Взяв шлюпку и оставив Драгон-Фей на орбите, они приземлились в начале ночи на Тропической — последней из обитаемых станций планеты. Вернее при-этуарнились, если быть до конца точным. Приспособили на лица небольшие кислородные маски, которые не были стопроцентно герметичными, так как воздух Этуарны был вполне пригодным. Был бы пригодным, если бы только люди могли переносить ужасные запахи. Так что маски эти подавали ароматизированную кислородную смесь.
Посадка на крышу прошла спокойно, и теперь они стояли под дождём, наблюдая чёрное глянцевое болото в свете прожекторов и стараясь не вдыхать. Болото было безбрежным, а запах его проникал через всё.
Чернота. Та самая чернота во плоти. Та, которая пришла из сна. Смесь тоски и ужаса просто вошли внутрь и прописались в голове, в душе, во внутренностях. Кай даже не ожидал такой агрессивной негативной ассоциации. Даже дождь в темноте казался чёрным. На Лахти было жалко смотреть, он чуть не плакал. А когда в темноте раздался противный тонкий вой, то было ощущение, что это взвыла трясина. Но это был всего лишь Рыжик, которого Нина испуганно похлопывала по спине и пыталась утешить. Он не утешался. Он не только озвучивал своё настроение, он ещё и старался вырваться изо всех сил. Нина извинялась, но ничего не могла поделать.
И потому встреча прошла под этот вой. Без помпы и энтузиазма. Под навесом стояли управляющий станции Клаксон, высокий лохматый толстяк, заместитель начальника охраны Фёдоров, явно бывший офицер, и руководитель научной группы биологов доктор Эмори, пышная высокая седая дама. Лахти сразу представил им Кая в качестве нового второго директора, а Борю и Матильду в качестве инспекторов.
— Большое собрание населения, — сказал Лахти, — завтра в одиннадцать утра.
— Какая повестка? — спросила Эмори холодно.
— Всё завтра, — ответил Кай.
И только войдя в помещение со “свежего” воздуха они наконец смогли снять маски и вдохнуть полной грудью. Краем глаза Кай заметил, как промелькнула рыжая молния — кот сумел вырваться из объятий хозяйки и теперь улетал куда-то вдаль по коридору, и перепуганная стюардесса бросилась за ним.
* * *
Дождь усилился — словно планета плакала. Чернота смотрела в каждое окно. Она мрачно плескалась под окнами, и Кай, глядя из новой “каюты”, долго не мог понять свои ощущения, глядя на это море смрада. Как он мог его спасти, если это просто естественная жизнь этого моря, этой планеты? Просто химические и биологические составляющие собрались и образовали вот такое сочетание. Ведь на Земле тоже есть сероводородные источники, где пахнет тухлыми яйцами, кислотные ущелья, солёные озёра, гейзеры, кратеры и грязи. Поляны, через которые пробегающий зверь падает замертво. Озёра, где ничего не растёт. Ничего неестественного. Есть другие планеты с намного худшими для человека условиями. И ничего страшного в этом нет — просто специфическая химия и биология планеты, её такая жизнь. Почему здесь вдруг возникло ощущение катастрофы? Потому что вначале было по-другому?
Поскольку у Кая по-прежнему не было никаких вещей, ему и распаковывать было нечего. Он постоял у окна, но не в силах больше это наблюдать, закрыл шторы и отправился гулять по станции. Вымершие коридоры, подсохшие цветы в кадках, открытые настежь пустые кабинеты, пустые жилые комнаты. Ощущение мёртвого лайнера в океане. Здесь, как он после выяснил, комнаты даже назывались каютами.
Но вдруг вдали по коридору послышалась музыка и какие-то неясные звуки. Шум этот раздавался из бара, который, к удивлению, был открыт и полон народу. Несколько человек в форме охранников, несколько в одежде лаборантов, несколько вообще одетых в пижамы или кое-как. Одни пили, болтали, играли и наблюдали за игрой. Тут были шашки, карты, Монополия и какое-то подобие джуманджи. Больше всего Кая поразила пара, где девушка в длинном чёрном платье была погружена в шахматную партию с лысым пожилым толстяком в одних семейных трусах и тапках. Было такое ощущение, что люди договорились не удивляться внешнему виду друг друга. Просто игнорировать. Просто быть, как они есть, и как им вздумалось в данный момент. К счастью обошлось без нудистов, но почему-то показалось, что если бы они здесь были, то это никого бы не возмутило и даже не тронуло.
Около барной стойки стоял Боря в своём традиционном попугайском костюме с бантом и мрачно осматривал пеструю компанию, которая не обращала на него никакого внимания. Он поприветствовал Кая жестом, покачал головой и заказал джин с тоником.
— Что? Так всё плохо? — спросил Кай.
— Да чёрт его знает, — пожал плечами Боря, забрал выпивку и пошёл погулять по залу, внимательно присматриваясь к населению. Никто по-прежнему его не замечал.
Кай долго рассматривал полутёмный зал, пока не увидел знакомое лицо. Впрочем, они все теперь были ему слегка знакомы, но Валерия проходила по особой статье.
Одетая в джинсы и майку и с рюмкой в руке, она наблюдала за играющими в Монополию, переговариваясь с игроками и зрителями. В реале она была ещё приятнее. Есть что-то внутреннее, какой-то датчик, который позволяет почувствовать, хороший человек или плохой. Она была по ощущениям очень хорошей. Простая, искренняя, без кривляний и претензий, исполненная внутренней доброты. Кай вздохнул, невольно вспоминая буквы “Va” написанные кровью.
В какой-то момент она уловила взгляд Кая, улыбнулась и салютовала рюмкой. Хотя её улыбка была грустной. И поскольку он не ответил тем же, она пошла к нему.
— Валерия, — сказала она, протягивая руку, — Только что прибыли?
— Кай, — представился он, пожимая её ладонь, — Кай Громов. Да, только что приехали. Вы тоже?
Её рука была сухой и горячей, а взгляд, хоть и заинтересованным, но уже чуть расфокусированным. Её речь тоже обозначала наличие алкоголя в крови.
— Да, — ответила она. — Три дня назад вернулись. Вхождение обратно в атмосферу всегда затруднительно, — добавила она, показывая рюмку, — А как вы догадались?
— Просто подумалось.
— Объясните почему. Мне это очень интересно. Я психолог. А вы… новый хозяин планеты?
— Хозяин? — удивился Кай.
Валерия отправила рюмку по полировке стола в сторону бармена, тот наполнил и послал обратно. Она поймала привычным движением и продолжила чуть заплетающимся языком:
— Мы естественно наводили справки о новом директоре концерна. Как только стало известно. Сюда новость долетела дней пять назад. Я узнала, когда прилетела. И конечно мы обсуждаем. Вы уж простите мою бестактность… — она помолчала и добавила посерьёзнев: — Я очень сожалею, что… я про то, что случилось с вашей семьёй.
— Да, спасибо, — ответил тот нейтральным тоном, хотя горячая волна прошла по внутренностям, а воображение снова показало ему Наю и Малю, улетающих в пустой холодный космос. Валерия не заметив его истинной реакции продолжала:
— Вы тогда здорово провели это расследование. Против всех. Против целой корпорации. Как вы обнаружили настоящую причину гибели звездолёта?
Кай пожал плечами:
— Есть масса вещей, которые остались не замеченными комиссией. Или намеренно скрытыми. Я просто знал, где искать.
— Откуда? — улыбнулась она.
— Назовите это интуицией.
— Интуиция, как я понимаю, это другое название для суммы опыта и хорошего знания предмета.
— Именно так.
— Была большая компенсация? — спросила она довольно бестактно.
— Меня тогда интересовало не это.
— Понимаю. Вы извините меня, мы тут все живём в этой бездушной пустыне на водке и успокоительных. Мы давно разучились общаться с нормальными людьми. Вы скоро это узнаете сами… — она посмотрела куда-то позади Кая с испугом, сразу отвела глаза, потом приподняла свой стакан и молниеносно осушила. — Особенно тяжело, когда возвращаешься. А вам с приездом! И постарайтесь не отчаиваться.
— Спасибо, — ответил он, оглянувшись в ту сторону, куда она смотрела, но не увидел ничего пугающего.
Как вдруг повернувшись к ней обратно, Кай увидел за её спиной ребёнка. Маленький мальчик сидел на полу на корточках и зажимал свой живот. Несколько секунд Кай от удивления не мог ничего сказать, как вдруг мальчик отнял руки от живота, и они оказались все в крови.
Кай бросился к ребёнку, но когда добежал, то его руки встретили пустоту. Он оглянулся направо и налево, даже заглянул под столы, но мальчика нигде не было.
Недоумевая, Кай вернулся, продолжая оглядываться. Валерия смотрела на него заинтересованно, но без удивления:
— Поздравляю с боевым планетарным крещением. Кто у вас был? Раненая собака? Подбитая птица?
— Что вы имеете в виду? — не понял Кай.
— Кого вы увидели? Вы сейчас явно явно ловили галлюцинацию.
— А… Вот оно что… И как часто это бывает?
— Очень часто, — сказала Валерия. — А вы думаете, почему здесь так зашибают…
Она опять “увидела” что-то позади Кая и опять отвела взгляд.
— И что, спиртное помогает? — спросил он.
— Немного. И ненадолго, — печально ответила она и снова отправила рюмку в сторону бармена. Тот налил.
Кай оглядел бар и увидел, что это сборище людей, которые боятся остаться наедине и боятся смотреть по сторонам. И стараются занять себя хоть чем-то: игрой, пьянкой и пустой болтовнёй. Лишь бы не видеть…
— Ребёнок, — сказал Кай, — я видел раненого ребёнка.
— Жуть. Вам не повезло, — сказала Валерия печально, потрепала его по плечу и залпом выпила. — Вон Стоун, охранник, ему везде видятся экскременты. Оливия, студент-биолог, видит мясные туши, которые на неё смотрят. И они живые. Келвин, лаборант… вон тот парень… видит расчленённых собак и щенят. Я растерзанных птиц, умирающих на земле… У кого есть какая-то фобия, тот обязательно видит её предмет… Они как правило уезжают быстрее всех.
Она явно хотела выпить ещё, но поставила свой стакан и добавила:
— И вы не стесняйтесь, спрашивайте, вижу ли я то, что видите вы. Это помогает. По крайней мере перестанете метаться по бару. И главное, помните, это не только ваша, это общая проблема.
Кай поднял взгляд. Позади Валерии теперь стояла девочка. У неё была рассечена щека, и по её лицу, шее и розовому платью текла широкая струя крови. Она смотрела на него больными измученными глазами.
— Девочка… — прошептал он, — вон там. Вы её видите?
— Нет, — грустно ответила она оборачиваясь. — Это ваше. И кстати, дальше будет хуже.
* * *
К Боре, как показалось, он успел подойти во-время. Кай уже видел чуть напряжённую позу и почувствовал… нет, не движение, а только желание запустить руку в кобуру. Боря стоял и безразлично смотрел на публику, но Кай ему всё же сказал:
— Осторожно, это может быть только галлюцинация. Не начни стрельбу.
— Ты про кого?
— Я тебе просто сообщаю, что здесь есть весьма непростые глюки. Мне уже посоветовали сначала спросить других, видят ли они то, что вижу я.
— Ну хорошо, видишь ли ты вон того амбала с наколкой на затылке?
— М… да, вижу.
— Значит не глюк. И у него явно к нам нехорошее отношение.
— А, понятно.
— Здесь крутой замес. И нас тут не любят.
— Да он на тебя даже не смотрит.
— Он взглянул мельком. И увидел всё, что надо. И у него под жилеткой много всякого… И вон второй в серых трениках. И ещё один позади. Я уже говорил, что мы тут можем сгинуть всем составом навсегда, и море тут большое.
Кай замолчал и действительно задумался. Спина покрылась гусиной кожей. Хоть Боря и говорил про такое возможное развитие ситуации, но только сейчас на него обрушилось понимание, что это может стать реальностью. Но думать об этом было уже поздно. И он добавил:
— Ну ладно, а галлюцинации какие-нибудь ты видишь?
— Да, вижу, но они безобидные. И я могу их отличить от реала.
— Какие?
— Да фигня. Всякая расчленёнка, — бодро заметил Боря, — Типа как в полевом госпитале. Кишки, головы, руки. Всякий раббиш. Я умею не париться на глюки. На ретрите научили. Там такие были монстры!
— Мда? — задумался Кай, — можешь сказать, как отличать?
— Могу, но понимаешь, без тренировки не покатит. А пока… Давай мы все поселимся в одной каюте? Спокойнее будет. А то без оружия я как без штанов…
* * *
— Матильда, ты можешь посмотреть, какая электроника здесь задействована? — спросил Кай, активизируя эк-ком.
В ответ услышал только жалкие всхлипывания.
— Матильда? Ты где?
Через секунду он уже бежал по длинному коридору в сторону её каюты, вызывая Борю по эк-кому.
Она плакала, сидя на полу. Матильда плакала! Это он видел впервые за десять лет совместной работы.
— Матильда, это не реальность, это иллюзия! Галлюцинация. Слышишь?
Она не слушала. Она рыдала.
— Матильда, скажи, что случилось? Кого ты увидела?
— Вожиков и гификов, — промычала она.
— Что? Кого?
Она только мотала головой.
— Это иллюзия! — уговаривал Кай, — Я тоже увидел галлюцинацию! Очень неприятную. Но это не повод, чтобы…
— Да, я поняла, иллюзия… — она попыталась справиться со спазмом, но не смогла. И только с третьего раза у неё получилось продолжить, — Да, я понимаю… только… Только они и раньше никогда не были реальными!
— Кто такие вожики? — спросил Боря из дверей.
— Вам не надо…
— Надо. Нам всё надо, — ответил Кай. — Я должен полностью ориентироваться в ситуации, чтобы решить проблему.
— Ну я придумывала в детстве, — сказала она смущаясь. — Мои воображаемые друзья. А сейчас они умирают… — она снова разрыдалась.
— Матильда! — Кай сел рядом на пол и обнял её, — слушай, я часто вижу сны, в которых погибает моя дочь. И иногда пытаюсь в воображении её спасти. Может и ты тоже попробуешь доделать свои галлюцинации? Это же воображение. Сделай им операцию, положи в реанимацию. Ну?
— Не получается! В том-то и проблема… — и новый взрыв рыданий.
— Хорошо, — сказал Кай, переглянувшись с Борей. — Есть вопрос. Ты сможешь залезть в мозги местного сервера из космоса?
— Да, — всхлипнула она. — Не проблема. Здесь есть спутники коммуникации.
— Давай сделаем так. Нам нужен твой кристально работающий мозг, а здесь он у тебя работать не будет. Собирайся, бери челнок и вылетай на нашу Фею. Срочно положи своих вожиков в реанимацию, там ты их спасёшь! Боря, поможешь?
Тот кивнул:
— Да не проблема.
Матильда наконец очнулась, и в её глазах засветилась надежда. Кай продолжил:
— А потом залезай в сеть и ищи, что может вызвать такой эффект. Лахти сказал, что проверяли и химию, и биологию, и ничего не нашли. Проверь ещё раз! У них в системе должны быть результаты исследования. Узнай, не поставил ли кто какой-нибудь гипно-излучатель, который активизирует, например, участки мозга, дающие галлюцинации. Такое ощущение, что кто-то пытается выгнать людей с этой планеты.
Она решительно встала, вытерла нос рукавом и вручила Каю свой саквояж.
Выходя из каюты, они увидели несущегося с воем по коридору рыжего кота. Боря среагировал мгновенно, подхватив его за шиворот одним движением руки. Кот орал и бился в воздухе, не в силах достать и поцарапать. Но в этот момент их настигла измученная Нина и приняла беглеца в свои объятия. Беглец возражал из последних сил.
— Я думаю, — сказал Кай, — вы тоже не против вернуться на Фею…
— А что? Можно?! — задыхаясь спросила Нина, и в глазах её загорелись надежда и облегчение.
— Даже нужно, — мрачно ответил Кай.
* * *
Под утро эк-ком ожил с сообщением от Матильды, что они на вернулись на Фею.
— Как себя чувствуешь? — спросил Кай, с трудом разлепляя глаза.
— Хорошо! — ответила она обычным своим слегка механическим голосом. Это было странно, что виртуальные голоса были так похожи на реальные.
— Как твои гифики? Выжили?
— Да. Всё в порядке. Вожики тоже, — впервые за годы Кай услышал в её интонации улыбку.
— Как там кот? Успокоился?
— Да.
— Ну и хорошо, — вздохнул Кай, но Матильда уже отключилась.
Через несколько часов она появилась на связи снова.
— Я нашла.
— Что? — спросил Кай садясь на постели и наблюдая девочку, скорчившуюся от боли на полу. Он отвёл глаза, но она появилась в другом углу.
— Много интересного, — ответила Матильда. — Во-первых, я залезла в исследования биологов, медиков и химиков. Проработка причин появления галлюцинаций была серьёзная, и на этом поле ничего не обнаружено. А зато нашла ряд интересных закупок, сделанных три года назад. Действительно гипноизлучатели, как ты сказал.
— Ты говоришь, три года назад?
— Да.
— Но расстройства были зарегистрированы…
— Да, намного раньше.
— Кто покупал?
— Неизвестно. За наличку. Они не совсем легальны.
— Понятно. Где они установлены?
— Во многих коридорах. Управляются с центрального пульта.
— Можно ли их отключить?
— Да, конечно!
— Делай!
Кай опустил глаза в пол. А когда он их поднял, то дёрнулся в ужасе.
— Включи! Включи обратно! — сказал он судорожным полушёпотом.
Потому что раненая девочка по-прежнему лежала скорчившись в углу в луже крови и протягивала к нему руку. И это была его дочь.