(на фото: Георгий Николаевич Серезевский)
Всё лето я ожидал приказа о моём увольнении из рядов вооружённых сил. А за это время мы достроили мансарду на даче и ухаживали за теми грядками овощных культур, которые успели сделать по весне. Особой нашей гордостью были огурцы, успешно развивающиеся в небольшой теплице.
Заявление о браке мы с Леной подали в ЗАГС Ленинского района, который тогда располагался на улице Орджоникидзе напротив Областного суда. Из предложенных нам дат мы выбрали субботу 13 сентября. Однако нам пришлось обратиться ещё и в ЗАГС Центрального района для получения копии свидетельства о разводе на имя Елены Георгиевны Потаниной в связи с тем, что Лена не смогла найти его среди своих документов.
Приказ о моём увольнении из рядов ВС пришёл в июле и я приступил к делам, связанным с уходом на пенсию.
Прежде всего мне предстояло рассчитаться с Военным институтом радиоэлектроники, где я стоял на вещевом и продовольственном обеспечении. Надо заметить, что в 90-е годы эти виды обеспечения компенсировались денежными выплатами, так как министерство обороны было не в состоянии обеспечить их натурально. Если за продовольственный паёк мы получали деньги ежемесячно, то за вещевое довольствие не получали вообще, но в карточках учёта ставились прочерки с тем, чтобы впоследствии можно было как-то компенсировать.
Обычно эта компенсация производилась по увольнении. Когда я пришёл в вещевую службу ВВИРЭ, мне пояснили, что денежной компенсации подлежат только те вещи, у которых вышли сроки носки. Это составляло примерно 25% от всего, что числилось в моей карточке. Мне показали, где я должен поставить свою подпись за всё полученное имущество. А через неделю я получил в кассе военного института 2 млн. рублей (тогда были такие деньги - после деноминации 1 тыс. руб. стала 1 руб.). Впоследствии мне рассказали, как меня надурили.
- Я в бригаде связи за тоже самое получил 7 лимонов, - сказал мне Володя Иванов, начальник военной кафедры ВИСИ.
А мой начальник учебной части в 91-92 годах полковник Борис Петрович Сиваков рассказал такую притчу. Один полковник в Приволжском военном округе вычитал в приказах 30-х годов, что ему при увольнении положен конь со сбруей. Приказ этот никто не отменял, потому что им никто не пользовался. Так вот этот полковник дошёл до министра обороны и ему при увольнении вручили коня. А вот куда он его дел - это вопрос другой.
Однако, "размахивать кулаками после драки" у нас не принято. Мне осталось только "проглотить слюну".
В политехническом институте со мной поступили совершенно иным образом. Ввиду плохого финансирования ректор Вадим Николаевич Фролов принял вполне мудрое решение. Задержанные дополнительные выплаты и премии он приказал выплачивать при увольнении. Таким образом, я получил ещё от института свыше 7 миллионов рублей. В сумме с полученными от ВВИРЭ это составило 9 млн. рублей.
Теперь можно было начинать готовиться к свадьбе, но прежде всего обновить свой гардероб. И, конечно, надо было не забыть и про моих девочек. Я выделил им определённую сумму для поездки в Москву, а Алёнке мы ещё организовали платные консультации для поступления в ВПИ на физико-технический факультет.
Одним словом - лето прошло в хлопотах, связанных со свадьбой. И с достаточно небольшой погрешностью можно сказать, что мы соблюли христианский обычай, который предписывает выдержать один год после смерти супруги.
Регистрация брака производилась в ЗАГСе Ленинского района. Нашими свидетелями были: Вячеслав Иванович Воробьёв - с моей стороны, Наталья Владимировна Аганина (дочь) - со стороны Елены Георгиевны. Сразу же после регистрации поехали на 9 километр Задонского шоссе, где на Белой горе (место силы) отметили это событие с шампанским. А потом отправились в столовую завода "Электроприбор".
Дело в том, что к тому времени у меня сложились дружеские отношения с главным инженером завода Леонидом Малчевским и, когда встал вопрос - где отмечать свадьбу, тот сразу же предложил свои услуги. Место, где располагалась столовая завода, было очень значительным для Воронежа, ибо вплотную примыкало к мемориалу "Чижовский плацдарм". Так что наше бракосочетание проходило под двумя достаточно важными знаками судьбы.
Среди приглашённых, помимо ближайших родственников, были подруги Елены (ещё по институтской группе) с мужьями и мои сослуживцы: Воробьёв с женой и Лосев. Моя старшая дочь Наталья заведовала музыкальной программой, то есть музыкальной аудиосистемой. Когда надо было включала или выключала музыкальное сопровождение. В целом, свадьбой все остались очень довольны. Особенно, Георгий Николаевич, о котором следует рассказать отдельно.
Георгий Николаевич Серезевский родился 31 марта 1926 года в Воронеже. Никаких польских или еврейских корней у него искать не надо. Всё дело в том, что в Рязанской области было село под названием Серезево и его жителей в старину называли Серезевскими. По возрасту Георгий на фронт не попал, а был зачислен в Моршанское пулемётно-артиллерийское училище, которое закончил в 1945 году и был направлен для прохождения дальнейшей службы в Курское суворовское училище.
Там в 1946 году он на вечере отдыха познакомился с Анной Михайловной Сергеевой, уроженкой села Липовчик Курской области. С ней он официально заключил брак в 1947 году. В 1949 году Георгий Николаевич поступил в Московский военный институт иностранных языков на восточное отделение. С этого времени они с Анной Михайловной начали проживать в Москве. Георгий Николаевич учился, а Анна Михайловна работала на табачной фабрике "Дукат". В 1951 году у них родилась дочь Елена.
В 1953 году во время похорон И.В.Сталина Георгий Николаевич стоял в оцеплении на Охотном ряду, а Анне Михайловне строго настрого запретил выходить из дома. И правильно сделал, потому что в тот день в давке погибло очень много народа. ВИИЯ Георгий Николаевич окончил в 1954 году с золотой медалью. В дипломе у него значилось, что первый язык - персидский, а второй - английский. Несмотря на то, что среди слушателей персидский лучше него не знал никто, переводчиком в Иран поехал другой. Однако, так часто бывает с некоренными москвичами.
Дальнейшая судьба у семьи Серезевских сложилась следующим образом. Три месяца пришлось жить в палатке под Днепропетровском, куда Георгия Николаевича временно "приткнули" в штаб армии. Однако быстро вспомнили о нём и перебросили в Баку в распоряжение командующего армии ПВО страны. Здесь Серезевские пробыли до 1956 года. А с 1956 года Георгий Николаевич начал службу в частях ОСНАЗ ГРУ в качестве офицера (старшего офицера) командного пункта части. Первым его назначением был полк ОСНАЗ Белорусского военного округа, расположенного в городе Воложин.
Там судьба свела его с офицерами, которые впоследствии сыграли немаловажную роль в его жизни. Это были командир полка полковник Кулик Александр Назарович и лейтенант Василий Пожарский - впоследствии генерал-лейтенант, начальник 6 управления ГРУ ГШ. Большая личная дружба завязалась у Георгия Николаевича со старшиной сверхсрочной службы Николаем Бородой. Вместе они семьями ходили в лес по грибы, вместе потом устраивали застолья. Дядя Коля, как его называла Лена, гнал отличный самогон, который выдерживал конкуренцию промышленной водки.
Когда Василий Пожарский привёз из Куйбышева жену Тамару Третьяк, то частенько, оказавшись в затруднительном положении, говорил ей: "Пошли к Серезевским, у них всегда есть квашеная капуста и самогон".
В 1966 году майор Серезевский был направлен на Кубу, где проходил службу на радиоэлектронном центре в Лурдесе. Здесь он пробыл с Анной Михайловной и сыном Вадимом, который родился в 1960 году, до 1968 года. Лена туда выехать не могла, так как в Лурдесе была только начальная школа. По этой причине она была отправлена в Воронеж, где проживала у дяди Васи, брата Георгия Николаевича.
Надо заметить, что меня тоже готовили в 1974 году к командировке в Лурдес. Однако пришлось поехать в Никель, такова была целесообразность в моей службе. Но подготовка к заграничной командировке наложила определённый отпечаток на всю дальнейшую военную судьбу, ибо моё "Личное дело. Экз.№1" затерялось где-то в архивах 10-го управления ГШ. Это "аукнулось" мне при поступлении в Военную академию связи. Благо, что начальником управления кадров там был полковник Василий Чайчевский, мой давнишний знакомый ещё по Буграм, который сделал все необходимые записи во втором экземпляре личного дела.
Второй раз с этим недоразумением я столкнулся при увольнении из рядов ВС РФ. И опять же помогли друзья. Заместитель начальника отделения Воронежского облвоенкомата Александр Васильевич Леонтьев (бывший начальник учебной части военной кафедры ВПИ) разрешил переписать от руки второй экземпляр личного дела и считать его первым.
У Георгия Николаевича было три брата: Александр, Михаил и Василий. Все проживали в Воронеже на улице Декабристов поблизости от Никольской церкви. Александра призвали в армию в начале 1942 года и он пропал без вести в день последнего наступления немцев на Туапсе. Михаил и Василий в армии не служили и работали на оборонных предприятиях Воронежа. Из города чудом успели уйти 5 июля 1942 года, когда танки 24-й танковой дивизии немцев уже входили в юго-западные окраины города. Тогда воронежцы непрерывной вереницей двигались на восток вдоль железнодорожных путей и сделали привал только в Тресвятском.
Вот в семье Василия и предстояло Лене жить и учиться в старших классах средней школы. В ту пору семья Василия Николаевича Серезевского, жена Мария Васильевна и дочь Вера, проживали на улице Пешестрелецкой в двухкомнатной хрущёвке. С тех пор и завязалась у Лены пожизненная дружба с двоюродной сестрой Верочкой. Тем более, что посещали они одну и ту же школу №70, только Верочка двумя классами ниже.
После Кубы Георгий Николаевич получил назначение в Читу, где на должности начальника ПУ КП полка получил звание "подполковник", а затем перешёл в штаб Заб.ВО. В 1969 году Лена закончила школу и поступила в Читинский пединститут на факультет иностранных языков. Как и её отец она решила стать переводчиком английского языка.
В 1970 году полковник А.Н.Кулик, начальник военной кафедры ВПИ, "перетянул" Георгия Николаевича на свою кафедру. А Лена ещё оставалась в Чите, чтобы закончить первый семестр второго курса. А уже потом перевелась в Воронежский пединститут.
После командировки на Кубу прошло уже два года и, естественно, денег на "Волгу" не хватало. Поэтому в "Берёзке" купили только нутриевую шубу Анне Михайловне и "Запорожец-966", потому что Георгий Николаевич всегда мечтал об автомобиле. Он хотел приобрести "Москвич-412", но на тот момент в "Берёзке" оказались только "Волги", да "Запорожцы".
Подполковник Тимофеев, преподаватель тактики военной кафедры, который вызвался помочь перегнать машину из Москвы в Воронеж, сказал:
- Для твоей семьи вполне достаточно будет и "Запорожца", тем более, посмотри, это ведь экспортный вариант!
На том и порешили. А когда на новом "Запорожце" ехали уже по Москве, то случилась довольно смешная история. На одном из перекрёстков заглох мотор. Сами справиться с проблемой не смогли, однако выручил случайный пешеход. Он взял отвёртку и перемкнул контакты катушки "магнето". Машина сразу же завелась, только и успели, что сказать "спасибо" случайному помощнику.
Прослужил Георгий Николаевич на военной кафедре в должности старшего преподавателя спецдисциплин до осени 1977 года. Как раз, когда я прибыл на военную кафедру, он ожидал приказа об увольнении из рядов ВС СССР. Оставаясь на тот момент за начальника кафедры, он брал у ректора ВПИ профессора В.С.Постникова согласие на мою кандидатуру. Без письменного согласия такое назначение было бы невозможным.
Продолжал работу подполковник-запаса Серезевский и при начальнике кафедры Е.И.Литовченко и при В.А.Белове. Однако в 1986 году, когда ему исполнилось 60 лет, перешёл в учебный отдел ВПИ. Там он выполнял огромную работу по планированию и организации учебного процесса института и даже, пользуясь огромным авторитетом у ректора В.Н.Фролова, корректировал ему тексты докладов.
Далее:http://proza.ru/2021/01/10/823