Глава 33. Кто заменит Ларионова?
Мучает, не даёт покоя мысль, за которой почти безысходность. Сколько продлится для сети благоприятный погодный период? Конечно, он только малая часть, способствующая тому результату труда, который, наконец, пожинает линейно-кабельный цех после изнуряющей битвы за восстановление сети. Битвы, ознаменовавшейся достижением полного тотального контроля над проявлением на её участках технической слабины, и обретённой возможностью своевременного принятия мер, не позволяющих выйти, вдруг переставшим работать телефонам, до – неконтролируемого их количества.
Нет сейчас на сети длительно не работающих телефонов. Только повредился номер – не важно, воздушным или кабельным повреждением, – тут же обследована линия, и тут же, восстанавливается её нормальная работоспособность. Да и повреждения идут какие-то разовые, штучные. Уже несколько месяцев ни один кабель не выходит полностью из строя с большим числом одновременно не работающих телефонов.
Только пара телефонная в кабеле захандрила, а уже известно конкретное место слабины, и устранить её после этого, специалистам-кабельщикам, – делов-то…
Реально демонстрирует результативность всему цеху, да и не только ему, принятая на вооружение и внедрённая в жизнь упреждающая профилактика.
Но реальность такова, и этому много причин, что всё время, так продолжаться не может. Никуда не исчезнут, всей своей непросчитываемой мощью испытывающие телефонную сеть на прочность, зарождающиеся там, в будущем, дожди, ливни бураны и морозы. И мало ли ещё чего…
И только измерениями, только с помощью квалифицированных и своевременных измерений можно выявить и предотвратить дальнейшее расползание в повредившемся кабеле с поразительной быстротой множащихся повреждений. Не выдумали ещё таких кабелей, которые непоколебимо и без последствий выдерживали бы удары природы. И как только пробита в их изоляции даже маленькая брешь – очень быстро, захлёбываясь влагой, умирают кабели без помощи человека.
Ослеп цех без измерителя, оказался практически беспомощным, оказался неспособным своевременно и точно выявлять места на кабелях, поражённые атаками природы. А разве может слепой кабельный специалист, успешно и быстро противостоять вызовам мощного коварного и непредсказуемого врага – тоже слепой, но – Природы…
Мы с Макарычевым пытаемся найти выход
– Александр Николаевич, что делать будем, ведь не удержим без измерителя долго сеть в надлежащем состоянии, не удержим. Не остаётся у кабельщиков иного способа кроме как слепо, наугад, локализовать, зажимать участок случившегося повреждения, разрезая кабель на участки, отсекая, и всё более укорачивая тот кусок кабеля, в котором невидимое повреждение затаилось.
Страшно даже представить в воображении применение такого варварского способа. Но ведь может так случиться, что другого выхода просто не будет. И тогда, не повреждение будем отыскивать, а фактически, под предлогом поиска повреждения – будем губить кабель, кромсать кабель на куски, будем просто многократно плодить фактом каждого вскрытия оболочки, – в местах вскрытия, новое и новое слабое место на его теле. И тогда – не проживёт кабель положенный срок…
Что делать, Александр Николаевич? Ну ладно я – всего-то несколько лет работаю в городе, а вы-то практически – с юности. Вы гораздо лучше меня знаете людей работающих на городских предприятиях связи. Кто из них может решиться на работу измерителя? Кто взвалит на себя нешуточную ответственность – на основании каких-то, непонятных для окружающих, манипуляций с громоздким прибором, указывать место повреждения, и уверенно вдохновлять кабельщиков на тяжёлую работу по устранению его? Не каждый, далеко не каждый, решится уверенно утверждать исходя из показаний прибора, что работа по доступу к повреждению предлагается не в ложном, а в истинном – точно – в правильном месте. Раз ошибёшься, два ошибёшься с координатами, и засмеют тебя кабельщики, и хорошо – если только засмеют…
Именно эту особенность работы измерителя, особую её ответственность, хорошо прочувствовали кабельщики. И никто из них не желает обременить себя ролью ищейки повреждений. Они работают только с кабелем. Разделают его и заделают в нем любую прореху, и в любых условиях – даже самых адских.
По должностным инструкциям – каждый уважающий себя кабельщик, достигший профессионального роста до пятого разряда – обязан просто владеть навыками измерений и самостоятельно с помощью кабельного прибора определять место прохудившегося кабеля.
Но это – теоретически.
Практически – каждый по своему, только ему известному способу, но обязательно докажет, что по части измерений ну не работает у него голова! И делай с ним что хошь… Вот, руки – работают, а голова нет!
Выгнать бы ко всем чертям такого кабельщика, но ведь он из сложившейся многолетней практики точно просчитал исключительность своей профессии и абсолютно уверен, что не поступит так с ним администрация.
Уже давно наведён на сети порядок, и работа кабельной бригады постепенно сглаживает годами созданный одиозный оттенок особой непривлекательности условий их труда. Уже и заработная плата кабельщика уверенно переплюнула размерами зарплату их товарищей по цеху, владеющих другими, тоже очень необходимыми профессиями, и тут же, рядом с ними работающих на сети. Но по-прежнему – не идут новички в кабельщики. По-прежнему ассоциируют их условия работы как близкие где-то, к условиям работы ассенизатора.
– В канализации работать? – не-е-т, – это не по мне! – И не важно, что телефонная канализация, совсем, и далеко не ливневая, и не сточная канализация.
И те же кабельщики, – кандидата, ещё только пожелавшего приобщиться к их профессии, тут же и просветят
– Да-а, не сточная, но всякое бывает…
А измеритель, – он ведь всегда рядом с кабельщиками…
Угрожающе малое количество людей этой профессии на моем предприятии. И поэтому каждый из них, со всеми недостатками, – на весь золота.
Кабельщики понимают, что без измерителя их условия работы могут опять приобрести характер особой нервозности, понимают, что это – и для них будет очень плохо, но каждый из них в отдельности, ничего не может с собой поделать. Они понимают, что и в условиях нервозной работы – никто их никуда не выгонит. Без кабельщика – хаос на телефонной сети, паралич информационно-связующей среды, паралич в управлении жизнью города наступает особенно быстро.
Ну, боятся они прибора ПКП-5, (переносной кабельный прибор), ну непостижимы для них всякие методы Муррея и методы Варлея с их головоломными вычислениями и всё тут! Хоть режь их. Взрослые, малые дети… А измерителем производство обеспечить, – это головная боль администрации.
Обычно очень дельно помогавший мне в кадровых вопросах Макарычев, на сей раз только беспомощно разводит руками. Нет и у него кандидатов в измерители.
И нам обоим понятно – со стороны никто на эту работу не придёт. Остаётся, в который уже раз, по какому кругу – перебирать своих работников. И как ни поверни – ближе всех к кабельному прибору – бригадир кабельщиков Беккер Андрей.
В прямом смысле – ближе. Конечно это не лучший выбор, и выбирать, собственно, не из кого, но именно он в последние годы работал в паре с Ларионовым. Охотились вместе они, за одиночными повреждениями. В процессе измерений прочно прописался Андрей при Ларионове в качестве второго номера. Ведь должен же кто-то измерителю на противоположной стороне кабеля телефонные жилы закорачивать, изоляцию по ним обеспечивать. Очень уважительно относился Андрей к труду Ларионова и что там, если по чину бригадир, – по возрасту и опыту – гораздо младше Валентина.
В последнее время часто наблюдалась характерная картина. Направляющийся к автомашине Ларионов с тетрадкой для записей в руке и рядом с ним – бригадир Беккер, волочащий тяжёлый громоздкий ПКП-5, сгорбивший в вопросительный знак свою долговязую фигуру под его тяжестью
Кто там из них главный – инженер Ларионов, или бригадир Беккер, – их дело. Главное, что работала всегда их связка очень результативно. И дисциплину в бригаде, похоже – поддерживали вместе.
Никогда не давал повода Ларионов даже заподозрить, что он бывает, выпивши на работе. Похоже, – совсем не пил. А вот Беккер, бригадир Беккер, недавно попался с этим делом. На всё предприятие опозорился. Может быть потому, что в это время болел Ларионов, и может быть, всегда – не бригадир Беккер, а именно Ларионов сдерживал водочные пристрастия, слабых на «горькую», некоторых членов бригады...
Прикипел Беккер к кабельщикам в своё время из-за денег. Монтёрский труд, чем он ранее занимался, всё-таки не обеспечивал денежных преимуществ, которые имели обслуживающие кабельные линии, люди. А деньги молодой семье Беккера, похоже, очень были нужны, и именно сейчас, а не когда-то там, в будущем.
И примкнул он к кабельщикам во времена, – когда они, пусть клятые и мятые коллективом за халтурный труд, – демонстрировали реально получаемые, часто левые, но большие деньги. Да, – тяжёлым и непривлекательным трудом! Но этот факт как раз таки Беккера не пугал. Ему нужны были деньги.
Прикипел Беккер к бригаде и как абсолютно нормальный человек, когда жизнь потребовала – понял, что добросовестный и качественный труд в бригаде в долговременной перспективе всё-таки выгоднее халтурного, и одним из первых, принял и одобрил условия новой администрации, обязывающие бригаду – ликвидировать хаос и авральность в своей работе.
Андрей близорук, высок ростом, с его физическими данными практически невозможно втиснуться в тесный телефонный колодец, а уж куда там – работы вести. А просто подручным трудом, на побегушках у кабельщиков, много денег, да и авторитета не заработаешь. Да и какой из него, с его комплекцией и чувством собственного достоинства – мальчик на побегушках. Вот и ухватился Андрей в своё время за предложенное бригадирство. Способностями, слава Богу – оказался не обижен. И проскальзывает в нем, правда, не чётко обозначенная, национальная немецкая черта – тяга к порядку. Тяга к выпивке, – тоже, временами проскакивает, – но только в кампании. Компанейский мужик Беккер, что с этим поделаешь.
В паре с Ларионовым – хорошо смотрелся Беккер. А сейчас – один, на вторых ролях по важности и сложности, лично исполняемых работ. Вряд ли только их будет ему достаточно для подкрепления авторитета бригадира. Не может Андрей этого не понимать. А раз так – пусть осваивает профессию измерителя. Таскать прибор приспособился, насмотрелся более других на умозаключения Ларионова, в процессе измерений, небось, иногда и кнопки нажимал – по натуре ведь он любопытный. Куда деваться Андрею – пусть так и считает, что передалась ему профессия измерителя по наследству.
Беккер уже свыкся с прибором и даже делает вид, что умеет самостоятельно им пользоваться. Ну что же, раз не шарахается от прибора и по-прежнему его носит – пусть учится увереннее с ним управляться. Конечно, за долгие годы работы он хорошо изучил сеть, и на первых порах, при определении повреждений будет пользоваться больше интуицией, а там глядишь, и прибору верить начнёт. Пусть пробует. А чтобы ответственнее себя чувствовал, и материальную пользу для семьи от исполнения сложной работы ощутил – переведём бригадира – кабельщика пятого разряда Беккера, не мешкая, на освободившуюся измерительную инженерную должность.
Конечно, у всех нас качество и точность измерений Андрея на первых порах будет вызывать сомнения, но – дорогу осилит идущий…
Беккер неуклюже, но пользуется прибором, что-то пробует измерять. Большой массивный прибор и большой мужчина – Беккер. Странновато смотрятся вместе. Но Андрей пусть неуверенно, но всё же работает с прибором. Совсем не изящно и даже карикатурно своими плохо гнущимися заскорузлыми пальцами тыкает кнопки прибора, заметно напряжён, что-то высчитывая, его ум. И остаётся верить, что со временем и пот на лице у Беккера не будет так сильно выступать, и весь этот процесс, – процесс измерений, будет у него получаться всё лучше и лучше…
От безысходности, принято мною и Макарычевым вымученное в сомнениях тяжёлое кадровое решение. Тревога из-за ненадёжного обеспечения измерениями процесса кабельных работ всё равно сохраняется, по-прежнему, будоражит сознание…