалю выбрать подарок. – Флегматичный Джузеппе был чем-то явно недоволен, несмотря на стоящую рядом женщину.
-Вы выберете, а свою часть денег я тебе отдам. – Нашёлся Антонио.
-Ну не знаю… - вяло сопротивлялся флегматик, - если что, потом без претензий.
-Никаких претензий, друг, я тебе полностью доверяю.
-Значит, встретимся дома.
-Конечно. Чао.
-Вы живёте вместе? – Совсем немного удивилась Олеся, когда парочка вошла в двери центра.
-Так получилось, что мы снимаем квартиру на двоих…
Но, увидев непонимание на лице женщины, добавил:
-Должны были быть две квартиры неподалёку, но в агентстве что-то там сорвалось, не получилось… - помогая врать себе жестами, темпераментно оправдывался он.
-Да, к сожалению, такое часто бывает. – Не стала дослушивать его оправданий Олеся. – Может, не пойдём сюда? Будем постоянно наталкиваться на твоих друзей, а я им, кажется, не понравилась. Я помню, что где-то неподалёку должен быть ещё один большой магазин, мы ведь в центре города находимся. Давай поищем.
-Как скажешь. – Не мог налюбоваться на новую знакомую Антонио, не собираясь даже в мелочах противоречить ей. – А что ты хочешь приобрести?
-Папа разбил часы на прошлой неделе и очень расстроился. Хочу порадовать его новыми.
-Я знаю, где здесь отличный магазин часов. – Обрадовался Антонио. – Пойдём, я покажу…
И, снова взяв её за руку, повёл в известном ему направлении.
Олеся была мила, приятна и легка в общении, потрясающе пахла дорогими духами, и весь её вид и манеры воплощали спокойное великолепие барышни голубых кровей. А выбранные в подарок папе дорогие часы известной марки, от Tosoco, оплаченные одной из многочисленных «золотых» карточек в её кошельке, сделал его восторг неописуемым по внутренним ощущениям.
-Ты где живёшь? – Они уже перешли на ты.
- У подруги. Она живёт в коттедже под Минском. Извини, не могу пригласить тебя к ней. Они живут достаточно замкнуто с мужем и близняшками мальчишками. Но, если ты захочешь встретиться завтра… если тебе ещё не наскучило моё общество…
-Что ты такое говоришь! – Антонио даже подпрыгнул, - мне так хорошо не было ни с одной женщиной! Ты напрочь заставила меня забыть Ольгу, бросившую меня. Не хочу показаться легкомысленным, но ты в сто, нет, двести раз лучше, красивее, сексуальней и интересней её.
-Спасибо. – Легко улыбнулась Олеся. – А что же было в той, как ты сказал, Ольге? Чем она так покорила тебя, что ты отважился к ней приехать и ждал этого момента полгода?
-Прошу, давай не будем о ней. Что было, то прошло.
-Тебе всё ещё больно? – Неестественность сочувственности в её обращении Антонио не уловил.
-Я бы сказал, неприятно. – Вновь пусть и на секунду, но взгляд, углубленный в себя.
-Как скажешь. Может быть, потом…
-Может быть.
-Мне нужно ехать. – Грустно произнесла Олеся, подойдя к тёмно- синему кабриолету Lexus IS, припаркованному на небольшой центральной улочке напротив кафе, к которому они, прогуливаясь, подошли. – Если захочешь, позвони мне завтра. – Протянула она ему свою визитку серо-голубого цвета с именем и единственным телефоном. – Это только для друзей. – Сказав последнюю фразу, улыбнувшись и поцеловав его в краешек губ, обдав лёгким ванильным дыханием и ни с чем несравнимым запахом роскошной дорогой женщины, Олеся с грацией кошки села в свой кабриолет и, рванув с места, понеслась по улице.
Не только Антонио стоял с раскрытым ртом, глядя вслед скрывшейся за поворотом чудо-машины… Придя в себя, он осторожно, словно не веря своему счастью, перевернул карточку и даже выучил наизусть написанный на ней номер.

-Я познакомилась с объектом. – Встретившись через час в том же кафе с Ольгой, отпивала глоток чёрного двойного горячего кофе Лилия. – Но ты должна мне рассказать, как вы с ним расстались. Последний ваш день вместе.
-Конечно же, вы понравились ему… - словно не слыша её, погружалась в нехорошие мысли собеседница.
-Я не могла не понравиться. Это - моя работа. – С лёгким нажимом привела её в чувство Лилия. – У меня для этого имеются все средства, начиная с феромонов и заканчивая дорогими автомобилями и шикарными виллами. Конечно же, арендованными. – Разоткровенничалась она. Почему-то она прониклась симпатией к этой блондиночке с огромными наивными глазами.
-Вы делаете ставку на жадность и расчётливость клиента? – Грустно улыбнулась блондинка.
-Предпочитаю действовать наверняка, совмещая все возможные методы. – Пространно объяснила Ольге Лилия. – Так расскажи мне, как вы расстались. – Напомнила она свою просьбу.
-Целый день мы провели вместе. Я уже стала понемногу привыкать к его прохладной отчуждённости и периодическим отлучениям, чтобы вести переписку, думаю, с другими женщинами. Вечером я собралась было поехать домой, к дочке, но позвонила мама и сказала, что может остаться с ней на ночь и присмотреть, а я могу не волноваться и проводить вечер на своё усмотрение, к тому же Маргоше было действительно гораздо лучше.
Я подошла к Антонио, обняла его и сказала, что никуда не еду, на что он, вместо того, чтобы обрадоваться, как я ожидала, стал кричать на меня и обвинять, что я - плохая мать. Я ничего не поняла и пошла в комнату.
Они с Джузеппе долго громко разговаривали на кухне, и я стала непроизвольно прислушиваться. Мы разговаривали больше на английском языке, итальянский я знаю очень плохо, на уровне самообучения в свободное от работы время. А тут у меня внутри что-то словно включилось, и я стала понимать большинство слов из их разговора.
Они говорили о наших женщинах, о бывшей жене Антонио, обо мне… и всё, что они говорили, было, мягко говоря, мерзко, зло, обидно. Я совсем не узнавала своего милого, заботливого, любящего Антонио, каким он был со мной почти полгода.
Я выскочила из комнаты и демонстративно стала собирать свои вещи. Он даже не подумал встать, чтобы поинтересоваться, что я делаю и куда ухожу. Собрав всё, я вышла из квартиры, хлопнув дверью. Проплакав в подъезде какое-то время, я написала ему, чтобы он меня забыл, и сказала «goodвye».
Он ничего не ответил, но Татьяна мне написала, что он пришёл в бешенство, поливал меня грязью, утверждая, что приехал ко мне, а я такая дрянь, невоспитанная, равнодушная к собственному ребёнку, глупая.
Нижняя губа Ольги снова дрогнула и из глаз непроизвольно скатились слезы, говорящие о том, что она до сих пор неравнодушна к итальянцу.
-Это всё? – Вновь стала «вытаскивать» из тяжёлого состояния Ольгу Лилия.
-Нет. Я не удержалась и на следующий день написала ему. Я сказала, что нам нужно разобраться во всём, что, возможно, это - трудности перевода, и мы друг друга неправильно поняли, что я… до сих пор люблю его. – Прикусив губу, она не дала возможности ей задрожать вновь. Собеседница на этот раз не перебивала и не торопила  её. – Он ничего не ответил. А Таня, присутствующая при чтении им моих откровений, сказала, что он усмехнулся и лишь произнёс: «Значит, всё-таки хочет в Италию. Пусть тогда на брюхе приползёт».
-А ты на сто процентов доверяешь этой Тане? Может, она свои какие-нибудь интересы блюдёт? – Засомневалась в дружелюбности и честности толстушки Лилия.
-Я тоже так сначала думала. Не буду выдавать чужих тайн, но она на сто процентов доказала, что не врёт.
-Как и Антонио полгода доказывал, что не врёт тебе…
-Это не одно и то же!
Было видно, что Ольга готова до конца защищать свои идеалы и веру в людей, с чем Лилия не собиралась спорить, несмотря на полное своё несогласие с ней. Ей была Ольга симпатична именно своей реликтовой верой в людей, в доброту, в любовь, во всё то, в чём в своё время окончательно и бесповоротно разочаровалась сама Лилия.
-Мне всё понятно, и у меня есть план. Четырёх оставшихся дней до отъезда Антонио вполне хватит на его реализацию. Ты хочешь, чтобы я держала тебя в курсе или будет достаточно конечного результата? – Перешла к делу она.
-Я не знаю. Честно. Я запуталась… Я уже не уверена, на самом деле ли хочу всего этого? – Во взгляде Ольги было столько мольбы поддержать её, убедить в чём-то, придать уверенности, так как своя собственная таяла на глазах, что Лилии захотелось уничтожить того, кто так обидел этого трогательного, порядочного человека, заставив страдать. Уничтожить, доведя до последней степени страдания.
-И последний вопрос: Антонио понимает хоть немного по-русски?
-Да. Думаю, да. Хотя и не признаётся в этом. Он вообще полицейский,  работает в аэропорту таможенником. В налогах разбирается, и сам несколько раз подчёркивал, что не так прост, как кажется. Думаю, это и его знания русского касается.
-Отлично. Всё будет хорошо. – Улыбнулась Лилия и вышла из кафе, как обычно, оставив деньги на столике. Теперь она точно знала, что делать.

-Мне Татьяна посоветовала бутылку рижского бальзама купить. – Открыв дверь другу, с порога проинформировал  Джузеппе. – А где ты красотку эту взял вообще? И куда вы пропали, мы на вас ни разу не натолкнулись?
-Я знал, что дева Мария любит меня. – Вытащив из-под майки цепочку с иконкой Божьей матери и поцеловав её, с выражением блаженства на лице, удовлетворения и безмерного счастья, прошёл в ванную, чтобы помыть руки, Антонио. – Я встретил женщину своей мечты – красивую, нежную и, к тому же, богатую. И, думаю, я ей тоже понравился. Она сказала, что со мной легко и весело. – И, напевая что-то из репертуара Тото Кутуньо, прошёл на кухню. – Ты ещё здесь? Не пора ли тебе домой, дорогая? – Обратился он к Татьяне.
-Я не к тебе приехала и не тебе решать, когда мне уходить. – Огрызнулась она.
-Джузеппе! – Ничуть не смутившись, крикнул в комнату Антонио, - Татьяне не пора ли домой идти? К детям?
-Ты уже отправил Ольгу к дочери. – Прошипела Татьяна. – В наши с Джузеппе дела не лезь.
-Что?! Он тебя всего год знает, а мы с ним друзья с детства. Кого он слушать будет, а? А что Ольга ушла, так дура. Сама виновата. Хотя я ничуть не жалею. Олесе она и в подмётки не годится.
-Твоя Олеся просто тебя ещё плохо знает. Но, думаю, узнай она тебя получше, и за версту к тебе больше не приблизится.
-Только попробуй подойти к ней. – Теперь уже Антонио, прищурившись, шипел.
-Мне вовсе не обязательно ей что-то говорить. Есть такое выражение: человек, как сосуд, тронь его, и то, чем он наполнен, прольётся из него. Ты весь гнилой изнутри, и Олеся твоя скоро это поймёт. С Ольгой у тебя был шанс. Она так полюбила тебя, что не видела твоей сути из-за своих розовых очков. У тебя был шанс стать счастливым, однако ты его проворонил.
-Ой, ой! Я буду с женщиной, достойной себя…
-А какой женщины достоин ты, ты подумал?
-Антонио, ты приготовишь ужин? Я после местной кухни каждый раз животом мучаюсь. – Выйдя из туалета со страдальческим выражением лица, обратился к присутствующим Джузеппе, прервав их спор.
-Конечно. Только пусть она не мешает мне.
-Не больно-то и хотелась. – Встав с диванчика и скривив смешно рожицу, Татьяна направилась в их с Джузеппе комнату.
-Послушай, Антонио, хватит цепляться к ней. Мне уже пятьдесят, и Татьяна мне очень подходит. Я реально смотрю на вещи.
-А я считаю, что ты достоин лучшей. – Доставая из холодильника продукты, сделал сомнительный комплимент другу он.
-Просто не вмешивайся, ладно? Так, где ты нашёл эту свою Олесю? – Решил перевести тему он, присаживаясь на освобождённое Татьяной место.
-Она подошла ко мне на улице, растерянная вся, и спросила, где здесь неподалёку торговый центр есть? Разговорились. У неё недавно жених умер, представляешь, как ей нужна поддержка мужчины? Потом я повёл её в тот магазин с часами, где мы вчера были, и она купила отцу дорогие часы. Те самые, на которые ты глаз положил. А она так легко рассталась с деньгами, одно загляденье! И на итальянском она разговаривает, словно это её второй язык, хотя сказала, что в школе его учила. Это что ж за школа такая, интересно. Вряд ли обычная…
А если бы ты видел её машину! Лексус кабриолет. Совсем новый. Интересно, кто у неё отец?
-А откуда она, если не знала, где торговый центр находится? –  спросил Джузеппе, подавая другу зелень для нарезки.
- С какого-то областного центра.. Бресту, кажется… или что-то в этом роде.
-Понятно. Значит, ты ей действительно понравился. Ну, удачи тебе с ней. Но будь осторожен. Помнишь, как твоя мать всегда говорит: «Не всегда хорошо, когда гладко». К тому же сразу видно, что она не так проста. Слишком дорогая…
-Ну, спасибо тебе, друг.
-Пойду к Татьяне. Не обижайся. И зови, если что. – Словно не заметив иронии в интонации друга, закончил свою речь Джузеппе.
-Ладно. Иди. Мне помощники не нужны здесь.
И продолжая пребывать в отличном расположении духа, напевая громко итальянский мотивчик, Антонио продолжил творить очередной кулинарный шедевр.

-Не разбудил? – Голос Антонио в трубке в семь часов утра звучал нетерпеливо-возбуждённо.
-Почти… - демонстративно зевнула в трубку Олеся, вставшая на самом деле ещё полчаса назад.
-Прости. Не мог дождаться… Всю ночь думал о тебе.
-Все итальянцы такие влюбчивые? – Широко улыбнулась в трубку она, и Антонио вспомнил вкус её губ.
-Дело не в итальянцах, а в тебе. Ты кого хочешь заставишь забыть обо всём на свете.
-Ты такой… милый. Ты напоминаешь мне... Когда он был жив, он говорил мне нечто подобное, и вот ты напомнил… - еле заметная дрожь в её голосе заставила мужчину ещё больше заволноваться.
-Послушай, не хандри. Хочешь, я приеду к тебе?
-Смешной ты! – Ласково мурлыкнула в трубку она. – Ты забыл, я живу в большой семье. Муж подруги -  не последний у нас в мэрии человек, они с опаской относятся к новым людям.
-Я не настаиваю. Просто хочу убедиться, что у тебя всё хорошо.
-Всё хорошо. Спасибо. Хочешь, позавтракаем вместе? Я знаю один вполне уютный ресторанчик. Мы с папой иногда в нём обедаем, когда бываем в столице. Всегда было интересно, чем они кормят людей на завтрак. – Легко хохотнула Олеся, и сердце Антонио непроизвольно сжалось от очередного восторга.
-Конечно. Не могу отказать своей принцессе в удовольствии.
-Подходи к ресторану, я тебя сейчас сориентирую куда, к десяти. – И назвав его и сориентировав в пространстве, отключилась.
-Что за ресторан такой? – Нахмурив брови, поинтересовался Антонио у проходящей мимо него в туалет, в полупрозрачном пеньюаре, Татьяны.
-Я не знаю. Я по ресторанам не хожу.
-Вот именно. Не тот уровень.
-Ага. У тебя тот. Жмёшься всё время. Пожадничал даже Ольге билеты купить.
-Я уже говорил, что не заслуживает она! И хватит о ней! Всё, чтоб я больше не слышал.
-Подумаешь. – Хмыкнула Татьяна и продолжила свой маршрут.

Без десяти десять Антонио прогуливался возле входа в названный Олесей ресторанчик, ожидая её. Совсем ненамного опоздав, в воздушном, белоснежном платье она была чудо как хороша! Войдя вместе в дверь, Антонио насладился восторженностью взглядов, обращённых на его спутницу. Словно лучи её славы могли согреть и его, он приблизился к ней, взяв осторожно под локоток и, как знаток, повёл её к выбранному столику, возле окна.
Завтрак был чудесным, спутница - очаровательной, счёт - неимоверно портящим все предыдущие прелести, однако по виду Антонио никто не смог бы сказать, как трудно ему расставаться с деньгами.
-Может, я сама заплачу за свой завтрак? – Всё же поинтересовалась воспитанная Олеся.
-Что ты? Я что, не мужчина, накормить завтраком женщину? Прошу, не обижай меня.
-Прости, я и не думала…
И вновь этот нежный благодарный взгляд, и лёгкое касание тёплой, пахнущей ирисом и шоколадом рукой Олеси его щеки.
-Куда пойдём? – Почти совсем забыв боль разлуки с кругленькой суммой из своего кошелька, поинтересовался Антонио.
-Вечером приезжает папа из Швейцарии, а до этого времени я абсолютно свободна. – Обворожительно улыбнулась она. – Я бы очень хотела познакомить вас… - грустно добавила она.
День они провели чудесно: гуляли по городу, ели мороженое, Антонио рассказывал про свою жизнь в городе-рае. Потом они перекусили в ресторанчике, опять же облегчив кошелёк Антонио на значительную сумму. Не удержавшись, Олеся заглянула на минутку в ювелирный магазин, из которого вышла в новых золотых серёжках, почти искренне купленных Антонио…
-Прости! – Растрогавшись щедростью своего кавалера, утерев белым кружевным платочком слезинку с глаза, она обняла Антонио и так преданно посмотрела ему в глаза. – Я совсем отвыкла от подарков. Последний раз мне дарил их Антон. Ещё чуть-чуть, и я не отпущу тебя в твою Италию. Надо же! – Вдруг осенило её. – Вас даже зовут похоже! - И она поцеловала его в губы. - Спасибо.
Антонио был на седьмом небе от счастья. Он был убеждён, что, наконец-то, судьба улыбается ему, возможно, оценив все гадости, на которыё ему приходилось идти, бросая любящих его женщин, подстраивая ситуации под собственные интересы. Разумеется, сам он находил самые привлекательные черты своего характера, для такого подарка судьбы…
-О, прости, папа звонит… - и, отойдя немного в сторону, Олеся заговорила по-русски.
Антонио стоял счастливый и довольный, даже не прислушиваясь к разговору, так как понимал, что в данный момент дочь разговаривает с родным отцом.
-Прости, - ещё раз извинилась хорошо воспитанная леди, с озабоченным выражением лица. Папа сказал, что у него возникли какие-то проблемы и попросил, чтобы я ждала его у его друга. Странно…
-Что странного? – Озабоченность подруги передалась и Антонио.
-Просто, когда мы последний раз встречались по этому адресу, у него были очень большие проблемы. Я волнуюсь за него.
-А чем занимается твой отец?
-Не знаю. Когда погибла в автокатастрофе мама, он замкнулся в себе, стал скрытным, отвёз нас с сестрой в Швейцарию. Мы четыре года провели в частной школе, в Лугано.
-О, теперь понятно, откуда ты так хорошо знаешь итальянский.
-Именно. Это итальянский кантон. – Грустновато улыбнулась ему Оксана.
-О, прошу, не грусти! Твоя печаль в глазах разбивает мне сердце. – Почувствовав себя как минимум графом, используя подобный речевой оборот, Антонио приблизил себя в собственных глазах к загадочному богатому семейству красавицы Олеси на несколько шагов… практически, вплотную.
-Не могу. У него осталась только я. Я чувствую, что что-то происходит…
-Ну, везде сейчас кризис…
-Да, но ты не понимаешь… Мой отец слишком богат, чтобы это не раздражало многих. Власть хоть и стоит на вершине всех приоритетов, однако, без достаточного количества денег, всё же не настолько устойчива, как многим хотелось бы.
-Я понимаю. – На самом деле проникнувшись ситуацией и мысленно окунувшись в несметные сокровища Олесиного отца, продемонстрировал сопереживание и озабоченность Антонио. – Я могу чем-то помочь в данной ситуации?
-Я не знаю… Но папа всегда говорил, что преданные люди нужны в тяжёлые времена, как воздух, хотя… какое тебе дело до наших семейных проблем.
-И вот ты опять! Если кто-то из семьи д’Анжело предлагает свою помощь, то он это предлагает с полной ответственностью и от всего сердца! – Высокопарность фразы должна была произвести неизгладимое впечатление на молодую женщину. И она произвела:
-О, Антонио, это так мило… уверена, папа оценит твоё предложение. А теперь нам нужно ехать…
Ещё раз нежно и благодарно заглянув в глаза своего спутника, Олеся и Антонио направились по одной ей известному адресу, заехав в продуктовый магазин и, не останавливаясь перед выбором, набирая всё, что может понадобиться для жизни на несколько дней. При расчёте на кассе, Антонио всё же сосредоточенно укладывал «пробитые» кассиром продукты по пакетам, надеясь пропустить участие в оплате такого огромного количества товара, когда к нему, ужасно извиняясь, обратилась Олеся:
-О, Антонио, мне так неудобно! Но моя карточка не считывается… - в безрезультатной попытке кассирша по очереди проводила Золотыми карточками по терминалу, качая головой. – Ты не мог бы рассчитаться своей, а позже я сниму деньги в банкомате. Я знаю, это не должно ложиться на твои расходы, однако, у меня нет выбора. Скорей бы приехал папа!
-Конечно, что ты! Я просто задумался, делая монотонную работу, что даже не сообразил сразу тебе предложить. – И, с плохо натянутой улыбкой, протянул дрожащей рукой кассирше карточку.
Квартира находилась в центре города.
-Ну, не передумал?! – Внимательно посмотрев на Антонио, спросила Олеся перед тем, как открыть ключом дверь.
-О чём ты?! – Удивлённо улыбнулся ей её спутник.
-Тогда заходи…
Квартира была отличной планировки, с большими комнатами, хорошим ремонтом и мебелью. Выгрузив на кухне содержимое пакетов, Олеся приступила к приготовлению ужина.
Глядя на её грациозные движения, на Антонио вновь накатил романтический настрой, тем более, что в своём кружевном белоснежном платье она была жуть как хороша, а необыкновенный запах её духов и кожи на улетучивался так быстро, как на улице, и он, погружённый в облако её запахов, млел от удовольствия…
-Давай, я помогу тебе. – Предложил он, влюблено глядя на неё  взглядом, полным поволоки.
-Отдохни. – Улыбнулась ему, повернувшись, женщина. – Папа считает, что готовка – это чисто женское занятие. Хотя, если честно, сам очень хорошо готовит. Я отлично помню его мясо и борщ… Правда, тогда я была маленькая, а мама была жива.
Каким образом она затрагивала его самые чувствительные струнки души, он так до конца и не понял, но чувства, эмоции, переполнявшие его при звучании её голоса, заполняли всё его существо, не оставляя места для деятельности мозга.
Звук стука в дверь оказался для восприятия гораздо резче, чем это вообще можно было себе представить, словно слон задней ногой пытался выбить её.
-Папа! – Произнесла Олеся и помчалась открывать дверь.
-Здравствуй, милая. – Услышал Антонио любящий голос, по звуку огромного мужчины, и, почему-то, внутренне весь сжался.
-Привет. Как долетел?
-Всё хорошо. Не волнуйся. Я рад, что ты всё сделала…
Прислушиваясь к русской речи, Антонио всё больше становилось не по себе. То ли это глубокий бас отца Олеси заставлял его всего внутри скукоживаться, то ли отсутствие на кухне самой Олеси стало возвращать его мозг в нормальное состояние, человека мыслящего…
-Познакомься, папа, это - Антонио…
Повернувшись, итальянец увидел стоящего в арочном проёме кухни огромного, под два метра ростом, лет пятидесяти человека, с густыми, коротко стрижеными, серо-чёрными волосами и тонкими усиками. Всё его тело было покрыто татуировками, но не цветными и весёлыми, как у него самого, а большими, синими и зловещими. Глубокие серые глаза, казалось, заглядывали внутрь Антонио, словно рентген, но без предупреждения: «Опасно. Радиация».
-Что он здесь делает?! – На русском, грубо, сквозь зубы произнёс он, и Антонио его понял.
-Здравствуйте! – Как обычно в неординарных ситуациях, предпочитая двигаться и шевелиться, зашевелился он. – Разрешите представиться: Антонио. Антонио Д’Анжело, к вашим услугам.
-Так он ещё и итальяшка?! Это что, какой-то твой дружочек из Швейцарии? – Поморщился, словно увидел слизняка, огромный мужчина.
-Папа! Ну, ты же сам всегда говорил, что преданные люди никогда не помешают. – Не очень уверенно, но заступилась за друга дочь.
-А с чего ты взяла, что он - преданный?
-Ну… он много раз выручал меня… - вдруг как-то сразу поглупела она.
-Так, всё понятно. Сергей! – Повернувшись к двери, крикнул в неё амбал, и Антонио через секунду понял, что её отец и не такой огромный, как ему показалось сначала.
На кухню ввалился в чёрном, трещащем по швам на шкафообразной фигуре, костюме, детина. Быстро прикинув в уме (Антонио было свойственно в тяжёлые жизненные моменты не думать о происходящем, дабы не потерять окончательно связь с разумом от страха), что в этого Сергея запросто поместилось бы таких пять… нет – шесть или даже семь, как он сам.
«Один Сергей равно семь Антонио» -  подумал про себя он.
-Папа! Не надо! – Встала на защиту итальянского друга Олеся, в прямом смысле заслонив его грудью. – Не трогай его, Сергей.
-Назови хоть одну причину, дорогая, по которой я не должен выдворить его отсюда. – Процедил сквозь зубы мужчина, явно недовольный поведением дочери.
-Он действительно хочет помочь.
-Да? И чем же? У него деньги есть?
-Не знаю. Но вот эти серёжки он мне сегодня подарил.
-Он что, твой любовник, дарить тебе побрякушки?! – Грозно, сделав шаг в направлении итальянца, спросил он.
-Прекрати! – Вновь заслонила собой его Олеся. – Я уже не маленькая! К тому же мы друзья, а не любовники.
-Ну конечно… - зло усмехнулся отец, - все только и мечтают, глядя на тебя, стать твоими друзьями. Зря я тебя в Швейцарию отправлял. Тебя там оторванной от жизни воспитали. Даже Кембридж не помог. Как была маленькой девочкой, так и осталась… Так у тебя, говорят, деньги есть? – Обратился он уже непосредственно к Антонио на ужасном английском, но, увидев недоумённый взгляд на его лице, громко, как для глухого крикнул, наклонившись к нему: - Do you speak English?
Английский Антонио был ненамного лучше, но диалог, кажется, готов был наладится:
-Да. Я понимаю вас. Деньги? Ну… мои деньги - на счете в банке…
-И много? – Ещё больше наклонился мужчина.
-Ну… не так, чтобы… мне жена после суда выплатила большую часть…
-Я спрашиваю: много?!
-Пятьдесят тысяч евро. – Почти пропищал итальянец, не в силах выдержать психологическое давление.
И лишь когда тот разразился громким раскатистым смехом,  расслабился.
-Пятьдесят тысяч! Умора! Мне нужно пятьдесят миллионов, а он мне пятьдесят тысяч предлагает! – Продолжал веселиться отец Олеси.
-Я не предлагал… - еле слышно произнёс Антонио, но мужчина его услышал.
-Что?! – Перестал смеяться он. – Как мечтать залезть под юбку моей дочери, так только в путь, а как помощь её отцу оказать, так он не предлагал?! – На ломаном английском вперемешку с русским и плохим русским вновь навис он над итальянцем огромной своей массой.
-Я не… Я не… я не то хотел сказать… - запричитал он. – Я не посмел бы… но, я хочу помочь, я не знаю как, я ведь не знаю о ваших проблемах.
-Ладно. – Вдруг смилостивился отец. – Может, и пригодишься. Что там у нас на ужин? – Оторвавшись от своей жертвы, обратился он уже снова к Олесе.
-Плов твой любимый, щи. – Вновь вошла в роль примерной девочки, готовая несколько минут назад драться за своего друга, Олеся и засуетилась. – Идите лучше в комнату, я там накрою, а Антонио мне поможет.
-Тебе Сергей поможет, а мы с твоим Бандеросом, ха-ха (усмехнулся он собственно шутке), поговорим по-мужски. – Пойдём, наш итальянский друг! – Несильно хлопнув того по спине, задал направление его движения в сторону комнат он.

-Так ты говоришь, что на таможне работаешь, в аэропорту… очень хорошо… и девочка моя тебе нравится, я так понимаю. Она-то за тебя горой стояла. Да… Прежний ухажёр быстро «сдулся». Хотел ещё заявление написать, что я ему руку сломал, когда здоровался. Но Серёжа его быстро разубедил в этом. – Вновь смешно засмеялся своим воспоминаниям он, ведя неспешную беседу, в то время как Олеся с Сергеем сервировали стол.
Ужинали молча. Отец лишь внимательным, пронизывающим насквозь, взглядом буравил итальянца, у которого под его взглядом кусок в горло не лез, несмотря на то, что приготовлено всё было очень вкусно. 
-Так, значит, ты готов помочь… - вытерев рот салфеткой, обратился к нему громила. – Давай для начала познакомимся. Меня зови Остап.
-Остап. Я понял. Я – Антонио. Антонио Д’Анжело. – Стараясь не смотреть в глаза мужчины, лепетал итальянец.
-Ха! Да это я уже понял. Так вот, Бандерос.
-Д’Анжело…
-Не перебивай!
-…..
-У меня тут поставочка одна срывается… А мне совсем светиться нельзя... Деньги большие, люди серьёзные, а Интерпол в затылок дышит.
-Интерпол? У вас проблемы с Интерполом?! – Всё же не умолчал итальянец.
-А как ты думал? Где большие деньги, там всегда Интерпол не спит. Каждому ведь хочется кусок побольше урвать. Разница вся в том, кто и для кого. Кто для себя, как я, а кто и на организацию работает за зарплату. Так вся жизнь в погоне за большими деньгами и проходит, как в игре: кто на шаг впереди, тот и выиграл. Пока выигрывал я. Теперь, надеюсь, тоже. Если ты мне поможешь. Не бесплатно, конечно. – Закончив философствовать, перешёл к делу Остап.
-Что мне нужно сделать? – Неожиданно отважился на подобный вопрос, возможно, почувствовав запах больших денег, Антонио.
-Вот! Вот это по-мужски! Деловой подход. А делать-то нужно - всего ничего… Ты когда назад улетаешь?
-Послезавтра утром.
-В Рим?
-Да.
-Этого времени нам вполне хватит…
-Так что я должен сделать? Пребывая всё ещё в неведении, заволновался итальянец.
-Перевезёшь для меня кое-что в своём багаже, а в Риме тебя встретят мои люди. Да ты не волнуйся! Ко мне тебя никто не привяжет, так что копать сильно не будут. Таможня у нас всё больше по наводке работает, а ты в нашем деле - человек новый, тебя никто не заподозрит.
-Так что перевезти нужно будет? – Не успокоился его ответом Антонио.
-А тебе об этом лучше не знать. Зачем? Меньше знаешь, крепче спишь. – Хлопнув по плечу, басом рассмеялся Остап.
«И тут Остапа понесло…» - улыбнулась про себя Олеся, когда тот, отсмеявшись от души, стал безумолку наводить на клиента туман, заставляя того мучиться самыми ужасными предположениями, при этом он его не переубеждал, но и не соглашался.
Уже поздно вечером, в дверях, провожая Антонио, он закончил свои излияния:
-И после всего ты получишь сто тысяч. Отдашь товар моему человеку и получишь деньги. Ну, давай, Серёжа тебя проводит, а завтра утречком заберёт.
-Зачем? – По-детски удивился итальянец, словно никогда не видел русских сериалов.
-А об этом тебе Серёжа по дороге расскажет, на своём, глухонемом, если ты на нём понимаешь. – Снова раскатисто загоготал Остап, закрывая за ними дверь.

-Да уж… Остап! – С поддельным восхищением посмотрела на него Лилия. – Ты сегодня был в ударе!
-А это, чтоб не дать тебе возможность, как в прошлый раз, слёзное с ним прощание устроить. – Не сбавляя тон отличного настроения, возвращаясь в комнату, пробасил он.
-За беспокойство, конечно, спасибо, но ты мне, если не помнишь, не отец, чтобы так волноваться. И не брат даже. Я и сама могу за себя постоять…
-Да уж, помню, как ты за себя стояла… почти лёжа.
-Отвали. – Скривилась женщина, вспомнив, как «отправляясь на эшафот», как в последний раз (и на самом деле в последний раз), целовал её клиент, словно пытаясь сам в неё залезть, чтобы спрятаться, а бить его не было в сценарии, так что ей пришлось терпеть, а потом ещё десять минут чистить зубы, язык и весь рот.
-Да уж. Однако премиальные разделили поровну. – Не хотела сдавать позиций женщина.
-Вот и сказала бы спасибо.
-Спасибо. – Всё же сдалась она.
-То-то же. Ладно. Поехали. Ключи хозяйка сказала в почтовый ящик бросить.
-Бросим.

-Кто это был?! – Чуть придя в себя после ухода молчаливого громилы из их квартиры, поинтересовался у Антонио Джузеппе.
-Я в такую историю вляпался…
-А я тебя предупреждал! – Не без злорадства, но с оттенком беспокойства, съёрничал Джузеппе. – Рассказывай!
Но его другу уже не понравился ни тон, ни его, как всегда, правота. Тем более что возможность заработать сто тысяч евро всё ещё маячила перед мысленным его взором, а делиться он не собирался.
-Да, в общем-то, ничего особенного. Девочка эта, как ты и предполагал, совсем не проста оказалась. У неё папа есть. Очень о ней заботится. Даже своего шофёра отправил меня проводить. И ты бы видел, на какой машине! Похоже, у них семейная любовь к Лексусам, правда, папаша предпочитает джипы.
-И с чего это столько чести? – Не особо воспринималось и усваивалось услышанное Джузеппе.
-Думаю, хотят, чтобы я на ней женился.
-Так это хорошо. – Не понял причину изначального беспокойства друга, Джузеппе.
-Да. Но я ещё сам не решил, хочу ли я этого.  Хочет, чтобы я передал его другу в Риме какой-то подарок.
-Ну и хорошо. Передашь. Что не сделаешь ради будущих родственников. Надеюсь, не наркотики? Я читал про русскую мафию…
-Мы в Беларуси! – Грубо осадил его приятель, однако внутри несколько десятков крупных мурашек пробежали по его позвоночнику…
-Ладно. Давай спать. – Не стал спорить Джузеппе.
- А поесть у нас есть что-нибудь?
-Ты что, не ел весь день?
-Понимаешь, как-то всё так навалилось неожиданно…
-В холодильнике остался салат, и блины с мясом Татьяна делала.
-О, блины я люблю.
-Всё. Мы - спать.
-Давайте.

-Ольга? – Ранний звонок Лилии совсем не вытащил её из постели.
-Да-да, это я.
-Ну что, ты готова?
-Я? Да… наверное. Я не знаю. Может, не надо?
-Человеку всегда нужно дать последний шанс. Это - наше обязательное правило.
-Хорошо. – Голос Ольги зазвучал уверенней, возможно, согласившись с последним доводом собеседницы, она приняла для себя решение.
-Тогда, всё, как и договаривались.
-До встречи.
-Да.

-Зачем ты так настойчиво продолжаешь эту канитель с последним шансом? - Поинтересовался Остап, смешливо глядя на Лилию после того, как та дала отбой. – Ведь ещё ни разу никто им не воспользовался.
-Это их выбор. А мне… просто нужно. Не лезь.
-Для очистки совести?
-Моя совесть чиста. – Повысила голос и с вызовом посмотрела на собеседника женщина. – Я никого не обкрадываю. Просто помогаю обиженным женщинам за их деньги насладиться вкусом отмщения.
-Думаешь, после этого они становятся счастливее?
-Уверена, что нет. Но ты никогда этого не поймёшь, пока не прочувствуешь собственной душой.
-Нужно было Дюма в детстве читать про месть графа Монте-Кристо. Он очень хорошо тогда выразился насчёт всего этого.
-Вряд ли кого-нибудь в детстве подобные вопросы беспокоили, поэтому и не воспринималось мозгом то, что непонятно. Сам знаешь, что любое произведение воспринимается человеком лишь в той степени, к которой он готов, находясь на данной ступени развития своей души и интеллекта. Не хочешь, кстати, почитать на досуге Швебера  «Введение в релятивистскую квантовую теорию поля»?
-Я её на ночь почитываю, чтобы крепче спалось. – Не растерялся Остап.
-Так что, я еду? – Зайдя в комнату, поинтересовался басом «немой» Сергей.
-Давай. Нельзя ему дать опомниться.
-Тогда, как договаривались.
-И не перепутай, Кутузов, – «бабе - цветы, дитям – мороженое».
-Чего?!
-Иди уже. Пора бы привыкнуть к его шуточкам. – Разрядила обстановку Лилия, провожая Сергея к двери.
-Задолбал, блин, своими шуточками.
-Иди-иди…
-Ну, по коням! – Зайдя в комнату, скомандовала она Остапу, и они вместе стали спускаться вниз.

Палец Сергея словно прилип к кнопке звонка в съёмную квартиру Антонио и Джузеппе.
-Да что же это такое!... – Ругаясь по-итальянски, мчался к двери сонный Джузеппе. – Сейчас!
Молча отстранив открывшего ему дверь мужчину, Сергей направился в комнату. Громкий женский визг заставил выйти из неё и даже покраснеть. Вторая дверь оказалась правильной.
-Встаю… - лениво потянулся, разбуженный в своей кровати визгом Татьяны, Антонио, увидев в дверном проёме громадную массу телохранителя и водителя отца Олеси. – Может, выйдешь? Мне одеться нужно.
Но, увидев, что тот даже не шелохнулся, тяжело вздохнув, начал вытаскивать своё тщедушное тело из кровати.
Проведя все необходимые утренние процедуры под бдительным молчаливым наблюдением детины, он оделся и обречённо продефилировал к выходу.
-Мы завтра уезжаем, помнишь? – Крикнул ему вслед Джузеппе. – Нужно ещё чемоданы собрать.
… - Антонио лишь махнул ему уже на лестнице в знак того, что всё он помнит.

На окраине Минска в километре от кольцевой дороги, в уютном ресторанчике в стиле Прованс в полном одиночестве за столиком возле окна сидели: Олеся в необыкновенном воздушном малиновом комбинезоне и её отец, когда в зал вошли Антонио с Сергеем.
-Ну что, дружище! – Как обычно, хлопнув итальянца по спине и предложив жестом присесть напротив, забасил Остап. – Обманул ты меня. Нехорошо…
Заволновавшись после последних слов и вскочив, только присев, был грубо опущен на место стоящим рядом с ним громилой.
-Я не! Я не… не обманывал вас!
-Тише, тише! Покушай вот. – Продолжая сам трапезу, предложил и ему, Остап, и, дождавшись, пока тот начал ковырять вилкой в тарелке, продолжил: - Что ж ты не поделился со мной, дорогой Антонио, что ты - полицейский? – Ласково так, отложив на секунду столовые приборы, посмотрел в глаза итальянцу Остап.
-Я, я не полицейский! – Начал оправдываться тот. – Я же уже говорил: я на таможне работаю. Проверяю грузы и документы. Я только считаюсь полицейским, но на самом деле…
-Что я ещё не знаю?! – Не слушал его лепета отец Олеси.
-Послушай, папа, - вступилась за друга молчавшая всё это время Олеся, - не дави на него. Дай ему возможность объяснить.
-Что?! Он вошёл в мою семью обманом! Как я смогу дальше доверять ему?!
-Но послушайте…
-Это ты послушай, червяк! – Хлопнув по столу и приблизив своё лицо, наклонившись через весь стол, приподнялся со своего места Остап. – Если ты собираешься войти в семью, я должен доверять тебе, как себе! А я не доверяю тебе, как себе, потому что ты мне не всё сказал и мне не нравится, что информацию о тебе мне приходится узнавать от других, чужих людей!
-Да не скрываю я ничего! – Возмутился Антонио. – Спрашивайте, мне нечего от вас скрывать!
Остап сел. Продолжая внимательно смотреть на Антонио и немного сбавив тон, он начал задавать вопросы, касающиеся, в том числе, и тонкостей его работы: как проверяются грузы, кто конкретно этим занимается, кто начальник, как тщательно…, а так же кто родители Антонио, чем занимаются, кто его друзья… и многое другое. Таких подробностей личной и профессиональной жизни вам не напишут ни в одной анкете с такой откровенностью и безмерным желанием сказать даже больше, чем у тебя спрашивают…
-Всё это мы проверим. Но тебе на деле придётся доказать, что мы доверяем друг другу, как родные.
-Я готов! – С готовностью согласился Антонио, приступив к еде.
-Десять тысяч евро придётся тебе заложить мне в знак доверия.
Аппетит у итальянца вновь пропал.
-Заметь, не пятьдесят… - выдержав многозначительно паузу, сделал ударение на втором слове Остап, а всего десять, которые будут возвращены тебе в момент передачи товара. Ты сейчас сделаешь все нужные процедуры со своим банком по этому ноутбуку… - протянул он ему лежащий возле окна компьютер.
-Но я не… я не знаю, как это делать… - действительно растерялся Антонио.
-Не переживай, я помогу тебе. – И, отставив от себя пустые тарелки, раскрыл ноутбук и, подозвав к себе Антонио, задавая ему нужные вопросы, без труда отправил все необходимые запросы, отсканировав для банка отпечатки его пальцев…
-Вот и отлично. – Закрывая ноутбук, резюмировал Остап. – А теперь мы поедем по своим делам, а вы с Олесенькой отправляйтесь по магазинам, за сувенирами.
-Па! Мои кредитки заблокированы. – Вновь напомнила о себе его дочь.
-Конечно, заблокированы. Я же тебе уже сказал: Интерпол на хвосте. Зачем мне светиться? На вот, возьми! – и протянул вытянутые небрежным жестом из портмоне несколько стодолларовых купюр.
-Спасибо, папочка! – Так же небрежно Олеся засунула купюры в свою маленькую сумочку.
После ухода мужчин аппетит у Антонио невероятным способ вновь восстановился, и, наблюдая, как он ест, Олеся, уже давно закончившая трапезу, нежно обратилась к нему:
-Ты не смотри, что он такой. Он добрый. Просто не доверяет никому. Но, стоит завоевать его доверие, он – сама доброта и забота. К тому же он очень волнуется за меня.
-Да. Я понял. У тебя хороший отец.
-Мне кажется, ты ему тоже понравился. Он очень не любит, когда с ним спорят, а ты соглашаешься, и он добреет.
-Ты не знаешь, что мне придётся перевозить?
-Нет. Папа никогда не посвящает меня в свои дела.
-Понятно. – Снова загрустил итальянец.
-Да не волнуйся. Всё будет хорошо. Пойдём покупать твоим родным подарки. – И Олеся, подхватив его под руки, чмокнув в нос и заливисто засмеявшись, повела к выходу, бросив небрежно на стол одну из переданных ей отцом купюр.
-Секундочку! – Услышали они сзади сердитый женский голос.
-Да?! – Притормозив и перестав смеяться, обернулась с самым невинным видом, Олеся.   
-А рассчитаться? – Грозного вида объёмная женщина стояла рядом с покинутым ими столиком.
-Я оставила деньги на столе, разве этого недостаточно? – Искренне удивилась Олеся.
-Валюту мы не принимаем!  Заберите свои деньги! Мне ещё проблем с налоговой не хватало.
-Но у меня нет других денег. – Пожав плечами, растерялась Олеся.
-А карточка?
-Мои карточки заблокированы. – Совсем сникнув, тихонько пролепетала женщина.
-Тогда я вызываю милицию.
-Не надо милицию. – Вдруг, чего-то испугавшись, встрял в разговор Антонио. – Возьмите мою карточку.
-Ну ладно. – Подозрительно глядя на них и взяв из рук итальянца его карточку, она направилась к барной стойке. – Не вздумайте сбежать! Котёнок, присмотри за ними! – Крикнула она кому-то в сторону и в то же время в дверях появился тщедушный мужчинка и так и замер там же, скрестив на груди руки.
Вид Олеси явно был расстроенным.
-Больше никогда ноги моей не будет в этом заведении. – Нахмурив брови и капризно топнув ногой, так же скрестила она на груди руки.
-Всё нормально. – Расслабившись, сообщила женщина и подошла, чтобы вернуть карточку. Одновременно из проёма исчез мужичок. – Приходите ещё.
-Да уж, всенепременно! – Буркнула Олеся, и они с Антонио продолжили намеченный маршрут.

Остановив свой выбор на Столице, припарковав кабриолет на паркинге, Антонио с Олесей неспеша прогуливались по торговому центру, когда нос к носу столкнулись в небольшом сувенирном магазинчике с Ольгой.
-Привет! – Напряжённо переводя взгляд с Антонио на Олесю, первой поздоровалась она.
-Привет. – Весь вид итальянца говорил о том, насколько он не рад встрече, но при этом, демонстрируя отличное, можно сказать, аристократическое воспитание.
-Можно тебя на секунду? – Легко дотронувшись до его руки, обратилась к нему Ольга, и Олеся, как хорошо воспитанная девушка, разрешив ему лёгким кивком головы поговорить, отошла к витрине, что-то внимательно разглядывая.
-Антонио! – С придыханием начала Ольга. – Ты не должен встречаться с этой женщиной. Ты знаешь, кто у неё отец?
-Ну и кто? – Один на один Антонио не был уже так любезен с ней, сменив тон воспитанного человека на абсолютно невоспитанного.
-Бандит! Ему человека убить, что муху раздавить. Его даже милиция боится. А за Олеську свою так и вообще порвёт.
-А тебе-то что? У нас с тобой уже всё! Ты мне прощай сказала, забыла?
-Да что ты прицепился к этому прощай?! Сказала и сказала. Я не собиралась с тобой насовсем расставаться. Просто обиделась очень, а тебе наплевать.
-Не неси чушь! Ты захотела бросить меня, только вот что: я тебя первый бросил.
-Я знаю. – Опустила глаза Ольга.
-И не надо теперь сцены ревности мне закатывать. Олеся – нормальная, и у нас с ней - отношения. – Глянув на свою теперешнюю подругу, заставляющую молоденькую продавщицу доставать и показывать ей из витрины всё подряд, он быстро продолжил: - И отец у неё нормальный, деловой человек…
-Это пока ты ему нужен. Я могу рассказать тебе об их семье кое-что. Позвони мне сегодня вечером. – И тоже, как бы украдкой глянув на Олесю, поспешила к выходу, ещё раз тихонько напомнив: - Позвони. Обязательно. Я за тебя волнуюсь.
-Кто это? Как ни в чём не бывало, поинтересовалась у подошедшего к ней Антонио, Олеся.
-Да так… Что-нибудь выбрала?
-Да вот и не знаю теперь даже… Вот этот глобус стеклянный мне понравился, хотя?... Зачем он мне? Пойдём отсюда. Тебе ничего здесь не нужно? – Как бы, между прочим, поинтересовалась она.
-Да нет…
-Так что это за женщина, с которой ты разговаривал? – Вернулась к теме Олеся.
-Это Ольга. С которой мы расстались.
-А. Понятно. Красивая. И, кажется, всё ещё любит тебя.
-Любит? Когда любят, «прощай» не говорят.
-Тебе видней. – Не стала спорить она, пожав плечами.
-К тому же, ты мне гораздо больше нравишься. – Решил использовать ситуацию в свою пользу он.
-Но её ты любил, насколько я поняла. Любить и нравиться - не одно и то же.
-А почему ты не допускаешь, что я тебя люблю? – Подойдя к ней вплотную, убрал с её лица белокурый локон, он.
-Потому что ты знаешь меня совсем недолго. – Предположила, немного отстранившись, она.
-Чтобы понять, что любишь человека, совсем необязательно иметь много времени.
-Тогда, наверное, и разлюбить можно так же быстро.
-Неправда. Я тебя никогда не разлюблю. – Всё приближался к ней Антонио.
-Ты извини меня, конечно, но я всё же спрошу, ладно?
-Конечно! Можешь спрашивать всё, что хочешь?
-Ты меня, случайно, не из-за отцовских денег полюбил?
-Что ты! – Слишком быстро не согласился с ней Антонио. – Если ты помнишь, мы с ним позже познакомились. Сначала я в тебя влюбился.
-Ну да. Только ты тоже знай, он у меня не совсем простой, может  озолотить, а может и три шкуры, не задумываясь, содрать, особенно руками Сергея. – Дала ему последний шанс на отступление Олеся.
-Я это понял. – Не воспользовался им Антонио. – И я не подведу его. И тебя.
-Ну и хорошо. – Легко повеселела Олеся, и они направились дальше.

Привезя его к съёмной квартире достаточно рано, чтобы у него была возможность собраться, Олеся, поцеловав его в щёчку, напомнила:
-Завтра Сергей заедет за вами и отдаст сумку для передачи папиному человеку в Риме. Мы с папой будем ждать тебя в аэропорту. Через неделю и я приеду в Рим. У меня будет две недели, так что сможем встретиться, если захочешь…
-Конечно! Я с ужасом думаю о расставании с тобой.
-А я боялась, что ты не захочешь со мной встретиться…
-Что ты! Ты – моя жизнь, моя любовь! Как ты можешь говорить такое!
-Ладно. Жизнь покажет. До завтра. – И, оставив его со своими мыслями, с правом на выбор и возможностью всё изменить, Олеся села в свой кабриолет и, рванув с места, умчалась.

-Что-то ты сегодня пораньше? – С томной иронией, обнимая Татьяну, поинтересовался Джузеппе: - Неужели бросила?
-С ума сошёл? Она без ума от меня. На следующей неделе в Италию планирует приехать.
-А отец?
-А что отец? Отец - нормально… Пойду прилягу.
-Соберись сначала, чтобы как в прошлый раз из-за тебя лететь не пришлось, чуть не опоздали.
-Не волнуйся. Нас завтра в аэропорт в лучшем виде доставят. На Лексусе. С личным водителем.
-Тогда я такси отменю. Точно довезут?
-Ты мне не веришь? Я же сказал, что нужно будет что-то передать их другу в Риме.
-Хорошо.
Плюхнувшись на кровать, где они с Ольгой проводили отлично время, Антонио стал перебирать в голове картинки, которые сначала тяжело соглашались сменять друг друга, а потом неудержимо понеслись калейдоскопом, вводя его в состояние предчувствия нехорошего.
Сначала Ольга, нежная, с любовью глядящая на него, отчего всё его сердце сжималось, словно его пытались засунуть в тиски ответственности, чего он никогда не любил. Потом Олеся, лёгкая, бесшабашная. Затем снова Ольга с застывшими в глазах слезами обиды и отчаяния. Ведь он прекрасно знал, что обижает её, однако продолжал говорить грубости, словно желая поставить окончательную точку, дабы никогда больше не возвращаться к этому неприятному ощущению ответственности за чьи-то чувства.
И опять Олеся. Как она смеётся! А как пахнет! От её приближения внизу живота постоянное томление…
Ольга. Её взгляд сегодня в магазине. Ведь он задел его. Как будто сердце ковырнули. Так неприятно, но ощущение, что оно всё таки есть, напомнило ему о матери и её словах: «Когда гладко, сынок, не всегда хорошо, иногда лишь пройдя извилистый путь, начинаешь по-настоящему ценить то хорошее, что посылает тебе Бог».
И вдруг, откуда-то появился Остап, и слова Олеси: «Он очень не любит, когда с ним спорят, а ты соглашаешься, и он добреет». И от этих слов становится хорошо. Просто не нужно с ним спорить, и он позволит ему быть с Олесей, он сможет решить все его проблемы…
Но что там говорила Ольга? Она просила позвонить. Сказала, что волнуется за него. Неужели, после того, как он поступил так с ней, она ещё за него волнуется? Сам он ненавидел свою жену, когда она, забрав дочь, умотала с любовником в другой конец Италии. Волновался? Конечно! Как отобрать у неё деньги. И у него это получилось.
А может, всё же позвонить? Ни к чему не обязывающий звонок. Просто разговаривать нужно холодно, не обнадёживая её… А с другой стороны, что это ему даст? То, что её отец – мафиози, это он итак понял. Какие честные люди рассуждают о миллионах, как о какой-то сотне евро? Да и кто сказал, что он сам горит желанием стать честным человеком? Честность и большие деньги рядом никогда не стояли, а Антонио всегда хотелось иметь много денег.
А что, если его заставят перевезти наркотики и его на этом поймают? Ну, тогда он всегда сможет сказать, что его попросили просто передать посылку друзьям его новые друзья. Кто именно?... Действительно. Что я о них знаю? Да ничего, кроме имён-то, и не знаю. Даже фамилию не знаю.
Ольга говорила, что знает их семью. Всё же нужно позвонить ей…
-Привет. – Изображая полное отсутствие личного интереса, но максимум ответственности, начал разговор Антонио, услышав в трубке знакомый голос Ольги. – Вот вспомнил, что обещал позвонить…
-Ты не с Олесей? – Услышал он взволнованный голос бывшей подруги.
-Я её сюда не приводил. – Вроде как и не соврав, зачем-то изобразил оскорблённое достоинство он. – Я сюда к тебе ехал и квартиру для нас снял.
-Вместе с Джузеппе… ну ладно. – Не стала концентрировать внимание на некоторых несоответствиях его слов Ольга. – Возможно, я и сама виновата в произошедшем, и не исключено, что у вас с ней всё будет хорошо. Тебя сложно не полюбить… но я хочу, чтобы ты больше узнал её… Их фамилия – Карлеониловы. Они русские и приехали в Беларусь, скрываясь от российского правосудия. У них в высоких кругах здесь родственники какие-то есть, я точно не знаю. Там было какое-то очень громкое дело, но всё это страшно секретно. Говорят, он с наркотраффиком связан, который через Беларусь проходит.
Знаешь, что… ты лучше сам посмотри в интернете, я тебе ссылку сейчас сброшу. И… будь осторожен, пожалуйста. Я не желаю тебе смерти. – И, тихонько всхлипнув, отключилась.
-Ну просто актриса больших и малых академических театров! –Восхитилась, аплодируя, Лилия.
-А я уж начинала волноваться, что он никогда не додумается, что он на самом деле тебя и не знает совсем, чтобы можно было на кого-то всё свалить, в случае чего. Подумала: совсем дегенерат что ли, мозгами не думает? – Высказала своё мнение сидящая и глядящая неотрывно в монитор компьютера вторая женщина – худая, угловатая, крашеная в сине-чёрный цвет, вся в серёжках и зловещих татуировках, с выбритыми бровями и накрашенными жирным чёрным карандашом глазами.
-Лилиен, - обратилась к ней Лилия, - сеанс закончишь, позовёшь. Усну сейчас без кофе. – Направляясь из комнаты на кухню, она зевнула и сладко потянулась.
-Скоро закончим всё, выспимся. О’кей.  Позову. – Жуя жвачку и так же не отрывая взгляд от монитора, пообещала Лилиен. – Ты уверена, что у них больше, кроме ноута этой Татьяны, никакой техники нет? – Обратилась она уже к сидящей тихонечко на диване и разглядывающей её, Ольге.
-Нет. Точно. Мы с ней созваниваемся периодически, если бы они что-нибудь здесь приобрели, она бы мне сказала. Они всё, зачем-то, бижутерию скупают. Техника и новые технологии – не в их приоритете.
-Ясно. Тогда ждём. Опаньки. Вот, кажется, и наш дружок… - потерев сухие ладошки, Лилиен, как пианист-виртуоз, ударила по клавишам, запуская нужную ей информацию в компьютер невесты Джузеппе. Причём взгляд у неё был с оттенками радости, азарта и предвкушения сладкой мести…
Посидев ещё с минуту в комнате, Ольга встала с диванчика и направилась к Лилии на кухню. Застав её там пьющей кофе и читающей какую-то толстую книгу, она всё же поинтересовалась, присаживаясь рядом на табуретку:
-Выходит, ещё и третья Лилия есть…
-Есть. – Просто ответила она, не отрываясь ни от кофе, ни от чтения.
-Что читаешь? – Поняв, что не дождётся подробностей, не хотела снова оставаться в тишине Ольга.
-Библию.
-Серьёзно?! – Ольга даже привстала и заглянула в неё, не поверив.
-А что тебе удивляет? – Оторвалась от чтения Лилия, посмотрев на гостью.
-Даже не знаю… - растерялась Ольга. – Ты - верующая?
-Как тебе сказать? – На секунду задумалась Лилия, подняв глаза к потолку, словно в поисках правильного ответа. – В детстве меня крестили, хотя в Библии я вычитала, что к вере человек осознанно приходить должен. В Бога я верю. И боюсь я только его. И наказывает лучше всех именно он, как и вознаграждает.
-Так зачем же тогда ты занимаешься тем, чем занимаешься? – Удивилась нелогичности ситуации, с её точки зрения, Ольга.
-Понимаешь, Бог ведь не собственными руками наказывает или вознаграждает, а человеческими руками, через ситуации всякие. Вот я и уверена, раз получилось и сложилось всё так, как получилось, значит, это - не просто так! Я вообще в случайности не верю. Вот мы и становимся, как бы его руками, в каком-то смысле. И зарплату получаем. И шанс второй даём. И я слежу, чтобы опасную черту не переходить в наказании. Правда, самое обидное, что люди выводы-то делать совсем и не умеют. Вот понёс он своё наказание, а вывод всё равно не сделал. Иногда даже ещё больше обозляется, хотя и не прав по всем статьям.
-Так. Всё! Сеанс окончен. Если он ещё в штаны не наложил, то завис уж точно надолго. – На кухню вошла Лилиен. – Пожевать чего-нибудь у нас есть?
-Ты ж жвачку жуёшь! – Смешливо глянув на неё, удивилась Лилия.
-Я выплюну. – Прищурившись, действительно выплюнула в руку огромную жвачку она. – Во!
-Ты с другим вкусом хочешь? – Продолжала посмеиваться над ней Лилия.
-Желательно с мясным. Но можно и с сырным.
-С сырным – это к мальчикам. Они носки носят… а с мясным - в холодильнике посмотри, там кусок колбасы должен был остаться.
-Фу! – Скривилась и поёжилась Лилиен, аппетит теперь из-за твоих носков пропал…
-Не из-за моих. – Развеселилась Лилия.
-И не дождёшься! – Вернула лицо в исходное состояние Лилиен и, выбросив в мусорку жвачку, стала извлекать из холодильника всё, чем можно подкрепиться: кусок вяленой колбасы, сыр, масло…
-Я нужна ещё? – Спросила наблюдавшая их шуточную перепалку Ольга. – Если нет, я к Маргоше поеду.
-Конечно, я провожу тебя. – Последовала за ней Лилия. – Скажи, ты не жалеешь сейчас, что затеяла всё это? – Поинтересовалась она уже у самой двери.
-Как тебе сказать… мне кажется, что люди не меняются, и ты права, выводы не делают. И Антонио такой просто потому, что его как-то воспитали неправильно или произошло у него что-то, что он так спокойно ко всему относится, – к чувствам, преданности, женщинам всем. И он не поймёт, даже если ему всё на пальцах разложить…
-Так что, всё отменяем? – Зелёные глаза Лилии вновь блеснули озорным огоньком.
-Нет. – Почему-то заупрямилась Ольга. – Доведём всё до конца, раз начали.
-Ты не переживай, мы лишь потраченные деньги оставим, остальное вернём.
-Нет. – Снова уверенно повторила Ольга. – Идём до конца.
-Как скажешь. – Пожала плечами Лилия, и по её интонации нельзя было определить, разочаровал ли её ответ клиентки или обрадовал. – Завтра к вечеру у тебя будет полный отчёт. До завтра. – И, не дожидаясь ответа, закрыла дверь.
-Она ведь не знает про деньги? – Жуя бутерброд, поинтересовалась с полным ртом Лилиен.
-Не знает. Дочку её жалко, болезненная она какая-то. За эти деньги могла бы свозить её куда-нибудь на море погреться, а она… и упёрлась ведь! – В сердцах Лилия даже топнула ногой и плюхнулась на соседнюю табуретку.
-Не наши заботы.
-Не наши. Ладно. Нужно к завтрашнему подготовиться. Всё, жуй, и за работу…

-Ну и чего лежим, кого ждём?
Антонио открыл глаза и не поверил им: в кресле, в его комнате сидел Остап.
-Как? Как вы сюда вошли?
-Как-как – через дверь. Не в окно же! – Хохотнул своей шутке громила. – Подъём давай! Время не терпит! – Стал в мгновение серьёзным он и бросил Антонио штаны. – Одевайся.

Загрузившись в машину вместе с багажом, наводящим своей огромностью ужас, Остап, Татьяна, грозно молчаливый Сергей и итальянцы тронулись в аэропорт. Всю дорогу ехали молча. Приехав заблаговременно и имея в наличии достаточно времени, Остап в зале ожидания отозвал Антонио в сторонку, и, пододвинув ногой к нему лишнюю сумку, принесённую тут же кем-то, появившимся из ниоткуда и так же исчезнувшим в никуда, и выразительно на него посмотрев, произнёс:
-Смотри, Бандерос, головой отвечаешь. Если мой родственник сумку не получит, тебе и мафия ваша Сицилийская не поможет.
-У нас уже давно нет мафии. – Робко уточнил итальянец.
-Это ты так считаешь. Уж поверь мне, есть. И она тебе не поможет, потому что она на меня работает.
У Антонио подкосились ноги,  стало тяжело дышать.
-Ну, я пойду. – Спросил разрешения он.
-И даже не спросишь, когда приедет Олеся? – Удивился такой спешности с ним расстаться, Остап.
-У меня есть её номер. Мы созвонимся. И скайп…
-Нет, дорогой. – Цокая языком, помотал головой Остап. – Дай-ка мне свой телефон. – И, не дожидаясь, пока тот возмутится, вынул из его руки телефон и беспардонно стал проводить с ним манипуляции.
-Вот так-то лучше. Кстати, а не много ли у тебя в телефоне баб-то наших, а, Бандерос? – Сделал недовольную отеческую гримасу Остап. – Моей Олеське бабники не нужны… вперемешку с английским и русским, он пытался выразить недовольство потенциальным женихом своей дочери.
-Я не… я не… это всё в прошлом. А потом я встретил Олесю. – Начал, заикаясь, оправдываться «будущий зять».
-Чего ж не удалил сразу, как определился, что тебе только Олеська моя нужна?
-Не успел. Я хотел. Но не успел.
-Смотри у меня. Мне слёзы её и сопли не нужны. Только попробуй её обидеть! – И сделал страшное лицо, предвкушая возможные последствия беспечности потенциального зятя.
-Да что ты, Остап. Мы же теперь как семья!.. – Возможно, приободрённый разговорами о дальнейших отношениях с хоть и криминальной, но достаточно богатой семьёй, будучи сам достаточно жадным, Антонио начал понемногу смелеть и крепнуть в голосе.
-Хочу тебе тайну открыть, - не желая раньше времени обнадёживать новоиспеченного кавалера, перебил его здоровяк, - тот паршивец, о котором Олеська до сих пор иногда всхлипывает, моих рук дело. Не нравился он мне,  проходимец. Морда смазливая, фигура танцевальная такая, ну, ты понимаешь… Ты, кстати, как с танцами?
-Ну, я… ну как вам сказать… - не зная, что можно ожидать от будущего тестя, никак не решался обозначить своё отношение к танцам бывшая модель и профессионал по бальным танцам, Антонио.
-Вот и правильно. – «Помог» определиться ему Остап. – Ненадёжные они все, эти танцоры. Знал я, что разобьёт он сердце Олеське, и решил не дожидаться, пока это сделает он… Ну, ты понимаешь… Только смотри, если Олеська что-нибудь узнает… и, показав огромный кулак, размером чуть ли не с его голову, добавил: - Не думал, что она так любила его… Думал, погорюет, да отвлечётся… Даже похороны полностью оплатил. Цветы все только настоящие! Я всё же ценю выбор дочери…
В это время, когда Антонио, слушая словоизлияния Остапа, и, понимая, о чём он говорит, в лучшем случае, через слово, а то и через три, концентрируя внимание на ключевых словах, таких, как: разобьёт… любила… похороны…, объявили регистрацию пассажиров их рейса, и Антонио с Джузеппе, взяв каждый свой багаж, направились к нужному терминалу…

-Ну, ты готова?
Ольга, Лилия и Лилиен сидели перед огромным монитором телевизора в ожидании положительного ответа Ольги.
-Да. – Утвердительно помотав головой, как на уроке, сложив руки на коленках, выдохнув, дала старт видеоотчёту, Ольга.
-Тогда поехали. – И Лилия, дав команду кивком головы Лилиен, поудобней устроилась на диванчике, готовая к просмотру и комментариям. – Да, чуть не забыла… вот это список всех девиц из телефона Антонио. Имена и номера, если интересует… Значит, так…

Пройдя беспрепятственно таможенный контроль и вздохнув с облегчением, Антонио, уже не такой напряжённый, как раньше, пройдя все необходимые процедуры, беззаботно болтая с Джузеппе, садился в самолёт.
Полёт прошёл отлично. Однако в аэропорту Фьюмичино ситуация вышла из-под контроля Антонио…
-А это у вас что? – Доставая из сумки плюшевые игрушки самых различных цветов и форм, поинтересовался таможенник аэропорта.
-Подарки везу. У меня в Реджо Калабрио родни куча: племянницы, племянники, дочка, двоюродные племянники… Везу им подарки.
-А не тяжеловаты ли для детей подарки? – Подбрасывая в руке, как бы определяя вес, прищурившись, поинтересовался блюститель итальянского закона.
-Не знаю. Вроде, нет. – Занервничал Антонио, покрываясь мелким потом.
-Пройдёмте за мной. – Не оставил без внимания физиологическую особенность пассажира таможенник.
-Да ладно вам! Обычные же игрушки! – Пытался исправить ситуацию Антонио. – Я сам работаю в аэропорту. Мы с вами коллеги…

Всю эту ситуацию имели возможность наблюдать, как в кино, на экране, Лилия, Лилиен и Ольга.
-Короче, дальше, когда, вспоров одну игрушку и обнаружив внутри белый порошок, Антонио скрутили, и, вызвав местные органы для ареста и дальнейшего разбирательства, наш человек был приглашён в свидетели. – Прокомментировала задержку продолжения фильма Лилия. – Не успели смонтировать… - выразительный взгляд на Лилиен с последующим непродолжительным спором при помощи мимики за спиной Ольги.
Да, вот продолжение…

Пока сделали экспертизу… Несмотря на врождённый темперамент итальянцев, пословица «Спешка хороша лишь при ловле блох», работает и у них. Продержав Антонио до выяснения обстоятельств всю ночь, следующий день, ещё ночь и ещё день и ночь, подключив управление по наркотикам, было, наконец-то, выявлено, что во все плюшевые игрушки зачем-то была вложена в целлофановых пакетиках сахарная пудра и сусли. Причём с истёкшим сроком хранения…
Вопросов была уйма: что, зачем, в каких целях? Сначала Антонио всё отрицал, ссылаясь на просьбу знакомого в Минске передать товар…, точнее, посылку его родственнику в Риме. Затем, после предположения одного из особо инициативных работников органов, что всё это было лишь отвлекающим манёвром, и что Антонио должен раскрыть все имена членов контрабандистской группировки, его ещё долгое время пытали (если так можно сказать: пятиразовое питание, мягкая, пусть и не домашняя, постель, но невозможность увидеться с адвокатом).
И только через несколько дней, когда, не выдержав пытки невозможности попасть домой «прямо сейчас», Антонио начал, как на духу, выкладывать всё, что с ним произошло в «ужасной дикой» стране, не брезгуя мельчайшими подробностями, лица допрашивающих становились всё дружелюбней. Стали заходить и выходить всё новые и новые люди, в том числе и женщины…
И, в конце концов, сменив тон со строго-укоризненного на добродушно-великодушный, главный следователь, обращаясь к Антонио, словно к маленькому ребёнку, любезно позволил ему ехать домой, предоставив даже автомобиль, который, однако, повёз его не в родной город-рай (со слов Антонио), а в психиатрическую клинику, из которой, проведя ещё несколько дней, не до конца уже сам уверенный в своей нормальности и реальности происходящего, Антонио был выпущен, а точнее,  просто оставлен за пределами клиники без вещей, чемоданов, зато с документами…
Вернувшись домой и пытаясь переварить всё, что с ним произошло за последнюю неделю, Антонио впал в жестокую депрессию и в ужасе стал ожидать расправы над ним Сицилийской мафии, стараясь не общаться даже с друзьями, боясь предательства с их стороны…
-У тебя, Ольга, есть привилегия позвонить сейчас ему и объясниться. Сказать, что всё, что с ним произошло – это всё последствия его непорядочности, обмана, лицемерия… - Встретившись ровно через неделю и предоставляя окончательный отчёт по делу, внимательно глядя в глаза, предложила Лилия.
-А ты бы позвонила? – Вдруг задала неожиданный вопрос ей Ольга.
-Не знаю… - растерялась Лилия. – Я тоже предпочитаю идти до конца, раз уж начала…
-И, как ты думаешь, что он почувствует? Поймёт ли он что-нибудь?
-О нет! – Усмехнулась Лилия, осознав суть интересующего собеседницу вопроса. – Это вряд ли. А ты сама получила удовольствие, увидев, что пришлось пережить твоему Антонио?
-Не моему! – Мгновенно среагировала Ольга. – А откуда вы знаете, что всё так и есть, как ты рассказала? – Сконцентрировавшись, Ольга словно перешла в наступление.
-Ты забыла про третью Лилию… - улыбнулась наивному, с её точки зрения, вопросу, Лилия.
-Ах да. Вы полны неожиданностей… - съёрничала Ольга, почему-то выбрав на сегодня врагом агентство.
-Ну, это само собой. – Считала интонацию и настрой собеседницы Лилия.
-Я хочу позвонить. – Вдруг решилась Ольга.
-Конечно. – Зелёные глаза Лилии, как бы сильно ни старались, не могли удержать внутри насмешку знающей жизнь не понаслышке, женщины, выработавшей при этом к ней своё собственное отношение. – Желание клиента – закон. – И, набрав на клавиатуре компьютера нужную комбинацию цифр, предложила сесть перед ним на стул Ольге.
-Пронто… - услышали знакомый голос обе женщины.
-Здравствуй, Антонио. – Слишком бойко произнесла Ольга. – Как поживаешь?
-А, это ты, Ольга… нормально. Как ты? – Исключительно, даже не из приличия, а по инерции, добавил он.
-Я - замечательно. Открываю Шенген. Думаю с Маргошей по Европе проехаться.
-Да?... Ты же говорила, что у тебя денег нет? – Отвлёкся на чужие проблемы он.
-Приятно, что ты помнишь. – Улыбнулась Ольга. – Помнится, ты обещал помочь… Но ты не волнуйся. Твоя подруга помогла решить мне мои финансовые проблемы.
-Подруга?! Какая подруга?! – Отчего-то занервничал её собеседник.
-Привет, Антоша! – Услышал он в трубке голос Олеси. – Тебя уже выпустили из дурдома? (Всю жизнь мечтала произнести эту фразу… - шёпотом произнесла Лилия, обращаясь исключительно к Ольге.)
-Чт?! Что?! – Казалось, сознание Антонио начало спотыкаться само о себя, не в силах переварить или, хотя бы, просто воспринять происходящее.
-Мы поспорили с Ольгой на предмет, держат ли свои слова мужчины, или нет. Ольга на твоём примере убеждала меня, что нет, а я отдала ей половину полученных от тебя денег, доказывая обратное. Ведь какая разница, каким образом мужчина держит слово, согласись?
-К-как? Что?...
-Не напрягайся, вопрос был риторическим. Просто запомни очень хорошо, что женщин обижать не нужно. Особенно белорусских. Дорого обходится. Всего хорошего. Приезжай ещё. – И обе женщины от души засмеялись, хлопнув друг друга по ладошкам, перед тем, как отключить связь.
-Натешились? – С насмешкой поинтересовалась вошедшая в этот момент Лилиен.
-Как ни странно, да. – Заканчивая смеяться, ответила Ольга. И спасибо вам. – Став совсем серьёзной, добавила она. – Думаю, глупо было тратить деньги, собранные на поездку в Италию, на месть…, но, с другой стороны, спасибо, что вернули их, и удовольствие я действительно получила. Словно камень с души свалился. Да и он… может, задумается хоть на секунду, каково это – быть преданным и обманутым. А вам действительно ничего не угрожает? – Серьёзное лицо Ольги стало волнительно-озабоченным.
-Всё в порядке. Не первый год замужем… - пространно, но уверенно успокоила её Лилиен. – И прощай. Думаю, тебя эта ситуация тоже чему-то научила.
-Не то слово!
-Что делать будешь? – Исключительно, чтобы заполнить паузу, поинтересовалась у никак не собирающейся уходить Ольги, Лилия.
-Поеду с дочей в Европу. – Обрадовалась вопросу Ольга. – И начну, пожалуй, с Италии…


КОНЕЦ