О М Е Н Т А Л И Т Е Т Е
Начну, как говорят в Одессе, со “случая из жизни”.
Будучи в Нью-Йорке, получил я как-то раз приглашение на литературный вечер по случаю юбилея одного местного поэта.
Вечер проходил в частном особняке, стоящем в стороне от оживлённых улиц. Народу собралось много, было шумно, весело, но, несмотря на кондиционеры, очень жарко и душно. Закончилось всё во втором часу ночи.
Возвращаться мне оттуда надо было двумя автобусами – через весь огромный город. Время было позднее, но в помещении жарко, а на улице – прохлада, прекрасная южная ночь! И я решил немного прогуляться, прежде чем сесть на автобус. Прикинул, что пройдусь по частному сектору, послушаю пение птиц, а затем вернусь на авеню и сяду в автобус.
Погулял, подышал воздухом, пора на транспорт. Но тут выясняется, что я малость заблудился – никак не могу найти автобусную остановку.
И, главное, спросить не у кого: в Америке люди, в основном, работают и по ночам не гуляют. Прохожих нема. Блуждаю полчаса. За всё время набрёл на группку скучающих проституток, но те не знали, где проходит мой автобус. Да ещё попалась на глаза большая компания молодых негров, явно наркоманов, уже принявших ежевечернюю дозу. У этих я и сам не стал спрашивать дорогу: английский у меня хреновенький, дороги не знаю – поймут, что приезжий... Ну, в общем, себе дороже выйдет. Я, частенько бывает, сам ищу приключений на свою “пятую точку”, но тут расклад уж явно не в мою пользу. Решил не рисковать.
Наконец, замечаю одинокого прохожего, молодого парня, по виду – мексиканца или пуэрториканца (я их пока плохо различаю), ну, короче, как здесь говорят, «латиноса».
Спрашиваю у него, где тут искомая остановка. Он начинает мне объяснять. Английский у него ещё хуже, чем мой, через слово он вставляет испанские слова (в общем, см. раздел «О ЯЗЫКЕ»)...
Три раза он мне объяснял, пока я понял, куда мне идти. Чего-то далековато. Вроде, я так далеко от магистрали не удалялся. Но человек говорит уверенно, хоть и с жутким акцентом,.. ладно, придётся топать.
Иду и иду, иду и иду... Понимаю, что иду не туда, но спросить уже не у кого. А надо сказать, что остановка городского автобуса (в условиях дефицита места и дикой цены на землю) представляет собой, обычно, узенький, едва светящийся столбик, на котором написан номер маршрута и время прибытия. Может, я его пропустил?
Вокруг меня уже не городской район, а какие-то промышленные кварталы, глухие заводские стены... Мало того, начались строительные котлованы, стеллажи бетонных блоков... Ни одного фонаря, ни души вокруг. Темнота. Третий час ночи. Вдруг вижу светящийся столбик, подхожу, смотрю – оказывается, мой автобус здесь не ходит! Приплыли! Как отсюда выбираться – ума не приложу!
И вот, пока я стою и думаю, вдруг слышу голоса. Прислушался – несколько человек, догоняя, бегут в мою сторону, переговариваясь между собой по-испански!
Ну, ясно! Члены молодёжной мексиканской банды заманили одинокого приезжего в пустынный район, сейчас ограбят или вовсе прибьют – мне о таких случаях рассказывали.
И чего делать? Бегать от кого-либо я, вообще-то, не очень люблю; и конструкция у меня не слишком-то “бегучая” (семь пудов, как-никак!); да и, к тому же, куды бечь-то, в какую сторону?! В темноте того и гляди в какой-нибудь котлован навернёшься!..
Подобрал с земли увесистый булыжник и приготовился к обороне. Подбегают. Трое парней. Среди них – тот, который мне дорогу указывал. И этот “гид-гад”, на ломаном английском, извиняется, что не туда меня направил, после чего вся троица вежливо провожает меня до нужной таки мне остановки (а это, оказалось, минут 30 ходьбы!) и сажает на автобус...
– ! ! ! ! ! . . .
У вас это в голове укладывается?!
Ну случись нашему человеку (хоть вам, хоть мне) указать кому-то, нечаянно, неправильный путь. Ну, поняв это, выматерился бы, ну, пожалел бы заблудившегося бедолагу. Но бежать за ним следом полчаса, а потом ещё полчаса провожать его; и это в три часа ночи!!! Охренеть...
Как говорится, «слов нет, одни слюни остались».
...Вежливые они, сволочи!..
Причём, все, подряд!
За всё время пребывания в США, я ни разу не видел, чтобы кто-то куда-то лез без очереди: в магазине, в баре, на остановке транспорта. Стоит, бывало, шумная молодёжная компания на автобусной остановке возле колледжа: визг, гам, толкотня; где-то смеются, а где-то уже, глядишь, дерутся. Но вот подошёл автобус – и все, чинно и аккуратно, по очереди, не спеша, заходят в него.
Везде, где возникают очереди – в кассе, у банкомата, в магазине, у стойки бара – действует одно правило: никто не подходит к первому в очереди клиенту ближе, чем на 1,5 - 2 метра.
Выходя из лифта, все желают друг другу доброго дня (или ночи – в зависимости от времени суток), даже абсолютно незнакомые люди!
Особенно вежливы официальные лица: полицейские, таможенники, охранники, водители общественного транспорта. Ни разу не слышал, чтобы кто-то из них повысил голос.
Мало того, если на улице плачет, допустим, ребёнок или взрослый человек, обязательно подойдёт полисмен и спросит, что случилось, не может ли он чем-нибудь помочь?
Я уже молчу по поводу лежащего на земле человека: едва его увидев, к нему тут же подбегут прохожие, помогут, при необходимости, вызовут скорую и т.д.... “Забота (иттить его мать!) о человеке”!
( Не то, что у нас! У нас если упал – значит, пьяный! А коль пьяный – то пошёл он ...! Через него будут переступать, по нём будут топтаться, его будут материть на чём свет стоит: мол, чего разлёгся, скотина пьяная! А человеку-то, может, плохо стало...)
И вежливость у них часто проявляется не «по работе», а, так сказать, просто, по-человечески.
Приведу пример. Стоим мы, как-то, с дамой и ждём автобуса. Собрались на “мероприятие”, спутница моя на высоченных каблуках, в длинном бальном платье. Подъезжает автобус, и тут моя дама замечает, что на своих шпильках, в длинном и узком платье, она не может поставить ногу на ступеньку: высоко!
Случись такое у нас, я бы её занёс на руках, но в американских автобусах вход – только через переднюю дверь (по одному!), и дверь эта слишком узка для двоих!
Мы ничего не успеваем ни сделать, ни сказать, как вдруг автобус трогается с места, проезжает несколько метров и останавливается так, что как раз напротив моей спутницы оказывается задняя дверь. Дверь эта открывается, оттуда, прямо на асфальт, опускается грузовая платформочка и поднимает даму прямо в салон! Причём, все это происходит, практически, мгновенно, гораздо быстрее, чем я вам об этом рассказал! Мы даже не успели водителя попросить о помощи – он сам догадался о нашей проблеме и тут же пришёл на выручку!
Разумеется, одной только вежливостью особенности американского менталитета не исчерпываются. Есть множество других отличительных черт.
Например, американцы, как правило, никогда не дают друг другу денег в долг. И не просят друг у друга: для этого ведь есть банки! Они для того и придуманы!
Или вот забавная особенность. Когда наш человек простудился, ему врач прописывает горячее питьё, а иногда – горчичники или даже банки: короче говоря, всё для прогревания организма! А дома мама или бабушка непременно нальёт горячего чаю с мёдом или с малиновым вареньем: пущай пропотеет, сердешный!
В США же простуда “заболеванием” вообще не считается. Поэтому простывший ходит на работу как все прочие (разумеется, ежели нет опасности вируса). Но главное не это. Простуду и больное покрасневшее горло здесь в домашних условиях принято лечить ... МОРОЖЕНЫМ!!!
Я не оговорился! Врачи рекомендуют есть побольше мороженого: мол, боль в горле поскорее пройдёт! А для тех, кто не хочет поглощать лишние калории, здесь в изобилии продаётся практически бескалорийный фруктовый лёд: фактически, просто замороженный фруктовый или ягодный сок на палочке.
Поэтому, простудившись, маленький америкосик радуется: ему не надо пить противное горячее молоко с пенкой (фу, гадость какая!), нет, теперь он может жрать мороженое – хоть до усрачки! Лепота, не правда ли!
Ещё одно интересное отличие я подметил в речи жителей США. Не буду упоминать уже многократно отмеченную черту английской письменной речи: у нас с большой буквы пишется слово «Вы», а у англоязычных людей – слово «I», то есть «Я» (самый главный человек – это Я!).
Примечательно другое. Допустим, наш человек перед кем-то провинился. Или же узнал, что у кого-то случилось какое-то горе. Он приходит, громко и выразительно извиняется или же выражает приличествующую обстоятельствам поддержку и тихонько добавляет: «Прими мои соболезнования...»
Американец же, придя к другу, привычной невнятной скороговоркой проборматывает свою пустую жвачку-речёвку “bla-bla-bla”, а в конце – громко и с нажимом произносит: “I’m SO SORRY!!!..” Выглядит это, примерно, так:
– bla-bla-bla... I’m SO SORRY!!!..
То есть, то что у тебя случилось – это ... фигня! А вот то, что Я СОЖАЛЕЮ – это важно!
В большинстве своём, американцы – истинные патриоты. Они искренне убеждены, что живут в самой лучшей и самой ГЛАВНОЙ стране мира; что их страна, фактически, руководит всем миром и, вмешиваясь в дела других стран, делает это ПО ПРАВУ! ( Мне вспоминается старый советский анекдот:
У советского офицера спрашивают:
– С кем граничит СССР?
Он, не задумываясь, отвечает:
– С кем хочет – с тем и граничит!
Так вот, американцы, в этом плане – точно такие же. Они любят петь, собравшись компанией, патриотические песни. И, на вопрос: «Готов ли ты убивать за свою страну?» – не задумываясь, отвечают: «Готов!»
...Правда, на вопрос: «А готов ли ты умереть за свою страну?» – ответ следует не сразу, и не всегда вразумительный...
И противоречия в этом никто не замечает.
Такова она, школа американского воспитания.
А, кстати, какова она? –
А М Е Р И К А Н С К А Я Ш К О Л А
“”
«»
–
...