http://proza.ru/2021/07/10/472 Начало
Глава 7
Все оставшиеся дни в своём городе Алина прожила в страхе.
Она шла домой и боялась, что её кто-то ждёт, чтобы скрутить и увезти к Халиму. Когда она находилась в доме, то боялась, что за ней придут. Когда надо было выйти из дома, она предварительно выглядывала в окно, выискивая во дворе незнакомую машину или незнакомых людей. Она устала от этого напряжения. Ей некому было рассказать о своих переживаниях, потому что тогда надо было объяснить, как она во всё это вляпалась, а это было стыдно. Алина осунулась и, как ей справедливо казалась, подурнела. Даже всегда равнодушная к её состоянию мать сказала утром:
- Отвратительно выглядишь! Не залетела часом?! Смотри, мне тут только маленьких засранцев не хватает!
Сегодня Алина получила полный расчёт в швейном кооперативе, где работала, сочинив историю про больную тётушку в другом городе, которой срочно нужен уход. Ей пошли навстречу, но до семи вечера она ещё сидела за швейной машиной и заканчивала пришивать карманы к строительной робе.
Домой пришла к восьми часам, уже по темноте, и у неё было всего лишь полтора часа, чтобы собрать сумку и уехать на вокзал из дома, пока не вернулась мама.
У Венеры был очередной «непьющий» период. Магазин закрывался в девять часов вечера, полчаса уходило на дорогу домой.
Когда период был «пьющий», то мама с коллегами зависали в районе арки соседнего дома, где скрытая от посторонних глаз разросшимся кустарником, в зимнее время запорошенном снегом, стояла длинная садовая скамейка, а перед ней парочка деревянных ящиков, попросту говоря - тара из под водки, которая служила тёткам импровизированным столом.
И тогда мама могла появиться дома ближе к полуночи. Приходила агрессивно настроенная, шумно сбрасывала обувь с ног, и для порядка отругав по какому-нибудь поводу неблагодарную дочь, падала с чувством выполненного материнского долга на кровать и проваливалась в сон.
Но сегодня был «трезвый» период. Алина достала с антресолей большую сумку, у которой можно было увеличить объём, расстегнув молнию у самого днища, и заметалась по комнате.
Комплект постельного белья, немногочисленное бельишко и колготы, пара свитеров и платьев. Алина забежала на кухню: любимая кружка, старенький нож, ложка и вилка. Под руку попалось тёрка, и она тоже полетела в сумку, как предмет первой необходимости в будущем, ведь ей придётся на новом месте устраивать свой быт, и она будет готовить!
Пройдёт много лет, но эту тёрку, непонятно зачем прихваченную из дома, Алина будет всегда помнить!
Любимый Алиной белый пуховик, совсем новый, тоже уместился в сумке. Она подумала, что не будет его надевать в поезд, вдруг на новом месте будет совсем сложно, и ей придётся его продать…
Сложила конспекты, по которым готовилась поступать в Университет… Как знать… Наталья упоминала Технологический институт….
Маме Алина написала записку:
«Не теряй меня, сегодня останусь ночевать у Наташи».
Венера знала, что Наталья приехала на каникулы и что девчонки проводили вечера вместе, а вот об отъезде, о том что подруга уже уехала в Омск, не знала.
Ровно в двадцать один пятнадцать Алина вышла из дома и заторопилась к остановке троллейбуса, что через двадцать минут привёз её на железнодорожный вокзал. Без проблем получилось взять билет на проходящий скорый поезд. Она даже успела позвонить Наталье и сообщить ей номер вагона.
В двадцать три ноль пять поездной состав тронулся с первого пути.
Самое странное, что Алина в плацкартном вагоне оказалось одна. Она и проводница. Возможно, у проводницы была сменщица и она отсыпалась после своей смены. Но Алина её не видела. За окном в темноте некоторое время ещё сверкали городские огни, но и они скоро исчезли.
«Тук-тук, та-та, тук-тук, та-та» - выбивали свой ритм колёса поезда.
Наверное, если бы в вагоне были ещё люди, это бы отвлекло бы Алину от грустных мыслей. Всё, что с ней происходило, казалось просто не реальным. Девушка и хотела бы уснуть, но ей было жутко и неуютно.
Её мучили всякие мысли и сомнения. Как она там будет, в незнакомом городе? А вдруг Наталья её не встретит? Что тогда?
Было уже утро, когда на станции Ишим в вагон вошли двое мужчин. Они были в кожаных плащах и со спортивными сумками. Плащи смотрелись новыми и необмятыми, и потому Алина решила, что едут они с большой барахолки, что дислоцировалась в Ишиме в эти годы.
Мужчины пробежались по всему плацкарту и, обнаружив лишь одну пассажирку, решительно вторглись в её пространство.
- У вас билеты на эти места? - наивно спросила мужчин Алина.
- На эти, на эти! - гоготнул один из них, очень высокий мужик с бритой головой.
На месте чёлки был оставлен короткий ёжик, немного комично выглядевший, если бы не злые, холодные глаза на худом, со впалыми щеками лице. Второй был плотный, чернявый, с карими глазами, при разговоре у него во рту блестел зуб в золотой коронке в ощерившемся в подобии улыбки рту.
Обоим было лет по сорок, так решила Алина.
- Чаю нам принеси, красавица! - обратился второй, плотный, к проходившей мимо проводнице. Поезд тронулся, и проводница шла открывать туалет.
Алина решила, пока мужчины располагаются, сходить покурить в тамбуре, а потом умыться. До Омска оставалось часа четыре, уснуть с ново обретёнными соседями всё равно не получится, так хотя бы в порядок себя привести. Она взяла полотенце, повесила маленькую сумочку с документами и деньгами на плечо и пошла по направлению к туалету.
Пока Алина курила в тамбуре вагона, плотный мужик тоже вышел в тамбур и закурил папироску с характерным запахом какой-то травы. Он так тяжело молчал, разглядывая хрупкую девичью фигурку, что Алина поспешила выйти и скрыться за дверями туалета. Но мужик поспешил за ней и, сунув свою крепкую ногу в проём двери, не дал Алине защелкнуть задвижку.
- Что вы делаете, отпустите дверь! - закричала Алина, вернее, ей показалось, что она закричала, потому что горло словно сковало от страха, а тело покрылось липким потом.
И в этот момент грохнула дверь тамбура и в вагон вошли мужчина в железнодорожной форме с рацией в руке и ещё одна проводница.
Мужчина в форме успел увидеть испуганное лицо Алины, просчитал в момент ситуацию и грозно сказал:
- Эй, мужик, не борзей, милицию вызову! Хочешь в чистом поле выйти?
Плотный выругался, отпустил дверь туалета и пошёл по вагону вразвалочку, всей своей спиной выражая презрение и злобу…
Алина закрыла трясущимися руками задвижку туалета, подняла упавшее с плеча полотенце и долго смотрела на себя в мутное замызганное зеркало над ржавой железной раковиной.
Затем смочила пальцы водой и растёрла ими по щекам навернувшиеся слёзы.
«Тук-тук, та-та, та-та, та-та» - пели колёса, и в такт им стучало испуганное сердце Алины.
Вернувшись в своё плацкартное купе, Алина вытащила свою сумку из под полки и перебралась в самый первый отсек, рядом с купе проводников. Ей никто не препятствовал, возможно от того, что мужчина в железнодорожной форме, видимо, какой-то старший в этот поезде, стоял у титана с кипятком и разговаривал с проводницами.
Когда Алина переселялась, они умолкли и молча смотрели на её передвижения.
- Вот так будет лучше! - одобрительно сказал мужчина в железнодорожной форме Алине и повернувшись к проводнице, сказал ей:
- Присмотри за девочкой!
- Мы с ней сейчас почаёвничаем, - улыбнулась та Алине.
В Омске опасные мужики вышли первыми, но не ушли от вагона.
На перроне Алину встречала Наталья. Плотный подошёл к ней и сказал:
- Слышь, ты! Привезёшь сегодня девочку в девять вечера к памятнику на площадь!
- Щаз! - огрызнулась Наталья, - Шнурки поглажу!
И подтолкнула Алину к выходу с перрона в сторону высокой крутой лестницы на виадук, с которого они попали на привокзальную площадь, где Наталья остановила такси.
Продолжение http://proza.ru/2021/07/17/1372