Передо мной оказалась большая полутёмная комната с несколькими столами, за которыми сидели убелённые сединами старцы, похожие на гномов или колдунов, сошедших со старинных гравюр, стояли приборы, колбочки, пробирки разных калибров, горели свечи в узорчатых канделябрах. По комнате плавали облачка сизо-голубого дыма.
Чуть слышно потрескивало пламя, булькала разноцветная жидкость в колбах, по всей комнате разносились запахи разных трав, пряных специй и ещё чего-то медвяно-чудотворного.
Едва успела подумать “И куда же это меня занесло моё любопытство?”, как передо мной появился тот самый взъерошенный маленький человечек. В голове промелькнуло: “Как он мог, не замеченным пройти мимо меня? Однако, он очень похож на гномика или старичка-боровичка, потерявшего свою шляпу!”. Я внутренне улыбнулась.
Гномик молча взял меня за руку и подвёл к двери, на которой висел знак, запрещающий входить без приглашения.
Он постучал и, видимо, услышав, что нам разрешили войти, открыл дверь, жестом приглашая меня пройти туда, при этом вновь тихо произнёс: “Осторожно…”, потом аккуратно прикрыл дверь за мной.
Когда через некоторое время, не знаю и не помню, сколько оно длилось, я вышла из той двери и оглянулась, то увидела на ней табличку с надписью «Лаборатория людских судеб».
В первой комнате ничего не изменилось, также кипело и бурлило на столах, также плавал сизый дым под потолком, также сидели старички, склонившись над толстыми книгами. Мелькнула мысль, а не нарисовано ли всё это?
Но в этот момент старички, как по команде, все повернулись и посмотрели на меня каким-то испытывающим и любопытным взглядом. Они, что? Знали, зачем я здесь и теперь пытались угадать моё решение?
Появился гномик и опять, как по команде, все уткнулись в свои рукописи и снова заскрипели перья.
Гномик взял меня за руку и вывел на улицу. “У тебя час для прогулки по лесу и принятия решения”.
— Как я слышу и понимаю тебя?— удивилась я. “Через час я вернусь и мы поговорим, справа от тропинки ты увидишь стол, можешь перекусить”. И он исчез, оставив меня наедине со своими мыслями.
“Перекусить, так перекусить”, промелькнуло в голове и, как будто открылся краник, мысли побежали наперегонки.
Я снова и снова прокручивала всё то, что услышала и увидела в той комнате. Я понимала, что мне показали самую малость того, чем здесь занимались и кто.
И у меня есть возможность не только узнать больше, но и быть к этому причастной. И зависит это только от меня, от моего решения.
И тут из какого-то уголка моего мозга выглянула моя любимая Прокрастинация:
“И куда энто ты засобиралась!? А ли мало дел у тебя дома? А ли, думаешь, чито-ли справишься! А ты погляди-тко, какие старцы тамо сидят, думы думають! А ты собралась с ними потягаться! Да они-тко семи пядей поди во лбу, а ты туда же со своим непонятнокакогоинституту образованием! Сиди уж и не рыпайся!”
“Ну, уж нет, дорогая, — кажется, я произнесла это вслух и громко, — посиди-ка лучше и помолчи, тебя пока никто не спрашивал”.
Я подошла к небольшому столику, на нём стоял чайник, из-под крышки которого вились струйки пара, стояла красивая серебряная тарелка с пирожными, печеньем и моими любимыми конфетами, расписная под гжель фарфоровая чашка с блюдцем и серебряной ложечкой. Фарфоровый же и тоже расписной под гжель чайник для заварки источал лёгкий жасминовый аромат с еле уловимой ноткой имбиря и корицы. Мой любимый.
Налив чая и откусив кусочек пироженки, я вместе с чашкой пошла по тропинке вглубь леса.
Всё также стояла тишина, лёгкий ветерок шевелил паутину, капельки росы высохли и больше не звенели, но тени от кружев паутины играли на траве и тропинке причудливыми узорами.
У меня из головы не выходил вопрос: “Почему я? Почему именно меня они пригласили? Что во мне такого особенного, зачем им понадобилась именно я? И почему этот вопрос не возник у меня сразу, когда я разговаривала с тем, кто меня пригласил?”
Услышав шорох за спиной, я повернулась. Передо мной стоял улыбающийся гном. “Твоё время истекло!”