Не часто мы задумываемся о жизни и смерти, особенно в сытые и безопасные времена. Забыли, как наши бабушки реагировали на неприятности – это переживём, лишь бы не было войны. И вот выросли поколения, в большинстве своём не подвергавшиеся смертельной опасности. Это как не проявленная фотоплёнка. Мы можем только предполагать, какие чёрно-белые или цветные сюжеты будут нам явлены в минуты, когда смертельная опасность будет угрожать нынешнему человеку, его друзьям, его семье, его Родине.
Поколения наших предков, родителей, дедушек и бабушек прошли через такие испытания, чаще всего неся невосполнимые физические потери, но невероятно воспаряя духовно и нравственно, показывая примеры стихийной самоорганизации и осознавая роль государства, как инструмента выживания народа.
Мой отец, прошедший войну, оставил воспоминания о своем участии в Словацком национальном восстании. Они были написаны от руки, потом с трудом напечатаны на пишущей машинке и до поры до времени меня мало интересовали. Стимулом, всколыхнувшим прошлое, стали воспоминания дяди Гриши (так в детстве мы называли Григория Натановича Храковского), которые, при помощи Риты Леках, опубликовала его дочь Ната.
Эти воспоминания прочел еще один неравнодушный человек – Стефан Осика (Stefan Osika). Он живёт в Словакии, селение Фачков (Fackov), изучает историю края, собирает воспоминания участников войны. Это те места, где происходили события, о которых пишет мой отец. Стефан связался с нашей семьёй, начался обмен информацией. Это ещё больше утвердило меня в мыслях о необходимости привести в порядок и оцифровать архив отца.
Живу я в Калининградской области, архив в Киеве, а тут ещё пандемия и карантинные ограничения. Нелёгкий труд по разбору и фотографированию документов лёг на плечи моей сестры Татьяны – большое ей спасибо! Она же помогала редактировать. Ещё спасибо внучатой племяннице Татьяне Лысак, она помогала набирать текст. Спасибо сестре Матильде, она поддерживает связь с Натой Храковской и вдохновляет меня по телефону. Спасибо нашей маме, дай ей бог здоровья в её 94 года, она была папиным секретарём в его обширной переписке и хранительницей архива.
В тексте воспоминаний сохранена орфография и пунктуация автора, в очень редких случаях внесены незначительные правки. В фигурных скобках мои комментарии. Ссылки на первоисточники я не проверял. Фотографии машинописного текста можно запросить у меня по адресу viri33@gmail.com или viri33@yandex.ru
7 мая 2021 года
Словацкое национальное восстание глазами русского солдата
Хочу начать свои краткие воспоминания со взаимного розыска и налаживания связей разведывательно-организаторской десантной интернациональной группой, под командованием Петра Алексеевича Величко, с коммунистическим подпольем, с подпольем Народных революционных выборов и партизанами Словакии.
Наша нелегкая поисковая работа началась с момента приземления на словацкую землю в ночь с 25-го на 26-е июля 1944 г., с пастбища в горах Липтова, с пастуха Штефана Бабияка, с поломанной ноги Валентина Зильберта. По воле судьбы, а может быть по воле упрямого десантника, не пожелавшего прыгать, а может быть по воле летного экипажа, во главе с летчиком первого класса Кварталовым, а может так было задумано еще в Киеве, наша десантная группа разделилась на две группы. В первую группу комиссара Андрея Кирилловича Ляха попали десантники: К. Попов, В. Зильберт, Ян Брезик. В такой очередности ребята прыгали в неизвестность и, если бы на словацкой земле нас встречали друзья, то первые объятия — наши, а если бы встречали враги — то первые пули тоже наши. Судьба так распорядилась, что нас никто не встречал, если не брать в расчет пасущееся стадо бычков. Из рассказов очевидцев, дальше с прыжками с «Дугласа» произошла заминка, одного из десантников, нашего боевого друга, армейца в звании капитана, смелого парня пришлось «любезно» выбрасывать головой вниз. «Дуглас» не остановился, а равномерно гудя, шел по кругу и район высадки для наших товарищей изменился. П. Величко, А. Столяр, Ю. Черногоров, Н. Агафонов, В. Фетисов, А. Рогачевский, Ш. Демко очутились во второй группе десантников. После длительных мытарств группа организовала базу на горе Прашивой. Как в народе говорится: "Что ни делается, то делается к лучшему" Малочисленная группа комиссара Ляха осталась без рации и без связи с Родиной, а такое положение накладывало на членов группы большую ответственность. По законам военного времени и по партизанским законам надо было любой ценой, любыми усилиями найти группу Величко. Наша группа в то время, в тех условиях, без знания языка и местности, без топографической километровой карты, как я теперь понимаю и могу оценить, проделала большую полезную и очень трудную интернациональную разведывательную работу: вышла на связь с подпольными коммунистическими и народными организациями и партизанскими отрядами Словакии, не без активной помощи местных, интернациональных поисковых партизанских групп и поисковых групп подпольных организаций. Весть о парашютном десанте, со скоростью урагана, облетела всю Словакию. И друзья, и недруги начали искать неизвестных небесных пришельцев. Взаимные поиски привели всех на лысую гору Прашиву. Нашим радостям, встречам, объятьям не было конца. Вопросы и ответы сыпались как словацкий горох. Все десантники живы, но не все в строю. В. Зильберт с поломанной ногой находится в госпитале в г. Ружемберок. Комиссар доложил командиру о проделанной работе, командир поблагодарил за службу и сообщил, что УШПД {Украинский Штаб Партизанского Движения} два раза в сутки запрашивал о судьбе затерявшихся десантников. В Киев полетела радиограмма: "Группа воссоединилась, находится на базе".
Друзья принесли на Прашиву радостные вести: в Словакии есть действующее коммунистическое подполье, есть партизанские отряды, а самое главное население встречает нас доброжелательно и хочет верить, что мы представители великой Советской России.
Враги сообщили в Братиславу: "На Прашивой советский десант". Генерал Туранец сообщил Министру Обороны, генералу Чатлошу: "Версия о советском десанте подтвердилась". К этому времени уже были высланы воинские части с приказом очистить Низкие Татры от присутствия десанта. Воинские части вернулись в казармы, не выполнив приказа и все эти военные чудеса того времени произошли по приказу генерала Чатлоша. Между военными чудесами того времени и мирной тихой, безбедной старостью генерала Чатлоша, которая прошла в партизанском городе Турчанском Святом Мартине в новом городском районе "Север", мне кажется, существовала прямая связь![1]
До сегодняшнего дня я убежден в том, что самым главным в нашей разведывательной работе было то, что мы нашли с местным населением Словакии общий язык, общие интересы и методы борьбы с немецким фашизмом и его сообщниками.
Первые дни пребывания на Словацкой земле, с оружием в руках наши ребята встречались с жандармами, гардистами, наносили ночные визиты "вежливости" помещикам, князьям, зажиточным людям, посещали корчмы, встречались со всеми слоями населения, в том числе и со служителями религиозных культов. Нас встречали и принимали по-разному: одни с распростертыми объятьями, другие с испугом и страхом в глазах. Мы вели себя достойно, относились с большим уважением и миролюбием к своим новым знакомым, отвечали на многочисленные вопросы как могли: при помощи рук, мимики, движениями головы, часто встречались собеседники, знающие русский язык, услышав ломаную русскую речь, сразу становилось легче на душе. Посильную помощь в переводах двух языков русского и словацкого оказывал нам десантник Ян Брезик родом из Нови Замки.
С помощью Местного Народного Выбора, его активных сподвижников, по месту приземления группы Величко в окрестностях селения Липтовска Осада, коммунистов: лесника Йозефа Буроша и его 12-летнего сына Владимира, доктора Войтеха Кустра, пастуха Штефана Бабияка, группе с первых дней удалось установить тесную связь с районным коммунистическим партийным подпольем городов Ружомберка, Мартина и Жилины, а именно Ярославом Штольцем, Рудольфом Страхаем, Людовигом Горбунем, Михаилом Кралем, Яном Мазуром, Франтишеком Ештовым, Антоном Седлачеком, Александром Павловичем и совсем молодыми парнями, выполняющими очень ответственную и опасную круглосуточную работу связных: Йозефом Ферьянчиком, Владимиром Пирошиком, Йозефом Ленартом, Йозефом Франьо. С помощью партийного подполья установили связь с антифашистски настроенными словацкими солдатами и офицерами: Вильямом Жингором — организатором и командиром уже существующих партизанских отрядов в Турце, его заместителем Яном Рептой, Ладиславом Пешке, Цириллом Кухтой, Йозефом Летке, Алойзом Ритношеком, заместителем командира Мартинского гарнизона майором Марко. Наладили контакты с начальником жандармерии г. Мартина Штефаном Куной, представителями Жилинского гарнизона Йозефом Доброводским, Йозефом Зоркоци.
Наша группа численно росла. Понадобилось большое количество продуктов питания, медикаментов, обмундирования и особенно обуви. Назрела необходимость наладить тесное взаимодействие с Местными Революционными Выборами окружающих нас селений и городов. В этом нам неоценимую помощь оказало партийное коммунистическое подполье и лично командир партизанских отрядов, бежавший с восточного фронта, дезертировавший со Словацкой армии, антифашист надпоручик Вильям Жингор. Вильям Жингор имел обширные связи и неограниченную поддержку Народных Революционных Выборов и всего населения в своем районе действия и за его пределами.
Я хотел бы вспомнить имена людей, насколько это возможно через 45 лет, которые самоотверженно работали в Народных Революционных Выборах, действуя в подполье, негласно забрав власть на местах в свои руки, они оказывали неограниченную помощь в организации партизанского движения в Турце, людей, с которыми наши десантники были лично знакомы, имели боевые и деловые контакты —
— представители Братиславского Народного Выбора: профессор Войтех Роб, Карол Страняй;
— представители Мартинского Народного Выбора: Йозеф Тягун, братья Андрей, Владимир и Мирослав Хмурны, Ладислав Фриммель, Михаил Бодя, Ян Курчайса, Алойз Бурмииз, семьи Мазуровых и Маршаловых, Владимир Ершов;
— представители Жилинского Народного Выбора: Антон Перкович, Розалия Седлачикова, Владимир Корж, Йоэеф Талацко и его жена Мария, писатель Ковецкий, семья Гандриховых;
— представители Народного Выбора Поважской Быстрицы: Антон Масьярик, Крабач Густав;
— Вруток: Павел Шипош-старший;
— Склабини: семья Юрая Маерчика, Анна Обозова, семья Яна Капусты, Йозеф Беличек, Ондрей Брно, Милош Майер;
— Бистрички: Богуш и Анна Жингоровы;
— Тураны: семья Франьовых;
— Вальчи: Эрнеста и Валерия Ганзеловы и вся их большая семья, а также семьи Шумихрастовых, Коломановых, Габердовых, Коларовых, Матуловых;
— Блатницы: Иван Виталай, семьи Благовых и Князевых;
— Склабиньского Подзамка: семья Горниковых;
— Терново: семья Йоганидесовых;
— Требостово: семья Черняковых;
— Жабокреки: Матей Грушко и его семья;
— Фачков: Штефан Бабчан, семьи Михальцевых, Гадзиков;
— Кунерад: Павел Дольник, Зузана и Штефан Шкарваниковы, Иван Горник, Михаил Приложный;
— Каменная Поруба: профессор Отлик, семья Туранцевых;
— Сулов: Антон Ворганик, Штефа Ворганикова;
— Литавска Лучка: Карол и Анна Вавриковы, семья Свободовых;
— Раец и Раецкие Теплицы: Йозеф Суловский, семья Турских;
— Турье: семья Пирошиковых.
Пусть простят меня боевые друзья, добрые люди, труженики Народных Революционных Выборов, имена которых я не назвал, я выражаю всем свою партизанскую искреннюю благодарность за все, что они сделали для развития партизанского движения в Турце и Жилинском партизанском крае и для совместной борьбы с фашизмом в Словакии.
В это самое время наша группа в Низких Татрах на горе Прашивой приняла советские десанты под командованием Калины, Егорова, Сычанского, Белика, Шагата-Поло. Мы спустились с гор в район Турца в Канторскую долину и численно стали расти, как снежный ком. В нашу группу добровольно вступили все Турчанские партизанские отряды под командованием Вильяма Жингора и примерно 800 солдат и офицеров Словацкой армии под командованием поручика Ладислава Пешке, в том числе французский отряд — командир — капитан французской армии Жорж Де-Ланурьен.
Рождается I Чехословацкая партизанская бригада им. М.Р. Штефаника — командир П.А. Величко, комиссар — А.К. Лях, нач.штаба — К.К. Попов, зам.командира по разведке — Ю. Черногоров, радисты А. Рогачевский и Н.А. Агафонов, медицинский фельдшер А. Столярова.
Занимаем Склабиню. Профессор Роб через Центральный Словацкий Народный Выбор из Братиславы организовывает доставку продовольствия и так недостающей нам горной обуви. Идет круглосуточная изнуряющая дипломатическая работа. Дипломатия свойственна партизанам, но в таком размахе и на таком уровне нам, партизанам, дипломатией заниматься не приходилось.
Вернулся с лечения и приступил к своим обязанностям командир Мартинского гарнизона майор Эмиль Перко, через порученца попросил немедленной встречи с Величко. Результат переговоров — прямая телефонная связь между партизанским штабом в Склабине и штабом Мартинского гарнизона и доверенный связной командира гарнизона поручик Цирил Кухта.
Это он, капитан Словацкой Армии Кухта, снял с поезда немецкую дипломатическую миссию, следовавшую из Бухареста в Берлин, он бессменно руководил оперативным отделом ГШПД {Главного Штаба Партизанского Движения} Словакии, он, Цирил был правой рукой и верным боевым другом А.Н. Асмолова. Он преодолел вместе со всеми восхождение на Хабенецкий хребет. В народе этот поход назвали "походом смерти". Он долбал {долбил} саперной лопаткой промерзшую каменистую почву и вместе с Алексей Никитичем и боевыми друзьями бережно опустили в священную словацкую землю сына словацкого народа Яна Шверму.[2]
Словацкие солдаты и офицеры рвутся в партизаны, танкисты сбивают гарнизонные ворота, и представитель от желающих вступить в партизаны, на танке приезжает в Склабиню, в упор нас спрашивает: "Зачем вы сюда прибыли, разводить дипломатию или бить немцев?" Поверьте мне, что нелегко было ему ответить, а ещё труднее убедить, что ещё не настало время, надо ждать. В гарнизоне волнение, майор Перко просит Величко выступить перед солдатами и офицерами Мартинского гарнизона. Величко начинает речь со слова "господа" и в своей страстной речи, с присущей ему запальчивостью переходит на "товарищи", все смеются и принимают слово "товарищи", как дружественный жест. В партизанский штаб в Склабиню прибывают представители деловых торговых фирм, представители Народных Выборов из Оравы, Миявы, Братиславы, представители военных кругов из Жилины, Поважской Бистрицы, Тренчина, представители духовенства, лично фарар Матей Грушка и все требуют встречи с Величко. Партизанский штаб I Чехословацкой бригады им. М.Р. Штефаника пишет "Воззвание" ко всем военнослужащим Советской Армии, вырвавшимся из вражеского плена и находящимся на территории Словакии — "Немедленно явиться в Склабиню для продолжения вооруженной борьбы с германскими вооруженными силами в тылу врага". Это "Воззвание" было отпечатано типографским способом в Мартине в "Матице Словенской" (10 тысяч экземпляров) и через Словацкий Национальный Совет и Местные Народные Выборы разослано по всей Словакии. Через 25 лет после окончания войны нам стало известно, что эти маленькие листки "Воззвания" разлетелись по всей Европе, попали в Моравию, Чехию, Австрию, Венгрию, Францию и даже в Германию. Эти маленькие листки дали поразительные результаты. В Склабиню пришли не только бывшие военнопленные советские люди, но и граждане многих национальностей: чехи, словаки, мораваки, венгры, французы, итальянцы, югославы, немцы, австрийцы, болгары и все они требовали оружия, чтобы немедленно вступить в бой с фашизмом.
Забегая вперед, скажу, что 21 августа 1944 года в селении Склабиня была провозглашена Чехословацкая Республика во главе с партизанским президентом коммунистом Юрием Маерчиком. В селении Склабиня развивался флаг Чехословацкой республики до 19 октября 1944 года. Считаю это событие историческим — первый росток возрождения Чехословацкой республики.[3] В этот период времени начинается неравная длительная партизанская борьба с германскими вооруженными силами в глубоком тылу врага. Партизаны уходят в горы, оставляют Склабиню, Склабинский Подзамок, Тураны, Сучаны, Дражковцы, Быстричку, Вальчу, Требостово, Терново, Мошковцы и Турчанский Святой Мартин, население которого имеет глубокие демократические революционные корни и оказало партизанам и восставшей словацкой армии неоценимую помощь в организации партизанского движения в Турце, в вооруженной борьбе с Тисовским режимом и германскими вооруженными силами.
За очень короткий срок была проделана огромная, разведывательная, организационная, деловая, разъяснительная работа, вылившаяся в знакомство и личные контакты с многими людьми, принадлежащими к разным партиям, течениям, деловым кругам, вероисповеданиям. Весь объем проделанной работы в первой половине августа привел к встрече с Густавом Гусаком. Ради справедливости надо сказать, фамилии Гусак мы не знали, знали только имя прибывшего — Густав, и знали, что к нам на встречу придет человек, прямой представитель V-го {состава} ЦК КПС. Встреча состоялась в историческом музее г. Т. С. Мартина {город Турчанский Святой Мартин}, в деревянном черном здании. По нашим представлениям это строение было барачного типа. В это время Величко и Черногоров были на Ораве. Густава принимали Жингор, Лях, Попов, майор Перко. Охраняли здание, где происходила встреча, отряды В. Фетисова и Э. Когутика, Й. Кубика, а подъездные пути охраняла жандармерия г. Т.С.Мартина во главе с веселым, жизнерадостным ее начальником Штефаном Куной. Этот исторический факт нигде не зафиксирован, по тем временам встреча была строго конспиративной. Думаю, нас еще и еще раз проверяли, что в тех условиях было вполне нормально. В этот период времени КПС не имела прямой связи с КПЧ в Москве.
Потом последовала вторая историческая встреча в селении Склябино {возможно Склабиня} Густава Гусака с Петром Алексеевичем Величко.
Беседы с т. Густавом Гусаком открыли нам глаза на политическую и военную обстановку того времени по всей Словакии. Это были короткие, но очень содержательные дружественные беседы коммунистов-интернационалистов, не жалеющих ни сил, ни самой жизни в борьбе за освобождение народов Европы от наглой беспрецедентной оккупации германским и итальянским фашизмом. В беседе с Густавом Гусаком мы узнали о подготовке Бенешевским эмигрантским правительством, изолированным от масс, чисто военного переворота силами Словацкой Армии и жандармерии. Однако, продолжал т. Гусак, обстановка, сложившаяся в Словакии, заведомо обрекала эти планы на неудачу, так как далеко не все командиры словацких воинских частей поддерживали восстание, значительная их часть оставалась верна Тисовсксму режиму. Ярким подтверждением этого является факт о разоружении, вторгшимися в страну германскими войсками, двух восточно-словацких дивизий, которые, по замыслам организаторов военного переворота, должны были открыть советским войскам путь в Словакию.
В конце беседы Густав Гусак высказал мнение всех членов ЦК, что коммунистическая партия Словакии сделает все, чтобы восстание было всенародным и интернациональным. На прощание т. Гусак сказал: "Хочу вам сообщить совсем нерадостную новость: имеются сведения, что германские военные дивизии готовятся к оккупации Словакии. Дорогие мои друзья, надо сделать все, что возможно, чтобы германские войска не оккупировали нашу страну до прихода Советской Армии. Это просьба ЦК Коммунистической партии Словакии."[4]
Мы поблагодарили Густава Гусака и теплыми братскими рукопожатиями распрощались. Мы рады были выполнить просьбу т. Гусака, но события развивались так стремительно, что сам "Всевышний" уже не мог остановить бурю назревавшего восстания.
В Киев полетела радиограмма почти на два письменных листа. Ответ был лаконичен и краток: "Приступить к военным действиям". Приказ есть приказ! Полетели в воздух тоннели, заскрипела "Туранская пила", исчезла антисоветская выставка, отдал богу душу руководитель тайного гестапо полковник Бергер, директор "Туранской пилы", фашистским офицерам не потребовался дальнейший отдых, гитлеровская миссия генерала Отто из Румынии не доехала до Берлина. Президент Словакии священник Тисо сбежал со словацкого курорта "Железная" в Братиславу.
В партизанском штабе в Склабине зазвонил телефон, майор Перко попросил к телефону Величко и сообщил ему следующее: "Командующий сухопутными войсками Словацкой армии подполковник Голиан желает с Вами встретиться". Точно в намеченный срок, на трех шикарных, по тому времени, автомобилях прибыл в Склабиню подполковник Голиан в сопровождении майора Перко, майора Марко, жандармского начальника Штефана Куны и небольшой охраны. Беседа состояла в следующем: со стороны армейцев просьба не предпринимать больше никаких военных действий без согласования с военным командованием, не принимать военнослужащих в партизанские отряды, а тех, кого мы уже приняли, отправить по воинским частям.
С нашей стороны была просьба: дать нам легкое оружие, побольше чехословацких пулеметов, они уже зарекомендовали себя, партизаны использовали их как автоматы, боеприпасов и обмундирования и еще раз обувь. Мы им обещали затронутые вопросы согласовать с Киевом и дать окончательный ответ, так как мы сами решить их не могли. На нашу просьбу армейцы ответили, что они посмотрят, что есть у них на складах и постараются оказать нам помощь. После гостеприимного стола по-братски разошлись.[5]
Мы прибыли в Склабиню в то время, когда германское командование, обеспокоенное развитием событий в стране, готовилось к оккупации ее территории. Немецкое командование понимало, что оккупация сделала бы практически невозможным вооруженное восстание. Словацкий народ интуитивно почувствовал создавшуюся ситуацию и, под руководством местных Революционных Народных Выборов, поднялся на вооруженное восстание. Не все воинские гарнизоны восставших районов поддержали народ.
К 25-му августа, когда Тисо обратился к Гитлеру с просьбой о вводе в страну немецко-фашистских войск, Турец, практически, уже восстал. Местные Революционные Выборы легализовались и полностью взяли власть в свои руки. В это время на центральной площади Турчанского Святого Мартина днем и ночью восставшим раздавали оружие. В этот момент не было такой силы, которая могла бы остановить бурю вспыхнувшего народного гнева.
Все партизанские формирования Словакии и мы, вместе с ними, в считаные дни оказались на кипучей волне восстания. Ход событий в наших мыслях на мгновение остановился, и мы серьезно задумались. Что делать в сложившейся весьма серьезной военной и политической обстановке? Но, поверьте моему честному партизанскому слову и сегодняшней седине, нас никто не спрашивал, поднимать восстание или не поднимать. Да, еще одна очень важная деталь, те политические руководители и армейские командиры, от кого зависело поднимать восстание или не поднимать, нашему партизанскому штабу в Склабине не подчинялись. Думайте, думайте партизаны, но надо принимать решение не завтра не послезавтра, а сейчас, немедленно. Все усложнялось, военная обстановка вышла из подчинения высших властей, все секреты, все военные планы подпольной деятельности стали известны не только в Словакии, но далеко за ее пределами и добежали по прямой связи до Берлина. Быть оккупации. И тут нам, как всегда, в сложных ситуациях вспомнилась четкая ленинская мысль, кто не с народом, тот против народа. Наше командование немедленно приступило к формированию еще двух партизанских бригад им. М.Р. Штефаника — 2-ю Чехословацкую под командованием Вильяма Жингора, комиссар — А. Седлачек, начальник штаба — Носак, и 3-ю Чехословацкую бригаду под командованием Яна Репты. Наши три Штефаниковские бригады в момент формирования насчитывали более 2 500 человек.
И мы вместе с "богобоязненным" словацким народом, (таким его хотят сейчас представить некоторые словацкие ученые и работники киноискусства, исходя из партизанских кинолент Словацкого кинематографа), пошли бить фашистских оккупантов. Те из фашистов, участвовавших в подавлении СНВ, кто сегодня еще жив, должны хорошо помнить: Стречно, Врутки, Прекопу, Затурчье, Турчанский Святой Мартин, Ружомберок, Штраб, Тисовец, Ловибаню, Раецкую долину, Гайдельский перевал, Телгард, Клаштор над Зневом, Майзель, Словенске Правно, 3волен, Детву, Кремницу, Святой Криж на Гроне, Прибовце, Белый Поток, Остро и многие другие города и селения, где оккупационные немецкие войска столкнулись в жестоких боях с партизанами, словацкой восставшей армией и восставшим народным ополчением.[6]
Силы были неравны. До зубов вооруженные фашистские дивизии с танками, авиацией вместе со Словацкими христопродавцами ринулись на восставшую территорию, а ее оказалось ни мало ни много, только в Средней Словакии 5 600 кв.км., на этой территории сражались с оккупантами 15 845 партизан.
Фашистская военная машина далеко до начала восстания, сосредоточив на границах Словакии до 30 000 солдат и офицеров, 180 средних и тяжелых танков, 40 бронемашин, артиллерию, авиацию, забуксовала и буксовала с 29 августа до 20 октября 1944 г., а тем временем Средняя Словакия торчала острой костью в фашистском западно-европейском горле. Железнодорожные узлы Врутки, Зволен и все железнодорожные и шоссейные транспортные магистрали находились в руках партизан, восставшей армии и народного словацкого ополчения. Исходя из обстановки в Словакии и, учитывая приближение к словацкой границе Советской Армии, главному немецкому командованию пришлось снимать воинские части на борьбу с восставшими силами Словакии, непосредственно с передовых линий фронта. Партизаны и повстанцы дрались отчаянно — не на жизнь, а на смерть, зубами держались за освобожденную Словацкую землю. Только в октябре 1944 года было убито и ранено более 9 000 фашистских солдат и офицеров, уничтожено 18 танков, 11 бронемашин, 207 автомашин с военным снаряжением.[7] А ради справедливости надо сказать, что партизаны и все восставшие вооруженные силы Словакии не имели тяжелых танков, бронемашин, артиллерии, минометов, авиации и даже не имели, в достаточном количестве, легкого пехотного вооружения и боеприпасов.
Но несмотря ни на какие лишения и жертвы, на отсутствие военной вышколенности, резервов, тяжелой и легкой мотомеханизированной военной техники, "богобоязненный" словацкий народ преподнес жестокий, но справедливый исторический урок, фашистской элите с закатанными рукавами, рыжей шевелюрой и "голубой кровью" в карманах.
Партизанские бригады им. М.Р. Штефаника.
Рождение и формирование партизанских бригад в глубоком тылу, вдалеке от Родины, на чужой земле — дело очень нелегкое.
Партизанские группы, отряды, бригады, соединения, в своем большинстве, формировались из добровольцев, единомышленников. По возрасту, по физическим способностям, по принадлежности к национальности, вероисповеданию, идеологическим убеждениям и по укладу жизни партизаны все разные. Партизанская жизнь и партизанская "работа" — это тяжелейшее испытание для каждого, кто решился стать партизаном. Всех этих людей, готовых к любым испытаниям и лишениям, объединяло сознание, что продолжение рода человеческого на нашей миленькой планете Земля не совместимо с фашизмом и его человеконенавистнической идеологией, со всем тем, что он уже сделал в Европе и в Африке, со всем тем, что фашизм обещал сделать для всего человечества.
Думаю, что не каждый доброволец, идя в партизаны, полностью сознавал на что он решился и что ему придется перенести как человеку, как бойцу и как народному мстителю — передовому представителю своего народа. Учитывая все эти особенности, подобрать и назначить командный состав дело ответственное. Если партизаны в своем командире видели человека смелого, рассудительного, честного и они его уважали, можно сказать по-человечески любили, то такая партизанская единица выполнит любое задание, перенесет любые лишения и выживет в любых условиях. Ради справедливости надо сказать, что процесс становления командного состава в партизанских формированиях происходил в боевой обстановке, на марше, при разработке и выполнении боевых операций, в повседневной нелегкой партизанской жизни, при полном доверии, взаимном уважении и соблюдении партизанской демократии. А что такое партизанская демократия? Строжайшая, основанная на сознании, дисциплина, честность и справедливость по отношению друг к другу, взаимовыручка — не оставь товарища в беде, при любых условиях, всегда будь готовым прийти на помощь к тому, кто в ней нуждается, поделись последним кусочком хлеба и глотком воды, все лучшее отдай раненому и больному товарищу. Товарищу, совершившему самый тяжелый проступок, требующий самого строгого наказания, партизанская демократия должна оставить шанс проявить себя в партизанской жизни, в смертельном бою, увидеть все самое лучшее, что есть в душе этого человека и лишь тогда, взвесив все за и против принять окончательное решение. Партизанская неписанная демократия нужна была партизанам как воздух, мы ее уважали, поддерживали, согревали. Проявивших себя партизан, с характером и человечностью, отвечающих требованиям неписаной партизанской демократии, смело ставили на командные посты маленькие и большие.
При всей партизанской демократичности, каждому партизану, и в особенности командиру, нужна была непримиримость к врагу, но не слепая ненависть, которая без разбора все жжет, убивает, разрушает, а ненависть уничтожающая фашизм, как идеологию, фашистов как захватчиков, карателей всех мастей, как преступников, бережное отношение на своем пути ко всему живому, доброму, прошлому и настоящему и в особенности к детям, к молодости, к будущему человечества. Так сложилось, что первая историческая помощь Советского Союза словацкому народу, оказанная в развитии партизанского движения, связана с организационной разведывательной интернациональной группой П.А. Величко, с горой Прашивой и Канторской долиной, где были организованы аэродромы для приема десантников и военных грузов. Для выполнения этой нелегкой работы был создан специальный отряд под командованием В. Фетисова, в обязанности которого входило: охранять аэродром, готовить и жечь костры, по гулу моторов еще издалека, прислушиваясь, узнавать летит свой или чужой, если свой — запускать условные ракеты, встречать парашютистов, принимать увесистые, длинные, зеленые мешки с оружием и боеприпасами, если чужой — засыпать костры снегом, закрывать палатками. Работа по заготовке поленьев, расположению и устройству костров происходила днем, а вся остальная работа начиналась за полночь. Канторская долина врезалась далеко в Большие Фатры и заканчивалась огромным высоким котлованом, заросшим лиственницей, ельником и орешником с узким выходом на запад. В конце долины, в центре, на самом дне котлована, был организован партизанский аэродром. Дороги к аэродрому не было. Дорога была в начале долины, а дальше в гору переходила в тропинку, которая шла рядом с горным потоком чистым и прохладным в любую жару и не замерзающим в любой мороз. Приземлявшиеся ребята ясно видели огни и могли на них ориентироваться. С грузом было сложнее, радиус рассеивания доходил до двух и более километров и это на лесистых и крутых склонах. Выручали жингоровцы, а мы диву давались с какой легкостью словацкие ребята передвигались по своим родным горам. Все грузы, а случалось и парашютистов с повреждениями и ушибами, к дороге выносили на руках. Рация работала круглосуточно, советские самолеты прилетали и прилетали, Канторский аэродром работал четко, слажено, партизаны задирали головы и с радостными улыбками и криками встречали зеленые и бледно-розовые мигающие огоньки. "Дуглас", как правило, ложится на левое крыло, делает один, два, три, четыре круга, небо заполняется парашютами, самолет выравнивается, покачиваясь машет крыльями, берет курс на восток и начинает уменьшаться, минуты радости сменяются минутами тоски по Родине.
После 29 августа на восставшей территории оказался повстанческий аэродром "Три дуба" с посадочной площадкой и навигационным оборудованием. Канторский партизанский аэродром не прекратил своего существования, он работал и работал, принимал десантные группы Резуты-Клокова, Ушияка-Мурзина, разведывательные группы, радистов и грузы, грузы, грузы.
За время совместной партизанской работы в Канторской долине и в Склабине мы с Вильямом Жингором подружились и полностью, во всех больших и малых делах, доверяли друг другу. Будучи начальником штаба десантной группы, а потом и бригады, без знания словацкого, чешского, французского и других иностранных языков, мне приходилось очень трудно. Вильям Жингор и Владимир Ершов оказывали мне помощь в повседневной изнуряющей штабной работе, их помощь нельзя оценить ни в деньгах, ни в бриллиантах.
Когда бригада под командованием Жингора была сформирована он попросил Величко, отпустить меня в его бригаду военным советником, и я с радостью дал согласие.
Как только началась оккупация Словакии, по просьбе Местных Народных Выборов все три бригады двинулись навстречу непрошенным гостям, совместно с подразделениями восставшей Словацкой армии. Бригада Величко на восток на Стречно в район Жилины, бригада Яна Репты на запад в район Миявы, бригада Вильяма Жингора на северо-восток в район Жилины, Поважской Бистрицы, Тренчина. Заняв оборону в Малых Фатрах по Гайдельскому перевалу, Раецкой долине, в районе Раецких Теплиц с упором в реку Ваг, выставив заслоны в Битче, Литавской Лучке, Вишневом, Турье, Сулове, Чичманах, Верх Теплой, Доманиже, обосновав штаб бригады в Кунерадском Замке, мы с ходу вступили в бой с немецкими военными подразделениями. Наша бригада в районе Тренчина, немецкого Правно, Привидзы вышла на стык с бригадой Теодора Поло. В очень короткий срок бригада Жингора выросла численностью до 5 000 человек и, по приказу УШПД, разделилась на две бригады.
Так в боевом содружестве родилась 2-я Словацкая Народная бригада, четвертая по счету получившая имя М.Р. Штефаника. Командиром бригады был назначен К.К. Попов, комиссаром — Франтишек Ештов, начальником штаба — П. Анцупов.[8]
Мы вели тяжелые повседневные бои на всех участках освобожденной нами территории против многократно превосходящих в тяжелом вооружении, танках, авиации сил противника. Благодаря своевременно полученным из Советского Союза противотанковым ружьям, большому количеству автоматического оружия и боеприпасов и, благодаря, подаренным Мартинским гарнизоном 2-ум 45-ти миллиметровым гаубицам, заняв в горно-лесистой местности боевые позиции, укрывшись за скальными выступами, мы в упор, неоднократно, по два раза в сутки, расстреливали, атаковавшие нас со стороны Жилины в Раецкой долине танки, бронетранспортеры и обращали в бегство отборные эсесовские броне-механизированные части. Немцы назвали Раецкую долину "долиной смерти".
Враг, используя артиллерию, авиацию, танки через Стречно, Врутки, Прекопу, Затурчье прорвался к г. Мартину. В начале сентября началась длительная тяжелая оборона Мартина. В самые напряженные дни в борьбе за Турчанский Мартин, силами двух бригад Жнгора и Попова, ударом с тыла, через Мартинские голи, удалось захватить Врутковский водовод, Дубную Скалу, Жилинский аэродром, создав, тем самым, серьезную угрозу окружения германских подразделений, старавшихся захватить Мартин. Однако, в это время, командование восставшей Словацкой армии, а именно, главнокомандующий подполковник Гольян дал команду отвести части повстанческой армии Мартинскиго гарнизона на другие участки фронта.
Бойцы и командиры двух Штефаниковских бригад держали оборону на своих участках до 25-го октября, до тех пор, пока немцы не прорвали фронт в районе Тельгарда и через Топольчаны и Немецкое Правно, Клаштор под Зневом, Гайдельский перевал вышли к нам в тыл. Приняв бой, организовав заслоны наши две бригады организованно ушли в горы Малой Фатры. Новая обстановка, новые методы борьбы. Наши бригады численно резко сократились, еще активнее заработали диверсионно-подрывные группы на железной дороге Жилина–Тренчин, Жилина–Кошицы {возможно Кошица}, Врутки–Зволен, полетела в воздух центральная трансформаторная станция, остановились фабрики, заводы. Бригады рассредоточились небольшими отрядами от Тренчина по Вагу до Поважской Бистрицы, Мартина, Жилины. Немецкие регулярные горнострелковые воинские части вышли в горы и расположились на господствующих высотах. Каратели заблокировали все подступы к населенным пунктам.
Наступила зима 1944-45 г. В этой обстановке проявилась организаторская и боевая способность коммунистического подполья и его Народных Революционных Выборов. Несмотря на страшные карательные репрессии, мы получали продовольствие и гражданскую теплую одежду, это были глубокие и всесторонне продуманные действия, опирающиеся на словацкое население. Мы не только выжили, преодолев непрекращающиеся холодные дожди, двухметровый снег и 20-ти градусные морозы со страшными ветрами, но и наносили врагу ощутимые удары. За боевую и разведывательную работу в этот период наши бригады получили благодарность от командования 4-го Украинского фронта, лично от маршала Советского Союза И.С. Конева.[9]
В марте 1945 года бригада получила приказ УШПД уходить на запад, отобрав 260 добровольцев, присоединив к ним штабную роту, бригадную разведку и комендантский взвод.[10] Получив очередной груз: автоматическое оружие, пулеметы, мины, взрывчатку, боеприпасы и медикаменты из Советского Союза, бригада вышла в рейд. Задумано было без шума, без боя прорваться на Мораву. В районе Сулова вынуждены принять первый бой — 150 правительственных гардистов у нас в плену. Эта фашистская банда увозила на запад государственные ценности, в том числе золото, это нам стало известно только в 1948 году.
С коротким, но упорным боем форсируем железную дорогу, реку Ваг, уходим в горы, останавливаемся в селении Медведно, только что разграбленном и сожженном карателями, отдаем населению, имеющиеся у нас кроны, по пути попадаем в объятия бригады Резуто-Клокова, где нач. штаба был Панфилов С.Г., а главным разведчиком — Ладислав Хохлик. Под их охраной отдыхаем и движемся дальше. В районе Яворника в селе Яшовцы принимаем ночной бой на марше с отступающими венгерскими фашистскими частями. Разгромив передовые части и захватив часть обоза, двигаемся на запад. Приближаемся к Словацко-Моравской границе, по пути минируя лесную дорогу. Прорвав тройной карательский заслон в шестичасовом дневном бою, вырвались из окружения. На рассвете в районе Макова форсируем глубокую долину, заполненную отступающими немцами, и выходим на Моравскую территорию в Бескидские леса и горы в районе Княгине с прекрасным мировым курортом Пустевни под Радгощем.
В бою с отдыхающими немецкими офицерами, гитлерюгенд и их охраной, занимаем курорт и располагаем в нем штаб бригады. Связываемся с Киевом, сообщаем, что находимся в самом котле отступающих немецких войск и опять просим оружие, боеприпасы, мины, взрывчатку. Не прошло и двух суток после разговора с Киевом, как с неба на наш аэродром на лысогорье Чертового Млына полетели увесистые, спасительные мешки — дары советского народа.
Диверсионные группы ушли в районы Брно, Волашского Медзеричья, Всетина. И зазвенели моравские рельсы, и пошли под откос немецкие воинские эшелоны.
Наладили связь с местными партизанскими отрядами, со штабом в селении Зубржи под командованием Ярослава Яшика. Организовали Чешский батальон под командованием Иозефа Талацко, связались с десантными группами Фомина-Колесника, Савельева-Геруса, Гарницкого, Шевелева. В Горной Бечве освободили 300 заложников, приговоренных к смерти. В ночь с 5-го на 6-е мая 1945 года вместе с 17-м Гвардейским стрелковым корпусом 18-ой Армии 4-го Украинского фронта освободили город Рожнов.[11]
Помощь Родины.
Как и в самом начале нашей организаторской разведывательной деятельности мы продолжали принимать людей и грузы с неба, помощь советского народа.
В тяжелейших зимних условиях, как я уже вспоминал раньше, покров снега в горах достигал двух метров, мороз до двадцати градусов при сильном ветре, силами трех бригад под командованием Попова, Жингора, Резуты-Клокова в декабре 1944 г. на горе Кичере был организован партизанский аэродром для приема грузов. Каждую ночь жгли костры, но наши любимые, дорогие "Дугласы" не прилетали. Немецкая разведка обнаружила наш партизанский аэродром и в одну из звёздных ночей, (небо в горах голубое-голубое, а звёзды яркие-яркие) на наши головы полетели мины и фугасы. От холода и усталости не сработал слух: наши ребята немецкие самолеты приняли за свои. К счастью, никто не пострадал — не было ни убитых ни раненых. После бомбежки на перевале появились каратели, наша разведка их вела от партизанского селения Вальча, и партизаны, охранявшие аэродром, встретили непрошеных ночных гостей метким огнем. Наши "дехтяри" в содружестве с легкими чехословацкими пулеметами делали свое привычное дело, перекрестным огнем отсекали пути отхода карателей. Завязался жестокий короткий бой. Оставшихся в живых карателей спас глубокий снег и крутой уклон — другого пути не было и способ передвижения оставался только один голова-руки-ноги, ноги-руки-голова. Мы много затратили времени и труда на организацию аэродрома: мерзли, не досыпали, не доедали, а боеприпасов с родного Партизанского Штаба не получили. Время тяжелое, кругом каратели, каждую ночь, при выполнении продовольственных, диверсионных операций, вынужденные стычки, перестрелки, патроны тают. Партизанам в глубоком тылу врага без патронов не выжить. Собрался Совет командиров, вопрос один — нужны боеприпасы, что будем делать? Кичера — самое высокое место в нашем районе. Когда организовывали на Кичере аэродром, рассуждали примерно так: "Видимость для нашего самолета будет прекрасная. Пока каратели долезут до вершины, успеем собрать груз", а то, что наши костры увидят с большого расстояния летающие немецкие самолеты, в голову не пришло.
Нужен новый аэродром ближе к расположению бригад, но тогда и ближе к карателям. Остановились на Каменно-Порубской долине. Вход в долину запирается скальными породами, если оседлать скалы, на господствующих точках расставить пулеметы и заминировать дорогу, то без тяжелых танков карателям с ходу в долину не прорваться.
Приняли решение организовать партизанский аэродром в Каменно-Порубской долине. Поручили это ответственное дело командирам отрядов: Алексею Гайнову, Дмитрию Ксендзову, Йозефу Кубику, Валентину Фетисову и Матею Грушке — закипела партизанская лесная работа. Старший радист Виктор Савельев и радист Саша Кремляков связались с Киевом, УШПД подтвердил радиограммой — "Ждите погоду, гостей, грузы".
В конце декабря выдалась счастливая звездная ночь, наш долгожданный "Дуглас", монотонно урча, без опознавательных огней, уверенно приближался к Малой Фатре, в долине вспыхнули костры, в небе замигали огни, взвились ракеты, "Дуглас" пошел по кругу, начали раскрываться парашюты. От охватившего восторга нам трудно было их пересчитать. Примерно через 30-40 минут из Раецких Теплиц, Райца, Жилины, Поважской Быстрицы вооруженные каратели на машинах прибыли в деревни Каменная Поруба, Кунерад. В деревнях и предгорье стояла мертвая тишина, даже собаки, учуяв беду, перестали лаять. Каратели спешили. Открыв огонь со всех видов автоматического оружия, на машинах они двинулись в долины. Расстояние между машинами и партизанскими пулеметами быстро сокращалось, ночь была звездная и лунная, вот уже головы фашистов на прицельной рамке, ближе еще ближе — огонь! Спусковые механизмы работают в партизанском ритме, огонь усиливается и прекращается. Эхо боя ушло далеко, далеко в горы, в ушах остался свист, треск и вопли раненых фашистов.
В штаб привели молодого, красивого советского офицера, капитана Красной Армии Петра Яковлевича Химича. Я встал, мы обнялись поцеловались по русскому обычаю крест-накрест три раза. Я знал, что Петр был начальником штаба бригады "Яна Жижки", которой командовал чехословацкий армейский офицер, десантник Теодор Поло. Петр был ранен, с аэродрома "Три дуба" на "Дугласе" доставлен в Киев, в партизанский госпиталь и вот он передо мной стоит на чехословацкой земле, мой первый заместитель, офицер, капитан Советской Армии в царских погонах {В 1917 году погоны, как символ неравенства, были отменены. В 1943 году в Красной Армии вновь были введены знаки различия — погоны}, на лицах бойцов и командиров восторг и удивление. Зеленые мешки и парашюты собраны. Операция закончена успешно, для советского оружия патронов навалом. Возникает вопрос, а где брали патроны для чехословацкого и немецкого оружия? В нашем районе действия работал оружейный завод в Дубнице и машиностроительный завод в Поважской Быстрице, который также клепал патроны. По доставке патронов каналов было два: коммунистическое подполье и подполье Народных Революционных Выборов. В Жилине, Райце, Поважской Быстрице, Дубнице, Раецких Теплицах эти каналы сливались в один канал и нужные нам боеприпасы в достаточном количестве, правда россыпью, в мешках, рюкзаках, корзинах, кошелках, в узелках попадали к партизанам. Процесс передвижения боеприпасов был строго конспиративный и очень сложный. В этой непрерывно работающей цепи участвовали рабочие, интеллигенция, крестьяне, духовенство, а по возрасту от мала до велика, седые и безусые. Может быть, кому-нибудь это покажется странным, но преимущество в этих операциях принадлежало подпольщицам.
Боеприпасы, продовольствие, медикаменты, устройство и лечение раненых и больных — это главные партизанские вопросы, которые без связи с народом, с подпольем партизанам не решить, эти жизненно важные вопросы партизанского движения еще ждут освещения в печати.
Хочу высказать на мой взгляд интересное сопоставление. После войны, занимаясь мирным трудом, встречаясь с боевыми друзьями, которые помогали народу Западной Украины в борьбе с бандитизмом, я узнал, что американское и английское военное командование снабжало бендеровцев и мельниковцев оружием и боеприпасами. Во время Словацкого восстания американские самолеты единственный раз сели на аэродром повстанцев "Три дуба" и забрали своих соотечественников, которых СНВ освободило от плена и принудительных работ и, что самое интересное, ни одного патрона ни одной винтовки восставшим словакам американцы и англичане не привезли. Ради справедливости надо сказать, что привозили в дар увесистые вкусные плитки шоколада, и за это спасибо.
Очередная связь с Киевом, идет расшифровка. Савельев читает радиограмму: "Помогите боеприпасами бригадам Белика, Шагата-Поло". Приказ есть приказ.
Партизаны Штефаниковских бригад, что мы приобрели в Словацком народном восстании и в партизанском движении Чехословакии?
День победы бригада величковцев праздновала в Киеве, бригада поповцев — на Мораве — мировой курорт Пустевни под Радгощем, бригада жингоровцев — в Турчанском Святом Мартине — мать городов словацкой демократии, бригада рептовцев — в Брезово под Брадлом на Мияве. Это одно из исторических мест словацкого народа. По рассказам очевидцев в 1-ую Мировую войну сержант словацкой армии одним выстрелом из винтовки сбил французский самолет, в котором летел генерал вооруженных сил Франции М.Р. Штефаник. Первый генерал, рождением словак. Соотечественники, на месте падения самолета, соорудили М.Р. Штефанику из белого камня пирамидальный памятник. Но такой памятник на Словакии не один. Каждая из 4-х партизанских Штефаниковских бригад пришла к Победе своим партизанским боевым путем, не каждый партизан понимал, что окончился жестокий не равный, но справедливый бой с фашизмом и начнется неравный жестокий бой за жизнь, за хлеб, за справедливость, за дружбу.
Петр Алексеевич Величко! Трибун, человек широкой души, преданный боевой друг до конца своих дней так и не сумел победить все препятствия нелегкой мирной жизни, унес с собой мечты и прожекты о награде словацких партизан советскими орденами и медалями и советских партизан чехословацкими орденами и медалями.
Вильям Жингор добрый, отзывчивый, любимец всех бойцов и командиров Штефаниковцев, любивший свой народ и большой друг советского народа, будучи истинным солдатом своей Родины, запутался в политике и из-за предательства самых близких боевых друзей, в расцвете человеческих возможностей, повис на рее.
Ян Репта замкнулся в своем "боевом" коллективе и до конца своих дней оставался всеми почитаемым командиром.
Константин Попов сын "врага народа" ринулся в трудовые дебри: снабжение, директор стройлеспромхоза в знаменитой Ровенской области, автомобильный транспорт Киевгазстрой, Союзгосцирк — вертикальная стена, круг смелости, Институт геофизики АН УССР — 2О лет. Судя по жизненным путям командиров, у всех партизан сложились свои разные жизненные судьбы и у каждого свои трудовые дороги.
Отвечая на вопрос, что мы приобрели в СНВ на равных возможностях, беру на себя смелость ответить от имени всех Штефаниковцев. Кровную дружбу между боевыми друзьями, через государственные границы сметая преграды национальности, вероисповедания, принадлежность к партиям, разность в рангах, образованности и социальной принадлежности. На протяжении 45 лет наша партизанская дружба выдержала все испытания политических колебаний.
Глубокое уважение и партизанскую сердечную любовь к словацкому народу, перешедшие к "партизанскому" молодому поколению, не остывшие за сорок пять лет, а набирающие силу демократизма, справедливости, веру в счастливое будущее. И ещё один очень важный исторический момент в нашей партизанской жизни, мы считаем Словакию нашим вторым домом, в народе, в лесах, в горах Словакии каждый из нас оставил кусочек своего партизанского сердца.
Так уж повелось, что на протяжении более тридцати лет мы приходим в Чехословацкое Генеральное Консульство как к себе домой, чувство гостеприимства, человечности, с которыми относятся к нам владельцы маленького Чехословацкого острова на украинской земле, нас никогда не покидает.
Хочу высказать одну очень важную особенность человечности, заранее хочу оговориться, пишу эти слова не ради бахвальства и не ради подхалимства или низкого угодничества с далеким расчетом, а ради справедливости. Очень многие бывшие партизаны, участники СНВ заняли в ЧССР командные посты, но высокое положение боевых друзей не мешает нашей дружбе. Мы прекрасно понимаем, что приезжая в Советский Союз, наши высокие гости ограничены временем, но я не знаю случая чтобы один из них не нашел времени встретиться с боевыми друзьями, не знаю нужно ли указывать фамилии, но для примера: министр кооперативной торговли Словакии Дезидер Гога, Министр финансов Словакии Феро Мишея, Первый секретарь КПС, сейчас Секретарь КПЧ Йозеф Ленарт, директор винных заводов г. Братислава Эрнест Белик и многие другие. Сейчас у нас на Украине Генеральный Консул ЧССР Мартин Ковач, сам он не воевал, но его четыре брата сгорели в огне восстания. С первой встречи с этим прекрасным человеком между партизанами, участниками СНВ и Мартином Ковачем завязалась дружба, Дружба с большой буквы и я уверен, что корни этой Дружбы в словацком народе. Сотрудники Генерального Консульства ЧССР делят с нами не только радостные дни в нашей жизни, но и печальные человеческие события, а наш возраст подошел к этой неизбежной грани.
Какой вклад вложили штефаниковские бригады в общий котел победы?
— Начали свою партизанскую деятельность за 2 000 км за линией фронта.
— Оказали организационно-разведывательную помощь Чехословацкому партизанскому движению.
— На самых передовых боевых участках защищали границы восставшего района: Стречно, Врутки, Затурчье, Прекопа, Мартин, Клаштор под Зневом, Словенске, Правно, Детва, Жилина, Бытча, Раецкая долина, Раец, Гайдель, Гайдельский перевал, Поважье, Поважска Бистрица, Дубница, Тренчин, Брезова под Брадлом. Штефаниковские бригады держали свои оборонительные позиции до последних чисел октября.
— Оставили оборонительные позиции по приказу главного командования восставшей Армии.
— Многие разведывательные данные были переданы в УШПД и Четвертому Украинскому фронту в том числе скопированную немецкую оборону по Вагу, данные о строительстве Вермахтом оборонных сооружений в Белых Карпатах, в частности в Бескидах на Мораве, о скоплении в этих районах большого количества войск, в том числе Армии Шернера, о передвижении немецких войск в районе железнодорожных узлов Жилина, Врутки в направлениях: Кошице, Братислава, Тренчин.
Интересная деталь, 21 января 1945 года штаб Армии группы "Хейнрици" стоял в г. Жилина, штаб 2-й Словацкой партизанской бригады в Кунерадской долине. Шоссейными и железной дорогой расстояние между штабами было 12км, а по прямой — 6 км. Прямой связи между этими двумя штабами не было, а жаль можно было бы уже 21 января подписать акт о капитуляции Вермахта в Словакии.
Конечные боевые и трудовые результаты Штефаниковских бригад:
— Численность Штефаниковских бригад на день расформирования — 3 399 чел.
— Совершено диверсионных и боевых операций — 206.
— Уменьшили, по численности, вооруженные силы Германии на 9 949 солдат и офицеров.
— Уменьшили число подвижного состава Германии на 70 паровозов и 448 вагонов.
— Спустили с рельс 34 немецких воинских эшелона.
— Вывели из эксплуатации немецкой техники — танков 32, бронемашин 30, автомашин 158, самолетов 11, орудий и минометов 39.
— Вывели из эксплуатации железнодорожных тоннелей 3, мостов 18, шоссейных дорог 5.
— Уменьшили количество боеприпасов противника на десятки тонн.
— Реквизировали у Вермахта для повседневных нужд Штефаниковских бригад: Минометов — 8, танколомов — 7, автоматов — 120, винтовок — 1 813, тола — 250 кг, пулеметов — 63, автомашин — 27, повозок — 108, лошадей — 134 гол., коров — 500 гол., мотоциклов — 19, велосипедов — 118, различных складов — 10.
Словацкое народное восстание! Быть народной революционной буре или не быть? Вовремя? Не вовремя! Этот спор не прекращается и в настоящее время. Словацкое восстание в самом зародыше было рассчитано на силы Словацкой Армии, в планы восстания не входили народно-демократические, партизанские и другие революционные силы и, как не странно, не было предусмотрено прямого контакта с Советской Армией. Хотели этого военные организаторы восстания или не хотели, но в организацию восстания постепенно включились все демократические силы Словакии, в том числе и духовенство. Коммунисты возглавили это движение, в особенности, на местах. Первичные коммунистические ячейки действовали смело и вплотную были связаны с народом, этого никто не мог отрицать тогда и не может отрицать сегодня. Август-сентябрь месяцы 1944 г. советские войска вышли к Восточной Пруссии и к Висле, Первый и Четвертый Украинские фронты вышли на линию Медзилаборце-Чоп, Второй Украинский фронт подошел к западной части р. Тисса и вместе с Третьим Украинским фронтом нанесли сокрушительный удар в Венгрии группе Армии "Юг" и армейской группе "Балк".
В связи с создавшимися обстоятельствами на фронтах, Словакия для вермахта становиться связывающим звеном центральной и западной Европы с востоком и юго-востоком, а если учесть, что немецкое командование решило создать в Восточных, Южных и Белых Карпатах неприступную оборону в целях затягивания окончания войны и перемалывания живой силы Советский Армии, Чехословакия и "самостоятельная" Словакия рассматривались немецким главным командованием как очень важный стратегический район. Ещё до начала восстания немцы решили прекратить игру в "самостоятельность" и двинули 30 дивизий со всеми вспомогательными войсками на границу Словакии.
Я не хочу никого опровергать и никому доказывать свою точку зрения, а просто остаюсь на прежних позициях. Вооруженным силам (Вермахту) Германии СНВ и нарастающее партизанское движение Чехословакии было очень и очень не ко времени. Этот неоспоримый факт истории и сегодня радует партизанские души прямых участников этих событий. Когда вспыхнуло восстание, его повсеместно поддержали партизаны и местные первичные коммунистические ячейки. Генералитет Словацкой Армии заколебался и не знал, что ему делать и первая реакция была — не участвовать в этом восстании, остановить восстание, чего нельзя сказать о словацких солдатах и младших командирах, они рвались в бой. Вначале казалось, что жандармерия, самая консервативная часть общества, должна была выступить против восстания, но пути господни неисповедимы, жандармские подразделения, почти сто процентов, отмобилизовались, поддержали восстание и вступили в бой с оккупантами.
Хочу на примере воинских гарнизонов в нашем регионе: Жилины, Тур. Св. Мартина, Поважской Бистрицы, Тренчина, Братиславы и двух восточных дивизий, на которые возлагали большие надежды организаторы восстания, охарактеризовать отношение солдат и офицеров воинских гарнизонов к СНВ.
Жилинский воинский гарнизон с 1943 г. был связан с главным штабом по подготовке восстания в Банской Бистрице. Командующий Жилинским гарнизоном подполковник Калла, услышав о народном восстании, наотрез отказался в нем участвовать. Гарнизон возглавил майор Доброводский и вступил в бой с оккупантами.
Гарнизон Тур. Св. Мартина не имел связи со штабом по подготовке восстания до прихода партизан в с. Склабиню. Командующий гарнизоном подполковник Перко со всем личным составом, без всяких колебаний, присоединился к восстанию и возглавил командование всеми вооруженными силами в Турце. Воинские гарнизоны Поважской Бистрицы и Тренчина не поддержали восстания. Воинский гарнизон Братиславы и две восточно-словацкие дивизии докатились до позорного разоружения.
Может быть кому-нибудь это покажется странным, но те воинские части, которые были тесно связаны с партизанами, все поддержали свой народ и вступили в драку с оккупантами.
Честно говоря, слово восстание во всех переговорах, которые велись и днем и ночью, никто не произносил, но воздух, которым мы дышали, был насыщен ненавистью к оккупантам. Эта ненависть витала в воздухе, каждый словак бедный или богатый, партийный или беспартийный, верующий или не верующий стремился внести свой вклад в освобождение Чехословакии. Военная обстановка в Турце с каждым днем накалялась. Что же переполнило чашу терпения? Во-первых, слухи, распространявшиеся с быстротой молнии, о введении войск в Словакию. Во-вторых, много написано о партизанской диверсионной деятельности на территории Словакии, но мало кто знает, что первые крупные диверсионные операции были выполнены во второй половине августа 1944 года, партизанами Штефаниковских бригад. Эхо диверсий покатилось по Словакии и ушло далеко за ее пределы. Это была та последняя капля горящего детонатора, которая дала мощный взрыв СНВ.
Мне кажется, не было бы этих двух факторов, восстания могло бы и не быть, ведь немцам в рот пальцы не клади, они мгновенно откусят. Судите сами: высшему командному составу Словацкой Армии народное восстание было ни к чему. Многим буржуазным партиям восстание, где главенствующую роль играют коммунисты, было не по душе. Многим коммунистам, исходя из тактических соображений, восстание казалось преждевременным. Все решил Словацкий народ, и я остаюсь убежденным в том, что решение было правильным.
Бывший командир 2-й Словацкой Народной бригады имени Штефаника
Попов Константин Карпович.
25 марта 1963 года.
Киев
[1] Партархив Института истории партии ЦК КП Украины, ф. 121, оп. 1, д. 2, лл 1-30. И.С. Конев "За освобождение Чехословакии", стр. 26,27; Воениздат Министерство Обороны СССР, Москва 1965г.
Доктор Братан "Воинские операции в Народном восстании" стр. 31
Свидетельство о Словацком восстании издательство Турчанской партизанской бригады им. Генерала Штефаника в Турце. Тур. Св. Мартин 1947 г.
[2] А.Н. Асмолов "Фронт в тылу вермахта" Москва. Политиздат 1977г. стр. 250-282
[3] Свидетельство о СНВ в Турце, стр. 79, Издательство Турчанской партизанской бригады им. генерала М.Р. Штефаника, Тур. Св. Мартин, 1944 г.
[4] Густав Гусак, Свидетельство о СНВ, стр. 309, издательство "Правда", Москва, 1969 г.
[5] Свидетельство о СНВ в Турце, стр. 78, издательство Турчанской партизанской бригады им. генерала М.Р. Штефаника, Тур.Св. Мартин, 1947 г.
[6] Свидетельство о СНВ в Турце, издательство Тур. партизанской бригады им. генерала М.Р. Штефаника, А.Н. Асмолов, фронт в тылу вермахта, стр. 217.
[7] Институт истории партии ЦК КП Украины, Украинская ССР в ВОВ Советского Союза 1941 – 1945 гг, Том 3, стр. 190-191, Политиздат Украины, Киев 1985 г.
[8] Партархив института истории партии ЦК КПСС Украины, ф.№62, ОП 2, д. 624, л. 85,86.
[9] Партархив Института истории партии ЦК КП Украины, ф. 121, оп. 1, д. 2, л. 61.
[10] Партархив Института истории партии Украины, ф. 62, оп. 2, д. 624, л. 85.
[11] Институт истории партии ЦК КП Украины. Украинская ССР в ВОВ Советского Союза 1941-1945 г.г., т.3, стр. 366, Политиздат Украины, Киев, 1969 г.
И.С. Конев. За освобождение Чехословакии, стр. 201,202, Военполитиздат МО СССР, М. 1965. (схема 8. Наступление войск 4-го и 2-го Украинских фронтов с 10 марта по 5 мая 1945 г.)