Благоухали цветы, пели ночные птицы, серебристая луна освещала ночной сад. Одетая в лёгкое платьице, Любава молча шла по дорожке к живой изгороди. Безоглядно влюблённая в Максима, она ждала от него признания в любви уже в ближайшие минуты, а там пусть будет что будет. Вот и маленькая ажурная беседка.
Рядом с ней, в густой лунной тени, Любава остановилась и тихо сказала:
— Максим, там, в скором поезде, я быстро поняла, что ты очень робкий и стеснительный. Так и не решился обнять и поцеловать меня, когда мы были одни в купе.
— Да, Любава. И робел, и стеснялся.
— Я не воспротивилась бы. А сейчас... Ты не представляешь себе, что я испытываю, когда ты рядом со мной...
— Люблю тебя, — обнял её за талию. — Клянусь всю жизнь любить тебя нежно и преданно.
— И я тебя люблю! С того самого мгновения, когда вошла в купе, — Любава умолкла, длинные ресницы затрепетали, алые губы заманчиво приоткрылись...
Они пылко целовались и у живой изгороди, и возле вишен, и на дорожках, и, разумеется, в большой беседке возле бассейна. Любава податливо льнула к нему, ластилась. Ей отчаянно желалось, чтобы Максим был бы ещё более смелым и решительным, как ухажеры-красавчики из прочитанных ею романов, но он, в самом деле, какой-то уж чрезмерно застенчивый. Бедняжка, она не знала, что Максим втайне посмеивался над ней. Своеобразная девушка, сама себе на уме, и не такая уж недотрога, как показалось в скором. Он был глубоко убеждён, что в его жизни это был случай, когда не надо торопить события. Конфликты с Розой Григорьевной ему не нужны.
— Знаешь, о чём я подумал? — Максим решился осторожно закинуть удочку насчёт предстоящей свадьбы. — Если ты не против, то мама запросто сможет ускорить день нашей свадьбы, а Игнат Васильевич организовал бы регистрацию официального брака. У него же везде связи, как я понял.
— Да, я так и поступлю. Мама не будет возражать, я уверена. Быстрей бы свадьба...
Распахнулось окно родительской спальни на втором этаже, и Роза Григорьевна вежливо напомнила:
— Дети, пора отдыхать, а то завтра не добудиться.
— Мы идём, мама, — сходу откликнулась Любава. — Не волнуйся за нас. Спокойной ночи, мама!
— Спокойной ночи, Роза Григорьевна! — также бодро пожелал Максим.
Ещё несколько жарких поцелуев, и он, улыбнувшись, сказал потенциальной невесте:
— Игнат Васильевич и мама, наверное, уснули. Пора и нам с тобой забатониться.
— Ой, слово смешное!
— Я люблю всякий сленг. Забатониться, значит, отправиться спать. Увы, пока в разные спальни.
— Милый Максим, как я хочу поскорее забатониться с тобой в одну кровать... Люблю тебя...
— Я тоже, Любавушка...
Она вдруг засмеялась:
— Касатик мой, правда, я безумно красивая?
— Правда, Любавушка, правда...
В спальне будущий зять долго стоял у раскрытого настежь окна, вдыхая ночной аромат цветов и мечтательно разглядывая дачный участок, серебрившийся в лунном сиянии. Пока всё в этом огромном доме совершается клёво. Пусть Любава наивно думает, что он влюблён в неё. Глупенькая! Не она ему нужна — главное в другом. Предстоящий брак открывал головокружительную перспективу делать деньги. Игнатий Васильевич, видать, жулик из жуликов, и надо суметь ловко и выгодно воспользоваться его связями, а жизнерадостная Роза Григорьевна, как живой таран, поможет «дорогому зятю» пробить брешь в любой стене на пути к немыслимому счастью.
Завтра прилетают родители, и Максим намеревался прямо им сказать, что любимому сыну нужны деньги. Много денег потребуется простому комиссионеру — вначале простому. Делать же партийную карьеру — тихой сапой, пусть и не без помощи родителей с их разномастным блатом, — не его выбор.
На дорожке заметил целое семейство — ежа с ежихой и крохотного ёжика. Надо завтра Любаву расспросить, где они тут водятся. Уснула, наверное. Вот бы сейчас к ней под загадочный девичий бочок! Уверен — не прогнала бы прочь.
Около восьми утра осторожный стук в дверь и ласковый голос Розы Григорьевны разбудили Максима:
— Доброе утро! Пора вставать. Скоро приедет Пиксель.
— Здравствуйте, Роза Григорьевна! Спасибо за побудку.
— Завтракаем в гостиной.
— Хорошо. Иду умываться.
Максим выспался отлично, накануне вдоволь нацеловавшись с осмелевшей Любавой. Вот дурёха-то, считает его стеснительным и робким. Быстро же она вошла во вкус после нескольких поцелуев. Надо ещё больше запудрить её, видать, далеко не скромные девичьи мозги. Заодно и чересчур заботливой мамочке. Не скучно ему здесь будет жить, не скучно.
За завтраком Роза Григорьевна похвасталась, что сама его приготовила. Хотя и хвастаться-то было нечем. Обыкновенный омлет. Разве что с тонкой прослойкой мелко натёртого сыра. Ну и поджаристый бекон вдобавок.
— Игнат Васильевич обожает такой омлет! Максим, тебе нравится завтрак?
— Люблю омлеты с беконом. А вот с твёрдым сыром никогда не пробовал. Очень вкусно.
— Ешь на здоровье! Любава, а ты что стесняешься, как в гостях? Не ешь, а шебаршишь. Или аппетит потеряла?
— Чересчур калорийный завтрак. Я сыта.
— Ой, доченька, я в твои годы ела всё подряд и, как видишь, выгляжу до сих пор распрекрасно, по-девичьи. Яблоко от яблони недалеко падает — в хорошем смысле этой пословицы. Не переживай за свою фигуру.
— Я и не переживаю, мама. Если совсем честно, то нет аппетита.
— Не удивительно для влюблённой девушки. Максим, съешь омлет, пожалуйста, и за Любаву. Не зря же я старательно готовила. Ешь досыти.
— Не откажусь, Роза Григорьевна!
— Приятно слышать. Ты любишь растворимый кофе или заварной?
— Исключительно заварной.
— В нашей семье тоже не обожают растворимый. Заварной он и есть заварной: враз прибавляет бодрости и настроения.
— Хорошо бы со сливками. Можно?
— Нужно, дорогой Максим! Доченька, приготовь всем заварной кофе со сливками. Возьми их в холодильнике и заодно икру чёрную. Разложи её в икорницы. Про ложечки серебряные не забудь. Привыкай, милая, хозяйствовать.
— А мне и привыкать не надо, мама. Люблю заниматься готовкой.
— Вот и хорошо. Заботливой женой будешь.
Продолжая непринуждённый разговор, Роза Григорьевна поглядывала пытливо то на дочь, то на будущего зятя. Красивая пара — рождены друг для друга. Надо сегодня же договориться с его родителями о дате регистрации брака. И свадьба не через месяц или два, а как можно раньше. Да хоть через неделю или две! Следует этим озадачить Игнашу, как только он приедет с работы. Чем раньше на законном основании влюблённые окажутся в одной постели, тем лучше для всех. На душе будет спокойней, в первую очередь, у Розы Григорьевны. Великолепный жених, крепкий и стоумовый! Не передумал бы случайно жениться. Она резонно помыслила: «Ах, была бы я моложе и не замужем, сама в него запросто влюбилась бы...»
— Славно позавтракали, — молвила Роза улыбчиво. — С нетерпением будем ждать тебя, Максим, к обеду. Забот на весь день полно, но они все приятные.
— По-другому и быть не может, Роза Григорьевна! Я чувствую себя необыкновенно счастливым человеком, поскольку оказался в замечательной семье.
— Дивная поездка в скором поезде! Кто бы мог подумать... Любава, ты спустя немного времени проводишь Максима к машине, а сейчас оставь нас, пожалуйста, на минутку. И не вздумай подслушивать. Позже догадаешься, о чём мы тут секретничали для твоего же блага.
— Мама, я не любительница подслушивать. Зачем ты такое говоришь?
— Ладно, не обижайся. От радости великой брякнула.
Дочь вышла из гостиной, плотно закрыв за собой дверь, и сияющая Роза Григорьевна заговорщически шагнула к будущему зятю:
— Максим, я должна отметить, что ты совершаешь исключительно правильные поступки. Разумное решение — сегодня же сделать предложение. Тайно передаю тебе колечко, подаренное мной Любаве ко дню рождения. Оно ей тютелька в тютельку. Можешь смело с ним мчаться к ювелиру за покупкой. Прилетят твои родители, и мы организуем вашу помолвку в узком семейном кругу. В любви-то успели объясниться друг другу?
— Да, Роза Григорьевна. Вчера ночью у живой изгороди. Мы любим друг друга.
— Наверное, нацеловались вволю? Ах, о чём я говорю: не первый день знакомы! Только я тебя умоляю и впредь оставаться порядочным мужчиной и не торопить известные события. По себе знаю, влюблённая девушка может оказаться весьма уступчивой. Прости, что я ещё раз напоминаю об этом.
— Не тревожьтесь, Роза Григорьевна. Если уж так, то можно ускорить регистрацию брака. Хотя я готов после подачи заявления в ЗАГС подождать месяц и даже два, как и полагается.
— А зачем, действительно, ждать? Я и сама такой вариант продумывала. Никаких препятствий не вижу. Любава и ты — из материально обеспеченных семей, воспитанные, интеллигентные, умные. Я уж не говорю, что красивые. Ты парень хоть куда, а доченька моя — необыкновенная куколка. Пора ей замуж, пора. Через пару недель зарегистрируем ваш брак и сыграем свадьбу. Как думаешь?
— Я вам, Роза Григорьевна, полностью доверяю. Ни мне, ни Любаве плохого не посоветуете. А Игнат Васильевич не будет против?
— Игнаша? Ни в коем разе. Больше скажу. Он всё и организует в лучшем виде.
— А как Любава?
— Я с ней сама переговорю. Обрадуется, разумеется. Да не то слово — запляшет от счастья. Кстати, на помолвке какое кольцо собираешься ей дарить? Подороже или подешевле?
— Не копеечное, конечно. Скорее всего, с камушками. Я готов потратиться на любую сумму, лишь бы Любаву обрадовать.
— Молодец, Максим! Было бы хорошо, чтобы у моей доченьки красовалось на безымянном пальчике изящное колечко именно с драгоценными камушками. Примерно такое, как у меня, например. Взгляни, пожалуйста. Игнаша подарил перед поездкой на Байкал. Настоящий бриллиант. Любава как только увидела его, сразу сказала, что хочет такое же в подарок от будущего жениха. Тебе нравится?
— У вас и вашей дочери отличный вкус. Прелестное колечко!
— Своим ответом ты меня чрезвычайно обрадовал. Правду сказать, я самую малость сомневалась. Ведь колечко, действительно, не копеечное. Нет, ты жених что надо! Уместный вопрос ребром: денег хватит на все возникшие расходы?
— Вполне. Родители предусмотрительно подарили мне вместе с машиной кучу денег. Для них не было секретом, что я полюбил Любаву и готов сделать ей предложение зарегистрировать брак. Кроме того, я уверен, что вечером они прилетят не с пустыми руками. Не волнуйтесь, Роза Григорьевна, с финансами полный порядок.
— Верю, мой бесценный, считай уже, зять! И всё-таки вручаю тебе на расходы разумное количество сторублёвых, — Роза Григорьевна ловко вложила в руки Максима сторублевки, хранившиеся в глубоком кармане её просторных шорт.
— На такие деньги, видимо, можно машину купить. Не надо так много.
— Даже не думай отказываться, поскольку смертельно меня обидишь. Кроме того, между мной и тобой должны же возникнуть какие-то тайны, о которых никто не должен знать, кроме нас?
— Вы меня заинтриговали, и я, пожалуй, соглашусь. Подарю Любаве чудесное кольцо. Ей обязательно понравится.
— Выбирай дорогое-предорогое! На всю счастливую семейную жизнь. На горстке носи Любавушку.
— По-другому и не мыслю, Роза Григорьевна. Всю жизнь буду её ласкать-баловать, заботиться о ней, счастье моём.
— Рада слышать такие приятные обещания! Со своей стороны, зараньше куплю доченьке золотую подвеску-подковку — тоже на безоблачное счастье. Между прочим, и я люблю дорогие подарки, а дочь вся в меня. Один раз живём, нечего выжадывать деньги, — Роза Григорьевна по-прежнему удерживала его руки, нежно поглаживая их пальчиками, на одном из которых красовалось золотое кольцо с бриллиантами: — Пусть всякие недотёпы и закачуры считают копейки, а вы будете жить в полном изобилии, роскошно, во всяческих удовольствиях.
Тут она густо покраснела, приподнялась на носочки и звонко поцеловала будущего зятя в щёку:
— Вот-вот Пиксель приедет, поспеши к Любаве. Выбирай колечко задорого. Заневестилась моя доченька, ах, как заневестилась! Краше её на всём белом свете никого не сыскать.
— Не сыскать, Роза Григорьевна! Без лести замечу, что ещё в скором ваша дочь обворожила меня, поскольку унаследовала совершенную красоту любимой мамы.
— Спасибо, дорогой, за щедрый и уместный комплимент. Какой же ты ладушный, какой замечательный! Любавушка не нарадуется на тебя. Беги-беги к ней. Заждалась.
Продолжение: http://proza.ru/2021/04/17/805