Памяти Василия Михайловича Пескова,
писателя-натуралиста, путешественника и журналиста
В молодоcти я сильно повредил спину. Перевозил приданое жены и, поднимаясь в автобус с ковром на плече, неудачно ступил на подножку при входе. В это мгновение в позвоночнике что-то хрястнуло. С тех пор в начале каждой осени, как по расписанию, я оказывался в постели с острыми болями, которые удавалось купировать только уколами.
Среди друзей супруги, родившейся на Вологодчине, был Саша Лисов, потомственный охотник, который давно звал в гости - сходить на зайца или птицу. А узнав, что у меня проблемы со спиной рассказал, что в его родной деревне живет бабушка – травница и костоправша, которая лечит всё, в том числе и спины.
Ни разу в жизни мне не доводилось охотиться. Так что я решил подлечиться, а заодно и с бывалым охотником по его родным местам с ружьем побродить, испытать удачу. Благо, лето было солнечное, стояла чудесная тёплая погода, а у меня был отпуск.
Поскольку Саша и вся его родня охотились сызмальства, а ружья в суровых северных краях были не развлечением, а важнейшей необходимостью и условием выживания, дополнительную двустволку для меня он нашел без труда.
Приехав из Москвы в Вологду, я переночевал у него дома, а с утра мы отправились на автобусе до районного центра, откуда уже можно было добраться и до Лисовки, Сашиной вотчины.
Выйдя на конечной остановке, мы отправились до самой деревни пешком. Путь был неблизкий и по дороге Александр успел рассказать много чего любопытного об особенностях национальной охоты.
Мне, начинающему журналисту, а работал я тогда в АПН (сейчас МИА «Россия сегодня»), было интересно всё. Повадки животных, птиц, охотничьи байки и суеверия. Особенно удивило меня действующее тогда в охотхозяйствах предписание – обязательно стрелять ворон и сорок, а главное – полагающееся за это вознаграждение – определенное количество патронов за каждую пару лапок наипервейших в лесу воровок и разорительниц птичьих гнёзд.
Вдохновленный услушанным, да ещё и возведенным в культ национальных приоритетов – «Халява, плиз!» – я начал усиленно вертеть головой, надеясь заметить первую жертву. Также, я попросил своего спутника показать мне любую сороку или ворону, которую он заметит.
Саша, добродушно посмеиваясь, объяснил, что подстрелить сороку, это еще куда ни шло, а вот воронье племя обладает такой осторожностью, умом и изворотливостью, что это не легко даже и профессиональному охотнику.
- Да ладно, подумал я про себя. - Куда уж этой плебейской стае пернатых разбойниц до хомо сапиенс, да еще с ружьем.
Впрочем, довольно скоро я убедился, что мои знания о воронах полны невежественных предубеждений и пробелов, но чаще всего - не имеют ничего общего с действительностью. Чего не скажешь о самих представителях славного племени corvus. Вороны, эти маленькие ловкие и хитрые бестии, не зря прожили тысячелетия бок о бок с человеком – чего только не понабрались от венца творения!
Первые кандидаты на получение моих халявных патронов нагло игнорировали свою почетную обязанность и улетали сразу, как только я начинал тянуться к висевшему на плече ружью. При этом они всегда подпускали к себе на очень близкое расстояние, если руки у тебя были свободными.
Саша, веселился от души, наблюдая за моими попытками подстрелить хоть одну ворону.
- А вот ты еще попробуй нагнуться и протянуть руку к земле, когда тебя какая-нибудь любопытная птаха особенно близко подпустит.
Оказалось, что этот жест включал у ворон реактивную скорость и маневренность. Они, насмотревшись за века на «гуманизм» двуногих и их упрямое однообразие в использовании палок и камней в общении с бедными птичками, срывались с насиженного места и в мгновение ока исчезали среди густых ветвей лесной чащи.
И всё-таки я изловчился и выследил одну ворону с убойной позиции.
На каком-то повороте мы ушли с дороги и зашли в глубь леса. Пройдя немного по ельнику, я увидел впереди маленькую полянку, на противоположном краю которой стояла старая береза. На нижней ветке дерева, у самого края прогалины, сидела молодая ворона. Я заприметил огромную охапку валежника, оставленную лесорубами, и тихо отступил обратно, чтобы, пройдя через лес, незаметно и неслышно для вороны, выйти за этой горой спиленных веток и сучьев прямо к пернатой.
Пригнувшись, я тихохонько, по-индейски, как Чингачгук Большой Змей, пятился от края поляны, внимательно наблюдая за вороной. Она сидела совершенно спокойно, не видя и не слыша меня из-за деревьев. Я сделал в чаще большой полукруг и вышел прямо к нужной березе. Ворона сидела на ней, как ни в чем не бывало. Оставалось преодолеть несколько метров, и я был бы у цели.
Опасаясь, что птица увидит меня или услышит хрустнувшую подо мной ветку, я опустился, лег на землю и осторожно пополз к куче валежника, который меня полностью скрывал. Далее, не торопясь, я приподнял ружье и в небольшой амбразуре из веток занял идеальную позицию для выстрела. Удобно перехватив и выдвинув ружьё вперед, я взял на мушку верхушку березы и, затаив дыхание, начал выцеливать свою вожделенную добычу. Медленно опуская ствол, я приближался к нижней ветви, оставаясь невидимым для вороны. И вот, наконец, этот миг настал – на мушке ружья я достиг точки, где сидела птица. Но что это!? Ветка оказалась пуста!
Неужели столько трудов, усилий, елозанья по земле – и всё напрасно!?
Я не верил своим глазам – вороны на ветке не было. Проклиная всё на свете, я поднялся, и раздосадованный опустил ружье. Понимая, что нужно идти назад, я обернулся и обомлел. Прямо у меня на головой, метрах в 3-4 на сосне, как в партере, сидела та самая ворона и, раскрыв клюв, ехидно улыбалась... Нахально разглядывая меня, она будто говорила.
- Ну что, родной, поиграем еще?
Я понял, что лукавая чертовка с самого начала срежессировала этот театр одного зрителя и единственного актера, чтобы получить чудесную возможность разнообразить свою лесную жизнь.
С тех пор желание охотиться на ворон у меня почему-то пропало..
Георгий Коротков.
24 декабря 2019 года, Екатеринбург.
***
ПХЕНЬЯН, ОХОТНИЧЬИ РАССКАЗЫ
Утки, гуси, кря-кря-га! Есть хотите? Ха-ха-ха..
Одним из самых чудесных дней работы в Торгпредстве РФ в Северной Корее, была суббота.
Этого дня я и другие охотники с нетерпением ждали всю неделю.
Подьём в 5 часов и по машинам.
Сначали все разьезжались по своим заветным местам поохотиться на уток, а к 7-8 утра народ собирался уже для совместной охоты - в цепь - на фазанов.
У нас с торгпредом на реке тоже была своё коронное местечко - излучина реки, где ранним утром всегда можно было подстрелить уток, а то и гусей.
И вот однажды, мы отправились к добычливой излучине. Подъехали к реке и, оставив машины метров за 300-400, пригнувшись, осторожно, чтобы не спугнуть уток, с ружьями наготове пошли по полю к краю обрыва.
Прямо под обрывом, была небольшая заводь, где утки обычно ночевали и кормились.
Метров за 70-80 мы всегда опускались на землю и тихохонько, затаив дыхание, ползли по мерзлой глинистой земле, чтобы сторожевые утки нас не увидели и вся стая не упорхнула до первого выстрела.
В то утро мы сделали то же самое. Не доходя метров 70, мы с торгпредом опустились на землю и, осторожно, стараясь не спугнуть уток, медленно поползли к обрыву. Как и всегда в тот момент мы все были в предвкушении долгожданной картины, которая вот-вот должна была открыться перед нами. Вот мы подползаем к краю обрыва, осторожно заглядывает вниз, а там — целая стая уток, по которым мы одновременно, в четыре ствола, стреляем дуплетом из двух двустволок.
Когда нам оставалось до края обрыва не больше 3 метров, вдруг, откуда-то сзади выскочил кореец и чуть ли не по нам с вытянувшимся от удивления лицом, быстро метнулся к обрыву, заглядывая вниз — что ж там такое, чего эти придурки на русских брюхах по нашим корейским полям ползают?!
Утки упорхнули, мы матерясь и в расстроенных чувствах поехали к месту общего сбора.
***
А этот случай произошел уже во время охоты на фазанов.
Мы все собирались в определенном месте, чтобы, встав цепью, идти по холмам или по полю. Когда фазан взлетал или бросался из под ног в кусты или за камни, нужно было успеть выстрелить.
Желтая трава, яркое солнце, небольшой морозец, свежий воздух, отличная компания — это были чудесные замечательные дни нашей жизни.
И не столько сама охота, сколько совместные трапезы после неё на природе, семьями, под чарочку и охотничьи байки доставляли посольскому люду такое громадное удовольствие. Золотые денечки простого человеческого счастья..
Однажды на фазаньей охоте прямо перед цепью с людьми откуда ни возьмись возник кореец. Он пошел прямо перед нами метрах в тридцати со своей палкой, которой начал колотить что есть силы по земле, распугивая фазанов.
Мы развернулись и пошли в другом направлении. Он опять забежал вперед и начал распугивать добычу.
Упрямому вредине на корейском объяснили, что он мешает, распугивает птиц.
На что тот, не моргнув глазом, ответил:
- Да нет, я никого не пугаю. Я просто иду по своим делам. Человек идет — птица улетает…
Мы сели на машины и уехали в другое место, где водились только фазаны, а вредные корейцы - нет.