Преподобный Антоний пророчествовал, что подвижники будущего будут блаженнее древних монахов, ибо задача их будет сложнее – устоять при всей доступности соблазнов, при той легкости ,с которой возможно поддаться соблазнам мира. Он видел трудность в том, что не станет общежительного братства. Подвижничество будет единоличным, каждый будет сражаться за свое спасение в одиночку. «История как бы завершит круг и вновь придет и к гонениям первого века, и к монашеству первоначального христианства».
Идеей монастыря в миру, идеей единоличного спасения были увлечены протоиерей Валентин Свенцицкий, виднейшие московские пастыри Алексий и Сергий Мечевы в 20-30-е годы».
Отец Алексий Мечев создавал «паству-семью, связанную внутри себя узами любви.
В ней каждый человек живет как обычный мирянин и член общества, но в душе работает Богу, стремится к святости, к обожению».
Отец Сергий, сын о. Алексия Мечева, говорил в своих проповедях: «Где бы ты ни находился и в какой бы суете ты ни жил, ты можешь начать службу Богу, ты можешь быть исихастом»
Отец Сергий стремился на деле приспособить основы умного делания к жизни среди мира:
«Задача, которая стоит перед нами, - приобщиться к опыту отцов, достичь через это единения с ними. Однако опыт постижим лишь через опыт. Богатое содержание отеческих писаний не раскрывается вполне при одном теоретическом изучении. Более очевидной эта закономерность становится по мере обретения молитвенного навыка. Живой практический опыт молитвы совершенно необходим, и никакие прочие добродетели заменить его не могут. При всей важности книжных знаний, надо следить, чтобы молитва не подменялась чтением о молитве».
Богословствовать о высоких истинах веры, читать слово Божие и святых отцов, совершать те или иные добрые дела можно долго и без особого труда.
Молиться – в собственном значении этого слова – значительно труднее, так как тогда неожиданно охватывает душу молящегося лень, расслабление, рассеянность и нередко сонливость.
Действенность молитвы выше действия всяких добрых занятий уже по одному тому, что молитва поставляет человека в непосредственное отношение к Богу… В силу этого высокие молитвенники не попускали себе отрываться от молитвы ни для каких, хотя бы и добрых, дел».
Свт. Феофан Затворник:
«Многие думают, что христианство то же, что и другие виды жизни, а оно не то.
Зачинается оно: - покаянием,
Спеет: - борьбою со страстями,
Завершается через: - сораспятие Христу чистого внутреннего человека, погружением в Боге.
Тут все совершается внутри, незримо для людей, и ведомо только совести и Богу.
Внешнее тут ничто. «Как сия борьба трудна, прискорбна и болезненна, то она есть воистину КРЕСТ, внутри нас водруженный.
У борющегося со страстьми иногда будто руки пригвождаются, терновый венец на голову надевается, сердце живое прободается. Так ему бывает тяжело и больно.
Прп. Амвросий Оптинский на вопрос о молитве чистой отвечал: «Тяжело, всего ломает, все кости разламывает».
Болезненные состояния объясняет
свт. Феофан:
«Труду и болезненности нельзя не быть, ибо страсти, хоть суть чужие нам, но пришедшее со вне, так приросли к телу и душе, что корнями своими проникли во все составы их и силы. Стань вырывать – и больно. Больно, зато спасительно, и спасительность сия не иначе достается, как через болезненность».
Достигаются эти труды деланием Иисусовой молитвы.
Старец Амвросий указывал, согласно
преподобному Григорию Синаиту,что не следует избегать Иисусовой молитвы из-за боязни впасть в прелесть. Источник прелести не молитва, а самочиние и высокомудрие. Тот, кто прохождение молитвы Иисусовой ограждает повиновением с вопрошением и смиренномудрием, никогда не примет вреда благодатию Христа, а случающиеся искушения послужат ему к венцу.
Прп. Амвросий Оптинский предупреждает:
«Доверие видениям, голосам, снам, внушениям, ощущениям благоухания и света от иконы, а также изменения лика иконы. Чистая молитва в том и состоит, чтобы во время ее никакого постороннего помысла не принимать и не верить тому, что видится или слышится.
Ни снам, ни голосам, ни мысленным видениям во время молитвы не верь и по оным не действуй, чтобы душевно не повредиться».
О. Софроний (Сахаров):
«До конца понять глубину отцов мы сможем, только если приобщимся их духовному опыту и будем духовно подвизаться в том же, в чем подвизались и они, а не только схоластически, теоретически их изучать».