Они лежали под открытым, ночным небом, наблюдая за гигантским скоплением мерцающих звезд. Иногда на этом, аспидно-черном гигантском поле, золотыми нитями вспыхивали метеориты, и молодые люди спешили загадать заветное желание.
- Ты чего больше хочешь? – задумчиво спросила девушка.
- Хочу... Сама знаешь – чего...
- Я не об этом.
- Ну, тогда, чтобы мы отправились с тобой на край света.
- А я хочу, чтобы наша свадьба была нарядной и красивой; хочу пышное подвенечное платье и тройку белых лошадей!
- Устроим! Будут лошади, будет красивое подвенечное платье, все сделаем, как ты хочешь, – оптимистично произносит Андрей...
Они еще долго вели разговор, продолжая наблюдать за ночными светилами и движущимими святящимися точками – спутниками. В каких-нибудь тридцати шагах от них пенилось древнее море, загадочно светила желтая луна, а со стороны ближайшего пансионата отчетливо доносились ритмы танцевальной музыки. Вдали, напротив, рядом с лунной дорожкой, мигал маяк, тогда как с противоположной стороны небо разрывалось яркими сполохами. Свежий морской бриз уже скоро сменился теплым и соленым дыханием Сиваша. Влюбленные, прижавшись друг к дружке, наблюдали за мерцанием далеких звезд. Иногда они загадывали желание и снова обнимались, целуя и шепча ласковые слова, пока наконец не погрузились в сон... Они еще не знали, что на их долю выпадут самые тяжкие испытания; что их первенец погибнет в автокатастрофе, что они надолго распростятся с друзьями и Родиной, что жизнь, по-существу, придется начинать сызнова...
На экзамены в Одессу Андрей поехал с сорока рублями денег, решив по легкомыслию, что этого хватит на две недели. Собственно говоря, у него и не было больше. На вопрос Вики: «Хватит ли у него денег», - не раздумывая, ответил: - достаточно».
Город каштанов и «самого синего в мире моря» встретил Узлова гудками пароходов, зеленью скверов и многочисленными лотками, где торговали различной снедью и цветами. Зарегистрировавшись на биологическом отделении Университета, и получив необходимую консультацию, он направился в соседнее общежитие. До экзаменов оставалось еще пару дней, и Андрей решил хотя бы бегло познакомиться с достопримечательностями знаменитого города. Краткое знакомство с Одессой принесло ему первые открытия: близость моря и стоящие на рейде белоснежные корабли, шумная и многоголосая малоросская речь, знаменитый оперный театр и не менее знаменитая Потемкинская лестница, многочисленные стадионы и скверы, кафе и набережные с веселыми, остроумными и беззаботными людьми. Вся эта непринужденная обстановка настолько завораживала, что уже вскоре едва ли не каждый приехавший сюда, становился частью всего этого, незаметно растворяясь в доброжелательной и богатой на впечатления среде. В это время шли съемки какого-то увлекательного фильма и Андрею, совершенно случайно, предложили сняться в одном эпизоде. Было заманчиво, и все же Андрей отказался, заметив, что воспользуется этим непременно, но в другой, более подходящий раз. Одним словом, это новая, непохожая на прежнюю, размеренную и сонную поселковую жизнь, открывала, как ему казалось, исключительно широкие горизонты для перспективы.
Первый экзамен по химии Андрей сдал легко. Вопреки ожиданию, экзаменаторами оказались молодые и современные люди. Они не стали испытывать молодого симпатичного человека на прочность, делая скидку на армию. Выслушав краткий ответ абитурента, один из преподавателей, блондинистый, с большими залысинами и со смеющимися серыми глазами, поинтересовался:
- Скажите, а что означает ваш небритый вид, или вступительные экзамены для вас не праздник?
- Экзамены для меня всегда большой праздник! А небрит я скорее по привычке: объездчиком в заповедной степи работаю, – словно по-заученному выпалил Андрей и даже сам удивился сказанному.
– Скажите, а каких животных вы охраняете? –поинтересовался второй экзаменатор: круглолицый, с буйной шевелюрой и очках.
– Разных: буйволов, оленей, антилоп... –
– Справляетесь?
- Вообщем, да. Руководство пообещало на должность бригадира поставить.
Андрей хотел рассказать про случай в степи, но сдержался, посчитав это хвастовством. Какое-то время экзаменаторы советовались. Наконец блондин, наклонившись к очкарику, негромко сказал: «Парень молодой, перспективный, давай «отлично» поставим.
Более чем успешное начало вселяло уверенность в успех и на последующих испытаниях у Андрея особых проблем не возникало. В перерывах между экзаменами, он со своими однокашниками: долговязым и немного флегматичным Михаилом Зуевым и шустрым, сметливым Вадимом Сойкиным – проводил время на пляже: прихватив с собой дешевой закуски и хорошего вина, они предавались веселью и играм. Накупавшись в волю, они выпивали по стаканчику Мадеры и запрокинувшись на лежаке, любовались ослепительно белыми скалами и пронзительной синевой моря. Убаюканный шумом прибоя и выпитым натощак алкоголем, Андрей погружался в легкое дремотное состояние, где неуемное воображение рисовало ему увлекательные странствия и сногсшибательные научные открытия. Узлов почти ясно осозновал, как здорово изменится его провинциальная жизнь и он, наконец, осуществит свое заветное желание – увидит этот мир во всей красе, но не с экрана телевизора, а своими глазами. Иногда в этом придуманном мире возникал туманный облик Вики и Андрей облегченно вздыхал: ему легче было представить себя на вершине славы вместе с этой скромной и заботливой девушкой. Но стоило Андрею открыть глаза, как волшебное видение исчезало...
Оставался последний экзамен по сочинению. Накануне Андрея вызвали в деканат на собеседование, где ему ясно дали понять: «что отслужившие в армии, имеют определенные льготы, а потому в случае успеха (достаточно трех баллов по сочинению) может считать себя студентом Биофака». Последние дни Андрей питался впроголодь, а потому заранее уверовав в успех, (уж как-нибудь сочинение напишу) решил отправиться на заработки. Он уже собирался покинуть общежитие, когда костелянша принесла ему извещение на денежный перевод. Мельком взглянув на адресс, Андрей прочел знакомое название улицы. «Деньги, как нельзя к стати: спасибо старикам!», - обрадывался он и направился в ближайший почтамп. Получив деньги, ровно пятьдесят рублей, он заглянул в гастроном и, прикупив всякой снеди, с хорошим настроением поторопился в общежитие, где и застал своих однокашников.
- Эх, главное забыл, - посетовал Андрей и тут же попросил: - Вадим, дуй за красненьким, у меня сегодня праздник - перевод от предков получил!
Выпив по стаканчику Каберне и наевшись досыта, Вадим неожиданно предложил:
- А давай девочек снимем: вон их сколько по городу шляется, на всех хватит!
- Это уже без меня, а то, как мед так ложкой! Если хотите, можем на атракционах покататься? – предложил Андрей.
– А что, неплохая идея, со школьной скамьи не занимался этим, - поддержал долговязый Михаил Зуев.
– Вспомним детство золотое, вперед на штурм атракционов! Там наверняка девчата будут! – не унимался Вадим.
- И дались тебе эти девчата, - скептически заметил Узлов.
Уже на следующий день, считая оставшиеся деньги, на глаза Андрею попался корешок извещения. На обратной стороне последнего размашистым почерком было написано: «Андрей, купи, пожалуйста, скрипку для сестры. Остальные деньги потрать по своему усмотрению. Вика». Только сейчас Андрей понял свою оплошность: адресс родителей, а именно название улицы совпадал с адрессом Вики Гриль. Хлопнув себя по голове: большая часть денег была потрачена, а потому, чтобы исправить свою оплошность, немедленно направился на Привоз на заработки...
После отъезда Андрея Узлова в Одессу, Вика целый день пребывала не в духе. Она была уверена, что Андрей обязательно поступит в университет и их романтическая история на этом закончится. Заметив, что с дочкой творится что-то неладное, Каролина Густавна решила ее утешить:
- Да, брось ты его! Еще молодая, найдешь себе другого. И потом: ты немка, он русский, не пара ты ему.
- Нет, мама, я так не считаю и, вообще, кто дал тебе право вмешиваться в мою личную жизнь? Я сама буду решать, кто мне ровня!
- Ну, смотри дочка, потом жалеть будешь. Характер у тебя непокорный, отцовский. Я когда за него выходила, думала счастливее счастливых буду, а через полгода он мне изменил. Тоже грамотный был, с высшим образованием.
- Причем тут образование, мама!
- Я же хотела, как лучше, дочка, - оправдывалась Каролина Густавна, - схватила тебя да и подалась к родителям: лучше уж без мужика, чем так.
- Ах, мама, мама! Ну, кому от этого легче стало? Ты, пожалуйста, успокойся, а то я сама разревусь.
Рабочий день на привозе у Андрея начинался в шесть утра, разумеется, вставать приходилось на час раньше. В это время со своим напарником Николаем Рогозой, они должны были разгружать контейнер, загруженный до отказа ящиками со свежими овощами и фруктами. Работали споро, и уже к одиннадцати часам все было готово. В это время к ним подошел бригадир.
- Ну, что орлы, может, натурой возьмете: вон, сколько товару, выбирайте!
- Не, нам деньги нужны. Платите наличкой, как договаривались, - дружно ответили парни.
- Тогда по пятерке на брата и до завтра, в это же время.
Получив деньги, молодые люди направились в шашлычную перекусить.
– Ты надолго к нам – поинтересовался Николай.
- Послезавтра последний экзамен – сочинение, а там видно будет. А ты?
- А я пролетел в этом году: в мореходку поступал. Сейчас деньги на мопед коплю. Я тут неподалеку живу: если что, забегай. А может на будущий год вместе в мореходку?
- Нет, ты что, я уже окончательно решил стать биологом.
Распрощавшись с напарником, Андрей направился на тролейбусную остановку.
Вечером в комнату общежития, где квартировался Андрей Узлов, постучали. Как и в прошлый раз на пороге стояла костелянша.
- Вас к телефону!
«Странно и кому я понадобился в этом городе; тем более, что никто не знает моего адресса», - удивился Андрей.
- Алло, Андрюша, это я, - неожиданно услышал он знакомый голос.
- Вика, как ты меня нашла?
- А это не трудно было сделать: ты же сам сказал, что едешь поступать в университет, вот я и вычислила тебя. Как обстоят дела?
- Все нормально. Я почти студент, так что можешь поздравить меня! Остается еще один экзамен по сочинению: мне достаточно сдать его на тройку. Алло, Вика, ты слышишь меня? Ничего не понимаю, что за связь! Алло...
- Я слышу тебя.
Андрей не мог не заметить, как сильно изменился голос у Вики.
- Что с тобой, ты здорова?
Связь как-будто прервалась, затем он услышал:
- Андрей, ты деньги получил?
- Да, получил, и уже по ошибке успел потратиь часть денег. Сейчас зарабатываю на привозе. Ты не беспокойся – я все куплю.
- Я не беспокоюсь, трать по своему усмотрению. Знаешь, я уезжаю жить в другое мест... на Камчатку.
- Куда-куда?
- Я получила письмо от дяди и уезжаю жить на Камчатку. Так будет лучше, я уже решила.
- Кому лучше? Какой дядя? Ничего не понимаю! Ты ничего мне не говорила о нем. Когда ты уезжаешь?
- Скоро, возможно на этой неделе, - каким-то чужим до неузнаваемости голосом произнесла девушка.
- Слушай, послезавтра у меня последний экзамен и я сразу птицей к тебе! Ты меня поняла?
На другом конце трубки послышались частые гудки. «Наверное, что-нибудь случилось и все это так некстати!» - досадовал Андрей.
На последний экзамен Андрей отправился без настроения. Он все еще был под впечатлением общения с Викой...
Выбрав сочинение на вольную тему, он приступил к заданию. Выполнив его в отведенное время, он сдал работу на проверку. Узлов не стал ждать оглашения рузультата, в тот же день отправился на автовокзал покупать билет на автобус.
Вика и не думала уезжать куда-либо, тем более на Камчатку, и звонок Андрею был не более, как тактический ход. «Я верну его себе во чтобы то ни стало: он мой и я не намерена делить его с другой», - рассуждала девушка. Моральная сторона этого дела восе не интересовала девушку: «Не поступит сейчас - сделает это на будущий год; вон ему уже и место бригадира прочат. Пусь это будет маленькой женской хитростью, в конце концов, когда он приедет, а он приедет наверняка, я что-нибудь придумаю. А со временем он просто обо всем забудет», - решила Вика. И хотя Каролина Густавовна очередной раз пыталась отговорить дочь, та была непреклонна:
- У тебя, мама, своя жизнь, а у меня своя!
Вернувшись в Степное, Андрей не мешкая сразу направился к Вике. Как обычно, Пальма, радостно завиляв хвостом, беспрепятственно пропустила его во двор. Вика занималась стряпней в летней кухне, под специально сделанным для этого навесом. Завидев Андрея, она бросилась к нему в объятья. «Господи, как она хороша в этом легком, ситцевом платьице, как свежа! Как я соскучился!» - подумал Андрей. Молодые люди едва сдерживали друг друга, когда из дома вышла Каролина Густавовна.
- Здравствуй Андрей, с приездом тебя! Как дела с поступлением?
- Здравствуйте, Каролина Густавна! Надеюсь, все в порядке. Завтра надо будет позвонить в приемную комиссию.
От внимания Андрея не ускользнуло и то, как мать с дочкой быстро переглянулись.
- Ну, слава Богу, будешь образованным, грамотным человеком, не то, что моя дочь.
- Мама, ты опять за свое!
- Опять! – с вызовом произнесла Каролина Густавовна. – Вы, наверное, голодны, Андрей?
- Есть немного.
- Мойте руки, я вас накормлю.
Когда хозяйка ушла на кухню, молодые прильнули друг к другу и страстно расцеловались. Расположившись под виноградной лозой за обеденным столиком, девушка села рядышком, крепко сжав Андрею запястье, словно бы не веря тому, что он вернулся.
- Господи, как я соскучилась! Кажется, мы не виделись целую вечность.
- Только три недели, – уточнил Андрей. – Нет, конечно, я соскучился, но... Все это так неожиданно. Ты мне никогда раньше об этом не говорила. У тебя на Камчатке живет родня?
- Андрюша, милый, ты можешь меня выслушать, - начала осторожно девушка.
Андрей внимательно посмотрел на нее. Только сейчас, вдалеке от большой сутолоки, он почувствовал колоссальную разницу между той, напряженной жизнью в большом городе и этой, деревенской, неторопливой и размеренной. Ему вдруг показалось, что все произошедшее с ним в Одессе, когда он недосыпал и недоедал, активно готовясь к сдаче очередных экзаменов, всего лишь сон, наваждение.
- Скажи, ты действительно собралась уезжать на Камчатку к этому, своему дяде?
- Понимаешь милый... Как бы это тебе объяснить. Вообщем, я боялась потерять тебя, ну и придумала всю эту историю с отъездом.
- Как?! Ты придумала... Значит все это неправда?
- Я хотела, как лучше, Андрюшенька. Извини...
Нахмурившись, Андрей замолчал. Какое-то время он размышлял, а девушка с мольбой смотрела на своего избранника. Затем Андрей встал и тихо сказал:
- Это же непорядочно! Как ты могла?
И ни слова не говоря больше, он направился к калитке. Встретившись с удивленной Каролиной Густавной, он быстро сказал:
– До свидания.
Мать застала дочь рыдающей в глубине сада и, не скрывая раздражения, спросила:
- Господи, ты мне можешь сказать, что случилось?
- Он, бо-о-ль-ше никогда не придет сюда. Я та-ка-я дура...
На следующий день Андрей позвонил с телефонной станции в университет. На другом конце провода ему ответил женский голос.
– Приемная комиссия...
- Девушка, моя фамилия Андрей Узлов. Да, Андрей Вячеславович, - почти по слогам произнес он. - Меня интересует результат по сочинению. Да, Биофак, пятьдесят второго... да.
– Минуточку!
Эта минуточка показалась Андрею вечностью. Наконец на другом конце послышалось:
- Вы не числитесь в списках поступивших. Нет, ошибки быть не может. Вы, конечно, можете потребовать свое сочинение, но...
– Девушка, вы не ошиблись?
- Ошибка исключена. Вы не расстраиваетесь, с первого сентября у нас открываются подготовительные курсы. После успешного окончания, вы можете быть зачислены на первый курс без экзаменов.
Андрей был шокирован результатом экзаменов. «Надо немедленно ехать в университет, - рассуждал он, не веря в окончательный результат. – Меня срезали на последнем сочинении, но зачем? Возможно, этого не случилось, если бы я спокойно готовился к экзаменам и не бегал по привозам. Это надо же: накатать сочинение на двойку, когда счастливый билет был у меня в кармане!» Он на мгновение закрыл глаза и увидел белый пароход, уплывающий в синюю даль... У Андрея сжалось сердце, он даже заскрипел зубами, навсегда прощаясь с мечтой. «Веселенькая история: с девушкой посорился, экзамены завалил, славо Богу еще на работе числюсь. Может пойти к Оксане? Нет, к черту всех! Пойду к своим, да напьюсь хорошенько!»
...Словно из далекого далека, прорываясь сквозь растояния и годы, он услышал знакомый голос и увидел перед собой лицо Валентина Нечаева.
- Ты куда подевался? Мы тут с ног сбились пока искали тебя!
Медленно возвращаясь из прошлого, Андрей все еще не осозновая где он.
– Андрюха, ты в порядке?
Посмотрев на товарища затуманенными и влажными глазами, Узлов произнес:
- Валентин, еще минуту назад я был молодым и влюбленным. Твой приход разрушил мои грезы.
- Ну, извини приятель, я всех на ноги поднял, пока тебя нашел. Подумал, не случилось ли чего с тобой.
- Ну, что со мной может случиться, дорогой ты мой! Ты даже не представляешь, как здорово быть мододым и влюбленным!
Андрей крепко обнял Валентина и даже поцеловал его в щеку.
- Боюсь, что тебе придется хотя бы на некоторое время расстаться с грезами. Пока ты тут путешествовал, нашего стародавнего товарища, Севу Гринько, пришлось спасать, считай, с того света возвратили.
- Ничего не понимаю? – изумился Андрей.
- А тут и понимать ничего не надо. Нанялся он батрачить на ферму к туркам и татарам. Так они мало того, что копейки платят, еще и покуражиться захотели: мол, плохо работаешь и оплата не положена.
- Слушай, ну с татарами все ясно: они тут неподалеку жили, а откуда эти турки взялись?
- А как перестройка началась и Горби объявился, вся нерусь сюда и полезла. Говорят: это наши земли, убирайтесь отсюда по добру - по здорову, иначе кирдык вам всем или, как там у них - секир башка! Ну, и стали они за бесценок все добро скупать, да выживать, кого силой, а кого хитростью. Пока Иван горькую пил и соображал, что к чему, они почти все успели к своим рукам прибрать, даже местную власть успели подкупить.
– А вы куда смотрели, православные?
– Да вот, вожака вроде тебя небыло.
– А где Макс?
- От Макса толку не будет: он на инвалидности, подорвался. Своих корешей из института, я мог бы привести, а тебе бы не мешало зоопарковских навестить, может кого-нибудь и прихватишь.
- Добро, я ведь собирался это сделать.
- Поторопись. Встречаемся через пару часов у меня.
Расставшись с Валентином, Андрей решил забежать на ставок, чтобы окунуться и, как следует размяться. «Мало ли что, может, придется схватиться в рукопашную?» - подумал он. Добравшись до знакомого места, называемого «Вытрезвителем», где среди раскидистых ив и камыша расплескалось живописное озерцо, Андрей, сбросив с себя одежду, нагишом прыгнул в воду. Своему присхождению ставок был обязан глобоководной скважине, из которой постоянно поступала холодная и чистая, как горный хрусталь, вода. Вода обожгла его сильное, тренированное тело и он почти сразу мощно заработал руками, ногами – поплыл на противоположный берег. Накупавшись в волю, Андрей приступил к разогревающим упражениям. Это напомнило Узлову далекий семьдесят третий, когда Макс Куценко вызвал его на поединок. «С той поры, шутка ли сказать, почти тридцать лет прошло, а все свежо в памяти, словно вчера было, - поразмыслил Андрей и даже обрадывался. - Мне скоро пятьдесят, а я, как в молодые годы, в отличной форме!» Многократно отжавшись от земли, он быстро пробежался по траве, затем вновь погрузился в воду и поплыл обратно.
Уже подходя к воротам зоопарка, он встретил старика. Его фигура и внешность отдалено напоминала деда Тихона. Прищурившись и сгорбившись, старик первым окликнул Узлова:
– Ты ли это, Андрюха?
– Дядя Тихон!?
И они крепко обнялись.
- Ты, я вижу, так же крепок и красив, как в молодые годы! Вот только виски у тебя поседели да морщинок у глаз прибавилось. А девки-то, девки, как они за тобой бегали: все поделить не могли! Оксана, так и не нашла свое счастье. Вскоре, как вы уехали, недолго здесь пробыла, куда-то в большой город подалась. Говорят до сих пор замуж не вышла. Ты к нам надолго или как?
– Приехал друзей навестить. Побуду немного и дальше, в Россию: хочу обосноваться на земле предков, а точнее в родительском доме, под Воронежем.
– Ну, а семья, детки? Сколько их у тебя?
- Деток двое. Да они уже большие, сейчас с женой в Германии.
- Эко, ты развернулся, в Германии... Не пожалееешь? У нас сейчас лихо: люди бедствуют, голодают, безработица. Не помню, когда такое зло было. А про сыночка вашего, первенца, все знаю. Горе-горюшко, такое дитя светлое не уберегли. Видно на все судьба – ее не переспоришь.
- Я ведь дядь Тихон, по делу пришел.
– Ну, коль по делу, говори.
И Андрей изложил суть.
- Да, Анрюха, задумали вы горячее. Тут ведь все непросто: они ведь подкупили нашу доблестную милицию да кое-кого повыше. И если кто-то позарится на их добро, то вас просто сочтут за бандитов.
- А мы и не собираемся устраивать беспредел, поговорим по-дружески.
- Ишь ты, какой прыткий! А впрочем, будь моя воля, точно так бы и поступил. Ты пройдись по зоопарку, посмотри, может, кого и встретишь. Славка Вороненко на месте: они с Калюжным только что со степи приехали, а остальных найдешь в страусятнике, в том числе и ветеринара, Бабенко, только не старого, а молодого: сейчас всем его сын, Гришка, заправляет.
В означенное время у дома Нечаевых начали собираться люди. Это были знакомые и малознакомые люди: преимущественно ровесники Узлова и их приятели. Все были необычайно возбуждены и едины во мнении – во чтобы то ни стало отстоять свои права и наказать виновных. Страсти накалялись с каждой минутой. Некоторые прихватили с собой палки и даже холодное оружие, на что Нечаев немедленно отреагировал:
- Мы не бандиты какие-нибудь, так что те, кто с ножами пришел, с нами не по пути!
Раздался общий шум невольства, но продолжалось это недолго. Наконец, вперед вышел Андрей Узлов. Только он хотел обратиться к собравшимся, как из толпы выдвинулся пожилой тракторист, Петр Самарин.
- Давай Андрюха, веди нас в бой! Заварили кашу, нам ее и расхлябывать. А монтировочку я все-таки с собой возьму: мне без нее никак, может кого-нибудь и подрихтуем!
По рядам очередной раз прошелся дружный возглас одобрения:
- Давай Андрюха, не робей, если что, поддержим!
И Андрей, в знак согласия, махнув рукой, направился во главе колонны к границе поселка, туда, где стояла двухэтажная заготконтора. Здесь располагалось новое начальство, заправляющее в поселке хозяйственной деятельностью.
Шли колонной, шли, как бывало прежде на демонстрации, не было только знамен, транспорантов и музыки. Лица рабочих сосредоточены-серьезны, кулаки сжаты, словно бы они окончательно и бесповоротно решили добиться своего! Уже на подходе к месту встретили Мустафу Бахче – одного из помощников нового землевладельца, Хасана Алемдара или, как его тут называли «Хан». Почуяв недоброе, Мустафа подскочил к своему мопеду и дал газу в сторону овчарни.
- Вот гад, уже поехал докладывать! – зашумели рабочие. – Сейчас зададим ему перца, мало не покажется, а заодно и Хана проучим.
- Похоже, нам придется иметь дело с милицией, ведь они на стороне новых хозяев, - вторил им пожилой мужчина.
«И в коем же веке мы живем, хотелось бы мне знать? Раньше дружили, за одним столом сидели, в межнациональные браки вступали, а теперь?» - рассуждал Андрей, испытывая противоречивые чувства...
Тем временем из конторы к ним вышли Хан и несколько человек из его окружения. Чуть поодаль стояла новенькая иномарка. Осклабившись, вернувшийся Бахче, в противовес своему рослому, атлетически сложенному хозяину, казался жалким карикатурным подобием последнего. Хан был заметно выше среднего роста, в джинсах и модной, плотно обятягивающей тело безрукавке, этот властный, наделенный силой человек и впрямь казался воплощением новой власти.
- Здорово Хан или, как там тебя? – поприветствовал Андрей, остановившись в трех шагах от турка.
- Зравствуй! С чем пришел, почему такой сердитый?
И тут же скороговоркой, по-своему, что-то сказал Мустафе. Тот немедля кинулся к мопеду и уже через минуту скрылся в облаке пыли.
Андрей подошел к Хану, обмерив его взглядом, словно примеряясь и спокойно сказал:
- Давай по-хорошему: или ты отдаешь все сполна этим людям и платишь компенсацию за нанесенный ущерб Гунько, или мы к чертовой матери сносим твою контору с овчарней.
- Бунт всегда заканчивается плохо, - процедил турок сквозь зубы и в его глазах загорелись ненавистные огоньки. Но уже скоро, овладев собой, он громко произнес:
- Через пять минут, здесь будет милиция, так что все убирайтесь прочь! Если есть претензии – идите в суд!
- До суда еще надо дожить! – крикнул кто-то из толпы, и вся она подвинулась к конторскому крыльцу.
Неожиданно прогремел выстрел. Сквозь пыльную завесу все увидели, как к столпотворению подъехала милицейская машина. Тут же из авто выскочили вооруженные люди в милицейской форме с двумя овчарками. Это был краснолицый и мордастый офицер в капитанских погонах, а с ним двое сержантов. Капитан потребовал «прекратить беспредел».
- Всем разойтись! Все разбирательства в отделении!
- Чего разбираться, когда Гунько избитый дома лежит! – выкрикнули из толпы, вплотную подступив к милицейской машине.
- Если избитый, пусть в больницу обращается, чтобы все было по закону, будем разбираться, – слегка поубавив обороты произнес милиционер.
- Ну, как же, ты, мордастый, разберешься.
- А ну, прекратить!
И тут Хан неожиданно попроисл капитана:
- Ладно, начальник, уводи наряд, все решим по-хорошему.
- Давно бы так! – с одобрением заметил Нечаев, добавив тут же: – И чтобы деньги на лечение были!
Тем временем Хан отвел мордастого офицера в сторону. Говорили долго и напряженно, наконец милиционер, скривившись, кивнул головой.
В этот же день Хан вернул деньги.
- Наша взяла, то-то же! Впредь будут знать, с кем имеют дело! – радовались рабочие.
- Взяла то она взяла, - заметил Нечаев, но от них можно всего ожидать, - и поторопил Узлова: - Пошли, навестим больного, залдно покумекаем.
Пострадавшего застали дома лежащим на кровати. Следы побоев, доставшиеся от турок, были видны на его хилом болезненном теле. Рано потеряв родителей, а позже оставшись вдовцом, ему все-таки удалось вырастить и воспитать сына. Но сын был далеко, а друзья рядом, и сейчас Сева не мог сдержать слез. Наконец он успокоился и с благодарностью посмотрел на них. Отдав Гунько деньги и обрисовав в двух словах произошедшее, Нечаев и Узлов пожелали ему скорейшего выздоровления.
– Господи, как же я рад, други мои! Если бы не вы... – и по его щекам снова побежали слезы.
Запоздно, уже вернувшись в дом Нечаевых, друзья смогли по-настоящему расслабиться, перебрав по косточкам все перепитии минувшего дня. Тамара то и дело задавала обоим вопросы, и по-женски, прикладывая руку к груди, едва ли не поминутно крестилась.
- Там что, и милиция была?! Люди говорят, что до стрельбы дошло и жертвы были?
– поинтересовалась Тамара.
- Наговорят, слушай больше, - улыбался Нечаев.
В это время в двери осторожно постучали.
- Кого это нелегкая принесла на ночь глядя? – забеспокоился Валентин.
Валентин подошел к двери, спросил:
- Кто там?
- Открывай, это я, Витька Смальцов.
На пороге возникла грузная фигура Смальцова с объемистой сумкой в руках.
- Где ты был раньше? Тут такое творилось!.. - начал было Нечаев, но Смальцов широко улыбнулся.
- Знаю, хлопцы, знаю: в курсе всех ваших дел, алеж прабачтэ, мотался по делам. Я только с дороги: вот успел переодеться, и вот сразу к вам, да еще с собой кое-чего прихватил.
– А кто тебе про нас рассказал?
- Так я Задорожного встретил, вот он мне и поведал. Я тут вам самоперочки принес и сальца с колбаской: не умирать же нам голодной смертью!
- Это ты хорошо придумал! Проходи к столу, отметим это событие! – скомандывал Валентин.
- Я мигом мальчики: сейчас картошечки отварим, салатик сделаю. У меня еще борщ стоит свежесваренный, - засуетилась Тамара.
- Борщ - это хорошо! – обрадывался Андрей. – Так горяченького хочется!
- Но сперва, хлопцы, выпьем за встречу! – начал было Смальцов.
- За благополучный исход, за нашу общую победу! – уточнил Валентин.
- Мы так с тобой и не поговорили вволю, Андрюха. Где тебя все это время носило, по каким запределам, и вообще?
- Да-да, пожалуйста, расскажи о себе подробней, Андрюшенька, - попросила Тамара.
- Да, мои дорогие, после долгих мытарств и скитаний по дальнему зарубежью я пришел к единственному выводу, что жить полнокровно можно только в родном краю. Хотя, если говорить откровенно, были и там победы, так сказать местного значения.
- Вот об этом, пожалуйста, подробнее, - попросил Валентин, разливая самогон по стаканчикам.
- Вкусна зараза! – гаркнул Смальцов, заедая чарку салатом.
- И как вы его, хлопцы, пьете в таком количестве? – сморщилась Тамара.
- Так она смачная! – засмеялся Валентин. – Извини Андрей, перебили, а сейчас, пожалуйста, все внимание: Андрей исповедываться будет!
- Как вы знаете, после гибели нашего первенца - Сережки и того беспредела, что творился в стране, мы с женой приняли решение поехать к ее родне, в Германию. Первая мысль была осмотреться, работу себе подыскать, а там, как говорится, время покажет. Мне повезло: нашел работу в заповеднике. Получал прилично, и этого хватало не только себе, но и родне. Родился третий ребенок – девочка: назвали Анастасией. Максим к этому времени заканчивал школу. Германия уже была другая: много иностранцев понаехало. Стали открываться русские туристические офисы и магазины, все чаще можно было слышать русскую речь. Немцы относились терпимо, хотя мысль о возвращении, никогда не покидала нас. Я, как и многие надеялся, что со временем в стране все образуется, но получилось иначе.
- Что было потом, и почему ты вернулся один, без семьи? - снова заинтересовался Валентин.
- Побывал я как-то у своей родни в Воронеже и понял, что все произошедшее в стране если не навсегда, то надолго. Должен честно сказать, что после многолетнего пребывания в Европе, мне показалось здесь все настолько неуютно, что стало не по себе. И как же я смогу привезти сюда свою семью, где даже закон не работает? Горько стало... Ну, допустим, вернусь один, чтобы все устроить, а они в это время будут там, и что-же это будет за жизнь? Кроме того, родня посоветовала не торопиться. С тяжелым сердцем я уехал назад, в Германию. По приезде никак не мог успокоиться, начал хандрить и даже запил. Потеряв работу, не мог устроиться на другую. Наконец мне это удалось, но работать, как прежде я уже не мог: пришла рассеянность, а позднее и депрессия. В конце концов, я потерял и эту работу. Позже, через одно агенство, я связался с африканскими товарищами. Африка показалась мне необъятной, как и наша Россия. Имея большой опыт работы с дикими животными и знание английского, я беспрепятственно прошел отбор. Так я оказался на Черном континете, сначала в Танзании и Кении, а затем в Ботсване.
- Поразительно, как ты все это выдержал: ну разлуку с Родиной, с семьей? - воскликнула Валентина.
- Вы не поверете, но в Африке было намного легче переносить ностальгию, чем в Германии. Там, среди диких просторов и диковинных зверей, дышалось намного спокойнее. Первозданная природа все больше и больше затягивала меня в свои объятья. Кроме того, это была давнишняя мечта, и она осуществилась вот таким причудливым образом. Я, возможно, работал здесь и дальше, но получил печальную весть – умер отец. К этому времени и мать сильно сдала, и я принял решение - вернуться на Родину, в родные пенаты.
- А мать разве не могла жить с твоей семьей в Германии?
- Первое время да, а потом ее потянуло назад – ни о какой Германии она и слушать не хотела.
- Бедный, сколько же ты натерпелся за это время? – обронила Тамара, вытирая платком набежавшие слезы.
- Хорошо, и вот ты здесь, среди старых друзей, в разрушенной и разоренной стране: что дальше? – как бы подводя итог поинтересовался Валентин.
- Сейчас направляюсь домой к старенькой матери. За ней присматривают, но этого не достаточно. Хочу заняться перестройкой дома, развести живность, одним словом навести порядок и утешить старушку.
- А семья, дети? – поинтересовалась Тамара.
- Семья обеспечена. Дети выросли и уже не нуждаются в прежней опеке. А с Викой... Мы ведь не расставались: сейчас она с детьми, а дальше жизнь покажет.
- Да, везде проблемы, - философски заключил Смальцов. – Ну коль решил вернуться, не жалей, и здесь жить можно. Ну что, за возвращение Андрея на родную землю, выпьем!
И снова друзья подняли стопки.
- А я хочу, мои дорогие, выпить за добрых, милых и отзывчивых хозяев, за вас Тамара и Валентин! – предложил Андрей.
И снова друзья вознесли свои чарки...
- Да, хорошее было время: дружили крепко и были богаты этой дружбой, - произнес Валентин. - Я последнее время все думаю, что эта «перекройка» не случайность, а злой замысел извне, поддержанный в смутное время всякого рода десиденщиной и провокаторами. Причем последние отнюдь не мелкие завистники, а жадное и злобное племя рабовладельцев, мечтающее прибрать к своим поганым рукам землю, заводы и даже воздух, которым мы дышем. Да, конечно реформы были нужны, но во всем постепенность нужна. Вы только вспомните, с чего начиналось?
- Начиналось все с разоблачения и низложения вождей и их антинародной, авантюрной политики, приведшей нас к разрухе, - словно по учебнику произнес Смальцов, накладывая себе на хлеб нарезанного сала.
- Вот-вот, низложению научились, а работать лучше не стали. И что изменилось с тех пор? Кто был бедный, стал еще беднее, - ораторствовал Валентин.
- А кто богатый и хитрый, стал еще богаче! – продолжил Андрей. – А потому хочу выпить за дружбу, чтобы никакая черная кошка между нами не пробежала и, как говорится – не будем опускать руки, прорвемся!
- За это и не выпить, просто грех! – поддержал Смальцов.
Друзья легли на покой, когда уже было далеко за полночь. Рано утром Андрея разбудил Валентин.
- Что-то мне не спокойно. Я тут выходил во двор и заметил какое-то движение. Вчера договорился с соседом – у него машина, обещал подбросить до трассы и посадить на попутний транспорт.
- А как же ты с Тамарой? – забеспокоился Андрей. – Может, махнем ко мне вместе?
- Мы тут сами разберемся. Так, что Андрюха, держись от греха подальше.
- Други вы мои ненаглядные, и куда это вы столь ранний час и без меня собрались? – сонным голосом пробурчал Смальцов. – Там у нас еще немножечко на похмелку оставалось, может, нальете? Голова просто раскалывается.
- Похмеляться будем в другое время, Витя: Андрею надо срочно уезжать, - ответил Валентин.
- Так что-же вы меня не будите? Я провожу.
– Отлично! Вот и сосед подъехал, - обрадывался Валентин. – Давай Андрей, поторопись.
– Андрюшенька, я тут тебе на дорожку собрала.
– Спасибо Тамарочка!
- Ах да, Андрюха, чуть не забыл! Я же твою подкову принес, – вспомнил Смальцов.
- Спасибо, други милые, за все!
- Тебе спасибо! Присядем на дорожку, - предложил Валентин. – Ну, с Богом!
- Может быть, не скоро свидемся, - плаксивым голосом произнес Смальцов.
- Ой, люди добрые, что же это на белом свете творится, что русские люди должны жить крадучись! – запричитала Тамара.
- С Богом! – еще раз повторил Валентин, и друзья спешно покинули дом Нечаевых.
Андрей Узлов благополучно добрался до трассы, где пересел в попутний микроавтобус, который и доставил его на станцию «Заозерное». Встреча с близкими ему людьми, радость общения и тревоги, пережитые вместе, остались позади, но для нашего героя теперь начиналась новая и неопределенная жизнь, полная загадок и тревог, чарующей притягательности и полного отрицания. Шел две тысячи первый год от Рождества Христова...
Продолжение следует...
http://proza.ru/2021/05/30/658