Предыдущая страница http://proza.ru/2021/05/06/1154
О событиях в 1824 году в Петербурге я рассказал, теперь вернёмся в колонии, где командир шлюпа «Предприятие» Отто Евстафьевич фон Коцебу по приказу начальника Главного морского штаба Антона Васильевича фон Моллера сменил командира фрегата «Крейсер» Михаила Петровича Лазарева.
Командир фрегата «Крейсер», выполнив свою задачу, направился из Новоархангельска в Кронштадт. Среди офицеров фрегата находились два человека, навсегда вошедшие в историю. Это 22-летний лейтенант Павел Степанович Нахимов и 21-летний мичман Ефим Васильевич Путятин.
Когда родился Павел Нахимов, его старшие братья Николай и Платон уже учились в Морском кадетском корпусе. В 1815 году приняли в Морской кадетский корпус ещё двух братьев Нахимовых, Ивана и Павла. В 1817 году кадетом зачислили и самого младшего из братьев, Сергея.
Павел Степанович Нахимов попал в поле зрения Лазарева в Архангельске, где строился фрегат «Крейсер». Когда формировали команду фрегата, предназначавшегося в кругосветное плавание, Лазарев отобрал офицеров, которых хорошо знал лично, кроме Путятина.
Вот как Завалишин характеризовал Нахимова: «…справедливость требует сказать, что он был вовсе не то, что из него хотели сделать как апологисты, так и порицатели его после Синопского сражения».
Павла Степановича Нахимова Завалишин действительно прекрасно знал: они вместе плавали на бриге «Феникс», а на берегу жили в одной квартире:
«У него вовсе не было того прямого характера, о котором после протрубили. На фрегате ему постоянно доставалось от Бутенёва именно за старания его выказываться перед Лазаревым и подслуживаться к нему, для чего он нередко употреблял такие извороты, что слишком даже пересаливал, и всё дело было сшито, как говорится, белыми нитками.
Раз у него была сильная ссора с Бутенёвым, которая без меня (Завалишина – прим. автора) дошла бы до дуэли за то, что этот стал его упрекать при всех в «малороссийской хитрости», что он прикидывается простачком и даже назвал его рыжим лукавцем….
В других отношениях он заслуживал похвалу и не поколебался ни минуты, когда я послал его почти на явную смерть спасать матроса, и заслуга его тем явнее, что он повиновался мне, хотя был старше меня и не был на вахте.
Нелюдимость его в женском обществе объясняется его физическими недостатками (он был рыжий и горбат) и отсутствием светского образования».
Любопытна характеристика, которую Завалишин дал и командиру фрегата: «Лазарев был человек с неоспоримыми способностями и характером, но имел несчастье, с одной стороны, вынести из службы на английском флоте все его недостатки в ещё утрированном почти до безобразия виде, а с другой воспитаться под влиянием екатерининских нравов.
Он был человек положительно безнравственный, и мы увидим ниже, что даже честность его была условная: всё человеческое достоинство, по его понятиям, заключалось в том только, чтобы быть отличным моряком….
Религия, по понятиям Лазарева, была только необходимое политическое оружие для невежественного народа, и он даже доказывал, что кто хочет быть хорошим морским офицером и даже вообще военным человеком, тот не должен быть христианином, и что, наоборот, христианин не может быть хорошим офицером…
Он предавался разврату всякого рода, был жесток по системе и с деспотическими привычками, потому любил льстецов, имел наушников и фаворитов, но был нетерпелив к открытым заявлениям».
Завалишин исполнял обязанности ревизора. Два раза ему пришлось вступить в конфликт с Лазаревым: «Первый раз Лазарев требовал, чтобы записать цену рома выше той, по которой он был куплен, для того, чтобы излишек обратить на украшение фрегата, «на то, чтобы выкрасить его лишний раз против положения».
Я отвечал, что одно из двух: или это нужно для действительной пользы корабля, тогда Лазарев имеет в распоряжении своём экстраординарную сумму и может составить комиссию для утверждения такого расхода, или это будет делаться для личного удовольствия и похвалы Лазарева, тогда справедливость требует, чтобы это было сделано на его собственный счёт.
Второй раз я отказал в выдаче экстраординарных денег фавориту Лазарева, Куприанову, которому Лазарев хотел доставить случай побывать в Лондоне на казённый счёт».
Во время постройки фрегата в Архангельске Лазарев познакомился с семьёй архангельского вице-губернатора Тимофея Ефремовича Фан-дер-Флита, с которым подружился. У того были три дочери и один сын.
Старшей дочери, Кате, исполнилось тогда только девять лет. Когда она выросла, стала взрослой девушкой, в неё влюбился её ровесник, известный драматург, поэт и прозаик Нестор Васильевич Кукольник.
Как к нему относилась Екатерина Тимофеевна, неизвестно, но по решению отца она в 1835 году вышла замуж за сорокасемилетнего Михаила Петровича Лазарева, к тому времени уже контр-адмирала.
Для Кукольника это была трагедия. Он написал несколько лирических стихотворений, посвящённых Екатерине, скрыв её под именем Ленора. Видимо, душевная рана была глубокой, если спустя пять лет, в 1840 году он опубликовал стихотворение «Леноре».
Прочитав это стихотворение, я понял, почему Екатерина Тимофеевна согласилась выйти замуж за Лазарева, - моряк не писал стихов.
Путятин поступил на фрегат по праву лучшего из выпускников Морского кадетского корпуса и по протекции Аракчеева, что вызвало неудовольствие Лазарева, поскольку его мнением в данном случае не поинтересовались.
Ефим Васильевич, обладая глубокими познаниями в науке и в морском деле, не заискивал перед Лазаревым, подобно другим молодым офицерам, а держался с достоинством, что раздражало командира.
Завалишин писал, что вначале Лазарев «простирал своё расположение к нему до несправедливости».
Ефим Васильевич Путятин происходил из старинного дворянского рода. Отец, Василий Ефимович, уволился со службы в звании капитан-лейтенанта, а если учесть, что при увольнении присваивали очередное звание, то достиг он на службе всего лишь звания лейтенанта.
Впрочем, для помещика это не такая уж и трагедия. Хотя, конечно, кто спорит, быть адмиралом лучше, чем лейтенантом. Впрочем, и здесь мнения тоже могут быть разными, особенно, если учитывать возраст и что думают по этому вопросу женщины.
Женился отставной моряк на дочери генерал-майора Елизавете Григорьевне Бухариной.
Почему Василий Путятин так рано ушёл в отставку, история умалчивает, но своего сына, Ефима, как только тому стукнуло тринадцать лет, Василий Ефимович отправил в Морской кадетский корпус - видимо, добиваться того, чего сам достичь не сумел. И правильно сделал: сын отца не подвёл, стал адмиралом.
Нравы в закрытых учебных заведениях царили тогда жестокие. Но судя по тому, что Ефим Путятин окончил Морской кадетский корпус первым в выпуске и во время учёбы был младшим командиром, унтер-офицером, то можно не сомневаться, что он чувствовал себя там, как рыба в воде, а это было совсем не просто.
Продолжение http://proza.ru/2021/05/10/9