Глава 42. Собака на сене.
Впервые, вернувшись из отпуска, включаясь в работу не чувствую в себе внутреннего напряга, который обычно тут же вызывают проблемы накопившиеся за время отсутствия, и сыплющиеся как из рога изобилия. Мощным напором, новые нескончаемо возникавшие и старые, «обросшие бородой». Те, и те, – требующие неординарных подходов, поддающиеся решению, как правило, не стандартному, и среди них, большей частью, проблемы, не имеющие решения, даже в обозримой перспективе. Проблемы, развязку которых, за короткий срок «властвования», не решается взять на себя оставшийся «на хозяйстве» временно заместитель.
Александр Николаевич Макарычев – человек, отнюдь не робкого десятка, человек не страшившийся брать на себя полную ответственность, и всегда готовый навалиться на любой требующий безотлагательного решения вопрос. По натуре своей – очень деятельный. При выборе решений обычно не заглядывает в «завтра», и обычно не обременяет себя тщательным просчётом будущих последствий.
Для временно исполняющего обязанности, статус тем и хорош, что если вдруг, решение им всё-таки принято, и принято неправильно, особенно, – если оно касается установки телефона, то: во-первых, оно может быть не обнаружено вовсе; во-вторых, всё-таки обнаруженное, – разгребаться от последствий будет уже не им, и весь груз последствий, сопровождающих неправильное решение, будет давить уже не его, а того непосредственного начальника, которого он замещал. И психологически, всегда тонко чувствует и понимает, что обычно, начальник не решается устраивать разбор ошибок своего заместителя – мол, что с него взять? Он, заместитель, итак нёс во время его отсутствия двойную нагрузку, премудростям руководящей кухни не обучен, а если и обучен, то не имеет достаточного практического опыта – пусть спасибо скажет начальник, что не наворотил в период замещения, непоправимого…
Это действительно так, а на Городской телефонной сети, обычно, особенно болезненны внеочередные установки телефона людям, в домах, – в которых имеются, и очевидно проигнорированы, неудовлетворённые заявления участников войны и инвалидов первой и второй групп.
Обнаруженные, – мощной стрессовой обстановкой обволакивают они вернувшегося с отпуска начальника, быстро высасывают из него за отпуск накопленное благодушие, заряжают и ставят на взвод возмущениями выплеснутыми посетителями в лицо, в отместку за непорядочные действия работников вверенного ему коллектива.
Подобно ружью, у которого закупорен ствол, уподобляется начальник. Ружью готовому в любой момент выстрелить. Не свинцовыми пулями, нет, – а эмоциями. Простыми так понятными эмоциями, не осязаемыми и не прощупываемыми руками, но так болезненно жалящими – и опять, не посетителя, а самого себя.
Со своей стороны – не имеет права начальник ГТС, это, «взведённое с закупоренным стволом ружье», и думать, чтобы применить накопленный заряд, стрелять им в него, – посетителя, пришедшего с претензиями. И в поисках правды, ответными эмоциями – и бессильный, противостоять самому себе, в самого себя же, в себя, и вдавливает начальник мощь, всё-таки произведённых на подсознательном уровне, моральных выстрелов.
Я действительно, не устраиваю разборок решений Макарычева с ним. За его решения сполна достаётся Юртабаевой Асие Хасановне которая по долгу службы обязана представить мне полный документальный расклад по проявившейся неприятностью установке. Обнаружилась которая, и заинтересовала тем, что вызвала претензию и недовольство посетителя. И я точно знаю, что она потом жалуется Макарычеву, ища у него сочувствия за полученные нагоняи. Видно это цепляет его за живое и тогда совестливый, хоть и гоношится наносной бравадой, входит пышущий негодованием Александр Николаевич в мой кабинет и сам нарывается на скандал:
– Да, я дал распоряжение сделать эту установку, да я знаю, что нарушил очередь, да, я готов ответить в полной мере за свои действия, – налетает он на меня раздухарившимся петушком.
Нельзя поддаваться на его наскоки. Макарычеву никак не удаётся вызвать меня на откровенную ссору. Ему было бы легче, если бы я тоже сорвался от его провокационных выпадов и тоже, как базарная баба, грубо накричал бы на него и обматерил...
– Да Александр Николаевич, ответите! Да, не сомневаюсь, что обоснуете свою правоту! А если и нет, то, конечно же, знаете, что за разовую внеочередную установку вас и в тюрьму не посадят и с работы не выгонят.
Но вы, же не можете отрицать, что – то негодование, которое вам предназначено от справедливо возмущающегося посетителя, теперь выслушиваю я. И прекрасно понимаете, чтобы быстро погасить его возмущение, я должен ему непременно поставить телефон. Может быть, практически подскажете – как это сделать?
Не может подсказать Макарычев, как это сделать. В доме в кои века появилась техническая возможность установить или перераспределить один единственный телефон и то, по его абсолютно безответственной милости – ушёл он блатнику. Да, даже и не блатнику самого Макарычева, а блатнику одного из наших же работников сумевшего найти к главному инженеру подход и тронуть его слабую струнку, – в роли начальника, любившему показать себя иногда добреньким перед подчинёнными! Как оказывается в итоге – добреньким всё-таки за мой счёт!
Он понимает, Макарычев, что не прав, в своём возмущении, выплеснув эмоции – постепенно остывает. Так и не может, подсказать способа, как установить телефон им обиженному человеку. Понимает, что совершенно непредсказуемы будут действия посетителя после того, как не нашёл он ответа на справедливо выставленную в результате нанесённой обиды, претензию у телефонного начальника. Куда он теперь пойдёт в благородном желании мстить за нарушенное право и допущенную по отношению к нему несправедливость?.. В обком?.. В горком?.. В прокуратуру, или просто ограничится посещением начальника областного Управления связи?
И из всех этих инстанций непременно придёт письменное предписание:
– Немедленно! Установите…
Бурчит что-то про себя мало разборчивое Макарычев. Потом чётко и отчётливо, и всё ещё с вызовом бросает:
– Переправляйте все претензии на меня, я сам за все отвечу!
– Ответите, Александр Николаевич! Ответите. А как же быть всё-таки с тем, что как-то некрасиво будет выглядеть со стороны, когда я, вообще-то за всё отвечающий на предприятии начальник, вдруг начну говорить
– Ничего не знаю, – все претензии к главному инженеру!
А вам не кажется, что найдётся умный человек, который на это резонно заметит:
– Ну, тогда – поменяйтесь местами со своим главным инженером, который тут у вас, вместе с Асией Хасановной всем заправляет…
Я вижу, что Макарычеву очень стыдно. Потому он и пришёл воевать, что, не разгрузив своей совести, пусть даже скандалом, – долго ещё будет мучиться. Осознает Макарычев, что подвёл именно меня. А ведь в работе, да и в повседневных взаимоотношениях, ему трудно упрекнуть своего начальника даже в малейших признаках нелояльности к нему. Стыдно Макарычеву…
Я, конечно же, замну его просчёты. Но это не он, – это я их замну! И он понимает как никто другой, – что это – будет стоить мне нервов. С каждым годом он это понимает всё больше и больше.
К этому моему приходу из отпуска – на удивление, сам докладывает.
– Можете быть уверены – явных нарушений очерёдности допущено не было.
– Ну-ну, – поживём – увидим…
Подобные выявления отношений у нас происходят обычно один раз в год после моего отпуска. За короткий промежуток моего отсутствия, вошедший во вкус полной власти Макарычев, пытается пусть в небольшом объёме, но сохранить за собой начальнические функции. А если точнее – пытается выбить себе право – тоже иметь возможность устанавливать телефоны, иными словами – право распоряжаться дефицитом.
Я доверяю Макарычеву. Он, безусловно, честный и порядочный человек, но чтобы в наше время заниматься распределением телефонных установок в условиях непомерно возрастающего спроса – этого мало. Во всяком случае – мало для меня.
У нас с Макарычевым нет недомолвок. Мы давно договорились – по любому вопросу не копить обид, разводить их тут же, по мере возникновения, в прямом откровенном обсуждении. Обычно так и происходит.
Вот и на этот раз, доложив, что принципиально он не принимал за период моего отсутствия посетителей и не подписал ни одного наряда на установку телефона, уже по которому кругу, в который раз он начинает:
– Виктор Васильевич, ну это же неправильно! Я главный инженер, второе лицо на Городской телефонной сети, меня все в городе знают, и многие мои знакомые, в том числе и руководители городских предприятий, с которыми в интересах работы я должен иметь хорошие деловые отношения, конечно же, напрямую, обращаются ко мне по вопросам установки телефона. Как-то совсем не солидно выглядит, когда я демонстрирую перед ними свою беспомощность. Они не понимают и недоумевают, – как же так, – какой ты тогда руководитель, если самостоятельно не можешь распоряжаться продуктом который производишь.
Макарычев честный человек, лично ему в установках мало корысти, но он самолюбивый человек и то, как его статус воспринимается окружающими, для него имеет важнейшее значение.
– Виктор Васильевич, ну я же должен иметь такое право хотя бы на две – три установки в месяц!
Я лавирую, потому что ни в коем случае не могу позволить уязвлённому самолюбию моего Главного инженера разыграться ещё в большей степени и, не приведи Господь, перерасти в кровоточащую обиду. Но и согласиться на вот такой, предложенный им, простой и понятный вариант, решения, в общем-то, справедливо поставленной проблемы – не могу.
– Александр Николаевич, право то вы имеете! Но всё-таки, давайте договоримся! По намеченной вами установке телефона, прежде чем окончательно будет подписан наряд, всё-таки поставьте меня в известность! Вместе ещё раз посмотрим – не дадим ли повода пожаловаться другим людям, тоже претендующим на эту установку. Правила очерёдности ведь очень неоднозначно истолковываются горожанами. Они дают гораздо больше возможностей для обоснования «да или нет» при принятии решения, помимо простого понятия – очередь. В дополнительном к Правилам отдельном документе, растолковывающем особенности применения пункта об очерёдности, раскладываются и конкретные причины, позволяющие просто очерёдность обходить. И там же имеется приписка: «могут быть и иные обстоятельства…» – по сути сводящая общепринятое у простых людей понятие об очерёдности «на – нет».
А вопросы, с требованием обстоятельно объяснить мотивы принятого решения, лицу распоряжавшемуся очередью, он, простой человек задать имеет полное право, так же как имеет полное право, получить на него обстоятельный исчерпывающий ответ. Не избежать этого ответа! Опыт мой личный об этом красноречиво говорит.
Я напоминаю обо всём этом Макарычеву и предлагаю
– Вот вместе – вдвоём надёжнее, и подготовим заранее этот исчерпывающий ответ, отметающий начисто возможность обвинить нас в корысти – на случай, если найдётся недовольный нашим решением человек, и придёт ко мне, к начальнику, требовать удовлетворения. Вместе и примем решение!
Александр Николаевич не претендует на что-либо просто так, он всегда пытается обосновать предложение своей логикой, я тоже отвечаю возражениями через логику свою.
– Но ведь вы, же принимаете решения, ни с кем не советуясь – ему ничего не остаётся как бесхитростно и прямо ударить меня в лоб.
Я развожу руками
– Да, не советуюсь, но на то я и начальник! Но и вы же не находитесь от моего кабинета на космическом расстоянии. Слава Богу – наши двери выходят на общую приёмную. Нет никаких препятствий лишний раз пообщаться на тему установки. Но и вы, же никому не говорите, что должны со мной советоваться. Определите время достаточное, чтобы выработать ответ, сами заявителю и сообщите о принятом своём, – вашем решении. А то, что советовались со мной – так это мы вдвоём только и будем знать. Во всяком случае, я об этом точно никому не скажу.
Макарычеву, тоже получившему ответный удар в лоб, ничего не остаётся, как смириться. Разговор теряет напряг перескальзывает на другие нейтральные темы. Расслабляется Макарычев, но я вижу – всё-таки моя непреклонность его коробит.
– Тогда я вообще посетителей принимать не буду!
– Э-э, нет! Есть широкое поле деятельности для вашего общения с посетителями – в частности, по вопросам качества работы уже установленных телефонов, да и мало ли ещё по каким поводам…
Принимать людей по вопросам, полностью находящимся в Вашей компетенции – Ваша прямая обязанность!
– Не идут они сейчас ко мне с жалобами на плохую работу телефона, не на что им сейчас жаловаться по этому поводу, а если что и возникает – Висящев тут же быстро на недовольство реагирует, – сам с этим управляется. Они ко мне тоже, по установкам все прут…
По второму кругу мне совсем не хочется возвращаться к уже обсуждённому.
– А разводить людей по специфике вопроса к начальнику или к вам – это обязанность секретаря в приёмной. Требуйте от неё тщательного исполнения её работы.
Макарычев откровенно не понимает моей болезненной реакции на каждый факт выявленной, несправедливой с точки зрения очередника, установки и на каждый случай, им подписанного наряда на установку. Он, конечно, помнит о том, что именно за грубое нарушение очерёдности в установках, в своё время исключили из Партии и осудили, пусть условно, но на целый год, предыдущего начальника.
Понимает что – осудили именно в отместку, в качестве причины, – за незаконные установки! Это формально, а на самом деле – за то, что не справился с поручной работой, завалил её самый важный участок на корню, создал отсутствием нормальной связи в городе много – очень много неудобств местному начальству и горожанам.
Понимает Макарычев, что сейчас в условиях, когда надёжность связи нами обеспечена должным образом и практически не вызывает нареканий – нам многое могут простить. Считает, что несколько несправедливых установок в условиях массового развития сети – это так, мелкие ошибки… Кто не делает ошибок во время грандиозных свершений?.. Стоит ли на это серьёзно реагировать, стоит ли нервы тратить…
Понимаю и я. Но ничего не могу с собой поделать. Для меня каждое нарушение очерёдности – это ЧП вселенского масштаба.