Собираясь вечером на воскресную экскурсию в Брюссель, затеянную местным автопредприятием для жителей городка, Лёва завел будильник на шесть утра. Часа должно было хватить на то, чтобы умыться, одеться и позавтракать. До места сбора было всего минут десять пешком. Но будильник не прозвенел. Им так давно не пользовались, что батарейки сели, и часы остановились посреди ночи. Конечно же, они проспали. Когда Таня, проснувшись, взглянула на наручные часы, было уже почти семь. Это был знак свыше: не стоило никуда ехать, ни в какой Брюссель. Но кто ж знал...
Таня разбудила Лёву, и, посовещавшись, Левитины решили завалиться досыпать. Но не тут-то было: в начале восьмого зазвонил телефон. Это был гид, сообщивший, что все собрались, ждут только их. Лёва честно описал ситуацию и сказал, что они никак не успевают, на сборы им надо как минимум минут сорок и предложил не ждать, а отправляться без них. Но гид оказался настырным: поскольку платить за поездку надо было при посадке, свободные места - это был чистый убыток для организаторов экскурсии. Так что гид предложил заехать за ними домой, попросил поторопиться - дал полчаса на сборы. Отказаться было неудобно, действительно, нехорошо получилось, записывались же. И они согласились.
Экскурсию начали с Атомиума. Зря, конечно: Атомиум, такой внушительный, внутри оказался абсолютно неинтересен. Добравшись до второй сферы и убедившись, что смотреть там не на что, Лёва не выдержал:
— Таня, мы тянем пустышку. Пошли отсюда, лучше просто погуляем.
— Может, хотя бы поднимемся наверх, посмотрим на Брюссель с высоты?
— Да ничего мы толком не увидим! Город слишком далеко.
Таня согласилась. Стали искать выход из сферы, чтобы спуститься. Выхода не было. Эскалатор работал только в одном направлении — он шел наверх. Но вдруг, спрятанная за стендом, обнаружилась дверь с пиктограммой "выход". Лёва открыл её. Впереди была металлическая лестница, открытая всем ветрам.
— Лёва, по-моему, здесь нельзя ходить, это запасной выход — на случай пожара или другого бедствия...
— А у нас разве не бедствие? Нам срочно нужно вниз, а нормального выхода нет. Ну, ты как хочешь, а я пошел.
Жена последовала за ним, но сразу одумалась.
— Лёва, — сказала она. — Ты посмотри — здесь же неизвестно сколько лет не ступала нога человека. У меня такое чувство, что за любым поворотом лестницы нас может ждать все что угодно.
— Что именно? Прикованный цепями к стене скелет?
Муж еще хорохорился, но чувствовалось, что и ему не по себе.
— Вряд ли, но что мешает нам стать первыми? Давай вернемся, Лёва! Пожалуйста! — взмолилась Таня.
Они вернулись. И тут оказалось, что дверь, в которую они вышли, открывается только изнутри: со стороны лестницы ручка не поворачивалась.
— Не паникуй, — сказал Лёва. — Пойдем вниз. В конце концов, эта лестница должна куда-то привести, ведь это хоть и запасной, но всё-таки ВЫХОД!
Услышав это, Таня вдруг представила жуткую картину: они доходят до низа, а там — здоровенная металлическая дверь с амбарным замком! Картина была так реальна, что от ужаса она пошатнулась, ноги стали ватными...
— Таня, ты что, не вздумай падать в обморок, как я тебя в чувство приводить буду! У меня же нет нашатырного спирта! — в панике закричал Лёва.
— Какой обморок, и не думаю я падать в обморок, я никогда в жизни в обморок не падала, — слабым голосом откликнулась Таня.
Спустились. Массивной двери, которую навоображала себе Таня, внизу не было. Но не было и выхода. Лестница кончалась небольшой площадкой на уровне второго этажа, ограниченной довольно высокой решеткой с калиткой, сделанной из заостренных металлических прутьев. Прутья были загнуты внутрь, как зубы у мурены. Продолжение лестницы находилось за калиткой. Но спасение было рядом: внизу располагалось кафе, между столиками сновала официантка.
— Мадам! — окликнул её Лёва сдавленным голосом. — Мадам!
Призыв остался без ответа. "Наверное, надо было кричать о помощи",— подумал Лёва. Но он совершенно не знал французского, если не считать общеупотребительных слов, таких как пардон, мерси, мадам и бонжур, да фразы Кисы Воробьянинова из "Двенадцати стульев": "Же не манж па сис жур". Правда, в его вокабуляре были английское слово help! и немецкое Hilfe! — варианты призыва "На помощь!". Пока Лёва выбирал, какое из них употребить (немецкий вариант казался ему предпочтительнее, кажется, в Бельгии немецкий является официальным языком, наряду с французским, но стопроцентной уверенности у Лёвы не было), голос подала Таня, которая думала в ином направлении.
— Может, она не мадам, а мадмуазель? — задумчиво спросила она.
— Мадмуазель! — крикнул Лёва, подхватив идею.
И, о счастье, официантка подняла голову! Ни слова не говоря, даже не помахав им рукой в знак того, что она их заметила, женщина ушла в подсобку. Вернулась она минут через пять с мрачным бородачом бандитского вида, в руках у которого была внушительная связка ключей. Ключник молча отпер калитку и выпустил Таню с Лёвой на свободу, никак не отреагировав на Танино "мерси". Чувствовалось, что идиоты-туристы уже сидят у него в печенках.
***
По прошествии многих лет Лёва всё еще при случае рассказывает эту историю в лицах — и за себя, и за жену. Лёва хороший рассказчик, история неизменно вызывает смех у слушателей. Но для Тани она даром не прошла: она панически боится запасных выходов.