Королевство Англия.
Поиск путеводной звезды.
10 августа 1675 года, в восточном предместье Лондона, на Гринвичском холме был заложен первый камень в основание фундамента здания, которое впоследствии стало точкой отсчета географической долготы. Строительство Гринвичской обсерватории началось по приказу английского короля Карла II Стюарта.
В семнадцатом столетии главной проблемой морской навигации было определение долготы в открытом море. В принципе, долготу можно было определить на основании наблюдений положения Луны, и Карл II в декабре 1674 года основал Королевскую комиссию для рассмотрения этой идеи. Комиссия обсудила письмо астронома Джона Флемстида, который указал на практические трудности решения этой задачи.
Замечания астронома не остались без монаршего внимания и король поручил решение проблемы самому Флемстиду, назначив его первым Королевским астрономом. Под его руководством создавались таблицы движения Луны, каталог положений около 3 тысяч наиболее ярких звезд, велись астрометрические наблюдения.
Дух авантюризма, живший при дворе Карла II.
На протяжении всей жизни Карла II рядом с ним был отпрыск фаворита его отца - Джордж Вильерс, 2-й герцог Бэкингем. Он сопровождал короля в изгнании, вернулся вместе с ним в Лондон, разделив триумф Реставрации и, конечно, его не забыли при раздаче наград за преданность короне. Однако, масштаб личности сына «рыцаря Анны Австрийской» оказался несоразмерен его амбициям. Герцога всё время оттесняли от трона более удачливые и востребованные конкуренты. В интригах войны с Голландией, он лоббировал интересы французов, но делал это настолько неуклюже, что Карл отправил его в отставку, боясь быть скомпрометированным «полезным идиотом».
Уязвлённый Бэкингем переметнулся в лагерь оппозиции, стал добропорядочным семьянином, прихожанином англиканской церкви.Заодно он подумал об испорченном имидже короля из-за связи с французской шпионкой Луизой де Керуаль. Герцог решил перебить сей роман пробуждением чувств к новой пассии. Свои дамы на эту роль не годились, поскольку «весёлый король» истоптал уже все окрестности столицы. Предпочтение было отдано страстной итальянке Гортензии Манчини. Её появление в Лондоне в 1675 году было неожиданным и несколько скандальным (племянница кардинала Мазарини прибыла в гостиницу в мужском платье).
К этому времени за герцогиней де Мазарини тянулся шлейф слухов о пережитых приключениях. В юности, её красота была настолько широко известна, что наследные принцы стояли в очереди на сватовство. Даже Карл Стюарт не удержался и позвал девушку замуж. Однако, могущественный кардинал отказал королю без королевства и прогадал - через 5 месяцев того возвели на престол. Пришлось Гортензии довольствоваться браком с Арманом-Шарлем де ла Портом - представителем клана Ришелье. Муж был большим оригиналом, представляя себя, то «посланником архангела Гавриила», то «усыхающим тюльпаном». При этом он страшно ревновал жену, заключив её под монастырский присмотр. Красавица чудом сумела вырваться из обители и покинуть Францию. За границей у неё нашлось немало покровителей, которые не дали помереть с голоду. И всё же, герцогиня тяготилась ролью содержанки, мечтала подороже продать себя и обрести настоящую независимость. Предложение из Англии оказалось кстати.
На смотринах, в гостинице, Бекингем обомлел. Он не ожидал, что тридцатилетняя мадам «так прекрасно сохранилась». Впечатлённый интриган поспешил представить её Карлу II. Пресыщенный женским вниманием, король поначалу был вежлив и немногословен, но стоило гостье заговорить, и он увяз в сетях её обаяния.
Карл лично занялся финансовыми делами герцогини (выделив 4000 фунтов пособия на проживание в столице), а также обещал позаботиться о возвращении драгоценностей, присвоенных мужем-шизофреником.
Очаровав короля, Гортензия воцарилась при дворе. В ее присутствии желал сверкать весь высший свет столицы. Остроумцы, и французские, и английские — Сент-Эвремон, дю Грамон, Бэкингем, — так и увивались вокруг Гортензии, а когда мужчины казались ей скучными, их вполне могли сменить придворные дамы.
Новый французский посол Де Куртен докладывал Людовику, что английский король «в дневное время от нее практически не отходит, хотя ночи проводит, с кем ему заблагорассудится». Но в том-то и дело, что чаще всего это была Гортензия!
Королевство Франция.
Забвение фаворитки.
18 декабря 1673 года Атенаис де Монтеспан родила королю еще одну дочь, и король приказал Луизе де Лавальер присутствовать на крещении в качестве крестной матери. Это было последней каплей, и Луиза решила проявить неповиновение и любой ценой избежать участия в церемонии.
На следующий же день, 19 декабря, она снова отправилась в монастырь — только теперь не в Шайо, где ее легко отыскали бы, а в монастырь босоногих кармелиток в предместье Сен-Жак. Настоятельница выслушала ее… И прогнала, заявив, что кармелиткой может стать только девушка с незапятнанной репутацией.
Опозоренная, Луиза вернулась в Сен-Жермен, но с того дня каждый день она ездила к монастырю кармелиток и часами стояла на коленях перед порогом. Ей все-таки пришлось быть крестной матерью дочери короля и Монтеспан, но Луизу это уже не волновало. У нее появилась новая, благая цель.
Через два месяца настоятельница, потрясенная таким упорным раскаянием, согласилась в качестве исключения принять Луизу де Лавальер в число своих сестер во Христе. И Луиза, надев власяницу под придворное платье, принялась улаживать свои земные дела. Она написала завещание, раздала бедным часть своего имущества, попрощалась с королевой — ей одной Луиза рассказала о принятом решении.
19 апреля 1675 года, в последний раз отстояв рядом с королем мессу, Лавальер уехала в монастырь. Она приняла пострижение 2 июня 1675 года под именем сестры Луизы.
Раскаявшаяся грешница прожила в монастыре тридцать шесть лет, ежедневно молясь о том, чтобы Господь отпустил все грехи королю, и если кара за эти грехи неизбежна, то пусть она падет не на самого Людовика, а на нее, Луизу, его преданную рабу… Когда король совершал какое-либо прегрешение, весть о котором доходила до монастыря, Луиза выдерживала многодневный "сухой пост", отказываясь от еды и воды ради искупления его греха.Она становилась все набожнее с каждым годом и все больше раскаивалась в грехах юности. Когда в 1683 году погиб на дуэли ее младший сын, граф де Вермандуа, Луиза сказала епископу: «Столько слез по поводу смерти сына, рождение которого я еще недостаточно оплакала!» [Прокофьева Е.В. Умнова Т.В. «Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»». М., «Вече», 2014, электрон. версия]
Смерть Тюренна.
В новом 1675 году Швеция встала на сторону Франции и вторглась в Бранденбург. Фридриху Вильгельму ничего не оставалось, как вернуться в родовое гнездо, чтобы прогнать непрошенных гостей.
Императору Леопольду I Габсбургу оставалось надеяться лишь на свои силы, поэтому в армию был возвращён старик Монтекукколи - надоедливый в мирное время и незаменимый в воинских баталиях. Конёк фельдмаршала заключался в искусстве маневрирования и он оправдал надежды.
27 000 имперцев под командой графа Раймундо подошли в мае 1675 года к Страсбургу, намереваясь переправиться в этом месте через Рейн и войти в Эльзас. Но Тюренн снова действовал в высшей степени решительно - расставив вокруг города артиллерию, он пригрозил, что сотрет Страсбург в порошок. После разорения Пфальца ему охотно поверили, и магистрат закрыл ворота перед Монтекукколи. Тогда итальянский кондотьер пошел к Филипсбургу и осадил его, намереваясь через здешний мост форсировать Рейн. Тюренн же продолжил «играть ва-банк» - перешел на правый берег Рейна и напал на Оффенбург, где располагались склады австрийцев. Этот маневр лишил противника базы снабжения и сорвал атаку на беззащитный Эльзас.
Монтекукколи снял осаду Филипсбурга и поспешил к Оффенбургу. Увы, но большая часть припасов уже была уничтожена. Довольствуясь остатками «стратегического запаса», австрийцы отступили к Шерцену и стали ждать помощи из тыла. Тюренн медлить не стал и выдвинулся к позициям императорской армии.
Бездействие не было на руку обоим полководцам - у австрийцев не хватало еды, но и у французов с нею были проблемы. Монтекукколи сделал несколько осторожных атак, но не решился на лобовой штурм. Тогда Тюренн снова пошел в обход, однако соперник раскусил его намерения и быстро отступил к Зальцбаху. Верный себе, маршал снова обошел врага, заняв город Ахерн на пути отхода из Зальцбаха в Вюртемберг. Тогда Монтекукколи сделал вид, что смирился и выстроился для боя. Австрийцев было около 30 000 человек, французов примерно 25 000.
Сражение началось 26 июля 1675 года. Тюренн, начав атаку, узнал от разведчиков, что визави снова решил его надуть - австрийские обозы уже вовсю отходили в Шварцвальд. Маршал поскакал на рекгносцировку - увидеть всё самому и оценить ситуацию. И именно в этот момент «рука всевышнего спасла империю» - артиллерийская батарея, который командовал жаждущий реванша за поражение у Мюльхаузена маркграф фон Баден-Баден, обстреляла группу богато одетых вражеских офицеров. Ядро сразило Анри де Ля Тур д'Оверня, виконта де Тюренна, генерального маршала Франции, наповал...
Собственно, к этому и шло. Каждый раз, когда Тюренн сталкивался на поле боя с Монтекукколи (за исключением самого первого раза, когда итальянец еще не командовал всей армией, а только авангардом), его планы рушились, и побить своего визави так и не удавалось. Кстати, и сражение у Зальцбаха окончилось, толком не начавшись - французы, потеряв любимого командира, поспешили отступить не только с поля боя, но и обратно за Рейн.
Заметки на полях!
По легенде, узнав о смерти Тюррена, Монтекукколи сказал: «Сошел со сцены мира человек, делавший честь человечеству».
Королевство Испания.
Королева-мать узурпирует власть.
В 1675 году Карл II достиг совершеннолетия, и должен был взять бразды правления в свои руки, отодвинув от них мать. Однако, когда он выразил желание назначить своего брата, Хуана Австрийского младшего, главой правительства, королева Марианна заставила сына продлить регентство еще на два года, а бастарда Филиппа IV отослала в Италию.
Попытка юного короля вылезти из-под материнской юбки не удалась, и он снова попал от неё в полную зависимость . Но такой расклад не устраивал грандов, которые устали мириться с малосведущим правительством королевы-матери.
Особенно их раздражал Фернандо де Валенсуэла, алчный идальго добравшийся до постели одинокой Марианны и совавший нос в важнейшие вопросы внутренней и внешней политики. Оппозиционная группа знати направила регентше письмо с требованием вернуть дона Хуана в Мадрид, однако их дерзкое послание осталось без ответа.
Голландия (Республика Соединённых Провинций).
Человек, который не мог долго находиться на вторых ролях.
Вильгельм III Оранский был человеком хилым, худощавым, с высоким лбом и носом, загнутым наподобие орлиного клюва. Он имел задумчивый, несколько угрюмый взгляд, сжатые губы и холодную улыбку. С детства и до самой смерти он был физически слабым и больным человеком - страдал одышкой и. имел расположение к чахотке. Его постоянно донимал кашель и жестокие приступы головной боли. Однако он получил от природы сильные страсти и живую впечатлительность, которые умел прикрывать флегматическим спокойствием. Окруженный с самого детства шпионами и врагами, он приучился быть осторожным, скрытным и непроницаемым. Только перед небольшим количеством задушевных друзей он мог отбрасывать свою напускную холодность - становиться добрым, радушным, откровенным, даже веселым и шутливым. Он был щедро наделен качествами великого государя и всю жизнь посвятил одной политике.
В тяжелое время войны с французами Вильгельм беспрестанно вёл переговоры с европейскими монархами о возможных и невозможных союзах. Ему удалось впутать в локальный конфликт буквально пол Германии, Данию и Австрию, разбудить задремавшую Испанию, и заставить её активно защищать интересы в Нидерландах и Сицилии.
В 1675 году штатгальтер решает свататься к дочери герцога Йоркского - Марии. В какой-то степени этот брак был традиционен, ведь его отец Вильгельм II женился на дочери Карла I Стюарта Марии. Предлагая руку и сердце двоюродной сестре, голландский лидер желал заручиться поддержкой Лондона в переговорах с Парижем. Огорчало только то, что невеста не дочь короля, но в шахматной партии иногда и пешка может стать королевой.
Эрцгерцогство Австрия (Священная Римская империя).
Смерть «цветочной ведьмы».
В одной из живописных долин Штирии, над небольшим городком Ригерсбург, на базальтовой скале, возвышается неприступный средневековый замок, носящий такое же имя, как и город.
В 1637 году замок по наследству перешёл в руки баронессы Екатерины фон Векслер. Случившаяся смена владельца одной из ключевых крепостей на границе с Османской империей наделала немало шума. Властные мужчины не хотели верить в то, что женщина справится с ролью хозяйки сложного фортификационного сооружения. И напрасно, Екатерина отремонтировала старые стены, усилила оборону новыми бастионами и ... занялась цветами. В этом деле ей помагала жена коменданта крепости Катарина Палдауф, обладающая даром оживления увядших растений.
Её розы необыкновенной красоты, растущие на склонах Ригерсбурга, приковывали взгляды соседей и гостей замка. Они цвели даже под выпавшим снегом! Чувства восхищения красотой смешивались с завистью, порождая слухи о том, что садовница баронессы - ведьма, владеющая искусством черной магии. Пока Екатерина фон Векслер была жива, её подопечную не трогали. Смерть благодетельницы и затянувшиеся неурожаи в округе привели к аресту Катарины. Инквизиция обвинила её и еще несколько десятков крестьян в порче погоды, обернувшейся голодом.
Признавшуюся под пытками во всех смертных грехах, Катарину сожгли на площади перед замком в 1675 году. Так и вошла она в историю под именем «цветочной ведьмы».
Курфюршество Бранденбург(Священная Римская империя).
Миф о непобедимости шведов развенчали немцы.
Узнав о вторжении шведов, Фридрих Вильгельм решил атаковать агрессора. Он выслал курьеров в Ораниенбург, Шпандау, Берлин, Фербеллин и другие крепости с приказом формировать отряды самообороны, готовить провиант и припасы для войск, а также срочно усилить фортификации тяжёлыми пушками. Однако выдвижение войск задерживалось.
Так не получив ответа от курфюрста, шведы в феврале-мае начали оккупацию силезских и померанских земель, принадлежавших Бранденбургу. Они взяли Нойштадт, Вирцен, Бернау, осадили Ораниенбург, Фербеллин, Шпандау и Бранденбург.
Войско Фридриха Вильгельма начало движение только в мае, по сухой земле. 11 июня армия достигла Магдебурга. Там курфюрст собрал передовые силы под командованием Георга фон Дерфлингера: 5600 кавалеристов, 1000 пехотинцев, 13 орудий и 146 повозок с лодками. 12 июня с наступлением ночи Фридрих Вильгельм переправился через Эльбу и просёлочными дорогами, в дождливую погоду, к 14 июня добрался до местечка Ратенов, где стоял шведский драгунский полк. Выбив противника из Ратенова, курфюрст угрожал теперь коммуникациям отряда, осаждавшего Бранденбург. Шведы начали отступать.
У Фербеллина сошлись шведская (7000 солдат, 800 драгун, 38 орудий) и бранденбургская (5600 драгун, 1150 солдат, 13 пушек) армии. Фридрих Вильгельм гораздо удачнее, чем противник, использовал артиллерию. На одном из песчаных холмов он установил все свои 13 пушек, применив принцип концентрации (шведы же свои 38 орудий «размазали» по всему фронту), и сумел нанести большие потери правому флангу Врангеля. Атаки шведской пехоты захлебнулись под ружейным и пушечным огнём. Внезапно оказалось, что военное искусство со времён Тридцатилетней войны резко ушло вперёд, а шведская армия меж тем использовала архаичную тактику. Врангель не признавал манёвров, раз за разом атакуя неприятеля в лоб. Тем не менее шведы были близки к тому, чтобы сбить вражеские пушки. Однако с тыла их атаковали четыре кавалерийских полка под командованием самого курфюрста и опрокинули правый фланг шведов.
К чести шведов отметим, что почти не участвовавшие в бою центр и левый фланг сохранили дисциплину и начали организованное отступление к Фербеллину. Бранденбуржцы из-за нехватки пехоты не могли им помешать.
Несмотря на эти обстоятельства, современники высоко оценили победу Бранденбурга. До Фербеллина над шведами витал ореол непобедимости, созданный в сражениях Тридцатилетней войны. И тут Европа увидела, что шведов можно бить — причём не только бить, но и побеждать.
Речь Посполитая.
Фортуна вновь оказалась на стороне Собеского.
В начале лета 1675 года турецкие войска нарушили польскую границу в Подолье и быстрым маршем двинулись по берегу Днестра в направлении Львова . Численность османской армии была около 20 000 человек пехоты и кавалерии, значительную часть войска составляли татарские отряды.
Ян III Собеский, в спешке, решил собрать войска во Львове и дать бой султанской армии. Узнав об этом, командующий Ибрагим Шишман-паша поспешил к городу, надеясь сорвать польскую мобилизацию. Козачьи дозоры предупредили короля о приближении турок. Собеский решил перекрыть подход к Львову засадой, в которую определил 180 пехотинцев, 200 легких кавалеристов и несколько пушек. Польскому войску помогла холмистая, изрытая оврагами местность. Турки решили, что их противник будет обороняться на высотах и выбрали маршрут через лесистую долину.
В узкой балке османов накрыл плотный огонь стрелков и артиллеристов. Их авангард пришёл в замешательство и был смят атакой лёгкой кавалерии. Одновременно, Ян Собеский возглавил атаку гусарского полка на арьергард правоверного воинства.
Турки не выдержали натиска закованной в латы польской кавалерии. Отступление превратилось в паническое бегство. После львовской виктории Ян III Собеский с почётом и славой прибыл в Краков, где и был коронован.
Правобережная Гетманщина (пашалык Османской империи).
Дорошенко просится в отставку.
В 1675 году Османская империя увязла в войне с Польшей. В лице Яна Собеского турки встретили весьма достойного противника. Стамбул забыл про своих мелких царьков и князьков, и для Дорошенко наступили нелегкие времена. Его режим растерял остатки популярности, и власть почти не распространялась дальше Чигирина. Загнанный в угол, Дорошенко решил покаяться перед Алексеем Михайловичем.
Казацкий сюжет на картине украинского художника А. Ф. Теленика
10 октября 1675 года в Чигирине, в присутствии кошевого атамана Ивана Сирко и донского атамана Фрола Минаева, обанкротившийся гетман присягнул на верность Государю «всея Великия и Малыя и Белыя России». В январе 1676 года знаки гетманской власти – бунчук и санджаки (штандарты), полученные им от султана, – были отосланы в Москву. Булаву пан Дорошенко оставил пока что при себе.
Запорожская Сечь (Козацкая вольница в низовьях Днепра).
Ответный визит козаков в Крым.
В отместку за рождественское нападение на Сечь в 1674 году, Иван Сирко летом следующего года организовывает грандиозный поход в Крым. Вместо того, чтобы ворваться на полуостров через Перекоп, козаки форсировали Сиваш примерно в районе Чонгара. Избегая стычек с татарами, запорожцы быстрым маршем вышли к Бахчисараю, внезапно атаковав ханскую столицу, после чего разделились на несколько отрядов и приступили к грабежу окрестностей.
Хан, захваченный врасплох, едва успел сбежать в горы, где начал собирать орду. Тем временем козаки, после пяти дней грабежа, выдвинулись к заранее запланированной точке сбора. Там их настигли татарские силы, однако в последующей битве Сирко одержал решительную победу, наголову разгромив орду и едва не взяв самого хана в плен. После этого козаки ушли домой через, так сказать, «парадный вход».
В результате этого рейда запорожцы захватили огромное количество скота, а также 4 тысячи пленных татар; также из татарского плена было освобождено около 7 тысяч христианских пленников. Примечательно то, как Сирко обошелся с ними: он дал возможность либо идти домой, либо оставаться в Крыму. Большая часть бывших пленников согласилась возвращаться на Родину, однако 3 тысячи христиан решили остаться.
Тогда, после того, как основная часть козаков и пленных ушла вперед, Сирко отправил козацкий отряд, который вырезал всех «отказников». Как якобы сказал сам отаман, «пусть лучше они погибнут, вместо того, чтобы, размножаясь в Крыму, наносили вред христианам». Мусульманские же пленники были проданы в рабство в Москву. Этот поход был крупнейшим успехом запорожцев в борьбе против Крымского ханства.
Русское царство.
Что и требовалось доказать.
В 1675 году московские войска снова пошли против Дорошенко. Это движение нагнало большой страх на правобережную Малую Русь, так как турки и татары не были расположены на этот раз помогать гетману. Серьезных действий московские войска не предпринимали, главные их силы даже и не переправлялись за Днепр и скоро возвратились назад, Ромодановский ушел в Курск, Самойлович в Батурин. Тем не менее поход имел решающее значение: Дорошенко осознал бесперспективность дипломатической игры с османами и окончательно перешёл на сторону Москвы.
На задворках Русского царства (Якутия).
В 1675 году сыновья якута Балтуги Тимереева убили нескольких русских промышленников. К ним были посланы два казака с якутами из Верхневилюйского зимовья для того, чтобы взять у Балтуги и его сродников ясак и заложников, а затем (по-видимому) отвести в острог. Эта экспедиция закончилась неудачей. Улучшив момент, кочевники напали, убили одного из казаков, ранили другого, рассеяли инородцев - «государевых холопов» по тайге.
Вторая экспедиция на мятежные земли отправилась из Якутского острога 4 января 1676 года в составе 50 казаков и якутов под предводительством Василия Котковского и Максима Аргунова. Им удалось пленить Балтугу и людей из его кочевья. Следствие установило все детали происшествия и хотя вина непокорных таёжников была доказана, воевода Андрей Афанасьевич Барнешлев (в прошлом Уильям Барнсли) не решился их казнить. Осторожный чиновник отправил письмо царю Алексею Михайловичу, чтобы тот «учинил о тех изменниках указ». Ответное письмо в Якутск пришло только через два года, в 1678 году, уже от нового царя – Федора Алексеевича. Тот прощал Балтугу и его сродников в память «поминовения отца своего и для своего государского многолетнего здравия». Якуты были отпущены, но за совершённые убийства на них был наложен пожизненный ясак.
В итоге, в 1679 году, род Тимереевых откочевал подальше от нууча (местное название русских поселенцев) и стал притеснять якутов на новом месте обитания. Царские чиновники, однако, не стали вмешиваться в новый конфликт, ограничившись предписанием беспредельщикам прекратить бесчинства и вернуться на прежние места кочевий.
Трудная дорога в Агру.
Европейская активность в Индии не осталась без внимания Москвы. Россия тоже пыталась наладить торговые и дипломатические отношения со страной, славящейся сказочными богатствами, но безуспешно. На пути к загадочной Агре стояли персы, которые блокировали прямые контакты с моголами, предпочитая, чтобы северные гости дальше их рынков не забирались.
В 1646 и 1654 годах два русских посольства во главе с «торговыми людьми», направлявшиеся в Индию, были задержаны персидскими властями и вернулись ни с чем.
Интересно! Причина, по которой дипломатические миссии к Падишаху моголов возглавляли не посольские дьяки, а купцы-татары из Казани и Астрахани, скорей всего заключалась в том, что в Посольском Приказе не было специалистов со знанием языков и обычаев мусульманского Востока. Предприимчивые купцы из Поволжья не только хорошо знали азиатский рынок, но и неплохо разбирались в местном дипломатическом этикете. Кроме того, немалую роль играло и то, что интересы царя представляли не христиане, а мусульмане, отношение к которым в ортодоксальном исламском обществе было более благожелательным.
Несмотря на эти неудачные попытки, работа по поиску пути к моголам велась непрерывно. Удалось разведать дорогу в Индию через Среднею Азию, через город Балх. Опираясь на сведения, полученные от индийских купцов, был подробно расписан маршрут движения до Индии, определена скорость и время переходов, выявлены места переправ через реки и ночлегов. Эти сведения пригодились для отправления в Индию в 1675 году торгового посольства во главе с казанским татарином Мухаммед Юсуфом Касимовым через Юргенскую и Бухарскую земли.
Касимову было поручено внимательно изучить пути, особенно водные и горные, ведущие в Индию, узнать о титулах шаха, получить аудиенцию и вручить ему грамоту, выполненную на татарском, русском и латинском языках, а также передать подарки от русского царя.
В составе посольства были также крещеный перс Василий Александрович Даудов, подьячий посольского приказа Никифор Венюков и подьячий приказа Казанского дворца Иван Шапкин, переводчики из Казани Анисим Васильев и Иван Горский, а также переводчик из Астрахани - местный татарин Марметка.
Посольский караван на мореходных бусах отплыл из Астрахани по Каспию, в сторону Караганской пристани (земли кочевых туркмен), где у местных племен были наняты верблюды для похода в Хиву. Оттуда делегация последовала в окруженную солончаковыми степями Бухару. И там, и там царских посланников местные ханы принимали с почетом, но переговоры с ними были малорезультативными, поскольку особых полномочий для заключения реальных договоров у русских гостей не было. И все же, Касимову удалось выкупить из рабства несколько десятков соотечественников, угнанных в полон местными людоловами.
Затем Мухаммед Юсуф через Балх добрался до Кабула, входившего в состав империи Великих Моголов, но в столицу Аурангзеба - Дели - русское посольство не допустили, так как весь юг Афганистана был охвачен войной падишаха с местными мятежными племенами. Могольские чиновники на запрос Касимова об аудиенции ответили, что «шах в дружбе и любительных ссылках с великим государем быть не захочет, ибо с давнего времени послов к нему от российского государства не было»[Из выписи в доклад в Посольском приказе о сношениях России с Индией./ ЦГАДА, ф. Посольский приказ, Сношения России с Индией, 1695 г., д. 1, лл. 35-44. Электрон. вариант]. Касимову, как мусульманину, предложили оставить русскую службу и присягнуть на верность Повелителю правоверных, но волжанин решительно отказался от щедрых посулов индусов. Не врученные императору подарки, он продал, а выручку использовал для выкупа соотечественников у работорговцев.
Проделав трудный путь обратно через Балх, Хиву, Чарджоу, в мае 1677 года Касимов вернулся в Астрахань, а в январе 1678 года добрался до Москвы. Результатами посольства Мухаммеда Юсуфа Касимова явился первый для русской дипломатии опыт общения с индийской стороной, а также подробный доклад с описанием маршрута в эту экзотическую страну (по морю и по суше).
Царю без церемоний никак нельзя.
Понятие «чин» в русской культуре включало 14 значений (порядок, подчинение, последование, правило, устав, степень, должность, сан, сонм, знамя, значение, время и др.), из которых на первом месте было пришедшее из Византии толкование «чина» как правильного, утвержденного Богом миропорядка. Следование «чину» у Алексея Михайловича стояло на первом месте и в государственных делах, и в общественных отношениях, и в семье, везде и всегда. Чину был подчинен весь придворный церемониал.
Вот, например, как происходил торжественный выезд царского семейства на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру 19 сентября 1675 года: На Красной площади были устроены специальные помосты для цесарского и бранденбургского посланников, польского и датского резидентов, чтобы они могли лицезреть этот театр чина-церемониала, не влезая на крыши своих домов (как это делали другие иностранцы, например персидский купец со свитой). Череду процессий из Спасских ворот Кремля открывали 1500 стрельцов во главе со стрелецким головою Степаном Яновым, перед которым вели превосходного пегого аргамака в тигровых пятнах. Стрельцы прокладывали путь царю до первого стана за городом, где царя ждало войско в 14 тысяч человек. Затем показался спальник И. Голохвастов с «постельничим возком», составлявшим более чем 30 повозок, охраняемых 250 конными стрельцами по трое с каждой стороны возка и с бичами, ярко сверкавшими золотом на солнце. Этих стремянных стрельцов возглавлял стольник Ю.П. Лутохин, важно восседавший на лихом коне, беспрестанно грызущем удила. Вслед за ними шли 62 лошади «царского седла», сбруя и попоны которых «горели В золоте и серебре»... [Чёрная Л.А. Придворная культура Алексея Михайловича: от Артаксеркса до Орфея. Исторический вестник . 2013 (3):с.24-47]
Цинская империя (Китай).
Северные гости.
В мае 1675 года, царское посольство, возглавляемое Николаем Гавриловичем Спафарием, выехало из Тобольска в Китай. Дипломаты, помимо государевых грамот, везли богатые дары для богдыхана (меха, зеркала, часы, каменья).
На границе Поднебесной посольский обоз остановили и потребовали от Спафария отдать грамоты и подарки посланнику Сюанье. Опытный русский переговорщик решительно отверг эти непристойные предложения и вынудил чиновника пропустить царскую делегацию в Пекин.
В конце концов аудиенция у императора состоялась. Однако, увидеть лик «Сына Неба» Спафарию не удалось: грамота была передана первому министру, а самодержец предпочёл укрыться за занавеской. После церемонии в Запретном городе русское посольство обосновалось в одном из кварталов Пекина. Туда часто наведывались придворные, чтобы получше расспросить северных гостей о нравах и обычаях далёкой России.
Вместе с посольскими в Пекин приехало немало русских торговцев, привезших традиционные и популярные пушнину, сукно, рыбью кость. Однако из-за противодействия цинских властей торговля не шла: купленные у русских товары отбирались приставленными к иностранному подворью стражниками. Не лучше обстояло дело с покупками и для самих русских: им было разрешено приобретать китайские товары только в казённой лавке, по самым невыгодным ценам.
Недовольный оказанным приемом, Спафарий настаивал на повторной аудиенции, на которой он мог бы увидеть Сюанье. Неожиданно согласие было получено. Посла пригласили во дворец на неофициальную церемонию. На встрече Император задал русскому послу несколько вопросов про то, как выглядит Алексей Михайлович и сколько лет он правит. Молодой богдыхан также поинтересовался у Спафария, насколько для него полезны математика, философия и астрология. Вероятно китайского монарха мучал извечный школярский вопрос: «Зачем человеку пудрить мозги лишними знаниями?» Николай Гаврилович отвечал, что для европейцев важность этих наук не подлежит сомнению. Разочарованный «правдой жизни» юный Сын Неба кисло пригласил «варваров» отобедать. Столовая церемония была долгой, но выбор блюд был не богат - местное вино да фрукты.
После приёма русскому посольству вручили подарки: серебряные слитки, несколько кусков лучшего шелка, шкуры барса и тигра, богато украшенное седло, четыре корзинки чаю и прочее. Церемония их вручения обусловливалась унизительным коленопреклонением посла. Николай Гаврилович на колени не встал и с подарками его маньчжуры надули (по описи заявили больше, а выдали значительно меньше), в императорской грамоте царю недипломатично указывалось: «.. поступайте согласно законам Срединного царства, и тогда пусть по-прежнему являются послы и торговые люди. В противном случае прибытие послов напрасно». На следующий день русская делегация отбыла на родину.
Так что всё, чего посольство Спафария добилось — изучило местность и составило подробную карту. Но для века, когда знали только, что Китай с юга граничит с Индией, а на востоке от него лежат острова Япония и Формоза, и это было очень большое достижение. Спафарий первым из европейских географов описал Амур и Байкал, составил карту горных массивов Восточной Сибири, оставил ценные заметки о Маньчжурии и Китае.
Империя в кольце мятежей.
Цинская империя оказалась в критической ситуации. Из 15 тогдашних провинций от нее отпали шесть, в четырех из них произошли восстания против маньчжуров, в других шли боевые действия. В Монголии против империи выступил потомок династии Юань чахарский князь Буринай (Сачар), стремившийся восстановить в Пекине монгольскую династию. Со 100-тысячной конницей он в 1675 году угрожал столичной провинции, отвлекая тем самым на северо-запад значительные силы «знаменных», занявших оборонительные позиции.
Первые годы войны «трех принцев-данников» (1673–1675) были периодом подъема патриотического движения, фазой наступательных действий антицинских сил. Маньчжурский лагерь оказался в крайне тяжелом положении и перешел к обороне. Опасаясь всенародного восстания и перехода оставшихся в повиновении китайских войск на сторону взбунтовавшихся князей, цинское правительство избегало военных действий «зеленознаменных» ханьских частей. Империю спасли внутренние противоречия в стане врагов, которые решили делить «шкуру неубитого медведя».
Конфедерация Новая Англия (Североамериканские владения королевства Англия).
Война «короля» Филиппа.
Середина XVII века была периодом бурной колонизации Новой Англии. Поселения колонистов росли, появлялись новые города. Индейское же население убывало, в основном из-за болезней, занесённых европейцами. Земли индейцев постепенно переходили в руки англичан. Отношения между коренным населением Новой Англии и колонистами ухудшались день ото дня.
Началась война с малозначительного, на первый взгляд, эпизода. Недалеко от Бристоля (штат Род-Айленд) индейцы убили несколько коров, принадлежавших англичанам. Рогатый скот на протяжении многих лет был источником конфликтов из-за того, что животные вытаптывали индейские поля. Фермер отомстил за потерю коров убийством индейца. Этот инцидент стал поводом для продолжительного кровопролития. Метакомет, вождь племени Поканокетов (английские колонисты его звали королём Филиппом), в союзе с индейцами племени Нимпак объявил колонистам войну.
В июле 1675 года произошла осада города Брукфилда. Индейцы захватили его предместья и принялись закидывать огнём деревянный форт, в котором укрылись остатки гарнизона и уцелевшие местные жители. Очаги возгораний осаждённые тушили запасами питьевой воды. Когда её не стало, пуританский священник призвал всех к молитве. И вдруг, с небес пролился сильнейший дождь и затушил огонь. А вскоре к городу подоспела помощь из соседних поселений. Индейцы, потеряв численный перевес, лишились храбрости и отступили в лес.
Осенью 1675 года к повстанцам присоединились ещё несколько племён. Они атаковали поселения в Долине Пионеров и город Дирфилд. Колонистам пришлось в спешном порядке покинуть эти неспокойные места. Последним из Дирфилда уходил отряд капитана Лисропа. Его солдаты, отразив несколько атак индейцев, были уверены, что противник отстал, зализывая полученные раны. Они сложили мушкеты на повозки и быстрым маршем направились в сторону главного лагеря армии колонистов. Беспечность стоила им жизни. При переправе через лесной ручей, в последствии названный Кровавым, отряд попал в засаду и был полностью уничтожен.
Это происшествие повергло англичан в смятение. Среди колонистов поползли самые невероятные слухи. Распространилось мнение, что война является наказанием Божьим за отступление от религиозных канонов. Назревали конфликты между пуританами, квакерами и обращёнными индейцами-христианами.
В октябре 1675 года повстанцы атаковали ещё несколько городов. Число мятежников, вставших на сторону Метакомета, росло. В некоторых случаях англичане сами толкали нейтральные племена к восстаниям.
В декабре 1675 года английские войска атаковали племя Наррагансет, остававшееся до сей поры лояльным. Более 500 человек было убито. Уцелевшие индейцы присоединилось к повстанцам и ярость их не знала границ. Множество поселений колонистов и несколько городов были уничтожены.
P.S. Смерть царя Алексея Михайловича.
Кончина Алексея Михайловича кажется неожиданной. Достигнув по тогдашним временам зрелого возраста, царь, по своему умеренному образу жизни и строгому постничеству, должен был жить и жить. Между тем проблемы со здоровьем возникли у Алексея Михайловича уже в 60-е годы. Царь страдал от повышенного давления. Может быть, именно этим объясняется его особое пристрастие к состоянию государевой аптеки. Он, не любивший переплачивать, готов был пойти на большие расходы, чтобы заполучить очередное чудодейственное лекарство, сулящее избавление от болезней.
Во дворце было не принято говорить про государевы хвори. Боялись сглазу — ведь слово тоже наводило порчу. Опасались за стабильность в государстве: нездоровый и уж тем более умирающий государь — соблазн! Нужны были действительно веские основания — серьезная болезнь царя, чтобы, как последнее средство, прибегнуть к всенародному молению о государевом выздоровлении.
Почти весь январь 1676 года царь был весел и здоров. Он принимал послов из Голландии, слушал с царевнами и придворными музыку.
23 января явились первые признаки нездоровья - простуда. Алексей Михайлович лечился сам. Во всяком случае, доктора позднее утверждали, что государь отказался от их услуг. Собственное же лечение было своеобразным, если не сказать что самоубийственным. Весь в жару, царь требовал холодного кваса. На живот клал толченый лед. Через неделю положение стало безнадежным. По тогдашнему выражению, настало время «нашествия облака смертного», когда правитель «оставляет царство временное и отходит в жизнь вечную».
29 января царь соборовался и благословил на царство сына Федора. Одно из последних и традиционных волеизъявлений умирающего — освободить из темниц узников и уплатить долги за должников. В ночь с 29-го на 30-е наступили агония и смерть.