Ледовые рейды 1942 г

Николай Мринский - http://proza.ru/avtor/whitebreakaway


ПОСВЯЩАЕТСЯ  75-ЛЕТИЮ  «ЛЕДОВЫХ  ПОХОДОВ»  СОВЕТСКИХ  И  ИСПАНСКИХ ПОДРЫВНИКОВ - ДИВЕРСАНТОВ,  ЗАЩИЩАВШИХ  ВОСТОЧНОЕ  И  ЮЖНОЕ  ПРИАЗОВЬЕ.
               
часть 1

В ходе зимних наступательных операций 1941–1942 гг. на всех участках огромного советско-германского фронта нашим войскам приходилось вести боевые действия без должного усиления инженерными частями. В конце декабря 1941 г. от немецких захватчиков были освобождены: Козельск, Калуга, Феодосия, Керчь и ряд других нас. пунктов. Наступательная операция готовилась и в районе Донбасса. Однако в то же время война подошла к берегам Азовского моря, где 8 октября враг захватил г. Мариуполь. Находившиеся там корабли Азовской военно-морской флотилии, отошли в порты Ейска и Керчи. 13 октября народный комиссар ВМФ вместо С.В. Белоусова назначил командующим Азовской военной флотилией (АВФ) контр-адмирала С.Г. Горшкова. В её составе находилось около ста кораблей, приспособленных для действий в условиях мелководного моря, в лиманах и устьях рек. Ядром флотилии являлись канонерские лодки и бронекатера с артвооружением. Имелись также части зенитной и береговой артиллерии, батальоны морской пехоты. Вскоре к исполнению своих обязанностей приступили военком флотилии, полковой комиссар, начштаба капитан 3 ранга А.В. Свердлов и начальник политотдела батальонный комиссар В.А. Лизарский. Первым делом флотские командиры установили тесный контакт с командованием 9-й и 56-й армий, действующих на северном побережье Азовского моря и 51-й армии на Керченском п-ове. С наступлением заморозков часть судов АВФ из Ейска и Ахтарей была выведена в Тамань и Сенную. Между тем, на Южном фронте германские моторизованные части выдвигались на Таганрог. Перед авиацией ЧФ Генштабом РККА была поставлена задача: уничтожить, оставленные в морских пунктах Мариуполе и Осипенко, большое число плавсредств и портовое оборудование.

Ощутимую помощь морякам-азовцам оказывал прибывший в конце 1941 г. с Балтики 119-й морской разведывательный авиаполк, 18-я эскадрилья которого была в непосредственном подчинении флотилии. Днём лётчики вели разведку в Чёрном и Азовском морях, ночью бомбили базы, аэродромы, скопления войск, и боевой техники противника в Крыму и на ростовском участке фронта. В начале ноября 1941 г. армии Южного фронта вновь завязали ожесточённые бои с перешедшими в наступление войсками вермахта, стремящимися захватить Ростов-на-Дону. Он был не просто крупным городом с полумиллионным населением, а открывал путь на Кубань, к нефтяным полям Кавказа и далее в Закавказье и Иран. Ударной силой у врага была 1-я танковая армия ген. Пауля Людвига Эвальда фон Клейста, дивизии СС «Викинг» и «Адольф Гитлер» при 200 самолётах. 17 ноября лавина танков Клейста двинулись на Ростов и 56-я армия с трудом сдерживала натиск врага. После оставления Таганрога, на подступах к г. Ростову и в плавнях Дона наши войска поддерживали корабли Отдельного Донского отряда (ОДО). До 19 ноября город подвергался интенсивным бомбардировкам, но затем налёты прекратились. С целью отработки более тесного взаимодействия с 56-й армией контр-адмирал С.Г. Горшков с офицерами своего штаба 19 ноября прибыл в Ростов к командующему ген.-л-нту Ф.Н. Ремезову, с которым наметили план действий, согласовали, где разместить морскую пехоту, куда подойти кораблям и т. д. 19 и 20 ноября на подступах к Ростову разгорелись тяжёлые кровопролитные бои. Однако удержать Ростов войскам 56-й армии не удалось. Потеряв до 40 процентов своих танков, враг всё-таки прорвался в город. Появление немцев 20 ноября на центральных улицах Ростова для многих жителей стало настоящим шоком.

Ещё ранним утром начальник Генштаба Маршал Шапошников приказал командарму Ремезову: «Город Ростов должен быть удержан при всяких обстоятельствах. Драться до последнего бойца». Однако уже вечером, в 17 час. 20 мин., автоматчики провались в районе вокзала со стороны Красный Город-Сад и стали прочёсывать квартал за кварталом. Танки Панцерваффе, кажущиеся горожанам стальными чудовищами, лихо проехались по центру города, иногда картечью стреляя по окнам верхних этажей и брошенным баррикадам. Потом появились отлично экипированные мотоциклисты с автоматами. Ночью 20 ноября в Ростов вошла 1-я дивизия «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». 21 ноября части 347-й, 353-й и 31-й стрелковых дивизий (сд) и 6-я танковая бригада, обороняющие город, начали прорываться на левый берег по понтонному мосту, и именно в это время бойцы 343-й сд предприняли бессмысленный штурм Ростова. Те и другие попали под пули немецких автоматчиков и пулемётчиков. Вечером переправы были взорваны. Корабли ОДО и дивизион канонерских лодок ушли к Азову. Для сведения, танковая группа Клейста (1-я танковая армия) до взятия Ростова, за своими плечами имела ряд блестящих побед. Вместе с танками Гудериана 26 сентября 1941 г. она окружила и уничтожила в киевском котле сразу пять армий, пленив 600 тыс. красноармейцев. Затем 10 октября разгромила 18-ю армию ген.-л-нта А.К. Смирнова, взяв в плен ещё 100 тыс. бойцов и командиров. На ростовском направлении в группе Клейста было 8 дивизий, в том числе 3 танковых (3-я, 13-я, 23-я) и 3 моторизованных. По данным армейских разведок штаба Южного фронта, ударный кулак немцев составлял до 300 тяжёлых и средних танков. Однако, захват Ростова в стратегическом плане означал формирование опасного для немцев «мешка», но Клейст был уверен, что «русские не способны к таким действиям, как окружение».

Немцы недолго оставались в Ростове. 25 ноября войска 56-й и 9-й армий под общим руководством Маршала С.К. Тимошенко нанесли решительный контрудар с юга, наступая по льду реки Дон. Гитлер, понимая стратегическую важность Ростова, как плацдарма атаки на Кубань и Кавказ, приказал не сдавать город. Успех этого сражения был неясен до 29 ноября, пока бойцы 51-й сд не прорвались к Султан-Салы. Ещё немного, и армия Клеста окончательно попала бы в Ростовский мешок. К этому моменту, при активном участии ОДО и морской пехоты Азовской флотилии, бойцы 230-го полка НКВД уже форсировали Дон по тонкому льду через остров Зеленый и сначала (28 ноября) вели тяжёлые кровопролитные уличные бои. 28 ноября немецкие части отошли из Ростова и были отброшены на рубеж рек Самбек и Миус. 29 ноября город был окончательно очищен. 30 ноября 1941 г. за это поражение, ген.-фельдмаршала Герда фон Рундштедта сняли с должности командующего группой армий «Юг». В этом сражении безвозвратные потери Красной Армии составили 15 264 чел., санитарные - 17 847 чел. Потери 1-й немецкой танковой армии - 20 тыс. убитыми и ранеными, а также 275 танков. Таков был первый урок «русского» для непобедимого ген. фон Клейста. «Всё, что произошло в те дни в Ростове, прежде всего разгром немцев, являлось величайшим событием начала войны, - рассказывает В. Смирнов, профессор ЮФУ, краевед, автор книги «Ростов под тенью свастики». - Впервые немцев разбили в открытом противостоянии, впервые был освобождён огромный город, и впервые с документальной точностью стало ясно, какое страшное бедствие несёт гражданскому населению фашистская оккупация. Победа под Ростовом дала моральную поддержку солдатам Красной Армии, которые неделю спустя начали наступление под Москвой.

На Дону немцы навсегда потеряли ореол непобедимости». Дальнейшее продвижение наших войск остановил хорошо укреплённый немецкий оборонительный рубеж, проходивший от с. Самбек до г. Красный Луч вдоль реки Миус. Он получил название Миус - фронт. В этих боях красноармейцы и особенно моряки-азовцы, проявили мужество, невиданный героизм и самоотверженность. Здесь началась боевая слава Куникова - бесстрашного комбата, возглавлявшего морской отряд спецназначения в ходе Южно-Озерейской десантной операции под Новороссийском. Ситуация на южном крыле советско-германского фронта продолжала оставаться крайне напряжённой. В этой связи, освободить Таганрог в ходе контрнаступления в декабре 1941 г. войскам Южного фронта не удалось, хотя уже были напечатаны листовки, призывавшие жителей города оказать содействие частям Красной Армии и бить врага «всеми средствами» (1). Ростовская стратегическая операция войск РККА (120 танков и 320 самолётов) проводилась с 17 ноября по 2 декабря 1941 г., и стала одной из первых крупных наступательных операций в ВОВ. У Верховного командования существовали опасения, что враг может попытаться повторить дерзкий захват Ростова или организовать десанты через Таганрогский залив на советскую сторону. Эти прогнозы не были беспочвенными, так как на Кривую косу уже были завезены сотни саней для переброски войск. Вокруг донской столицы, считавшейся «воротами Кавказа», сапёрные части и местное население спешно возводили оборонительные рубежи – «обводы». Они представляли собой противотанковые рвы с батальонными районами обороны, дотами и дзотами на главных направлениях предполагаемого наступления врага. Строительство обводов в зимнее время происходило с большими трудностями.

«Продуваемые буйным степным ветром, обжигаемые морозом, люди долбили и кайлили промёрзшую, твёрдую, как бетон, землю. Ширина противотанкового рва вверху около 7 м, внизу – до 3, глубина – тоже до 3 м. Словом, чтобы отрыть один погонный метр такого рва, приходилось вынимать около 15 кубометров земли!» (2). К тому же противник мог обойти недостроенные фортификационные сооружения. В зимний период 1941–1942 гг. 18 ростовских заводов произвели 584 комплекта дотов, а также бронеколпаков и других сооружений. Из Златоуста, Сальска, Новочеркасска, Краснодара, Грозного, Майкопа и Шахт поступили ещё 700 комплектов огневых точек. К январю 1942 г. в основном было завершено строительство второй полосы рубежа «А» – внутреннего обвода города общей протяженностью свыше 90 км. Степень готовности остальных обводов не превышала 10 процентов из-за нехватки строителей и низкого материально-технического обеспечения работ.

ЛЕДОВАЯ  ОБОРОНА

Холода наступили рано и в конце 1941 г. на Кубани уже стояла очень суровая зима. От крепких морозов, редких для этих мест, трескалась земля, непокрытая снегом. Азовское море сковал более чем полуметровый лед. Военный совет Южного фронта вывел с боевых позиций войска 9-й армии в резерв командования Юго-Западного направления, а их прежнюю полосу обороны передал частям 56-й армии. Им теперь надлежало прикрывать линию Миус-фронта в 300 км, из которых 200-ти приходились на побережье Таганрогского залива и дельту р. Дон. Вражеская разведка по окрепшему льду на лошадях, буерах, автомашинах пыталась подойти к берегу в районе г. Ейска и ст-цы Должанской. Однако, натыкаясь на огневые заслоны береговых батарей АВФ, корабли которой вмёрзли в лёд в ейском порту, вынуждена была разворачиваться обратно. Возникла реальная угроза прорыва моторизованных частей противника по ледяной равнине Таганрогского залива на Кубань.

часть 2

Учитывая растянутость боевых порядков и, опасаясь выхода немцев в тыл обороняющимся войскам в районе Ростова-на-Дону, Военный совет 56-й армии и флота, принял решение о немедленном создании противодесантной обороны от Ростова до Ейска и ст-цы Должанской. Военный совет фронта поддержал решение и потребовал срочно развернуть работы по установке мин на берегах залива и в дельте Дона. Предстояло также прорубить во льду полыньи - сначала на подступах к Азову и Ростову, а затем и на протяжении 120 км вдоль южного берега Таганрогского залива. В г. Ейске располагалась военно-морская база АВФ, дислоцировалась 116-я Донская казачья кавдивизия полковника Я.С. Шарабурко из 17-го кавкорпуса и 144-й ОБМП (отдельный батальон морской пехоты - командир, капитан-лейтенант А.И. Востриков), входивший в состав базы. Кроме того, в городе находился истребительный батальон НКВД, состоящий из местных жителей (около 250 чел.). Бойцы батальона во главе с политруком П.А. Хованским и начштаба В.А. Наханкиным вылавливали вражеских лазутчиков, охраняли особо важные объекты в ночное время, впоследствии участвовали в боях за Ейск и Новороссийск. Командование АВФ организовали строительство оборонительных сооружений для прикрытия с суши баз в районе Азов, Ейск, Приморско-Ахтарская и ротных участков обороны у стационарных береговых батарей на побережье. Велись работы по инженерному оборудованию обороны городов Азов, Ейск и ст-цы Приморско-Ахтарская, строились опорные пункты в селах: Маргаритовке, Глафировке, Порт-Катоне, Шабельском. Всего на побережье было возведено около трёхсот огневых точек с железобетонными колпаками, свыше 200 дзотов, около 25 командных пунктов (3).

В целях обороны Ейской военно-морской базы было также решено во льду залива прорубить полынью (майну) шириной до 6 м и длиной около 20 км - от Воронцовского мыса до острова Ейская коса и по всей длине полыньи возвести ледовую стену высотой до 2,5 м. Финансировало это строительство 8-е Управление ГУОБРа; за мобилизацию рабочей силы отвечал Ейский городской комитет обороны. К этому важному делу были привлечены все трудоспособные, включая женщин, стариков и школьников, а также освобождённых от военной службы мужчин, солдат и военных моряков. Десятки тысяч людей вышли с ломами, кирками, лопатами на донской и азовский лед - зеленоватый, неподатливый, достигший кое-где уже 80 см толщины. На жёстком сорокаградусном морозе и штормовом пронизывающим ветре зазвенели пилы, ломы, зашаркали лопаты... (4). Адский труд! Полынью мало пробить - нужно, чтобы она не замёрзла. Для этого её перекрывали жердями, набрасывая на них солому и снег. Возникла проблема - где брать жерди в большом количестве? В зимней степи их много не найти. Работа велась невзирая на погоду, от зари до зари, а бывало, продолжалась и в лунные ночи, но никто не роптал, все трудились добросовестно, не жалея сил. Лед пилили, рубили ломами, затем глыбы льда вытаскивали баграми на край полыньи, складывали из них бруствер и поливали водой. Получалась крепкая ледяная стена, которую противнику трудно было бы преодолеть и из-за которой удобно было вести огонь по врагу. Морские пехотинцы с автоматами и ручными пулемётами, круглосуточно охраняли ледовую преграду и её строителей. Немцы пытались помешать строительству, обстреливали его с воздуха, но лётчики, взлетая с ейского аэродрома, отгоняли вражеские самолёты и, постройка ледовой преграды была благополучно завершена.

На протяжении всей зимы ейчане поддерживали полынью в незамерзающем состоянии, систематически пробивая тонкий лед баграми и вынимая его сачками наверх. Надежно защищая город, ледовая преграда явилась для врага неприступной крепостью - он так и не осмелился осуществить в ту зиму свой прорыв на Кавказ через город Ейск. 14 декабря 1941 г. начальник инженерных войск Красной Армии ген. Л.З. Котляр приказал своему помощнику, заместителю начштаба инженерных войск РККА полковнику И.Г. Старинову сформировать оперативно-инженерную группу. Она предназначалась для устройства минно-взрывных заграждений на подступах к недавно освобождённому Ростову-на-Дону. Старинов должен был срочно убыть с ней на Южный фронт. В ОИГ включили инструкторов (среди них девушки - Мария Белова и Ольга Кретова) и лаборантов из оперативно-учебного центра (ОУЦ) Западного фронта. 10 лейтенантов, имели боевой опыт и прошли краткосрочные курсы при Военно-инженерной академии имени В.В. Куйбышева. В ОИГ также привлекли (вначале не менее 15) бывших бойцов Испанской республиканской армии - инструкторов по минно-подрывному делу и диверсиям на коммуникациях в тылу противника во главе с подполковником Доминго Унгрия. Майора В.В. Артемьева назначили заместителем начальника ОИГ, начштаба - капитана А.И. Чехонина. Вечером 16 декабря поезд с мягким вагоном, в котором находилась вся группа медленно отошёл от затемнённой платформы Курского вокзала… Полковник Старинов - участник гражданской войны в Испании, один из самых успешных командиров сил специального назначения, обдумывал полученное задание. Ему было известно, что вокруг Ростова-на-Дону создаются так называемые «обводы», по трём гигантским дугам к северу от города противотанковые рвы, батальонные районы обороны с дотами и дзотами и отдельные окопы.

Восточная оконечность каждой дуги упиралась в р. Дон, западная - в дельту Дона. Вот эти-то обводы и предстояло минировать группе Ильи Старинова и приданному ей 522-му сводному сапёрному батальону. Было понятно - если в обороняющей город Ростов, 56-й армии ген.-л-нта Ремезова Ф.Н. по-прежнему уповают на противотанковые рвы, значит нужного количества мин, а возможно, и взрывчатки не имеется. К тому же ген. инженерных войск Л.З. Котляр, 5 декабря подписал директиву о возможно большей замене противотанковых рвов другими, более эффективными и менее заметными противотанковыми препятствиями. Становилось понятными, что для осуществления новаторских планов минирования потребуется значительно увеличить производство мин. По расчётам требовалось около 70 тыс. различных видов мин, 56 тыс. из которых надо было изготовить. Обком партии и Военный совет 56-й армии поручили срочно организовать их производство промышленным предприятиям Ростова, Новочеркасска и Аксая. Однако прежде чем дать заказ на серийное изготовление деталей новых мин, надо было усовершенствовать их конструкцию с учётом опыта прошедших боёв и условий местности и разработать технологию производства. Для решения этих задач и организации процесса производства мин было решено задействовать экспериментальные мастерские Ростовского госуниверситета. Это было крупное учебное и научно-производственное предприятие, функционировавшее ещё до начала ВОВ. Оно выпускало сложные физико-химические приборы, которые ранее ввозились из-за границы. Мастерские размешались в подвальных помещениях физико-математического факультета, и с самого начала войны помогали использовать разработки учёных университета для целей повышения обороноспособности страны.

По просьбе полковника И.Г. Старинова из стрелкового полка народного ополчения был отозван «ростовский Кулибин» инженер-электрик С.В. Гриднев, награждённый за участие в боях по освобождению донской столицы медалью «За отвагу». Вскоре Сергей Васильевич Гриднев был назначен начальником специального КБ по разработке мин при мастерских (открыли новые - монтажный цех и химическую лабораторию), где трудились преподаватели университета, а также группа испанских специалистов, прибывших со Стариновым. Благодаря их содействию были освоены и пущены в производство мины-сюрпризы двух видов, противопоездная мина Старинова малого образца, сокращенно – ПМС, противотранспортная мина малого образца (автомобильная мина Старинова – АС); мины замедленного действия 3-х видов: противопехотная фугасная мина нажимного действия – ПМД-6); антиклиренсная мина, а также различные виды минных взрывателей. Образцы усовершенствованных мин накануне 1942 г. были переданы на заводы. В производстве и конструировании мин участвовали 7 ростовских заводов: «Стройдеталь» облстройтреста, деревообделочная фабрика «Севкавтяжстроя», мебельная фабрика им. Урицкого и др. Детали для мин и взрывателей изготавливались на «Ростсельмаше», металлические корпуса для осколочных фугасов – на заводе «Красный Аксай», корпуса деревянных противотанковых и противопехотных мин – на Ростовской фабрике клавишных инструментов. По этому поводу в университете шутили, что нынешняя ростовская музыка врага не обрадует! Всего освоили производство 25 видов мин и приспособлений. К 12 февраля 1942 г. было изготовлено 12 тыс. различных мин-сюрпризов; около 1-й тыс. противопоездных и противотранспортных мин; 500 мин замедленного действия (МЗД); 1000 предохранителей и приспособлений; 50 тыс. ампул с серной кислотой.

Дальнейшее производство тормозило отсутствие необходимого количества детонаторов, минных универсальных взрывателей (МУВ) с капсюлями, инерционных замыкателей, лампочек от карманных фонарей, электро и сапёрного провода, резины для герметизации асбестоцементных оболочек. Надо отметить, что рабочие предприятий, выполняя большой минный заказ, работали с полной отдачей. Самоотверженно трудились с утра и до самой ночи и испанцы, собирая за сутки до сотни сложных мин. Однако рабочих рук всё равно не хватало, и к монтажу секретных мин стали привлекать ростовчан, в основном девушек-комсомолок и подростков допризывного возраста. Конечно, все эти работы в то время были строго засекречены, вследствие чего информация по ним (кроме списков с благодарностями за выполнение спецработ для фронта) в доступных архивах по сей день отсутствует. Не исключено, что для опергруппы Старинова делались и радиоуправляемые мины, опробованные им в Харькове. Тогда был уничтожен штаб 58-й дивизии вермахта во главе с генерал-лейтенантом Георгом фон Брауном. Подорвался на мине и другой генерал - Бейнекер. Так вот Илья Старинов, сам в своих мемуарах говорит о каких-то управляемых минах, созданных в Ростове. Возможно, ими могли минироваться и воды Таганрогского залива. Об этом может косвенно свидетельствовать тот факт, что летом 1942 г., перед наступлением на Кубань, истребителями 18-й эскадрильи АВФ в районе острова Ейская коса был сбит немецкий двухфюзеляжный "Фоккер" с антенной-"тарелкой". Этот редчайший эксперементальный самолёт был как раз и предназначен для подрыва таких мин. По прибытии в Ростов на Дону 19 декабря, в распоряжение начальника ОИГ на Южном фронте И. Старинова поступило пять сапёрных и инженерно-сапёрных батальонов для установки минно-взрывных заграждений во льдах Азовского моря (Таганрогский залив и широкая морская полоса от Приморско-Ахтарска до Ейска).


Часть 3

Сапёрные батальоны, приданные ОИГ, были раздеты, не обучены, засорены чуждым составом. Приведение их в надлежащее состояние, с целью использования для минно-подрывных работ, заняло целый месяц. В донесении Старинова «наверх» указывалось, что для обеспечения работ выделены: 9-й отдельный минно-инженерный батальон, 16 отдельный инженерный батальон, и 522-й отдельный саперный батальон. Старинов отмечает, что «были приняты меры по экипировке и приведению приданных сапёрных батальонов в боеспособные части». В результате 1581-й и 1602-й сапёрные батальоны могли «соревноваться с лучшими армейскими инженерными частями». Работа по минированию ростовских обводов затянулась вследствие «задержки фортификационных работ», а также «отсутствия охраны для устанавливаемых минных полей, отсутствия устойчивой материальной части». В связи с этим ОИГ выполнила «ряд дополнительных заданий Военного совета армии, Инженерного управления Южного фронта и по собственной инициативе» были подготовлены 400 чел. «для минирования в тылу врага из состава приданных батальонов». А также 20 инструкторов по минированию и разминированию аэродромов, 70 минёров-инструкторов для железнодорожных войск Южного фронта, 50 чел. для сапёрных батальонов стрелковых дивизий Южного фронта, 80 парашютистов для разведотдела 56-й армии, столько же для представителя Генштаба РККА капитана Прокопенко; 40 чел. для оперативной группы политотдела. Соответствующее обучение прошли также моряки АВФ. Кроме того, были проведены сборы дивизионных инженеров и командиров сапёрных батальонов 56-й армии по вопросам минирования. Подготовлены специальные взводы по минированию в тылу врага в дивизиях.

В докладе сообщалось, что в 30-й, 31-й и 339-й сд «до настоящего времени работают наши группы, которые успешно выполняют задания командования». Обучение личного состава батальонов проводилось в спешном порядке, по минно-подрывному делу доводилась свежая информация. По заданию Обкома партии в г. Шахты был также срочно организован пункт по обучению группы партизан для 4-го отдела управления НКВД, а в самом Ростове - курсы по минно-подрывному делу для возможного подполья. Занимались с «партизанами» и «подпольщиками» командиры-пограничники из ОИГ: капитаны Степан И. Казанцев, Трофим П. Чепак, Пётр Романюк; ст. лейтенант Фёдор А. Кузнецов; лейтенанты: Иванов и Карпов; инструкторы Кретова и Белова, испанцы: Франсиско Гульон, Мануэль Бельда, Сальвадор Кампильо, Хосе Фернандес Виески, Альберка Нева Анхель, Браво Фернандо Хозе, Руис Мануэль Аро, Мену Андрес Ферро и некоторые другие, неплохо владеющие русским языком. Между тем Старинов продолжал заниматься отбором наиболее смекалистых, выносливых и сообразительных минёров из выделенных ему батальонов для включения в диверсионный отряд спецназначения. Большую помощь в этом ему оказывали начальник инженерных войск 56-й армии майор Е.М. Журин и командир 14-го отряда водных заграждений майор Ц.Л. Куников. Являясь инженером-электриком, он уже имел опыт боевых действий на коммуникациях врага в период контрнаступления наших войск под Ростовом с ротой проверенных в боях морских пехотинцев. Чуть позже Ц. Куников, И.Г. Старинов и вышеуказанные испанские инструктора-минёры принимали непосредственное участие в «ледовых походах». Линия обороны 56-й армии, проходившая тогда в основном по р. Миус, на левом фланге упиралась в Таганрогский залив, северный берег которого был занят немцами.

Исходя из анализа данных разведки было понятно, что сплошной линии обороны на северном берегу от Бердянска до Таганрога противник не создавал, а держал для отвода глаз малочисленные гарнизоны в отдельных населённых пунктах. Враг уповал на слабость частей Красной Армии и на то, что противостоящие силы разделяли 30 с лишним км замёрзшего, торосистого залива. Исходя из этого, залив являлся идеальным местом для заброса во вражеский тыл групп подрывников. Задача сложная, но выполнимая. Советское военное командование полагало, что взрывы на дорогах, разрушение линий связи и уничтожение фашистских небольших гарнизонов не только заставит немцев прекратить всякое движение транспорта, но и вынудит стянуть для обороны северного берега значительные силы, сняв их с других участков фронта. А пока, старшие офицеры Старинов и Журин, считая устройство полыней делом крайне неэффективным, ведущим к неразумной растрате сил, своё мнение докладывали новому командующему 56-й армии В.В. Цыганову. Выслушав их доводы, а также мнение других специалистов, ген. Цыганов и член Военного совета армии бригадный комиссар Комаров согласились, что полыньи недостаточно надёжны, т. е. себя не оправдывают и сообщили свою точку зрения Военному совету фронта. Но там с отменой работ по устройству полыней не спешили. И всё же член Военного совета Южного фронта И.И. Ларин, приехав в очередной раз в Ростов и проинспектировав работы на побережье, распорядился прекратить пробивку полыней (их уже насчитывалось порядка 50 тыс.), а установку противотанковых и противопехотных мин наоборот увеличить. Кроме того, производить минирование не только на самых опасных направлениях, но и в любом пригодном для выхода противника на берег месте.

ПЕРВЫЕ  НЕУДАЧИ, ПОТЕРИ
 
Одновременно были усилены темпы работ по минированию оборонительных рубежей 56-й армии, её переднего края, а также минирование «обводов». Ген. Цыганов решительно поддержал идею создания на оборонительных рубежах системы траншей и развитых ходов сообщений. В полосе 56-й армии, несмотря на зимние условия, она совершенствовалась и строилась неплохими темпами. В ходе активных действий подразделений инженерных войск - родилась идея рейдов в тыл немцев через лёд Таганрогского залива. Вначале января 1942 г. Военный совет армии одобрил предложение о создании новой воинской части из числа добровольцев - сводного специального инженерного батальона сапёров с задачей проведения диверсий на коммуникациях и опорных пунктах врага на северном берегу залива. За санкцией к командующему Южным фронтом 10 января 1942 г. направился полковник И.Г. Старинов. Офицеры виделись последний раз в Испании, 6 лет назад, в г. Хаене, где на одной из узких, как ущелье, средневековых улочек находился лагерь диверсантов. Хаен - главный город одноимённой провинции, лежит в 92 км на восток от Кордовы, на высоте 549 м у р. Гвадальбуллона, живописно раскинувшись у подошвы и по северо-восточному склону горы Монте-Хабалкуц. Ген. Малиновский план боевой ледовой операции одобрил и разрешил привлечь добровольцев из приданных ОИГ сапёрных частей, а также из числа командиров и бойцов 8-й сапёрной армии. Полковник Старинов также доложил, что в ОИГ работают инструкторами испанские добровольцы и что они рвутся на задание в тыл врага. Командующий фронтом поинтересовался, как они чувствуют себя в условиях русской зимы и заметил, - Пусть бьют фашистов, как били в Испании.

Но уж вы их поберегите, комарада Рудольф Вольф. - Слушаюсь, комарада Малино, ответил И.Г. Старинов. После упоминания испанских псевдонимов друг друга, ген.-л-нт рассмеялся и размашистым почерком написал на представленном документе «Согласен. Малиновский». Возвращая бумагу, пожелал полковнику Старинову боевой удачи. В штабе 56-й армии ген. В.В. Цыганов предложил Илье Григорьевичу, используя сапёрную смекалку, немедленно приступить к формированию спецбатальона минёров и договориться с контр-адмиралом С.Г. Горшковым, о взаимодействии. Несколько ранее минёрам-подрывникам уже приходилось выполнять с моряками АВФ совместные задания. ОИГ направляла двух инструкторов по минированию в район Азова, где охрану побережья несли отряды торпедных катеров № 14 и № 20. Минёры-инструктора и личный состав отрядов устанавливали сухопутные и морские мины. Там и произошло знакомство Старинова с командиром отряда № 14 майором Ц. Куниковым, который произвел впечатление инициативного и решительного человека. Откуда было знать старшим офицерам, как сложится их дальнейшая военная судьба? Чуть больше года оставалось до 4 февраля 1943 г., когда ночью на западный берег Цемесской бухты, вблизи предместья Новороссийска-Станички, преодолев шторм и «свинцовый дождь», высадился демонстрационный десант, в который вошли защитники Одессы и Севастополя, герои боёв на Дону. Морской спецотряд Куникова, сыграл огромную роль в освобождении города, сумел занять небольшой плацдарм, получивший впоследствии название «Малой земли». За 8 суток непрерывных боев отважные моряки значительно расширили плацдарм, до 4 км по фронту и до 2,5 км в глубину. Назначенный первым старшим морским начальником майор Куников бывал в самых опасных местах «Малой земли».

В ночь на 12 февраля на Суджукской косе его сразил осколок вражеской мины. После перенесённой операции Ц.Л. Куников через два дня умер в госпитале г. Геленджика, а спустя месяц ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. 32-летний коренастый, широкогрудый, русоволосый контр-адмирал Сергей Г. Горшков принимал полковника Илью Г. Старинова в своём штабе в Приморско-Ахтарске. Ознакомившись с письмом командующего 56-й армии, он кивнул: - Вылазки в тыл врага - дело хорошее. Но у вас же народ, как я понимаю, сухопутный? Полковник Старинов подтвердил, что моряков в специальном батальоне действительно нет. - Вот то-то. А воевать придется все-таки на море, хоть и замёрзшем. Поэтому надо привлечь к вылазкам и моряков. Но об этом договоримся позже, а сейчас прислушайтесь к моим советам и, контр-адмирал не поскупился на рекомендации, за которые его после не уставали поминать добрым словом все минёры от комбата до ездового. В последующем С.Г. Горшков уделял большое внимание вылазкам в тыл врага. По его приказу были сформированы боевые группы из команд кораблей, ходившие на северный берег залива с минёрами спецбатальона и отдельно. На любое обращение командования армейских сапёров-диверсантов контр-адмирал откликался незамедлительно. Надо отметить, что ни зимняя стужа, ни весенняя распутица не спасали гитлеровских захватчиков от дерзких и смелых рейдов морской пехоты, которые они сами провели свыше 80. В ходе боевых выходов моряков на лед, их поддерживала береговая артиллерия, авиация и орудия двух бронепоездов, принятых в январе 1942 г. в состав АВФ. Морпехи из отряда Куникова совместно с разведывательно-ударным отрядом 56-й армии громили врага в районе Таганрога, на Миусском полуострове, на косе Кривой и х. Рожок.

часть 4

В должности командира сводного инженерного батальона был утверждён рослый, крепкий 35-летний ст. лейтенант Н.И. Мокляков, до этого командовавший 522-м отдельным сапёрным батальоном. Инженер Ново-Краматорского завода в прошлом, Николай Иванович мог эвакуироваться с семьей в глубокий тыл, но добился призыва на фронт. Ст. политрука З.В. Вениаминова, имевшего большой опыт партийной работы, назначили комиссаром. Захар Вениаминович, работая с людьми, поспешных решений не принимал. Тогда в сапёрные батальоны призывали приписной состав старших возрастов. И.Г. Старинов так отзывался о личном составе: сапёрами командовали «командиры в годах, призванные из запаса, рядовой и сержантский состав в большинстве был из новобранцев. Обутые в грубые ботинки с обмотками, одетые в засаленные ватники сапёры выглядели неважно, даже отдалённо не походили на тех, которыми довелось командовать в мирное время. Но среди них имелось много коммунистов и комсомольцев, большинство рядовых было со средним образованием, и этим они тоже отличались, но уже в лучшую сторону, от прежних бойцов». Поначалу добровольцев из рядового и сержантского состава намеревались отбирать на общем построении частей. Но «когда по команде «Добровольцы, два шага вперед!» шагнул вперед весь бывший батальон Моклякова, пришлось отказаться от первоначального намерения. В остальных батальонах и в 26-й бригаде 8-й сапёрной армии, сильных духом и выносливых физически, добровольцев отбирали индивидуально, беседуя с каждым. На третьей неделе января 1942 г. сводный инженерный батальон ОИГ был готов и состоял из 500 добровольцев (русских, украинцев, белорусов, по большей части шахтеров из Донбасса) из них 22 испанца, воевавших за Испанскую Республику.

В него вошли: рота 522-го отдельного сапёрного батальона 56-й армии, по одной роте из 1581-го и 1602-го сапёрных батальонов 26-й бригады 8-й сапёрной армии. По настоянию полковника Старинова, в целях конспирации, испанские антифашисты выдавали себя за узбеков. Командиры и бойцы получили новое зимнее обмундирование, маскировочные костюмы, автоматы ППШ, набор принадлежностей для работы с минами, сапёрные ножи, кусачки, гранаты. Инструкторы ОИГ сразу начали обучать новичков искусству минирования и действиям в тылу врага. Предстояло решить, каким образом ДРГ станут передвигаться по открытому, скользскому и торосистому льду Таганрогского залива, преодолевая за одну вылазку туда и обратно от 60-80 до 100 и более км, как будут держать связь внутри группы и с базой? В воспоминаниях И.Г. Старинова говорится, что, задачу связи ДРГ с ездовыми санных упряжек, оставленных на ночь в торосах (натёрах - местный диалект) недалеко от северного берега, решили просто: их снабдили, изготовленными в батальонной мастерской - лаборатории, карманными фонариками с разноцветными стеклами и разноцветными спичками. Не удалось только решить проблему радиосвязи с боевыми группами. Не смог помочь даже Военный совет фронта - не было тогда раций в нужном количестве. К началу февраля батальон «закончил минирование основных танкоопасных мест» и полковник Старинов доложил командующему 56-й армии о готовности батальона сапёров к выполнению новой боевой задачи – рейдам в тыл врага по льду Таганрогского залива. Ген. Цыганов её конкретизировал: не давать оккупантам свободно передвигаться по северному побережью залива, уничтожать в его тылу живую силу и технику, разрушать вражескую связь.

План действия вновь сформированного батальона завизировали: полковник Егнаров - начальник разведотдела 56-й армии, майор Е.М. Журин, майор Н.Д. Салтыков - начальник оперативного отдела армии и полковник И.Г. Старинов. Командующий 56-й армией утвердил план без поправок, где были указаны пункты боевого расположения подразделений батальона диверсантов. Из Ростова через Азов морозным утром, по заметённой снегом дороге, в трескучий мороз, при постоянном холодном ветре, двинулись сапёрные роты. Четырехдневный пеший переход проходил вдоль высокого обрывистого берега Азовского моря. Справа внизу, посверкивая на раннем солнце глыбами торосов, темнея прорубями, игрушечными фигурками рыбаков и санных рыбацких упряжек лежал залив. Слева - припорошенная снегом степь. Пробиваясь сквозь заносы, впереди следовало боевое охранение: взвод управления молодцеватого лейтенанта Владимира Д. Кондрашева. За ним, на добрых конях командование  батальона, и далее стройные ротные колонны. Дымящаяся походная кухня, на передке которой сидел повар, даже на морозе не расстающийся со своей трехрядкой и терзающий мехи. Вот прошли сани застенчивого, как девушка, военфельдшера Сердюка, за ними сани с провизией и боепитанием... Едет улыбающийся уроженец солнечной Валенсии Мануэль Бельда - бывший командир дивизии, сражавшийся на фронтах Андалусии, герой походов в тыл фашистов, не унывающий ни при каких обстоятельствах. Его рассказы об Испании, о Долорес Ибаррури, о боях с фалангистами поднимают боевой дух солдат, зовут к подвигам во имя Родины. Едет молчаливый мл. лейтенант Яценко, всегда успевающий первым подметить, что кто-то из товарищей притомился, что кому-то прислали невеселое письмо, умеющий даже молчаливым присутствием успокоить, поддержать друга.

Едет бывший испанский пилот, ныне боец Красной Армии Мариано Чико. Чико по-испански - мальчик. Фамилия никак не подходит веселому Мариано из Куенки. У него плечи и грудь тяжелоатлета, а ноги бегуна на марафонские дистанции. Родители Чико мечтали видеть его священником. Ещё мальчишкой он не особенно считался с одной из заповедей Христа, учившего смиряться и терпеть, и когда фашисты набросились на испанский народ, пошёл в республиканскую армию, стал лётчиком, проповедуя истину огнём истребителя И-16. Сейчас он готов проповедовать её автоматом и минами и знает – по-другому с фашистами нельзя. Идут и едут донецкие, московские, кордобские, рязанские, валенсийские, тульские, алтайские, баскские и барселонские парни, для которых битва с врагом - дело жизни и чести. Нелёгкий воинский труд в феврале-марте 1942 г. в восточном и южном Приазовье в исключительно сложных условиях предстоял сводному инженерно-сапёрному батальону ОИГ под общей командой участника Гражданской войны в России Ильи Старинова. Командиры-пограничники Чепак, Иванов, Рязанцев с полковником Стариновым, двое испанцев: капитан Франсиско Гульон и Анхель Альберка и 18-я сапёрная рота, едут на машинах в Ейск. Там, в районе ж/д станции - уже с 3 февраля - штаб приступил к организации вылазок в тыл врага. Другие подразделения прибыли 2 февраля и стали размещаться в сёлах Шабельское (2-я рота) и Порт-Катон (третья рота). Население очень тепло и радушно встретило сапёров, которые быстро определились на постой по рыбацким хатам. Личный состав батальона начал интенсивные тренировки и боевую подготовку к диверсионным рейдам в тыл врага. Отрабатывались навыки обращения с минами на суше и на льду, работа с картой и компасом, умение подниматься на крутой берег и подавать сигналы для связи боевых групп с ездовыми саней.

В группы отбирались прежде всего добровольцы с такими качествами, как выносливость, смелость и т.п. Очень скоро люди уже были готовы ко всему и буквально рвались на задание. Пробные выходы минёров на лёд залива показали, что ни пешком, ни на лыжах далеко не уйдешь. Нужны были санные упряжки и Военный совет 56-й армии помог достать сани, выделил достаточное количество лошадей. Стали пробовать и снова неудача. Лошади, хоть и тщательно подкованные, идти не могли - у них разъезжались ноги, сани со взрывчаткой крутило словно на чертовом колесе. Сильный ветер сбивал с ног и самих минёров, которые, соскочив на лёд, пытались помочь лошадям, удерживая сани, но сами в валенках изрядно скользили. Пришлось за помощью и советами обращаться к местным рыбакам, которые передвигались по льду спокойно, не испытывая проблем. Они всё объяснили, а старый шабельский кузнец Г.П. Сысоев помог диверсантам-подрывникам практически. На санных полозьях он сделал специальные «подрезы», чтобы рассекали лед, как ножи, не давая скользить саням из стороны в сторону. На подковы лошадям, кузнец выковал особые острые шипы, а к солдатским валенкам также были изготовлены железные базлуки - род подвязных подков с тремя шипами. С «бузлуками» (местный диалект) передвигаться по льду было нелегко, но зато надежно и можно даже взбираться на крутой берег. Всё было готово и, новая загвоздка. Убедились, что одной ночи не хватит, чтобы уйти на задание и вернуться на базу под утро. Решение напрашивалось само собой: отправляться с нашего берега засветло, чтобы с наступлением темноты находиться в 10-12 км от вражеского, а перед вылазкой немного отдохнуть. Однако для поиска и обнаружения наших минёров-диверсантов на льду залива, в дневное время противник стал поднимать в воздух «мессершмитты».

Тогда диверсанты одели на себя белые маскировочные халаты, а на лошадей были сшиты широкие маскировочные попоны-накидки с капюшонами. В изготовлении маскировочных изделий очень помогли местные жители, используя белые простыни и др. ткань. Такие санные упряжки невозможно было различить на фоне торосистого льда уже в каком-то километре. До 6 февраля боевую работу затрудняли сильные бураны, достигавшие от 5 до 8-9 баллов, и морозы, температура опускалась до -7 - 12° С. Известно, что небольшой мороз в сочетании с сильным ветром, ощущается как тридцатиградусный и выше. Первые 6 групп были обнаружены немцами ещё на льду, не смогли достигнуть объектов до рассвета и задачи не выполнили. Ещё 4 группы были застигнуты вьюгой уже у вражеского берега. Таким образом, из-за непогоды первый ледовый рейд из с. Шабельского, состоялся только 7 февраля в сторону Мариуполя. По разработанному маршруту, в третьем часу дня санные упряжки с несколькими небольшими группами диверсантов: Мокляков, Мануэль Бельда, Руис де Аро, Энрике, Гаспар, Гарсия Пуэртас, Мариано Чико, Эстрела Рафаэль Филиберт и другие, съехали вниз на ледяную пустыню и вскоре исчезли за торосами и снежной пылью. Однако, к вечеру, в начале седьмого, небо вновь сделалось аспидно-серым, тучи, наползшие на степь и Таганрогский залив, словно бы придавили их, повалил крупными хлопьями снег, завыл и бешено заметался восточный ветер. Ближе к ночи разыгрался жестокий буран. В эту неудачную ночь в батальоне никто не отдыхал, все находились в состоянии тревожного ожидания. Посты до утра дежурили на берегу, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в слепящей ночной круговерти, подавали сигналы фонариками, но никто ничего не видел и не слышал...

часть 5

Памятник установлен на входе в кладбище села Шабельского испанскому и сов. минёрам-подрывникам, погибшим во льдах Таганрогского залива в феврале-марте 1942 г. (точное имя испанца - Мануэль Бельда Тортоса, 1915 г. р., урож. Валенсии. Снимок сделан автором в 2017 г. при посещении памятных мест Щербиновского р-на Кубани.

С опасного задания утром, измученные люди возвратились в тяжелом состоянии. Две группы в полном составе вывел командир батальона Н.И. Мокляков. Старший одной из групп капитан Чепак рассказал: - ДРГ двигались вблизи друг от друга, выдерживая направление по азимуту. Налетевший буран застал их на полпути. Шли тяжело, сражаясь с ветром, который будто острыми иголками, впивался в лицо. Пар из лошадиных ноздрей застывал на морозе, конские морды покрывались изморозью. Порывы ветра опрокидывали сани. Лишь к полуночи добрались до торосов перед северным берегом. Через час-другой показалось, что ветер немного ослаб и снег валит не так сильно. Стали снова пробиваться вперед согнувшись, подставляя ветру то спину, то грудь. Поддерживая друг друга и лошадей, падая и поднимаясь, одолели ещё 6 км. Опустился туман и всё растворилось в призрачном свете луны. Командир одной из групп капитан С.И. Казанцев понимал, что они уже почти у берега. Остановились, чтобы подождать Мариано Чико, который ушёл вперед разведать обстановку. Да, ещё одно усилие, и они у цели. Внезапно в снежной мути взмыли осветительные ракеты противника. В их неверном свете сапёры различили два неизвестных судна, вмерзшие в лед. Оттуда ударили автоматные очереди. Немцы включили два мощных прожектора, лучи которых быстро скрестились в одной точке. Командиры всех групп отдали приказ на отход. Почти всю ночь были слышны разрывы снарядов и мин. Обратный путь оказался не менее тяжелым. Выбившихся из сил колхозных лошадей, пришлось тянуть и подталкивать. Преодолевая торосы на середине залива, капитан Чепак потерял из виду другие группы. - Мы и в воздух стреляли, и гранаты взрывали, всё зря, - устало вздохнул Т.П. Чепак. - Никого не нашли...

На помощь не вернувшимся сразу были высланы группы поиска. Они углубились в залив, обшарили берега в районе расположения спецбатальона, но в буране никого обнаружить не удалось. Казалось, пурга делала всё, чтобы задержать минёров группы Казанцева, как можно дольше во льдах. Санями они уже не могли воспользоваться, потому как одна из лошадей сломала ногу, вторая погибла от холода. Связаться с базой из-за отсутствия рации было невозможно. Непогода намела огромные пирамиды снега. Мануэль Бельда передвигался с большим трудом. Ледяной скальпель разбередил старую рану на правой ноге, полученную ещё на фронте под Теруэлем. Комиссар и Энрике Гарсия помогали ему идти. Впереди уже показался почти вертикальный обрывистый склон, ледяная поверхность, по которой нереально было вскарабкаться. Попытка нескольких человек всё же взобраться по склону, завершилась безуспешно. И тогда М. Бельда, который уже не мог двигаться, нога болела неистерпимо, попросил оставить его, чтобы товарищам легче и быстрее можно было найти удобный выход на берег. Рядом находился и минёр по имени Валерий. Из-за высокой температуры он также не мог ступить ни шагу... Ветер и снегопад полностью прекратились только через два дня. Партизаны поодиночке, по 2-3 человека продолжали выбираться и долгое ожидание командиров и сапёров вознаграждалось. Как только вдали, на ледяном поле показывались черные точки, навстречу им сразу мчались упряжки со свежими лошадьми. Так было вывезено отделение серьезного и вдумчивого Ф. Гаспара. Сам он вылез из кошевки с трудом и также с трудом разлепил губы, промолвив, - очень холодно. Через какое-то время в одиночку выбрался Чико Мариано. В морозной пурге он отбился от товарищей, но упорно шёл по компасу и преодолел 40 км ледяной дороги.

Поднимаясь на берег, Чико совсем не был похож на себя. Шапка-ушанка туго завязана под подбородком, подшлемник густо облеплен инеем, в овале подшлемника потемневшая от стужи кожа и безмерно усталые глаза. Вскоре неподалеку от села Порт-Катон вышел сильно обмороженный Гарсия Канель Энрике. Нос раздуло, ноги и руки распухли. Чтобы снять примерзшую к волосам шапку-ушанку, пришлось его, растертого снегом, подержать у печи. Гарсия Канеля срочно отвезли на санях в Ейск, в эвакогоспиталь. В итоге двое партизан так и не смогли выбраться из ледяных торосов. Их искали долго, но красноармейца Валерия так и не смогли найти, а испанца Мануэля Бельда обнаружил, почти скрытого под снежным саваном, Руис де Аро. Его безжизненная рука судорожно сжимала горсть снега. Студент Мануэль (1915 г.р.) в 1936 г. сменил книги на винтовку, затем на танк, чтобы защитить Республику, отважный боец, командир 2-й танковой бригады, ставший в итоге командиром дивизии республиканской армии Испании, коммунист, посчитавший за счастье вновь сражаться с фашизмом даже в звании рядового. Патриот своей родины, он так мечтал вновь увидеть яркое синее небо родной Валенсии и вот погиб - замерз! Хоронила Мануэля Бельда Тортоса вся часть во главе с командирами. Пламенно выступал Рафаэль Эстрела и другие сослуживцы и только ветер разнес эхо залпа из пистолетов, винтовок, автоматов далеко по всей округе... Боевая работа продолжалась и в тыл противника, невзирая на непогоду, одновременно из трех пунктов отправлялись группы диверсантов-минёров. Одной из первых проникла на северный берег Таганрогского залива, неслышно пересекла фашистскую патрульную дорожку, установила мины и уничтожила вражеский грузовик с солдатами - боевая группа мл. лейтенанта И.М. Яценко.

Незримыми и неслышными пробирались к занятому оккупантами берегу группы лейтенанта П.А. Романюк, младших лейтенантов: Ф.Е. Козлова и А.В. Короленко, бывших лётчиков Испанской республиканской армии барселонца Франсиско Гаспара, Иполито Ногеса, Кано Эрехенио, Антонио Эсмеральдо, Бенито, Устарроса и Эрерры, валенсийца Анхелья Альберки, бывшего механика Хуана, Рафаэля Эстрелло, старшины М.А. Репина, ряд. В. Липницкого, бывшего донбасского горняка сержанта Г.И. Ненеко, бывшего студента Института иностранных языков Франсиско Гульона. Скоро он превратится в одного из самых известных испанских партизанских командиров и будет руководить вылазками во льдах Азовского моря. Организатор рейдов во вражеский тыл полковник И.Г. Старинов рассказывал: «Чтобы наносить удары по врагу непрерывно, не пропуская ни одной зимней ночи, минёры работали в три смены. Пока одни совершали вылазки, другие готовились к походу, третьи отдыхали. Отдых был непродолжительным, но зато в натопленных хатах, шабельчане старались как могли, согреть после ледяных походов своих защитников. Рыбаки ежедневно доставляли им корзины свежей рыбы. Однажды во время подлёдного лова при налёте вражеской авиации были убиты лошади и ранены рыбаки-старики А.В. Бондаренко, А.Ф. Кирпун, С.Е. Пусташов, Н.И. Павленко. Ежедневно с наступлением темноты к противоположному берегу Азовского моря направлялось от 2 до 6 ДРГ численностью в 6–8 чел. Каждая из них несла по 8–12 мин, в том числе по 2–3 мины-сюрприза и 6–8 противотранспортных мин. Всем группам ставилась задача в течение ночи выйти в тыл врага, установить мины на дорогах с целью уничтожения его автотранспорта и живой силы. Многим группам также ставилась дополнительная задача захвата «языка».

И каждую ночь от Таганрога до Бердянска белую тишину всё чаще нарушал грохот взрывов. Взлетали на воздух грузовики, тягачи с орудиями, танки, взрывались склады с горючим и боеприпасами, блиндажи неприятеля. При помощи мин-сюрпризов минировались небольшие мосты, телеграфные и телефонные столбы с установлением времени взрыва с задержкой на 1–2 часа. После взрыва противник начинал передвижение по дорогам и подрывался на установленных в 200–500 м от места взрыва противотранспортных и противопехотных минах. Подсчёт нанесённых врагу потерь был затруднён, в донесениях отмечалось: «Многие группы потерь противника непосредственно не наблюдали, но взрывы установленных мин слышали». Но некоторые результаты удалось всё же зафиксировать… Так, группа Хорькова в селе Обрыв (ныне – Новоазовский р-н Донецкой обл.) взорвала грузовую машину противника. Группа Франсиско Гульона захватила в Самсоновке, в установленной на льду будке румынский телефонный аппарат. ДРГ лейтенанта Ященко уничтожила 15 немцев и подорвала больше 10 телеграфных столбов. При выполнении заданий особенно отличились: Т.П. Чепак, инструктора Ф. Гульон и А. Анхель, «которые в трудных условиях полностью выполнили задачу, проявив при этом отвагу и знание дела». При обнаружении групп или после взрыва мин, противник открывал беспорядочный ружейно-пулемётный, а иногда и минометно-артиллерийский огонь на значительных участках, порой на расстоянии до 20 км, освещая местность прожекторами и ракетами. Обнаруженные ДДГ, однако, не преследовались. Уже после первых диверсий, опасаясь нашего десанта, немцы значительно усилили охрану побережья, взорвали лёд около берега на значительных участках в районе Беглицкой косы, но минёры преодолевали их с помощью досок.

Кроме того, оккупанты выгоняли на берег моря стариков и молодежь, заставляя выдалбливать полыньи около берега и в других местах, шириной до 10–15 м, к утру, впрочем, замерзавшие на морозе. Толщина льда в это время достигала 1 м. В приазовских сёлах численно возросли вражеские гарнизоны. Противник также стал строить доты и минировать подходы к селениям Ореховка и Самсоновка. Однако всё это не могло остановить армейских диверсантов. Уже к середине февраля большая часть сапёров сводного инженерного батальона получила боевую закалку. В донесении сообщалось: «Настроение личного состава бодрое, и люди с большой охотой и желанием идут на выполнение задач по минированию». Потери батальона за первые 12 дней боевой работы составили 9 чел.: был убит проводник, ранены 3 чел. Замёрз инструктор ОУЦ Западного фронта Мануэль Бельда, ещё 3 чел. получили обморожения разной степени тяжести, в т. ч. одно тяжёлое. Вскоре условия боевых выходов вновь ухудшились, теперь уже из-за резкого потепления. С 10 по 15 февраля и с 24 февраля по 1 марта на поверхности льда вблизи берега появилась вода, местами доходившая до 30–35 см, трещины до 1 м. В докладе указывалось о трудностях в организации боевой работы: «Сводный батальон диверсантов нуждается в доп. денежных ассигнованиях на оплату проводников, доп. питание в виде высококачественных концентратов для групп, действующих в тылу, так как время работы одной группы порой занимает до 3 суток. Необходимо хорошее вооружение и снаряжение. В батальоне только одни винтовки». И самое главное, требовалась кожаная обувь, «так как 60 процентов личного состава сводного батальона были одеты в валенки».



Часть 6

Вылазки в тыл врага, когда основным оружием была винтовка, реже автомат, гранаты, а в рукопашной схватке нож, свидетельствовали о личной храбрости каждого участника опасных заданий; они вырабатывали смекалку и выносливость, воспитывали мужество и отвагу, взаимную выручку. Армейские сапёры ежедневно, только в один конец, на санях, преодолевали расстояние равное ширине залива (до 40-50-60 км). Переход в любых погодных условиях, сначала при сильном ветре и морозе, а затем ещё более опасной оттепели – был, несомненно, подвигом, и таких подвигов сапёры-диверсанты совершили более сотни. Выдвигались с советской стороны ещё засветло и только глубокой ночью, оставив лошадей в торосах (натёрах) на расстоянии от 0,5 до 5 км в зависимости от видимости, бесшумно снимали часовых, не давая им возможности даже пикнуть, ставили мины, брали «языков» и отправлялись обратно. Но бывало и так, что после выполнения задания, особенно в пургу или в тёмные ночи, группы часто, не находя лошадей, возвращались домой «пешим порядком». И так без перерыва - день за днем... Сохранился рассказ об одной из вылазок низкорослого тщедушного на вид паренька из Мадрида, но уже опытного воина антифашиста Луиса Кастильо. До наступления темноты, никого не встретив, проехали по льду км 25. Не доезжая на санях километров пяти до вражеского берега, за торосом оставили лошадей и возчиков, а сами (8 чел.) - на берег. Шли молча в сплошной снежной пелене, при завывании ветра и поскрипывании под ногами слежавшегося снега. Никто не знал, где немцы, может совсем рядом, слышат нас и готовятся ударить. Но вот ветер донес какие-то непонятные звуки. Остановились, выждали, снова звенящая тишина и снова пошли вперед.

Наконец добрались до берега, там наверху, на дороге изредка сигналят проходящие автомобили... Теперь понятно, где враг и на душе стало спокойнее - исчезла неизвестность. Все хотят, как можно скорее выйти к дороге и заложить мины. Карабкаемся вверх - крутизна изрядная. Кто-то неосторожно задел не то камень, не то кусок обледенелого грунта, и он с шумом падает вниз. Все замерли, насторожились. Вблизи пролетела какая-то птица. Чёрт её носит по ночам! Опять медленно стали взбираться вверх. Вдруг послышался чей-то голос, ему откликнулся другой. Вскоре заскрипели шаги на снегу. Когда солдаты проходили мимо, они были четко видны на снежном фоне. Хотелось, конечно, бросить пару гранат, но мы лежали, не выдавая себя, и каждый слышал стук своего сердца. Патрульных трогать не стали, так как стояла другая боевая задача - заминировать дорогу. Наконец преодолели подъём и вышли на дорогу, на ней вдали показались огни автомобильных фар. Прямо на нас, ярко освещая путь, двигалась большая колонна. Пришлось её пропускать, после чего приступили к минированию. Не так-то просто вырыть финским ножом в мерзлой земле углубления, лунки. Стало жарко и вот уже мины установлены и замаскированы. В это время замелькали огни новой колонны, идущей по направлению к фронту. Неужели и эта колонна пройдет мимо? Ведь до её подхода мины невозможно привести в боевое состояние. Гульон приказывает всем отойти и залечь, а сам с Альберкой быстро бегут вперед. Успели поставить мину натяжного действия, протянув через дорогу тонкую веревку. Колонна подходила медленно, глубоко пронизывая темноту. Не заметили, сработало! Тишину разорвал взрыв, из-под машины вырвался столб огня и все кругом смешалось: крики, стрельба, трескучие выстрелы ракетниц. Диверсанты стали быстро отползать к берегу.

До лошадей было не менее 4 км. Последним шёл из войсковых сапёров Борис, оставляя за собой противопехотные мины. Не успели отойти на пару сотен метров, как раздался взрыв, а в воздухе снова вспыхнула белая ракета. Уже подходя к саням, услышали второй взрыв. По льду заскользили слепящие лучи прожекторов и сразу последовал артиллерийский обстрел по площади. Все были невредимы и очень довольны, - закончил рассказ Кастильо... И снова ночь, и снова испанцы вместе с русскими идут на задание. Немцы теряли солдат, на дорогах горели их автомобили и бронетехника, обрывались линии связи. Уже к середине февраля они вынуждены были прекратить ночное движение транспорта по прибрежным дорогам между Бердянском и Таганрогом. По утрам, прежде чем пустить машины, оккупанты посылали на проверку дорог команды сапёров, пытались тралить дорожное полотно тяжело гружёнными санями. Тогда наши минёры-диверсанты начали ставить мины, пропускавшие трал и взрывавшиеся под толкавшим сани бронетранспортёром, и мины замедленного действия, которые приводились в боевую готовность спустя час-два после траления. Взрывы на дорогах продолжали греметь. Враг снова пытался пробивать возле северного берега полыньи - армейские минеры перебирались через них опять же с помощью досок или появлялись там, где берег считался сильно крутым и непреодолимым. База диверсантов на Азовском море уже давно не давала покоя немецкому командованию на этом участке фронта. С каждым разом выполнять задания становилось всё сложнее, так как гитлеровцы на усиление охраны побережья подтянули крупные силы. Однако через каждые 100 м патруль не поставишь - солдат не хватит, и неуловимые, как привидения подрывники, без труда отыскивали проходы в цепочке вражеских постов, проникали до самого берега и нарушали коммуникации.

Немцы кинулись минировать побережье. Конечно, это уже становилось намного опаснее. За две ночи боевые группы потеряли трёх минёров. Пришлось быстро научиться не только снимать вражеские мины, но и менять места их установки, уничтожать фрицев их собственными ловушками. Тем временем сводный инженерный батальон пополнялся новыми бойцами, в том числе испанцами. «Ветераны» успешно обучали новичков. Особым усердием по освоению минно-взрывного дела выделялась группа испанцев, прибывшая из Сталинграда. Советское командование присвоило офицерские звания многим испанским воинам. Ночь почти перестала быть союзницей диверсантов: мощные немецкие прожекторы превращали её в день. Иногда путь партизанам преграждал ураганный огонь, вынуждавший их залечь на льду. Дождавшись, когда погаснет яркий свет, они продолжали тихо идти вперёд. Под ногами слегка поскрипывал снег, но им казалось, что звук слышен далеко вокруг. Из-под овчинного тулупа слышалось то ли тиканье часового механизма мины, то ли биение сердца, отсчитывавшего минуты тяжёлого пути. Почему же так сильно Таганрог и его окрестности привлекали внимание советского командования и стали местом многочисленных атак наших минеров? Всё дело в том, что в городе отдыхали и пополнялись потрепанные боевые германские части и соединения. На двух аэродромах временами базировались значительные авиационные силы. В самом г. Таганроге и близлежащих сёлах квартировали самые разные штабы, вспомогательные и тыловые подразделения, оккупационные учреждения. Помимо этого, через город, который находился всего лишь в 20 км от передовых позиций Красной Армии шли важные линии снабжения группы армий «Юг».

Фронт к тому же упирался в Таганрогский залив, на многие километры оголяя, как наши тылы, так и немецкие. Однажды ДРГ капитана Гульона заминировала дорогу между селами Безыменным и Широкино (оба в – Новоазовском р-не). Для привлечения внимания противника она взорвала столбы по обеим сторонам дороги и порезала провода связи. Несмотря на обстрел, группа Гульона благополучно проводила двух сапёров в глубокий тыл с заданием выйти на железную дорогу в 15-17 км севернее Мариуполя и заминировать её. Диверсанты уже почти вплотную приблизились к берегу. Инструктор Анхель Альберка, возглавлявший дозор, провалился в снег и почувствовал, что нога запуталась в проволоке. Вероятно - заграждение, а в нём не исключено, что поставлена мина натяжного действия. Тогда при малейшей попытке выдернуть ногу - взрыв, гибель, срыв задания... Испанец не растерялся: - Стоять! Минное поле! - подал он знак товарищам. Решил пожертвовать своим валенком и, придерживая его за голенище, осторожно вытянул из него ногу. Достал из сумки мину-сюрприз, так же осторожно опустил в валенок, обмотал босую ногу шарфом, «обул» в вещевой мешок и продолжил путь. Заминировав дорогу, армейские партизаны благополучно возвратилась к оставленным в 10 км в торосах саням. Только тут товарищи заметили странную «обувь» у Анхеля. - Ничего, фрицы заплатят за мою замерзшую пятку! - отшучивался он. Перебежавший, сутки спустя, на нашу сторону полицай рассказал о многом, в том числе и о валенке Альберки. Обер-лейтенант, обходивший сторожевые посты, заметил и приказал доставить странный предмет. Солдаты аккуратно отсоединили проволоку, опутавшую валенок, от собственных мин натяжного действия, вынесли трофей на берег.

Тут из валенка вынули сверток, туго обвязанный шпагатом, разрезали его и отправились к праотцам. С тех пор в батальоне шутили, что Анхель умудрился наподдать фрицам валенком через весь залив... В одну из ночей, около 3-х часов, минёры-разведчики, которых вёл Франсиско Гульон, увидели вдали двигавшиеся в их сторону белые точки. По команде старшего, группа залегла, а точки приближались, увеличиваясь в размерах. Это была целая вражеская колонна. Автоматными очередями партизаны скосили первые ряды. Остальные немцы бросились бежать, но, оправившись от неожиданности, ответили пулемётным и миномётным огнём. ДРГ предприняла обходной манёвр и противник, избегая окружения отступил, бросив на снегу убитых и раненых. Преследование длилось недолго, так как занятый берег был совсем рядом. Партизаны подобрали оружие убитых и пленили 4-х раненых солдат вермахта. Уже после того, как ДРГ вернулась в своё расположение, заметили, что Альберка, Гарсия Пуэртаса и ещё 5 чел. получили в этом бою лёгкие ранения. Той же ночью группа, в которую входили Лукас и Мариано Чико, устроила вылазку в один из небольших населенных пунктов, занятый гитлеровцами. Когда минировали дорогу, обнаружили, что пропал один из бойцов по имени Иван. Испанец Кастельянос заметил, что в таком густом тумане любой может сбиться с пути. Действительно, туман для сапёров одновременно был союзником и противником. Он позволял им незаметно передвигаться, но в то же время скрывал от них немцев. Разведчики-подрывники двигались нерешительно в этом грязно-сером лабиринте, не зная куда и как они выйдут, быть может, прямо волку в пасть. ДРГ Хуана Отеро и Рафаэля Эстрела едва не угодила в руки часовых немецкого поста.

часть 7

До беды оставалось всего несколько шагов, залегли, выждали подходящий момент и поставили мины на ближайшей тропе. Когда отошли, раздался взрыв, затем ещё несколько. Туман продолжал укрывать армейских партизан, помогая им скрыться. Вдруг заметили движение тени и Мариано Чико решительно сказал, - этого я беру на себя. Как ни в чём не бывало он пополз в сторону первых сельских хат, притаился. Действовать стремительно не пришлось - это был Иван, который и в самом деле заблудился. Вместе оставили несколько «сюрпризов» фрицам и поспешили к своим товарищам. Поскольку ДРГ задержалась и наступил рассвет, немцы её обнаружили. Пришлось спешно уходить под огнём, но к счастью обошлось без потерь. Получая всё новые и новые ощутимые удары, захватчики были изрядно обеспокоены. Каждый вечер немецкое боевое охранение выпускало в воздух сотни ракет, ощупывало залив лучами прожекторов, открывало бешеную ружейно-пулемётную стрельбу по каждой тени. Поддерживая автоматчиков и пулемётчиков, гвоздили по льду вражеские миномёты и орудия. Догадавшись, что минёры выезжают на лёд до наступления темноты, а возвращаются на рассвете, противник бросил против малочисленных ДРГ авиацию. Но шёл февраль 42-го, а не июнь 41 г. Пытавшиеся патрулировать залив вражеские истребители сталкивались в воздухе с нашими «ястребками» и, как правило, спасались бегством. Полковник Старинов вспоминал, - «Пробовало фашистское командование организовать вылазки собственных подразделений на наш берег. Они тоже использовали санные упряжки, а часть солдат пускали на коньках. Но встреченные огнём наших подразделений, несущих охрану берега, гитлеровцы всякий раз торопливо отступали.

Раза два немецкие боевые группы столкнулись на льду с нашими диверсантами, и тоже стремительно отошли, не приняв боя и, бросив взрывчатку». Вскоре захватчики вообще оставили мысль проникнуть на южный берег... Командование фронта приказало провести разведку вражеских позиций вдоль всего берега. Молодой капитан Франсиско Эрнесто Гульон, попросил, чтобы выполнение этого задания было поручено его ДРГ. Редким был день, когда он не уходил на какое-нибудь задание. И всегда вместе со своим другом Анхелем Альберкой. Однажды вся их боевая группа направилась к Мариуполю. Ф.Э. Гульон знал, что для каждого из них не существует маловажного противника или объекта. Снятый часовой, взорванный дом, перерезанный телефонный провод - всё это будто и незначительные, но важные победы. Поэтому, когда вдалеке появился кирпичный домик, он подал знак своим боевым товарищам остановиться, а сам несколько выдвинулся вперед для осмотра. Перед домом быстрым шагом взад-вперед ходил немец. Ф. Гульон полз и останавливался, снова полз и снова останавливался, стараясь, чтобы часовой не услышал скрипа снега под его телом. Но вот будто у фрица внутри лопнула пружина, и он, сделав пируэт, рухнул на землю. Винтовка испанца с глушителем почти всегда била без промаха. Немного выждав, Гульон вошел внутрь дома и сразу увидел склонившегося над бумагами человека. И опять его винтовка выстрелила наверняка. Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что в доме никого больше нет, Франсиско собрал на всякий случай все документы и установил на телефонный аппарат мину-сюрприз. Группа успешно провела разведку данного района, выявив огневые точки противника. Разведданными, спустя несколько дней, уверенно воспользовались наши регулярные части. Случались и неудачи.

Группа мл. лейтенанта Козлова была обстреляна при подходе к берегу в районе Будёновки и отошла. На обратном пути между 12 и 13 часами была обнаружена и обстреляна двумя «мессершмитами», 1 красноармеец был убит и 1 ранен, побило 6 лошадей. Еще 4 ДРГ были обстреляны при подходе к берегу и отошли, 3 чел. получили легкие ранения (5). К руководителю ледовой операции полковнику Старинову за разрешением вытащить лошадей сразу обратился лейтенант П.А. Романюк. Не оставалось сомнений, что они с мл. лейтенантом И.А. Науменко, хотят сделать чучела из убитых животных. Офицеры поработали на славу и через 2 дня в ночь с 12 на 13 февраля к противоположному берегу залива направились три упряжки. На первых санях сидели бойцы Романюка, на последних, покрытые белыми полотнищами, лежали чучела лошадей. Глубокой ночью остановились в километре южнее Кривой косы, за снежным валиком. «Подняли на ноги» чучела, а сверху на них посадили и чучела седоков в масхалатах. Макеты повозок и подходы к ним заминировали. ДРГ спешно отошла. Немцы нервно пускали ракеты, а когда через семь минут последовал взрыв заряда и место возле макетов стало освещено специальными сигнальными спичками, зажжёнными при помощи фитиля, совсем всполошились: заметались лучи прожекторов, ракеты взлетали стаями. И вот один из лучей прожекторов уперся в «лошадок». И началось - застрочили пулёметы, за ними - заработали миномёты; грохот, взрывы, столбы воды из-под разбитого льда. Более получаса захватчики вели яростный огонь. Стрельба стала затихать только после того, как макеты наконец разбросало взрывами (6). Наутро лейтенант П.А. Романюк вручил командованию свежую схему огневых точек и миномётных батарей противника на том участке, где стояли макеты.

Кстати отметим, что немцы тоже пользовались цветной иллюминацией ещё в годы ПМВ. Они всячески старались пресекать попытки русских, пробраться в их тылы или взять "языка". Поэтому перед линией окопов, во-первых, на проволочные заграждения вешались пустые консервные банки, а во-вторых использовалась техническая новинка. Бралась стеклянная трубка с одним запаянным концом, внутрь насыпался специальный порошок и, трубка запаивалась. После этого её маскировали и, если разведчик натыкался на неё, то трубка ломалась, порошок вспыхивал разными цветами, которые означали расстояние, что соответственно вызывало прицельный огонь германских пулемётов. Впоследствии минёры не раз прибегали к подобным выдумкам и использовали различные "изобретения" для обнаружения огневых точек, принуждая противника впустую тратить сотни мин и снарядов. Взорванные 16 февраля 1942 г. два моста возле станции Буденовской, где стоял гарнизон немцев, навели их на мысль, что успешные действия наших минёров осуществляются с помощью партизан. А партизанам, в свою очередь, способствуют «местные гражданские власти» из немецких же ставленников. Рассказали об этом, бежавшие жители с оккупированного северного берега. Минёры подлили масла в огонь: уничтожили фашистскую комендатуру в Буденовской. Озверевшие гитлеровцы, тут же расстреляли всех тамошних полицаев... Сведения о результатах действий советских диверсантов сообщали ранее заброшенные агенты-разведчики в города Мариуполь, Осипенко (Бердянск) и Таганрог, а также перебежчики. По словам Д.С. Коноплева, уроженца с. Порт-Катон, перешедшего с территории, оккупированной противником и допрошенного 4 марта 1942 г., крестьянин с. Христофоровки ему рассказал, что где-то около месяца назад в районе Весело-Вознесеновки (Неклиновский р-н Ростовской обл.) двигались несколько автомашин с немецкими солдатами, передняя наскочила на мину, взорвалась, погибли все солдаты.

Ещё порезали там же телефонный провод, за это немцы расстреляли много мирных жителей. Перешедший 28 февраля с занятой противником территории бывший красноармеец 129-го артполка 31-й сд С.Ф. Испарвян сообщил, что 10 февраля взорвался дом на южной окраине х. Самсонов, погибли 3 румынских солдата. Оккупанты арестовали 200 жителей хутора и увели в неизвестном направлении. Пленный немецкий солдат Х. Койнике показал, что примерно 10 февраля на дороге между Обрывом и Веселым (села в Неклиновском р-не) взорвались «транспортные экипажи неизвестным числом». Другой взрыв прогремел в начале февраля на дороге, по которой двигались два румынских транспорта с фуражом. В результате четверо румынских солдат были ранены, при этом один – тяжело. На дороге между селами Фёдоровкой и Веселым взорвалась немецкая машина с тягачом, 5 солдат получили ранения. По дороге Мариуполь – Веселый во время движения группы гражданских лиц произошёл взрыв, несколько мужчин и женщин были убиты и ранены. Пленный также рассказал о действиях партизан, которые в тылу немецких частей часто минируют дороги, прерывают связь и т.д. Это ввергает немцев в состояние сильного страха и, они в панике отступают на новые места. Взятый в плен 20 февраля 1942 г. румынский солдат 2-го артполка 5-й кавдивизии К.И. Светко показал на допросе, что другой военнослужащий «примерно 15 февраля 1942 г. на юго-восточной окраине дер. Кривая коса (ныне – пгт. Седово Новоазовского р-на Донецкой обл.), проходя около сарая через дорогу, наскочил на мину, и солдату были оторваны обе ноги». 18 февраля по дороге из Будёновки (г. Новоазовск Донецкой обл.) в х. Обрыв проезжали два румынских кавалериста, наскочившие на мину. Обе лошади и один солдат погибли на месте, второму оторвало ноги. В тех же числах около Обрыва были убиты две румынские лошади. Перешедший с оккупированной территории житель г. Николаева С.Г. Славин на допросе показал, что 15 февраля он прибыл в дер. Щербак (Новоазовского р-на) в 15 км к северо-западу от х. Обрыв.

Утром местный житель Гончарук рассказал ему, «что среди населения ходят упорные слухи, будто со стороны Ейска, часто переходят люди (кто именно и откуда не установлено) и минируют дороги на территории, оккупированной немцами и румынами». В результате немецкие транспорты часто взрывались на минах. Так, 12 или 13 февраля взорвалась немецкая грузовая машина, находившиеся в ней солдаты погибли. 14 или 15 февраля у самого берега напротив х. Обрыв, в 1 км к северо-западу от села, на мине подорвались два местных жителя и румынский солдат. Во второй половине февраля по дороге между Обрывом и Весело-Вознесенским немцы потеряли два танка, «один из коих был взорван на мине, когда стоял на месте, а второй взорвался при движении по этой дороге». П.С. Ясновский, перешедший через Таганрогский залив, рассказал, что 2 марта в Христофоровке, зашёл к одному рыбаку.

ТРОФЕЙ ДЛЯ АТОМЩИКОВ

Тот в беседе сообщил ему, что «где-то в Весело-Вознесеновке или каком-то другом селе на северном берегу кто-то подложил мины под здание, где находились 4 офицера германской армии». Они погибли, а в селе расстреляли 47 чел. 21 февраля лейтенант Анхель, руководя ДРГ, «пробрался на 2 км в тыл противника, поставил 8 мин на важной дороге, разминировал 20 мин и затем подорвал их». Будучи обнаружен врагом, «вступил с ним в неравный бой и вывел своих людей без потерь» (7). 22 или 23 февраля 1942 г. на Беглицкую косу прорвались 5 красноармейцев, «которых немцы теперь разыскивают по всем сёлам, делая облавы». В ночь на 19 февраля, выполняя приказ командующего 56-й армией, боевые группы мл. лейтенанта Козлова и сержанта Липницкого захватили 2-х пленных. Из их показаний следовало, что обстановка благоприятствует нанесению мощного удара по северному берегу залива, и ген. В.В. Цыганов решил уничтожить вражеский гарнизон в районе Кривой Косы - Сухой балки.


Часть 8

Самую крупную диверсионную операцию приурочили к 24-й годовщине РККА. По согласованию с контр-адмиралом Горшковым, для проведения рейда создали сводный отряд из 75 морских пехотинцев и 100 сапёров батальона, которые обеспечивали разведку и уничтожение материальной части и живой силы противника. Перед заходом солнца 22 февраля 1942 г. отряд майора Малолетко отправился в заданный район. Сапёры перерезали линии связи, густо минировали ведущие на Кривую Косу дороги, прикрыли фланги наступающего отряда. Немецкий гарнизон оказался неподготовленным к отпору, а из соседних нас. пунктов прийти ему на помощь гитлеровцы не смогли. Одной из причин успеха также стало то, что «враг был измотан ежедневными частыми перестрелками и почти перестал реагировать активно на действия наших групп» (8). В своих воспоминаниях С.Г. Горшков пишет: - Потеряв только одного человека, морские пехотинцы и армейские минёры уничтожили свыше 160 солдат и офицеров противника, разгромили штаб немецкого батальона, уничтожили радиостанцию, несколько пулемётных точек, взорвали 2 артиллерийские и 2 миномётные батареи, а поутру, захватив трёх пленных, вернулись на свой берег залива (9). Практические работы по созданию атомного оружия начались в лабораториях Великобритании с конца 1940 г., т.е. раньше, чем в Германии, США и СССР. Сотрудники внешних разведок НКВД и ГРУ получили первые достоверные сведения об этих работах уже в августе-сентябре 1941 г., но своевременного доклада И.В. Сталину не последовало. Видимо информация перепроверялась. И лишь в марте 1942 г. военно-политическому руководству стали известны детали по ядерной разработке сверхоружия.

Но было не до этого, так как немецкие войска стремительно продвигались вглубь территории страны, несмотря на героическое сопротивление Красной Армии. Однако уже через несколько месяцев атомная проблема напомнила о себе самым неожиданным образом. И.Г. Старинов в воспоминаниях сообщает и ещё об одном важном результате операции: группа старшины Максима Алексеевича Репина захватила в качестве трофеев и доставила в штаб сводного инженерного батальона большое количество различных вражеских документов, в частности, общую тетрадь, случайно заночевавшего на Кривой Косе и погибшего в бою немецкого офицера из инженерных частей. Толстая тетрадь оказалась вся исписанной графиками, формулами, схемами с прилагаемыми пояснениями. Один из офицеров батальона, владея немецким и, пролистав тетрадь, заявил, что не нашёл в ней ничего интересного: - Всё какая-то синтетика и ещё какой-то бред об атомной энергии... Важный трофей с записями всё же сохранили и как выяснилось позже не зря, это оказался лабораторный журнал Г. Вандервельде, физика-ядерщика, искавшего залежи урана на юге Украины и в Донбассе. Полковник Старинов, будучи в Москве, передал общую тетрадь ответственному работнику аппарата Уполномоченного Госкомитета обороны по науке, доктору химических наук С.А. Балезину, и тон в ней обнаружил, отнюдь не фантазии, а реальные суждения о возможности использования атомной энергии в военных целях. Позже другой уполномоченный Госкомитета обороны по науке профессор С.В. Кафтанов в своих воспоминаниях написал, что именно эта «атомная тетрадь» наряду с предупреждением физика Г.Н. Флерова побудила его и академика А.Ф. Иоффе обратиться в Госкомитет обороны с письмом о необходимости срочного создания в СССР научного центра по проблемам ядерного оружия.

Спустя годы тот же С.В. Кафтанов рассказал в публикации журнала «Химия и жизнь» (1985 г.), что на заседании Госкомитета обороны, где рассматривалось предложение по созданию исследовательского центра изучения атомной энергии, некоторые ключевые ведомства, в том числе Госплан, были против. Однако Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин походил, походил по кабинету и сказал: «Надо делать». Возглавить центр поручили академику Г.Н. Флерову. Так, в самый разгар войны гигантские усилия и средства нашей страны были перенаправлены на создание принципиально нового вида оружия – атомной бомбы! О том, что ко времени описываемого заседания советская разведка смогла добыть часть документации по создаваемой американцами атомной бомбе, профессор С.В. Кафтанов в воспоминаниях предпочёл не упоминать (информация об этом была обнародована в печати уже в наши дни). Трофейная же «атомная тетрадь» оказалась той самой каплей, которая запустила механизм создания супербомбы в СССР. Она многие годы пролежала в закрытых архивах, и сам факт её существования был тайной. В настоящее время сам факт наличия этой тетради уже не является секретом. Так, несколько страниц в книге известного историка разведки Владимира Лота «ГРУ и атомная бомба» посвящены событиям именно вокруг «атомной тетради». Книга была им написана в 2002 г. по архивным документам, носившим до того времени гриф «Сов. секретно». Время идёт, и уже четыре фрагмента из атомной тетради недавно были показаны в телевизионном фильме «Братство бомбы», снятом по заказу ОАО «Первый канал». По некоторым данным, «атомная тетрадь» в наши дни хранится в Москве, в музее Института атомной энергии имени И.В. Курчатова.

После успешного нападение на Кривую Косу диверсанты на следующую ночь столкнулись с вражескими патрулями, двигавшимися вдоль побережья на салазках, на расстоянии в 8–9 км от берега. В одном случае при встрече с большим по численности патрулём советская боевая группа отошла. Но ДРГ Врево Мануэля, Браво Хозе и Чико Мариано, встретив патрули противника в 8–10 км южнее Самсоновки, сами атаковали их. Немцы отошли к Кривой косе, а группы, прекратив преследование, изменили направление, вышли на берег в тылу врага и выполнили задание. Чтобы закрепить успешный налёт в батальоне родилась мысль - навести в рядах врага панику. Для этого из отходов фанеры, жердей, проволоки и рогож умельцы-сапёры смастерили «танки, орудия, грузовики и миномёты», которые даже с 500 м выглядели весьма правдоподобно. Всю эту бутафорию в ночь на 26 февраля отвезли и установили в 3-х км от северного берега. Через четверть часа, после того как сани с минёрами отъехали от макетов, там стали помигивать огоньки самовоспламеняющихся спичек. Лучи прожекторов, быстро, скрестились на сооруженной «потемкинской деревне». Память о Кривой Косе была ещё свежа и, немцы видимо решили, что на этот раз русские бросили против них более крупные силы, и открыли мощный огонь из орудий и миномётов. Чтобы «поощрить» вражеских артиллеристов, сапёры предусмотрительно оставили возле макетов смоченные керосином рогожи. «Удачными попаданиями» гитлеровцы их подожгли. А тут ещё сработали поставленные минёрами дымовые шашки. Хорошо заметный в лучах немецких прожекторов дым, густо заклубился над утильсырьем, среди его клубов взметывалось пламя. Через время фашисты поняли, что пристрелялись, и обрушили на горящий хлам прямо-таки ураганный миномётно-артиллерийский огонь...

Несмотря на то, что морозы ослабевали, а ледяной панцирь на море начинал давать трещины, «ледовая операция» продолжалась. Советское командование постоянно нуждалось в уточнённых сведениях о передислокации врага, планировавшего весеннее наступление. Возросший уровень боевого мастерства позволял бойцам и командирам сапёрного батальона с честью выполнять любые задачи. И вот очередное трудное и чрезвычайно важное задание - взорвать мост через реку Миус, по которой проходила линия фронта. На подручных средствах сапёры-диверсанты перебрались на противоположный берег, сняли вражеских часовых, выставили двух своих. Почти прижавшись к земле, вошли на мост остальные члены группы. Ветром заглушённые взрывы - и там, уже на другой стороне моста, взлетели на воздух два дота. Капитан Франсиско Гульон взял связку гранат, чтобы задержать и уничтожить пытавшихся выйти из другого дота гитлеровцев. Обратный путь под градом пуль через мост, под которым уже находился смертоносный заряд. Свет прожекторов освещал силуэты Гульона, Альберки, других разведчиков-подрывников, выхваченные из темноты. Вспыхивавшие в небе ракеты не позволяли армейским минёрам покинуть временное укрытие. И вот наконец сработал фейерверк, мост с грохотом взлетел на воздух, после чего партизаны стали стремительно уходить... Между тем наступало мартовское тепло и гулял почти весенний ветер. Лёд пошёл трещинами, расширились старые и появились новые полыньи, дороги стали расползаться. Совершать вылазки на северный берег по взломанному и сдвигающемуся льду становилось все труднее и опаснее. Учитывая всё это, была подготовлена последняя большая операция: уничтожение двух барж с военным имуществом в затонах станицы Весело-Вознесенской, с которых противник заметил боевые группы минёров в день первого, неудачного похода.

275 чел. очень тщательно готовились к вылазке. Проверили оружие, непромокаемую обувь и изготовили удлинённые мостики для преодоления разводий и трещин во льдах. В состав отряда отобрали наиболее опытных проводников - красноармейцев Симоненко, Трояна, Шапошникова, сержанта Короленко; испанцев - Чико Мариано, Хосе Виеска. Но многие сочли себя глубоко обиженными, так как не попали в список лиц, готовящихся к выходу на задание. Прежде всего, командир взвода управления лейтенант Владимир Кондрашев, которому не раз обещали участие в вылазках. Пришлось его включить в группу. Невозможным было отказать военфельдшеру Сердюку, который специально изучил минно-подрывное дело. Настоял на своём участии в последней боевой операции и уполномоченный военной контрразведки (3-й отдел, 3 Управления НКВД Наркомата Обороны) Афанасий Дымов. На наблюдательном пункте в с. Шабельском командиры разных рангов с нетерпением ожидали результатов действия сборного отряда. В пятом часу утра вышли на берег. Под обрывом смутно темнел вспучившийся, покрытый талой водой лед. В 05 час. 11 мин. в полной тишине встали из темноты в стороне Весело-Вознесенской неправдоподобно яркие султаны огня. Прошло ещё полторы минуты, прежде чем донесся сдвоенный звук взрыва. Звук заглох, султаны огня опали, зато по всему северному побережью мгновенно вытянулись цепочки мигающих огоньков и ещё через минуту-другую задрожали артиллерийские сполохи, а затем послышалась канонада. Сапёры-диверсанты благополучно, без потерь, возвратилась в с. Шабельское. В этой вылазке отличился лейтенант В.Д. Кондрашев. Вместе с двумя красноармейцами, он первый подполз к баржам и снял часового, открыв подрывникам путь.

часть 9

Вскарабкавшись на палубы барж, заставленные ящиками с минами и снарядами, бойцы отряда установили мины замедленного действия и отошли незамеченными. Приближались дни прощания с Таганрогским заливом. Контр-адмирал С.Г. Горшков, учитывая это, просил прислать инструкторов для обучения нескольких взводов моряков действиям в тылу врага. В Приморско-Ахтарск были направлены капитан Т.П. Чепак и лейтенант испанец Рафаэль Эстрела, награждённый орденом Красного Знамени. К весне 1942 г. ситуация в северо-западной зоне Кубани обострилась. Занятый врагом северный берег Таганрогского залива представлял теперь реальную угрозу высадке морских десантов в глубоком тылу наших войск на Сев. Кавказе. Корабли АВФ в марте-апреле 1942 г. начали массовую постановку минных полей. В июле-августе в районе Ейска, косы Долгая, Приморско-Ахтарска и Темрюка на походах к берегу было выставлено 446 мин. За несколько дней моряки выставили на основных коммуникациях врага 325 якорных мин. По данным морской и воздушной разведки, на наших минах подорвалось 17 немецких кораблей. Это вынудило врагов резко сократить перевозки морем и отказаться от высадки десантов на наше побережье. Но вернёмся к боевой работе батальона минёров, которые продолжали минирование в тылу врага и в первой половине марта, пока это позволяли делать погодные условия. Затем подвоз боеприпасов "специального назначения" или "Изделий № 2" был прекращён и минёры-диверсанты стали сворачивать своё "хозяйство", намереваясь уходить в Ростов. Штаб 522-го батальона подводил итоги за неполный март месяц - установлено около около 100 различных мин. В то же время лёд Таганрогского залива служил дорогой и советским разведчикам.

Когда немцы захватили Крым и Приазовье, разведотдел УНКВД Краснодарского края организовал работу по заброске своих агентов в районы северного и северо-западного побережья Азовского моря, в частности в Таганрог, Мариуполь, Осипенко и прилегающие к ним нас. пункты. Переброска агентуры в эти районы осуществлялась с Ейской базы через Таганрогский залив по льду и с Приморско-Ахтарской базы на рыбацких судах моторно-рыболовной станции и АВФ. И далее выдержки по тексту из отчёта Управления НКГБ по Краснодарскому краю в НКГБ СССР. Первая группа агентуры разведотдела, возвратившаяся после выполнения задания с территории противника в начале февраля 1942 г., сообщила ценные сведения, характеризующие немецкую оборону побережья Азовского моря на участках Таганрог-Мариуполь. В итоге были детально изучены 22 населённых пункта побережья, в том числе крупных - Таганрог, Мариуполь, Будённовка, Ново-Бессергеневка, Петрушино, Натальевка, Весело-Вознесенка (Платово), Самсоновка, Безымяновка и другие. В этих пунктах побережья установлено: действующих аэродромов -6, с указанием количества и марок самолётов, штабов в/частей -11, складов с боеприпасами -15, батарей -40. Кроме этого, агентура установила численность вражеских гарнизонов в этих нас. пунктах, их вооружение, изучила систему связи между ними, расположение постов береговой и штабной охраны, прожекторных и пулемётных установок, а также казарм солдат и офицеров, автопарков и целый ряд объектов, имеющих важное значение. Полученные разведданные были немедленно переданы командованию 56-й армии. Используя их оно, совместно с моряками АВФ провело несколько войсковых операций с вылазками на территорию противника.

В феврале 1942 г. разведотделом УНКВД после неоднократной разведки побережья был разработан план боевой вылазки в районе пос. Кривая Коса, Стрелка и х. Обрыв. Он был одобрен командованием 56-й армии и 23-го февраля осуществлён. В результате в пос. Кривая Коса был разгромлен немецкий гарнизон, взяты пленные, уничтожена батарея, радиостанция и прожекторная установка. Заброска агентуры в перечисленные выше пункты северного и северо-западного побережья Азовского моря разведотделом Управления производилась систематически, начиная с октября 1941 г. по июнь месяц 1942 г. включительно. Вся добытая информация направлялась в 56-ю армию и заместителю НКО Маршалу Советского Союза С.М. Буденному. Одновременно с военной разведкой отдел проводил работу по созданию диверсионных групп на временно оккупированной территории. По разработанному плану, в г. Мариуполе была создана диверсионная группа из 9 чел. Из городов П. Осипенко, Таганрог и Мариуполь переброшенные резиденты и агенты передавали важные разведданные, отражающие наличие войск противника и настроение солдат; расположение огневых точек, военных складов и других оборонительных средств врага; наличие плавсредств в мариупольском порту; существующий режим в городе и политические настроения населения; результаты налётов советской авиации на г. Мариуполь. Наряду с передачей развединформации военному командованию, разведотдел проводил целый ряд мероприятий, вытекающих из сообщений агентуры. Например, когда от неё стало известно, что немцы готовят высадку десанта по Азовскому морю на Кубань, для чего пробуют ставить на лёд танки и автомашины, отбирают у населения маскировочные материалы и коньки, - разведотделом был задействован план агентурно-оперативных мероприятий по усилению охраны азовского побережья в районах Приморско-Ахтарская - Ейск (10).

Наши разведчики несли немалые потери. Немецкая контрразведка и полиция устроили за ними настоящую охоту. Вот что записал в своём дневнике секретарь тайной полевой полиции 626-й группы при 1-й танковой армии вермахта Фридрих Шмидт, командир зондер-команды в Будённовском районе Приазовья: "В середине дня 26 февраля ко мне привели двух девушек и шесть парней, которые как шпионы пришли к нам из Ейска по льду. В такое прекрасное утро я должен был беспощадно избивать их до тех пор, пока они не сознались. Затем начались массовые расстрелы. Я поехал на свиноферму и руководил акцией... Ров на скотомогильнике был заполнен трупами молодых парней и девушек. И как геройски умирает эта большевистская молодёжь? Что же это такое - любовь ли к Отечеству или коммунизму, проникшая в их плоть и кровь? Это бесспорно так, если некоторые из них, в особенности девушки, не проронили ни слезинки. Не плакали также и при расстреле. так это же доблесть! Они разделись догола, как им было приказано, легли на живот и получили пулю в затылок. Один парень потребовал даже выстрела в сердце. Полицейские сделали ему удовольствие... Горе мне, если меня вдруг поймают партизаны". Этого эсэсовца настигла пуля нашего автоматчика под станицей Кужорской, недалеко от Майкопа. Случилось это 10 августа 1942 г., когда он ехал в машине с портфелем, набитым секретными документами. Среди них были и отчёты о его преступной деятельности в Приазовье. В ночь на 17 марта «на мине была взорвана автомашина с прожекторной установкой и уничтожены три вражеских солдата» и т.д. Затем И.Г. Старинов доложил начальнику инженерных войск Юго-Западного направления, генерал-майору инженерных войск Г.Г. Невскому: «Сводный батальон, по согласованию с командующим 56 армией, переводим на работы на обводах и для подготовки команд истребителей прорвавшихся танков противника».

ИТОГИ БОЕВОЙ РАБОТЫ

На южном побережье Старинов оставил на месяц 40 чел. «для обучения моряков и партизан делу минирования в тылу врага», а также «для подготовки к операциям после очищения моря от льда». Ещё 10 чел. действовали в районе городов Лозовая и Барвенково. Итоговый же доклад о боевых действиях сводного батальона на имя ген. Г.Г. Невского был подготовлен полковником И.Г. Стариновым в апреле 1942 г. В нём говорилось, что в своей работе ОИГ «встретилась со многими трудностями, которые преодолевались вмешательством Военного совета 56-й армии. Также отмечалось, что за время с 7 февраля по 10 марта 1942 г. сапёры: солдаты и офицеры выполняли различные задачи, но особое внимание «было уделено постановке дела минирования в тылу врага». Всего на северное побережье Таганрогского залива ходили 116 групп, установивших «744 мины, из которых большинство не извлекаемых». В ходе 110 рейдов, на дорогах, патрульных тропинках, вдоль линий связи, у занятых оккупантами зданий и других местах, устанавливались мины различной конструкции И.Г. Старинова. Их взрывами и огнём из стрелкового оружия ДРГ, по далеко не полным данным, уничтожено: свыше 260 немецких, румынских солдат и офицеров, десятки были взяты в плен, выведено из строя 56 автомашин с грузами, 2 танка, взорвано 2 моста, 74 телефонных и телеграфных столба, 2 баржи. В ходе нескольких совместных вылазок сапёров и моряков АВФ было уничтожено 6 моторных судов и барж с боеприпасами и провиантом, 4 прожекторных станции, 2 понтонных моста, городская комендатура и казарма оккупантов. Разгромлен гарнизон на Косой Горе, уничтожены 2 артиллерийские и 2 миномётные батареи, одна радиостанция, была фактически парализована важнейшая автомагистраль Мариуполь - Ростов-на-Дону.

Немецкое командование вначале решило, что в Мариуполе высажен крупный советский десант и направило туда две пехотные дивизии. Дальнейшие активные боевые действия советских диверсантов вынудили фашистов развернуть эти дивизии для обороны северного берега от Мариуполя до Таганрога, которые фактически "ловили только тени". Бойцы и командиры сводного батальона принимали участие и в других операциях, осуществлявшихся в Приазовье военным командованием и органами НКВД. За весь период боевых действий батальон потерял 12 чел. убитыми и умершими от ран, 1 – замерзшим, 24 чел. - пропали без вести, 16 чел. получили ранения, 3 чел. – обморожения. В ночь с 13 на 14 марта 1942 г. сапёры Старинова участвовали в ещё одной крупной  вылазке моряков-азовцев. В район Беглицкой косы, примерно в 25 км к западу от Таганрога, направились две группы по 100 чел. в каждой. Но они были встречены ружейно-пулемётным огнём противника и после короткого боя отошли. Общие потери составили 58 чел., в том числе у сапёров – 7 убитых, 8 раненых и 15 без вести пропавших. Эти потери оказались самыми значительными для сводного батальона за весь период его действий. В последние дни перед уходом со своей базы советские и испанские диверсанты с сожалением наблюдали, как лёд Таганрогского залива окончательно тронулся, плавали крупные льдины, по которым уже невозможно было пройти. В то же время они были довольны тем, что их тяжёлый армейский труд не был напрасным, что у каждого из них на боевом счету много уничтоженных врагов и, что их ожидают новые задания, новые бои и новые победы.

часть 10

Действия сводного батальона заслужили высокую оценку командования. Контр-адмирал Горшков 11 февраля писал командующему 56-й армией ген. В.В. Цыганову: «Опыт действия инженерного батальона т. Старинова показал большую целесообразность таких частей на побережье Азовского моря». Поэтому он считал целесообразным, «оставив этот батальон на побережье, развернуть его в смешанную бригаду из сухопутных и морских частей для действия по тылам и коммуникациям противника» (11). Командир батальона ст. лейтенант Н.И. Мокляков в мае 1942 г. был награждён орденом Красной Звезды (12). Многие бойцы и командиры также были удостоены государственных наград. Среди них Альберка Нева Анхель, Браво Фернандо Хозе, Руис Мануэль Аро, Мену Андрес Ферро и другие испанские коммунисты, весной 1942 г. получили медали «За отвагу». Какое-то число испанцев снова будет участвовать в спецоперации, в северной зоне Кубани и по югу Ростовской обл. в январе 1943 г. Их будут выбрасывать с самолётов "Ли-2", снежными и морозными ночами, с целью подрыва транспортных коммуникаций, чтобы не дать врагу беспрепятственно отводить технику и живую силу. Многие погибнут, с честью выполнив свой воинский долг... А пока расставание с местными жителями, с которыми за полтора месяца бойцы батальона очень сблизились. По пути из Ейска в Ростов полковник И.Г. Старинов считал своим долгом заехать и поблагодарить Евдокию Ивановну Пусташову за спасение испанца Гарсия Канеля от последствий обморожения и проститься с ней. Зашёл и в хату пятидесятилетнего рыбака Ивана Саввича Оноприенко, отдавшего молоденькому красноармейцу тулуп: - В шинельке-то холодно, сынок, а я на печке и без кожушка перезимую! Много рук пришлось пожать минёрам, не на одних глазах увидеть слезы...

Со многими прощались навсегда... В десятых числах марта подразделения сводного инженерного батальона покидали город Ейск, села Шабельское и Порт-Катон. Минёров-подрывников провожали как близких и родных людей. Местные жители высыпали из домов, толпились вдоль обочин и напутствовали: «Возвращайтесь осенью с победой! На виноград, на яблоки! Ждём!» Во второй половине марта 1942 г. сапёрный батальон ОИГ был расформирован. В конце мая 1942 г. Старинов получил приказ о своём назначении командиром 5-й отдельной инженерной бригады спецназначения, действовавшей на Калининском фронте. В неё с разрешения Военного совета фронта были зачислены и испанцы - участники «ледовых рейдов», а также новые добровольцы-антифашисты. В 1967 г. по случаю 25-летия военных операций руководство села Шабельского и его жители решили широко отметить памятную дату.

ВСТРЕЧИ  ПОСЛЕ  ПОБЕДЫ

По заранее разосланным приглашениям в гости приехали оставшиеся в живых герои тех «ледовых походов» - заместитель командующего 56-й армией ген. Е.М. Журин; полковник в отставке, профессор, руководитель операции И.Г. Старинов; инструктор-минёр, славная разведчица Мария Белова; командир отдельного сводного сапёрного батальона оперативно-инженерной группы штаба инженерных войск на Южном фронте подполковник Н.И. Мокляков (проживал в Новороссийске); командир роты разведки этого батальона В.Г. Вердиш; командир взвода разведки батальона В.Д. Кондрашов; командир 1602-го отдельного сапёрного батальона Е.Т. Мартыненко; офицер оперативного отдела ОИГ  В.И. Евсеев, минёры Л.Я. Алита, А.И. Папакин, а также группа бывших воинов испанской республиканской армии - Хуан Рафаэль Эстрела, Хуан Отеро, Эрехенио Кано, Антонио Эсмеральдо, Гарсия Канель Энрике, Хесус Родригус, Хосе Виеска и др. Некоторые из них квартировались в доме И.К. Руденко.

Все эти люди воевали в феврале - марте 1942 г. на Азовском море и часть из них дислоцировалась в с. Шабельском. Проявив исключительный героизм и отвагу, в мороз и пургу, подвергаясь опасности, бойцы и командиры перечеркнули планы немецко-фашистских захватчиков перейти на южный берег Таганрогского залива. Вспоминая то военное время, очень важно назвать фамилии шабельчан: Виктора Павловича Шабанова, Василия Петровича Шабанова, Ивана Егоровича Колесникова, И.И. Калмыкова, Д.Е. Соловьева, которым в ту пору было по 14 лет. Это они управляли санями с лошадьми, подвозя минёров на задания, это они, закутавшись в тулупы, в ледяных «натёрах» в тридцатиградусный мороз по нескольку часов ожидали их возвращения. Опытные извозчики скоро увозили минёров от погони, объезжали и обходили засады немцев по льду, стойко переносили тяготы войны. В послевоенные годы по ходатайству участников тех «ледовых рейдов», они получили государственные награды. В школьном музее с. Шабельского бережно хранится письмо испанца Рафаэля Эстрела, написанное им 4 марта 1975 г. в Киеве и адресованное ученикам 9 "А". Он писал: «...Помню тот трескучий мороз, постоянный сильный холодный ветер, к которому мы, испанцы, не так-то просто могли привыкнуть... Мы были приятно удивлены тёплым приёмом, который с первых минут нам оказали жители села Шабельского». Далее он называл имена товарищей, с которыми воевал, отмечал, как в одну из первых вылазок в тыл врага погиб Мануэль Бельда, пламенный патриот, который после войны мечтал вернуться в родную Валенсию, но погиб на льду Таганрогского залива и похоронен на шабельской земле. Ему в 1965 г. поставили обелиск. В 2012 г. памятник был реконструирован и теперь над братской могилой на монументе высечены 4 фамилии погибших сапёров: Мануэль Бельда, Мартинян Есабек Мавсесович, Мелконян Амбарцум Андронович, Филоненко Илларион Иванович.

История сохранила память о простой русской женщине - шабельчанке Евдокии Ивановне Пусташовой, в хате которой в ту суровую зиму 1942 г. квартировало отделение испанца-подрывника Гарсия Канеля. С одной из боевых операций он возвратился сильно обмороженный и сразу на санях был отправлен в военный госпиталь Ейска. Там определили, что ему надо ампутировать пальцы на руках и ногах. Евдокия Ивановна, узнав об этом, заплакала: «Да как же такого парня увечить? Не позволю, не дам!». И, взяв какие-то склянки, накинула тулупчик и пошла, несмотря на пожилой возраст, по льду в Ейск, в госпиталь. В этот день Канель получил первую передачу - горшочек гусиного жира для смазывания обмороженных пальцев, крынку сметаны и укладку с жареной рыбой. По два-три раза в неделю, в течение почти месяца, по морозу и ветру, ходила 10 км в Ейск мужественная женщина, чей сын сражался на фронте, носила испанскому парню гостинцы, а врачам рассказывала, как надо втирать в обмороженную кожу гусиный жир. Рецепты народной медицины помогли - врачи согласились, что можно обойтись без ампутации. Во многом, благодаря Евдокии Ивановне, Гарсия Канеля выписался из госпиталя и вернулся в батальон, но прежде всего зашел в хату спасшей его женщины и опустился перед ней на колени. С тех пор он называл её своей русской мамой, а 1967 г., приехав в с. Шабельское, вместе с боевыми товарищами, Канель сразу спросил, как она поживает. Но к этому времени Е.И. Пусташовой уже не было в живых. Гарсиа Канель попросил показать место её захоронения и долго сидел у могильного холмика... Не застали в живых участники той юбилейной встречи и рыбака из х. Молчановка Ивана Саввича Оноприенко, который отдал молодому красноармейцу свой тулуп.

На встрече полковник И.Г. Старинов вспоминал, как рыбаки ежедневно доставляли на ротные кухни корзины со свежей рыбой, а женщины топили печи, не жалея дров и кизяка, чтоб промерзшие бойцы и командиры хорошо прогревались, поили возвратившихся из походов горячим узваром (компотом) из сухофруктов, молоком, заваренным до черноты чаем, вязали для своих постояльцев теплые перчатки и носки. Благодарные воины помогали людям, чем могли по хозяйству. Жители с. Шабельского на протяжении многих послевоенных лет встречали бывших минёров с поистине кубанским радушием. На митингах у могил и памятников звучали речи и призывы, полные патриотизма. ...Уносят годы вдаль то страшное лихолетье ВОВ. Но сколько бы лет ни прошло, будем помнить тех, кто в суровые годы войны, не жалея жизни, сражался с врагом, и мирных жителей, помогавших приближать Победу. В. Рунов в своей книге «Особняк на Соборной» помещает воспоминания Пусташовой Е. И. о том, как она выхаживала испанца Гарсия Канель Энрике, обморозившего в ледяной воде ноги. Молодого барселонца довезли до Ейска и хирург медсанбата после осмотра, не раздумывая предложил отнять ступни обеих ног. Пожилая колхозница Евдокия Ивановна, узнав о несчастье пошла в Ейск с баночкой гусиного жира. Не менее десяти раз ходила она туда и обратно, по 10 км, часами оживляя мертвые ступни испанского юноши. Через три недели Канель, сильно прихрамывая, вернулся из госпиталя в расположение части (13). Воевать бывшему майору Испанской республиканской армии довелось ещё на Калининском фронте и в лесах Белоруссии. За отвагу и мужество, проявленное в боях с немецко-фашистскими захватчиками, он был награждён орденом Красного Знамени. После ВОВ Гарсия Канель Энрике (1918 г.р. Луарка) закончил педагогический институт, стал профессором, преподавал испанский язык в Ростове на Дону, скончался в январе 1984 г.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Центр документации новейшей истории Ростовской обл. Ф. Р-3. Оп. 2, д. 18, л. 2-4 и др.                2. Старинов И.Г. Записки диверсанта. М.: Альманах «Вымпел», 1997, с. 182, 253- 255.                3. А.А. Гречко – Битва за Кавказ.  М., Воениздат, 1973, с. 77                4. Г. Климентьева – С любовью о Ейске. История города в коротких рассказах. Краснодар. Изд. дом «Краснодарские известия», 1998, -168 с.                5. Центральный архив МО РФ - ЦАМО Ф. 412. Оп. 10303. Д. 1, л. 10.                6. Афанасенко В.И. «Ледовые походы» на Таганрог. К 70-летию Таганрогской операции 1942 г. Донской временник. 2012. № 5, с. 10, 20, 57, 138– 144.
7. ЦАМО Ф. 412. Оп. 10308. Д. 58, л. 57, 95, 100, 246, 253 и др.
8. ЦАМО Ф. 412. Оп. 646. Д. 884, л. 57, 62, 63, 84.
9. Горшков С.Г. На южном приморском фланге. Осень 1941 г. – весна 1944 г. Военно-исторический очерк. М.: Военное изд-во, 1989, с. 101-102.                10. А.М. Беляев, И.Ю. Бондарь - отв. сост. «Кубань в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945». Кн. 1 - Рассекреченные док-ты. Хроника событий. 1941-1942., 3-е изд. - Краснодар: Диапазон-В, 2011. - (История без мифов), с. 200-201.
11. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 69. Оп. 1. Д. 692, л. 1.
12. ЦАМО Ф. 33. Оп. 682 524. Д. 531, л. 161.               
13. Рунов В. - Особняк на Соборной - Краснодар, изд. Книга, 2009, с. 248.
14. Вестник Томского госуниверситета. История. 2016. № 3  Е.Ф. Кринко, А.А. Черкасов «Ледовые рейды» советских диверсантов: действия оперативной  инженерной группы И.Г. Старинова в Приазовье в начале 1942 г.
15. С.И. Буйло – Атомная тетрадь полковника Старинова. http://www.proza.ru/2016/05/14/1940               

В очерке частично использованы материалы газетных статей: бывшего учителя истории Старощербиновской СШ № 5, участника ВОВ И.И. Синянского - напечатана в «Знамя Ленина» 9 февраля 1985 г.; селькорра Г.Ф. Петренко, опубликованные в - «Щербиновский курьер» 9 марта 2002 г. и 1 февраля 2007 г. Автор обращался и к книге испанца Роке Серна Мартинес, воевавшего в рядах Красной Армии в звании ст. л-та и удостоенного несколькими боевыми наградами - «Испанцы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», изданной в Мадриде в 1981 г. и переведённой на русский в изд-ве «Прогресс» в 1986 г. Большую помощь при написании очерка автору оказали бывшие и ныне работающие сотрудники архивного отдела администрации МО Щербиновский район Краснодарского края: Турицына Н.Ю. и Гончаренко Л.В. Свою лепту в видео освещении данной темы внесла и глава с. Шабельского Зинаида Николаевна Бутко. 2 февраля 2017 г. она приняла активное участие в работе бригады тележурналистов и уделила большое внимание гостям - начальнику архотдела администрации Кущевского р-на и автору очерка. А главное то, что её усилиями в 2012 г. благодарными сельчанами был воздвигнут достойный монумент павшим воинам. Всем низкий поклон.

Историк-краевед, офицер в отставке Николай Мринский  2016 - 2020 гг.