«Ты так любишь играть. Может быть, ты хочешь подразнить нас? Ты дразнишь нас? Ты находишься в собственном аду. Ты можешь нам не верить, но это правда. Каждый день, каждую секунду. По пути с работы и на работу, когда спишь и когда дышишь. Мы всегда с тобой. Если хочешь, исследуй. Мы еще успеем насладиться твоим ужасом».
***
Последние дни меня извела изжога. Я из тех людей, которые любят на праздники смешать майонезные салаты с консервированными персиками, а потом жаловаться на поджелудочную. Конечно, после этого диета две недели, и когда все проходит, пиво с копченными колбасками, анчоусами и чипсами со вкусом красной икры. Вы же не думаете, что я сдамся просто так? Порой меня заносит так сильно, что я ем торт с молоком после сельди. Думаю, если бы мой унитаз умел разговаривать, давно бы просил о пощаде. Но нет, мой друг, хотя я и не знаю, какой частью тела – верхней или нижней – повернусь к тебе сегодня.
Моя жизнь, в сущности, никчемная вещь. Я ничего не добился, меня никто не любит, родители умерли пять лет назад, ну, вернее умерла мама, потому что отец бросил нас, когда мне было минус 6 месяцев. Да, на третьем месяце беременности моей матери. Говорят, его закололи где-то в подворотнях в восточной части города, но у меня нет стопроцентной уверенности, такие байки моей матери рассказывал ее сожитель, который в детстве выбил мне два ребра. Чудесный человек.
Последние два года я разгружал вагоны с углем, пошел по первому же объявлению. Там меня встретил огромный жирдяй с отпечатком глаз на лице, и сразу же расставил точки над i: я много работаю и мало получаю. Я не возражал, после условного срока трудно найти стоящую работу, а здесь более-менее стабильно кидали бумажки на стол раз в месяц. Конечно, в основном я все пропивал, но когда у тебя есть своя квартира и налоги не сильно давят шею, можно позволить себе провести пару ночей с Полли. Честно говоря, я не знаю, кто она – танцовщица, блоггерша или проститутка, но секс у нас огненный, если конечно мы трезвые или еще не настолько пьяные, чтобы свалиться друг с друга. Помню, на прошлой неделе пытался ей вставить, и когда почти получилось на пол шишечки, свалился и стал блевать прямо на полу. Неприятный инцидент, впрочем, о своей репутации я особенно никогда не заботился.
Неплохая у меня жизнь, в сущности.
***
И вот сегодня у меня праздник. Нет, изжога по-прежнему изводит, но я, наконец, получил работу в офисе. В call-центре одного солидного банка. Дали белую рубашку, страховку, телефон и сказали отвечать по инструкции всяким идиотам, которые звонят узнать, почему с их счета сняли пару миллионов, когда они оставляли карточку в банкомате или шепотом произносили пин-код, пока вбивают его на клавиатуре. Отдельная песня – оплата на «левых» сайтах всевозможного барахла и перенаправление на сайт ВАЛИЛЕС точка ру, где тебе предлагают купить вазу китайского византийского монарха за 50 долларов и вбить CVC с обратной стороны карты. Феерическая работа, я каждый раз кладу трубку и смеюсь. Коллеги думают, что у меня не все в порядке с головой – отчасти это правда, у меня есть один неприятный диагноз с детства, но в основном я смеюсь над этими идиотами. Вообще, не люблю людей.
С утра ко мне подошел Гунни и спросил:
- Ну ты как тут?
А я хотел ответить, но внезапно у меня перехватило дыхание, и я закашлялся. Кашель был такой сильный, что слюнки попадали прямо на лицо Гунни, который брезгливо пытался закрыться ладонями, но бесполезно. Всего забрызгал.
- Все отлично, приятель. Только что-то в горле чешется, заразу видимо какую-то прихватил.
- Вирус какой-нибудь?
Мы посмеялись и забыли об этом разговоре. Через десять дней я очень смеялся, когда между приступами кашля вспоминал об этом.
***
Полли позвонила мне во второй половине дня и стала жаловаться на то, что я ее заразил. Кашляет и кашляет. Я посоветовал заткнуть ей свой милый (грязный?) ротик, купить пастилки и пойти куда подальше. Она обиделась, но все равно пришла вечером, ведь я кормлю и пою ее, а она мне дает. У нас очень гармоничные отношения.
К вечеру кашель прошел у нас обоих. Мы смотрели по телевизору шоу «Голые акробаты Фриски». Фриски был акробатом на пенсии, который содержал собственное шапито, главная фишка которого была в том, что голые люди выделывают всякие трюки. Мы смотрели без цензуры за отдельную плату, у мужчин на веревке и обручах смешно телепались причиндалы, когда они прыгали с одного снаряда на другой. Потому мы потрахались, закинулись вишневым пирогом и легли спать. Правда, ночью я внезапно проснулся от того, что у меня сильно колотится сердце, будто пытается вырваться наружу. Я встал и пошел в ванную комнату, стараясь унять панику.
Минут через десять все пришло в норму, я продышался и пошел обратно в постель. Странное ощущение, что не получается вдохнуть полностью воздух, еще долго не давало мне нормально поспать, но вскоре сон взял свое, и я провалился куда-то в темноту.
***
Ровно через 2 дня у меня поднялась температура. Не сильно, не более 37.3, хотя и стала доставать слабость. Кашель не стал сильнее, но участился, поэтому теперь я почти все время ходил с мятными леденцами и какой-то травой, которую Полли посоветовали ее родственники. Вычищает из легких всю гадость, так они сказали. Я по-честному пил три кружки этой дряни в день, сосал леденцы и между этим консультировал клиентов по телефону. В один день Гунни спросил, давно ли я проходил диспансеризацию, вдруг у меня хронический туберкулез. Я попытался вспомнить, и вспомнил. Никогда.
Честно говоря, думать о субфебрильной температуре и легком кашле в моем возрасте слегка за 30 было бы странно. Вот частое сердцебиение меня беспокоило гораздо больше, с другой стороны, столько стрессов! То клиент накричит, то начальство спросит, почему у меня изо рта пахнет, как у лошади после забега. Вечером в метро сотни таких же плохо пахнущих работяг, как я, возвращаются домой, мы сидим и смотрим друг на друга. Конечно, если в вагон заходит симпатичная девушка, все сразу пялятся на нее, деликатно, исподтишка. То есть знаете, вроде и карту метро разглядываю, а вроде и твою грудь, вырез что надо, холмы сочные. Накрываешь стояк портфелем или рюкзаком, потом она выходит из вагона, заходит какой-то очередной бомж или служитель офисных войск, ты вываливаешь обратно свое брюхо, нижняя пуговица слегка отходит, обнажая твоего «паука», и вот так доезжаешь до своей станции.
Идешь вдоль улиц, магазинов, поберушек, пялишься непонятно куда, поднимаешься пешком на седьмой этаж, лифт не сломался, его просто нет, а там уже Полли с маской на лице кричит, что я дебил. Потом обнимает. Через два часа берет в рот.
В общем, жизнь шла своим чередом.
***
- Друг, может быть, тебе все-таки стоит сходить в больницу?
- Нет, я тебе точно говорю…
Приступ кашля, и я втягиваю воздух, стараясь урвать как можно больше. В последние дни ситуация сильно ухудшилась.
Температура не только не спала, но теперь почти на уровне 37.8, кроме того, сильно скачет давление и голову будто стянуло обручем. Я пытаюсь сосредоточиться на работе, но вместо этого опять кашляю. Снова снимаю трубку, и говорю клиенту, что он конченный дебил, если написал доверенность на свою дочь, и поделом ему, что она сняла все деньги и улетела с каким-то оборванцем на острова. Выговор от начальства, лишение премии – восхитительный день!
Но меня все больше беспокоит моя одышка. Когда я сижу и лежу, она становится слегка меньше, но стоит мне походить пару сотен метров, как возникает какое-то распирающее чувство в груди, будто туда залез черт с вилами и пытается расколоть меня надвое. Неприятное чувство, я просто не могу нормально вдохнуть воздух. Давление на 140+ тоже не добавляло оптимизма.
Вечером я лежу в кровати. Мне уже не хочется заниматься сексом, я стараюсь занять удобное положение, чтобы проходило дыхание. Пирог и шоу Фриски с вялыми причиндалами мне уже тоже не по душе. Полли с беспокойством постоянно спрашивает, что со мной, у нее-то кашель прошел еще вчера.
Я не знаю. ОРВИ какой-то, но почему так трудно дышать? Вечером я взял Полли за руку.
- Знаешь, дорогая. Мне страшно.
Мне действительно страшно. Не знаю, откуда взялось это чувство, но последние два дня мне очень не хочется умирать. Не хочется лишаться секса с ней и этой бессмысленной, никчемной жизни. Не хочется лишаться возможности дышать вонючим воздухом в метро. Не хочется.
- Думаю, тебе все-таки надо сходить к врачу, дорогой. Может быть, какое-то осложнение на легкие, или дыхательная недостаточность. Я читала об этом, бывают проблемы с сердцем, пролапс митрального клапана или что-то такое.
Я целую ее пальцы, и прикладываю ее ладонь к горячему лбу.
- Ты не бросай только меня, Полли, хорошо? Пожалуйста. Мне правда не по себе, не знаю. Я понимаю, что все образуется, но не уходи никуда сегодня и завтра, хорошо?
- Конечно. Я буду рядом. Да не переживай ты так, от ОРВИ еще никто не умирал!
Она натянуто засмеялась и толкнула меня в бок. Я улыбнулся, еще более натянуто. Про себя я решил – если через пару дней не станет легче, пойду к врачу.
***
Этой же ночью я вызвал скорую помощь, когда понял, что не могу дышать. Полли кричала и плакала, умоляя меня не умирать, а я лежал на полу около форточки окна, раскрыв ее полностью, и старательно вдыхая весь воздух, который мог урвать. Будто в груди закончился запас кислорода, сердце едва выбивало ритм, и честно говоря, я был уверен, что уже близок к своей смерти. Господи, как же не хочется умирать.
Женщина на скорой помощи померила мне сатурацию – 92%. Не так ужасно, а вот давление ей понравилось меньше – 180 на 120. Носилки, кислородная маска, раз – и мы на улице, два – и мы едем вдоль ночных дорог (шла босиком), три – я уже лежу в палате под капельницей. Мне немного легче от всех этих процедур, но воздуха по-прежнему не хватает.
Срочно приходит врач и берет кровь из вены. Промахивается и попадает со второго раза, теперь на сгибе огромный синяк. Вечером заходит она же, и говорит, что в моей крови обнаружен какой-то вирус, но пока они не могут сказать точный диагноз. Завтра с утра мне назначена компьютерная томография легких.
Перед сном я вспоминаю разговор с Гунни и смеюсь. Правда, смеюсь про себя, потому что воздуха так мало, и то его хватает только на кашель. Вирус, чертов вирус! Интересно, что он сделал со мной? Прекратил подачу кислорода? Закупорил сосуды? Проник в желудок или…не знаю, превратил мои легкие в какое-нибудь стеклянное дерьмо?
Окажется, что все вместе. Но я этого уже не пойму. Ведь я не знал.
Тогда еще никто не знал, что это такое. Быть первым – какое счастье, но далеко не всегда.
Каждый.
Охотник.
Ревет.
От.
Нестерпимой.
Агонии.
В.
Их.
Рваных.
Ужасных.
Силках.
Ночью я просыпаюсь от того, что воздух совсем прекратился. Попытки вдохнуть не помогают, будто подавился мандариновой косточкой. Я вскакиваю с постели, делаю несколько шагов по направлению к двери, открываю ее и падаю в коридоре. Ко мне бегут врачи, но это лишнее. Я ощущаю, как у меня пропадает зрение, в голове лопаются сосуды, и ощущение, что внутри головы я взлетел на космической ракете.
Воздух.
Дайте мне воздуха.
Полли.
Пирог.
«П****ц».
«Никаких больше отговорок. Мы рады приветствовать тебя. Впереди тебя ждет мучительная вечность».
Конец.