В последний вечер, перед отъездом из Алма-Аты, Зелинские сидели в холостяцкой квартире Вадима, пили вино, кушали фрукты, смотрели видеоролики с горными пейзажами, каковых у него было множество… Вадим разговорился, рассказывал о своих сыновьях, из которых двое тоже стали альпинистами, о своих непростых отношениях с женщинами… Виктор слушал, слушал, а потом на правах старого друга спросил:
- Вадим, а чем ты вообще эти сорок лет занимался? Кроме гор и женщин.
- Жил, - невозмутимо ответил тот. - После того, как ты уехал, я поступил в строительный институт, окончил его, потом строил разные объекты, по всему Казахстану. В том числе и в горах. А теперь я на пенсии, вольный человек! - И, сделав паузу, задал встречный вопрос: - Я помню, ты тогда кандидатскую диссертацию защитил… Как твои успехи? Наверное, уже академиком стал?
Зелинский смутился. Сказать непринужденно «Ну, академиком не академиком, а директором института все-таки стал!» у него язык не повернулся. Похвальбой бы это выглядело. Да и не испытывал он никакой гордости от того, что ему выпало стать директором. Директор — это временно, пройдет еще пара лет и Ладонников его скинет, посадит в это кресло удобного для себя человека.
- В академики я не стремлюсь, - нашел он подходящие слова. - Докторскую защитил, наукой заниматься продолжаю. Я ведь теоретик, компьютерным моделированием занимаюсь, так что сам, в основном, работаю. Ну, аспиранты у меня есть, студенты… Вот Оля… - Виктор Андреевич с улыбкой посмотрел на жену. - Оля мне помогает. Она математик, программист.
- Все понятно, - удовлетворенно кивнул Перваков. - В общем, жизнь удалась!
- Думаю, да, - чуть помедлив, согласился Зелинский. И обратился к внимательно слушавшей их Оле: - А ты, солнышко, как считаешь?
- У меня точно удалась, - ответила она серьезно. - Потому что у меня есть ты. Ты так много дал мне! Мне кажется, что все, что было до тебя — это был сон, и только теперь, только с тобой я живу по-настоящему.
Вадим посмотрел на Виктора и произнес проникновенно:
- Слушай, Витя! А я тебе завидую. Ты нашел свою женщину. Она с тобой счастлива.
- Я с ней тоже счастлив, - заверил друга Виктор. - Вот говорят: «Счастье быстролетно! Миг — и нет его!» А я каждый день с этой девочкой ощущаю себя счастливым.
Оля хотела шутливо возмутиться: «Какая же я девочка?», но Виктор сделал ей успокаивающий жест движением ресниц и она улыбнулась, соглашаясь с ним.
Вернувшись в Хабаровск, они опять включились в свою размеренную жизнь: работа, дом, вечерние прогулки, совместное чтение книг, звуки пианино или гитары, иногда — выходы на концерты… Но однажды, в погожий субботний день, выйдя покататься на роликовых коньках на площади у Платиновой Арены, они увидели в небе небольшой одномоторный самолет. Самолет кружил невысоко, в нескольких сотнях метров над землей, то взмывая почти вертикально вверх, то падая в пике, а то вращаясь, подобно штопору. Вот он опять взмыл в высь и сделал красивую петлю, которую обычно называют «мертвой» или петлей Нестерова.
Виктор Андреевич посмотрел на жену и сказал:
- А ведь в этом городе есть аэроклуб. И наш Демьян там начальником.
- Ты хочешь туда съездить? - сразу поняла его Оля.
- Именно, - подтвердил Виктор Андреевич.
Она покачала головой:
-Нет, милый!
- Почему нет?
Она вздохнула:
- Потому что тебе, неугомонному, захочется научиться летать. А я не смогу быть там с тобой рядом, в этом маленьком самолете. Хватит нам и гор!
И Виктор Андреевич был вынужден с ней согласиться. Увы, незабвенный Прутков был прав: «Нельзя объять необъятное!»
Через неделю они вместе поехали в Благовещенск, на защиту Чернышенко. Оля как всегда взяла с собой математические тетрадки и книжки, а еще они взяли ролики, чтобы было чем заняться в свободное время. Защита прошла безукоризненно, члены Совета задавали умные вопросы, диссертант умно на них отвечал. Зелинский не удержался и «схулиганил», спросил будущего доктора наук, как связаны между собой главы его диссертации.
- Никак! - ответил тот честно и бесхитростно. Все посмеялись и дружно проголосовали. Никто не захотел бросить камень в хорошего парня, а также в его руководителя, председателя Президиума.
Зелинский опасался, что Соловьева каким-то образом выразит обиду за то, что он отказался взять ее сына в свою аспирантуру, но она вела себя безупречно, ни словом, ни жестом даже намека на обиду не подала, и более того — пригласила Зелинских к себе в гости, познакомила с дочерью Алиной. Алина училась в музыкальном училище, в квартире имелось хорошее пианино, и Оля поддалась на уговоры мужа, сыграла с Алиной в четыре руки маленькую пьесу Сен-Санса.
Виктор Андреевич решил все-таки не прятать голову в песок и объясниться с Анной Трофимовной по поводу ее сына.
- Не переживайте, - спокойно ответила она. - Сколько людей, столько и мнений. Вы поступили так, как сочли нужным. - И перевела разговор на другое: - Если не возражаете, я свожу вас завтра в наш музей. Увидите скелет целого динозавра.
Зелинские были наслышаны об этом скелете и конечно согласились.
- Какая мудрая женщина! - сказала Оля, когда они вышли из гостеприимной квартиры. - Хотела бы я быть такой.
- Тогда ты стала бы ректором «Политэна», - мрачно продолжил Виктор Андреевич, - и мы бы с тобой познакомились только на дискуссии о смене часовых поясов. Однако камень у меня с души скатился, и в этом она молодец. Пойдем-ка, милая, в гостиницу, возьмем ролики и покатаемся по набережной! У них тут замечательная набережная с видом на Китай!
Однако в этот момент зазвонил его мобильник. Звонок был из Владивостока, от его бывшего сотрудника и ученика Игоря Толмачева. Игорь тоже собрался в ближайшем защищать докторскую, и за него Зелинский был спокоен, его работу он прекрасно знал, в большинстве публикаций они были соавторами.
- Здравствуйте, Виктор Андреевич! Вы где сейчас?
- В Благовещенске. А что?
- Да вот. Проблема появилась. Помните мы работу сделали по бору на кремнии?
- Конечно помню. Замечательная работа.
- Так вот. Вышла статья каких-то австралийцев, в том же журнале. Они опровергают наши результаты. Я посмотрел, вроде они правы. А у меня это в диссертации… Не знаю, что делать! Наверное придется отзывать, убирать эту главу.
- Внимательно посмотрели?
- Внимательно.
- Не горячитесь, Игорь. Пришлите мне их статью. Через два дня я буду в Хабаровске, посмотрю. У них должна быть ошибка.
- Да вроде нету.
- Должна быть. Поищите. А я приеду, посмотрю.
Зелинский закончил разговор, глянул на Олю.
- Что-то случилось? - спросила она встревоженно.
- Это Толмачев, - пояснил он. - Вообще-то он толковый парень, МГУ закончил, приятно было с ним работать. Как раз перед моим отъездом кандидатскую защитил, потом в Америке работал, в Новом Орлеане, теперь вот докторскую представил. А тут вдруг какие-то австралийцы опровергли одну нашу с ним работу. Но я думаю, все будет нормально, я в наших результатах уверен. Приеду в Хабаровск, разберусь.
- А если австралийцы правы?
- Ты знаешь, солнышко, я ничего не имею против австралийцев и против Австралии, но в нашей работе я уверен, я сделал ее своими руками и своей головой. Поэтому давай закончим эту дискуссию и пойдем кататься на роликах!
По приезде в Хабаровск Зелинский нашел у себя в электронной почте письмо Игоря и файл со статьей австралийцев. Как он понял, лидером среди авторов был некто Мариан Радный, судя по фамилии, поляк по-происхождению, а работа была выполнена с помощью программы, которую Зелинский освоил, работая в Германии, а потом привез ее во Владивосток. Однако та работа, которую опровергали австралийцы, была выполнена гораздо раньше, с использованием совсем другой программы. Было большой удачей, что у Игоря имеется в руках программа, которую использовал Радный, так как давало возможность без особых хлопот проверить результаты бывшего поляка, что Виктор Андреевич и посоветовал Игорю. Тот ответил, что уже сделал расчеты и убедился, что у австралийцев все верно.
- У них должна быть ошибка, - убежденно повторил Виктор Андреевич. - Ищите! - И прочел статью еще раз. И при этом повторном, внимательном чтении он эту ошибку увидел. Ошибка заключалась в том, что Мариан Радный взялся за бор на кремнии по следам именно их с Игорем работы и повторил их методику расчета, но метод расчета и программа у него были совершенно иные, и их методика для него не годилась. Игорь, взявшись проверять результаты Мариана, повторил все буквально, весь ход его расчетов и, естественно, получил тот же результат — ошибочный. Ошибочным он был именно из-за использования методики, несовместимой с немецкой программой. Нужна другая методика, и она должна дать те же результаты, какие опубликовали Зелинский и Толмачев. Должна!
Виктор Андреевич взялся за расчеты. Все оказалось именно так, как он и предполагал. Через два дня он выслал результаты Игорю и объяснил, в чем была ошибка австралийцев.
Игорь ответил по телефону:
- Виктор Андреевич! Если бы у меня была шляпа, я снял бы ее перед вами!
- Будем писать опровержение, - скромно сказал Зелинский, приняв снятие шляпы как должное. - Изложим наши новые расчеты и пошлем в этот же самый журнал. А на защите я советую вам отметить этот факт в выступлении. Это произведет хорошее впечатление на членов Совета и оппонентов. Но рукопись статьи, я думаю, надо сразу послать и в Австралию. Путь люди заранее узнают о своей ошибке, а то потом
— как обухом по голове.
- Это точно! - согласился Игорь. - У меня именно такое было ощущение, когда я их статью прочел, в глазах даже потемнело. Ну, думаю, все, приплыли! А вы все так просто объяснили! Вы просто гений!
- Ладно, ладно, Игорь, не преувеличивайте! - засмеялся Зелинский. - С меня достаточно вашей снятой шляпы.