"Для того, чтобы хорошо писать, нужно страдать", считал Достоевский.
Юра не страдал и считал что писал хорошо. Он наслаждался свалившимся на него в конце жизни даром писательства и сочинительства, забросив писание картин и занявшись писанием романа. Писал роман о красоте, которая должна спасти мир. Роман в стихах и прозе одновременно. Стихи посещали Юру в любое время и в любом месте, поэтому он всегда имел при себе картонные карточки и карандаши, чтобы записывать снизошедший на него стих. Он ценил каждую строку и каждое слово, веря что они сниспосланы свыше.
Живя в маленькой квартирке на окраине Нью-Йорка он среди прочей литературы, имел 25 словарей русского языка, чтобы уточнять и проверять написанное. Компьютером Юра не пользовался. Роман записывал аккуратным подчерком в тетрадях. Исписал 80 тетрадей. 10лет Юра буквально жил в своём романе и наслаждался этой жизнью, вложив туда все свои мечты, которые не удалось осуществить в жизни- богатый красивый дом и озеро с лебедями и павлины, разгуливающие по саду и главное, выписанные из России белокожие розовощекие ,пышущие физическим и ментальным здоровьем девушкивыписанные из русской глубинки, которые ухаживали за домом и садом и позировали престарелому художнику
Юре хотелось делиться своим счастьем с окружающими, но тут то и была засада. Юра не знал меры и вероятно думал, что и другие должны тоже чувствовать радость от погружения в подробности и перипетии того, что в романе происходило. Беда была в том, что слушателя своего Юра как бы и не учитывал-были только роман. Не учитывал, что слушатели уставали или им надоедало или вообще было неинтересно, его раздражали глупые вопросы по уточнению или любые предложения по улучшению. В общем, Юра достал всех своим романом и часто жаловался мне на негативные слова и поступки окружающих по поводу его писательства. Я успокаивала и поддерживала его тем, чем в то время пользовалась сама
-Юра! Считай, что ты работаешь для Вселенной и делаешь вклад в коллективное бессознательное.
Однако, в отличие от Юры с его павлинами и сладкими деревенскими девушками, я верила, что делаю полезное дело не только «для вселенной»,а для настоящей земной человеческой жизни-разрабатываю систему помощи детям с аутизмом-то, чем озабочено столько умов. Верить, то верила, но сомнения по этому поводу были очень сильны. Пподдерживая Юру с его романом, я скорей всего поддерживала и себя
Судьба романа была трагична. Юра позаботился о своём детище. Отдал в печать, где с него содрали огромную сумму. Вручную сам проверял то ли редактуру, то ли корректуру, чтобы не было ни одной ошибки. Я ему осторожно пыталась объяснить что в Бруклинской русскоязычной среде вряд ли найдутся читатели его книги, но его это мало волновало, как и женщину ожидающую появление на свет ребенка. Там все её мысли и ожидания.
Книгу продавать никто не взялся и все экземпляры поселились в его маленькой квартирке. Потом на Юру донесли заботливые бывшие соотечественники-соседи , которые часами обсуждали политику и американские пособия сидя на лавочке возле дома. Юре пришлось заплатить огромный штраф за якобы нетрудовые доходы. Знакомые разнесли книги по соседним домам, подкладывая под двери русскоговорящих жильцов.
После его смерти мне пришлось заниматься тем что осталось. 25 словарей русского языка, которые помогали Юре писать роман, отдала в нью-йорский университет в библиотеку. Остатки романа мне пришлось раздаривать и отдавать в русские офисы. Свой экземпляр вожу с собой, но ещё не читала.Пока роман лучше не трогать. Слишком много связано различных воспоминаний и раздумий. Вдохновили Юру на написание романа фотографии моей дочери, которые я делала в период собственного вдохновения. Судьба его романа сейчас влияет и на мои попытки что-то создавать.
Для вдохновения нужно вдохновение - вдох нового