Утро выдалось дождливым, и я задумался: брать зонтик или не брать. На работу ехать в метро, а до метро автобусом. Там уже недалеко, а дождик, кажется, слабенький. Я вышел на балкон и вытянул руку, проверить.
– Что ты там ловишь? – спросила мама.
– Проверяю, нужен зонт или нет.
– Конечно, возьми на всякий случай!
Однако я решил ограничиться бейсболкой с длинным козырьком, чтобы капли не заливали лицо. Заодно надел легкую ветровку с капюшоном. Так и вышел из дому.
Эти ежедневные поездки на работу одной и той же дорогой напоминали мне конвейер. Если есть место – сидишь, клюешь носом. Нет – висишь на поручне и думаешь о чем-нибудь отвлеченном. В этот раз в вагоне метро я стоял в толпе, задумавшись, почему одни люди такие высокие, что я им лицом упираюсь в живот, а другие – наоборот, у меня подмышкой норовят голову спрятать. Длинный козырек моей бейсболки то и дело клевал попутчиков, я сдвинул ее на затылок. Осмотрелся, у людей взгляды отстраненные, погруженные в себя. И все какие-то мрачные, хотя понятно: утро, работа, что тут хорошего? Только одна девушка у дверей улыбалась чему-то, что слышала в своих наушниках. Надо бы и мне с музыкой ездить.
Времени оставалось много, и я начал размышлять, отчего в моем вагоне освещение такое тусклое. А вот в соседнем вагоне поярче будет. Может, соседний вагон обычный, а мой – спальный? Потому и освещение спальное. Размечтавшись, я вообразил, как люди дремлют в спальных вагонах метро и просыпаются только с наступлением выходных дней.
Погрузившись в мечтательное настроение, я едва не проехал свою остановку. Вот уже и поезд замедляет ход, я вздохнул, почесал в затылке. Чего-то не хватает. Но чего?
– Бейсболка, – прошептал я.
У меня на голове не было бейсболки. Может, упала? Я начал двигаться, заглядывать под ноги.
– В чем дело, молодой человек? – недовольно спросил меня кто-то из окружающих животов и голов.
– Да я тут уронил, кажется.
Люди чуть расступились. Нет, все-таки милосердный у нас народ. Наверное, подумали, что я деньги уронил.
– Нашел?
– Нет.
Пассажиры снова сомкнули ряды. Моего головного убора на полу не оказалось. Поезд почти совсем остановился, вот-вот откроются двери, и мне придется выйти! Почти совсем уже смирившись с досадной мыслью, что бейсболка потерялась, я начал протискиваться к двери, и вдруг сбоку увидел ее. Та самая, с буквами NY! Моя любимая! С белым длинным козырьком и зеленым верхом! Ее напялил на себя какой-то угрюмого вида мужик!
Я растерялся от такой наглости. Как это можно, вот так просто взять и украсть с головы ничего не подозревающего человека принадлежащую ему вещь? Что же мне теперь делать, спрашивается? Скандалить, кричать «Держите вора!» или нажать кнопку связи с машинистом, чтобы полицию вызвал? Все эти мысли пронеслись у меня в голове, как ураган, сокрушая остатки здравого смысла. Двери раскрылись, я мгновенно уловил, что вор не собирается выходить, и сдернул свою драгоценную бейсболку с его головы.
– Ах ты гад! – победоносно воскликнул я, выскакивая из вагона.
Двери за мной закрылись. Я улыбнулся, бережно почистил и напялил на себя головной убор, двигаясь к выходу с перрона. Тут к моей спине как будто кто-то прикоснулся. Я оглянулся – нет, никто меня не трогает, все озабоченно спешат выйти из станции. Я зашагал дальше – опять что-то постукивает в спину. Тогда я догадался запустить руку в капюшон ветровки, и... Вытащил свою бейсболку.
– Не понял, – пролепетал я.
Упс. Бейсболка моя в вагоне свалилась в мой же капюшон, а я этого совершенно не заметил. И выходит, никто меня не грабил, наоборот: я сам ограбил ни в чем неповинного человека!
В этот момент набравший скорость поезд пронес мимо меня вагон с тем самым мужиком. Он изумленно поднял брови. Я стоял, держал в руках две одинаковые бейсболки, и мы с ним проводили друг друга одинаково растерянными взглядами.
Помолчав, я вздохнул и сказал:
– Прости, мужик, ну что поделаешь, если китайцы наводнили весь мир вещами-близнецами!