Глава 9
— Товарищи, пожалуйста, садитесь на свои места. Проходите, вон в уголочке место есть, садитесь. Чем раньше усядемся, тем раньше начнём.
— А про что фильм-то будет, товарищ механик?
— Фильм интересный, про любовь дедушка, — ответил молодой механик.
— Про любовь. — Повторил дед Ерипей. — Не-е-е, я пожалуй домой пойду.
— Это ты Ерипей куда же пойдешь, ты лучше фильм посмотри, глядишь нового для себя что-нибудь откроешь,— крикнула какая-то баба, и тут же раздался смех.
— Э-э-эх, неразумное ты создание, чего плетешь-то, — возмутился дед Ерипей.
— Но ведь ты знал, что фильм про любовь будет, вон аж на первый ряд сел, а дед Ерипей?
— Во, и ты туда Моисееха, а сама-то зачем пришла, твой-то дед Трифон дома сидит, а ты фильму эту, как его про любовь смотришь, а? — теперь смех был повсюду, а бабка фыркнула в сторону деда Ерипея, да и отвернулась. А Ерипей грудь выставил вперёд, лицо сделал серьёзным и изрек несколько слов на потеху людям:
— А вот теперь я точно не пойду, эту фильму досмотрю до конца!
— Давай паря заводи кино, — закричали колхозники — дед про любовь фильму смотреть хочет!
Собственного клуба в деревне не было, кино показывали в доме бывшего кулака Сироткина. Как только в село пришла советская власть, сам хозяин дома и его семья погрузили на телеги имущество и покинули эти места навсегда. Куда они уехали и где находятся сейчас, никто не знает. Вроде бы говорят, что самого Сироткина хозяина дома, видели в Тамбове на какой-то ярмарке, но это только слухи. Несколько лет дом пустовал и находился в заброшенном состоянии, вот и решили в правлении в этом доме показывать кино людям, пока не построят клуб. Хотя кино привозили очень редко, один раз в месяц, а то и в два в три месяца. Такое удовольствие чаще доставляли соседним селам, где были свои клубы, да и населения больше, это Рождественское и Телешовка.
Сегодня собралось много народу, ведь последний раз кино крутили ещё осенью, когда не было снега. Люди приходили с самых окраин деревни целыми семьями, со своими табуретками, скамейками и размещались, как только могли. Бабы сразу брались за семечки, отплевывая шелуху прямо на пол, а мужики закручивали «козьи ножки» и закуривали.
— Дядя Севостьян! — Крикнул писклявым голосом, внезапно появившийся паренёк. Он стоял в дверях дома и внимательно высматривал человека, которого искал.
— Дядя Севостьян! — Снова раздался пронзительный детский голос.
— Ну, ты чего разорался, кого ищешь-то? — Спросил рядом сидящий бородатый мужик.
— А мне нужен Готман дядя Севостьян, — как барабанной дробью отбарабанил мальчишка.
— Готман? — Ответил мужик,— да вон он сидит впереди всех.
Мальчишка окинул взглядом первые ряды, протиснулся между стоящими людьми около стены и оказался прямо перед сидящим коммунистом-парторгом.
— Яшка? А ты чего здесь делаешь, кино, что ли пришёл смотреть? — Удивился Готман.
— Да какое кино дядя Севостьян, вам в правление срочно надо, там вас ждут!
— Ждут? Кто ждёт? — Опять удивился Готман.
— Да не знаю, какой-то военный, с большой кобурой и звездой на фуражке. А дядя Федот послал меня за вами. Говорит, иди Яшка, разыщи Готмана и скажи ему, пусть срочно идёт в правление, его там ждут.
— Ну что же, тогда пошли, — сказал парторг.
Они вышли из дома и направились по заснеженной улице деревни к правлению.
— Дядька такой хмурый и здоровый, прям как наш кузнец.
— Как кузнец говоришь?
— Да такой же, только повыше, в плечах поболе и небольшой шрам на лице.
— Вот как? — Улыбнулся Готман.
— Да! А ещё с ним трое и тоже в военной форме, с винтовками!
— Ого! Там целое отделение роты, — опять улыбнулся Готман.
— Да, похоже, что так, — ответил Яшка. А зачем они приехали?
— Ну, вот этого я не знаю. Ладно, давай иди домой пострелёнок, а то родители будут тебя искать.
— Не-е не будут, я маме сказал, что в кино пойду.
— В кино? А что же не пошёл?
— А, там ничего интересного нет, подумаешь кино, я его в городе насмотрелся. У нас в райцентре родственники живут, так вот мы с дядькой частенько ходили кино смотреть, интересно было.
Готман похлопал мальчишку по плечу.
— Ладно, ладно, иди домой Яшка, я бы потолковал с тобой ещё, интересный ты парень, но понимаешь сейчас некогда в следующий раз.
В правлении первого, кого он увидел, был Анисимов. Он как всегда сидел за своим столом в бухгалтерии и что-то считал на счетах.
— Кто меня вызывал-то, Петр Данилович, — обратился Готман к счетоводу. Анисимов посмотрел на Готмана, затем встал.
— Проходи, проходи Севостьян Емельянович, там уж заждались вас.
Он подошёл к соседней комнате и открыл дверь. Пройдя несколько шагов, Готман увидел председателя. Бородовой стоял около окна и смотрел на него с улыбкой, с той самой задорной улыбкой, которая была у него особенной, обаятельной.
— Василий! Ну, наконец-то дорогой, а мы уж тебя заждались, ну, как себя чувствуешь!? Готман хотел обнять его с радости, но Бородовой подставил руку.
— Тихо Севостьян, плечо болит ещё, а то ты здоровый чёрт тебя побери совсем мне кости доломаешь.
— Ничего Василий мы тебя подлечим, подправим, будешь как новенький, ведь главное ты здесь, среди нас.
— Нет уж, я как-нибудь сам, а то я знаю тебя, ты подправишь.
— Да ладно тебе дружище, ты себе не представляешь, как я рад тебя видеть, — сказал Готман.
— И я рад тебя видеть, — ответил Бородовой.
— Проходи, садись, сейчас я тебя кое с кем познакомлю.
Только сейчас Готман заметил, что здесь они не одни, к нему спиной стоял человек. Он был высокого роста, широк в плечах и одет в военную форму. Человек молча смотрел в окно, не проявляя никакого внимания. Готман ничего не понимал. Он глядел на военного товарища, но через несколько секунд военный обернулся и Готман от удивления еле удержался на ногах. Прямо перед ним стоял его боевой товарищ, с которым он воевал плечом к плечу, в Тамбовских лесах гоняясь за бандой Антонова.
— Савелий! — Парторг закричал так, что в дверь заглянул Анисимов, прибежав из бухгалтерии. — Как, как ты здесь оказался дорогой!
— Вот так и оказался, по службе, — ответил Савелий.
— По службе, а где ты сейчас служишь? Хотя подожди, сейчас сообразим кипяточку, а потом все расскажешь.
— Петр Данилович! — Крикнул Готман. — Петр Данилович! Ты далеко?
Но Анисимов ещё не успел отойти от дверей. Не успев позвать счетовода во второй раз, как он вошёл в комнату.
— Что случилось?
— Случилось Петр Данилович, случилось. Я видел, у тебя чайник кипел?
— А-а-а, конечно сейчас принесу, — глядя на друзей сказал Анисимов.
— Принеси дорогой, принеси, ты даже не представляешь, кого я встретил, своего боевого товарища я встретил. По лесам, да по полям вместе приходилось нам сапоги топтать.
Готман смотрел на Савелия, отступив шаг назад, как будто рассматривал вещь в магазине, которую собирался купить.
— Эх, Савелий Скрипач, уже капитан, наверное, ротой командуешь, а?
— Нет Севостьян, не угадал, ротой я уже не командую и даже не командую взводом, списан я по здоровью.
Готман слегка остолбенел.
— Это как, уже не командуешь и что значит списан?
— Да вот так списан и всё, осколок во мне сидит, подорвался на гранате. Лежал в госпитале, сделали несколько операций, ну вроде бы вытащили с того света, да вот в позвоночнике обнаружили ещё один осколок, совсем маленький, мизерный. Смотрели меня много врачей и в госпитале, и приезжали из самой Москвы, только вот операцию делать не решались, говорят это очень рискованно, ноги откажут и я останусь инвалидом.
— Вот так история. — Удивился Готман. — Ну а сейчас ты где, как сюда попал?
— Ну а сюда меня направила партия. Видишь ли в чем дело дорогой Севостьян, сейчас я следователь, обычный следователь при ВРК военном революционном комитете, вот мои документы. — Савелий развернул мандат и предъявил Готману.
— Вот как? — Готман посмотрел на Савелия с каким-то недоверием, затем окинул взглядом Бородового. — К нам направили следователя? Зачем?
— Ну, не ерепенься для начала Севостьян. Дело действительно серьёзное. В вашем колхозе произошло несколько убийств, причём с участием бандитов заметь это, затем покушение на председателя, покушение на ребят, которых отправили учиться в город, а перестрелка на водокачке и это ещё не всё. Киномеханик, что сейчас показывает кино, то же видел на Ломовисе человека, который спокойно разгуливает по станции наводя своей бандитской рожей страх на людей посёлка! Спрашиваешь зачем я сюда приехал, с удовольствием отвечу, я здесь для того, чтобы выяснить, что здесь за бандиты разгуливают и почему разгуливают. А вот дальше дорогой Севостьян, мы должны вместе работать по поимке бандитов, либо по их уничтожению.
— Кстати ещё и с Пелагеей ничего не известно, с этой родственницей Осиповых, вашей односельчанкой.
— Так ведь по поводу Пелагеи мы уже тысячу раз говорили, но не имеет она никакого отношения к бандитам, не имеет, — влез в разговор Бородовой.
— Ну, вот и адвокат объявился, защитник, а между прочим Илья Мурзаев у неё в доме был, что он там делал, чайку зашел попить?
— Да! Может и чайку попить, а что она слабая женщина может с ним сделать, выставить на улицу, дать ему по роже?
— Нет, зачем же по роже, она могла просто заявить или сказать, к примеру товарищу Готману, или тебе в конце концов, тогда бы ты пришел в тот вечер не один и вооружён, а преступник был бы пойман, — на этот раз совершенно спокойно сказал Савелий.
— Эх Савелий, Савелий, как у тебя всё просто, пришел, заявил, сказал. Но неужели ты не можешь понять, что одно её неосторожное поведение и она окажется мертва. У Мурзаева по всей деревне много ушей, он в курсе всех дел, мы только подумаем, а он уже знает. Вот ребят отправили на станцию к поезду, ну откуда он узнал про это? Ведь он знал, когда и к какому поезду они поедут, их спасло лишь одно, это сломанная оглобля, где они протянули время и тем самым спасли свои жизни, — эмоционально ответил Бородовой.
— Согласен с этим не поспоришь, Мурзаев в курсе всех дел в колхозе, кто-то его хорошо информирует, а может и не один такой информатор имеется, это ещё мы выясним.
— А вот на счёт Пелагеи много вопросов и что ты не говори Василий Степанович, пока эти вопросы остаются без ответов.
На этот раз Бородовой смолчал, не сказав ни слова.
— А что товарищи, Пелагея разве на свободе? — Спросил Готман, — её выпустили?
— На свободе, с нами она приехала, вон сразу побежала к мамке, — ответил товарищ Скрипач.
— Конечно к мамке, ты же знаешь Севостьян, у неё больная мать, — тут же вставил слово Бородовой.
— Да да знаю Василий, знаю.
— Ладно, к Пелагее мы еще вернемся товарищи, — сказал Скрипач. — Сейчас меня интересует другое, кто информирует бандитов?
— Кто доносит информацию бандитам, это действительно вопрос, если бы знать на него ответ, все бы по-другому было товарищи, — вслух высказался Готман. — Вот бы поймать самого Мурзаева, тогда бы получили ответ разом на всё.
— Какой ты шустрый Севостьян, тебе сразу всё и много подавай. Хотя, ты знаешь, может в твоих словах кое-что есть.
Готман посмотрел на Скрипача исподлобья и ухмыльнулся.
— Что же ты задумал Савелий?
— Да есть у меня одна мыслишка товарищи. Только вот что, прежде чем её реализовать, мы коммунисты здесь и сейчас должны дать друг другу слово, никто кроме нас об этом не должен знать. И не потому что к кому-то нет доверия, просто может случайно, в каком-то разговоре информация просочится другим лицам, то всё пропало, операция потерпит неудачу.
— Хорошо, — согласился Готман.
— Не тяни Савелий, говори что задумал, мы согласны и даем слово помалкивать, — добавил Бородовой.
— Ну что же, хорошо, — сказал Савелий. Он закрыл поплотнее дверь, убедился, что их никто не подслушивает и в полголоса представил план действий предстоящей операции.
После заседания партийной ячейки коммунисты стали расходиться по домам. Савелий поселился у своего друга и однополчанина Готмана, а несколько солдат остались в здании правления в небольшой комнатушке, которую занимал сторож.
Бородовой тоже отправился домой, но домой почему-то идти не хотелось. Он остановился на развилке деревенской улицы и дороги идущей к водокачке. Как раз отсюда было хорошо видно, как расходятся люди от того дома, где только что закончился показ фильма.
Бородовой сел на первую попавшуюся скамейку у палисадника какого-то дома и закурил. Он смотрел на людей, которые выходили после просмотра фильма и со страстью обсуждали сюжет. Он не мог разглядеть их лица, но судя по эмоциям, он прекрасно понимал, как люди радовались сценам фильма, актерскому мастерству, прекрасно передающим моменты из жизни, о которой некоторые колхозники даже и вообразить не могли. Ведь большинство из них дальше ближайших деревень никогда не бывали, не имели никакого представления, как люди жили в больших городах, столицах и тем более за границей. С помощью кино они открывали для себя что-то новое, необычное, потрясающее и неестественное.
http://proza.ru/2021/06/23/194