Где каждое слово неважно,
слоится в руке, как слюда,
мы там очутились однажды
не вовремя и навсегда,
на тихих окраинах ветхих,
в оборванных кем-то краях,
где далее только пометки,
чужие значки на полях,
где домики, словно вагоны,
загнали на путь запасной,
и ветер, и зной, и промзоны
певучий забор жестяной.
Там все, что заучены в детстве –
на стенах, в корявых стишках –
те напрочь забытые тексты,
немые на двух языках.