Как я стал собачником (продолжение текста “Как я стал кошатником”) Ч.1.
Полное название: КАК Я СТАЛ КОШАТНИКОМ, СОБАЧНИКОМ И ЗООЗАЩИТНИКОМ.
Глава вторая: КАК Я СТАЛ СОБАЧНИКОМ. Часть первая: БАРСИК, ЯН И РОКСАНА.
Начало здесь - http://proza.ru/2021/03/27/820 ;
И здесь - http://proza.ru/2021/03/30/1379 ;
И здесь - http://proza.ru/2021/04/04/167 ;
И здесь - http://proza.ru/2021/04/07/1596 .
А кто Вам сказал, что я им собирался стать, собачником?
Не собирался.
Кошатником – да, но не собачником.
Не собирался, однако Судьба всласть поиздевалась надо мной: вот уж точно говорят - человек предполагает, а Бог располагает.
Так что, прервав на время повествование о своих кошках, надо рассказать о том, как со мной в комнате летом 2012 г. зажил вначале маленький четвероногий мальчик Барсик, а затем спустя 1,5 месяца еще двое, его друзья – одноглазый двухлетний парниша Ян и девочка в щенячьем возрасте – красавица Роксана с постоянно стоячими ушками.
Хотя всё же генетическая предрасположенность к тому, чтобы стать собачником у меня была.
Дело в том, что в далёком моём детстве, где-то в начале 50-х, у моего отца – Георгия Волкова, была собака – овчарка Альфа. У меня где-то есть фото, на котором запечатлен сидящий отец, а рядом примостилась красавица Альфа.
Постараюсь его найти и опубликовать.Фото я нашёл и опубликовал:Папа с Альфой.
Предполагаю, что и раньше отец держал дома породистую собаку.
К огорчению, судьба Альфы, насколько я помню, оказалась трагической.
Отец на ночь отпускал Альфу на прогулку. Происходило это в молдавском селе Забричаны, Единецкого района (тогда Братушанского района), в котором мама – Пепоянц Арусяк Ервандовна - работала главврачом СВУ – санитарно-врачебного участка, в который входили 4 села (а одно время даже 7), а папа – там же, фельдшером.
Мы – родители, младший брат Алик и я – жили в половине того же дома, в котором располагалась амбулатория. Хорошего забора вокруг приусадебного участка, на котором располагался дом, не было. Поэтому Альфа ночью свободно перемещалась не только по нашему двору, но и забегала то к одному соседу, то другому. И как следствие утром то один сосед приходил к отцу с задушенной курицей, то другой.
После нескольких подобных случаев отец перестал отпускать Альфу ночью на прогулку, но она, приученная к ночным гуляниям, всё равно пыталась вырваться, ночью постоянно скулила и пару раз ей всё же удалось освободиться, после чего вновь появлялся кто-то из сельчан с задушенной курицей.
Была здесь и другая проблема – ночью по нашему двору не должна была бегать собака, так как часто сельчане нуждались в скорой медицинской помощи от моих родителей не взирая на ночь.
Приходили и в час ночи, и в два, и в три, и в четыре, и в пять.
Всё моё детство – это стуки почти каждую ночь больных или их родственников в окна наших трех маленьких комнаток. К стучавшим, как правило, выходил отец, выслушивал их, затем возвращался к маме, советовался, после чего или отец один отправлялся к больному, или мама с отцом ночью в любую погоду – а это значит, что часто им приходилось месить грязь - отправлялись по срочному вызову. Иногда, правда, больного привозили к нам ночью на каруце.
Вся трагическая история с Альфой происходила тогда, когда мне было то ли 3, то ли 4 года. Детали я не помню, да мне о них и не рассказывали, чтобы меня не огорчать и не травмировать.
Одним словом, отец был вынужден отдать Альфу то ли леснику, то ли какому-то охотнику, что там в деталях произошло и когда, я не знал и не знаю, понятно, сейчас, мне не рассказывали, но красавицу Альфу в какой-то момент застрелили.
От меня пытались это скрыть, но всё же каким-то образом я узнал о смерти Альфы, кто-то проговорился, и я плакал и горевал некоторое время по ней.
Кроме того, когда я жил у бабушки и дедушки в Кисловодске в 1956-1958 гг., то во дворе у них, рядом с домом на привязи жил лохматый черный пёс Пират. И мне приходилось время от времени, по просьбе дедушки или бабушки, кормить его.
Наконец, с декабря 1967 года стала собачницей и моя мама.
На день её рождения 27 декабря я подарил ей подобранного на окраине городка Единец, что на севере Молдавии бездомного щенка – Найду.
Выросла Найдочка в небольшую собачонку, и мама души в ней не чаяла, в буквальном смысле лелеяла её, а я по глупости молодости иногда подтрунивал над обеими – и мамой, и полненькой Найдочкой.
Не могло не сыграть подспудно и чтение в подростковом возрасте таких рассказов Джека Лондона как "Белый клык" и "Зов предков".
Так что предпосылки стать собачником у меня были, но тем не менее я не собирался им становиться, если на мою голову не появился бы Барсик.
Однако до появления Барсика мне в душу запал и понравился своим характером и поведением еще один пёс – Ян, Яник.
Появился он в нашем дворе где-то в 2010 г. молодым лохматым пёсиком.
Однажды идя на работу я с удивлением и восторгом наблюдал как со смехом и кутерьмой возились с Яном трое детишек 7-8 лет, а он носился вокруг них, изредка радостно повизгивая, а они его гладили и шлёпали по мордочке, не сильно дергали за шерстку, хвост и даже за ушки, а он от этого еще сильнее заводился, повизгивал, крутился и подпрыгивал. А детишки в ответ заходились от смеха еще сильнее.
Когда с 2011 г. я стал регулярно кормить по утрам и вечерам всех дворовых кошек, то вначале изредка, а потом всё чаще ко мне стал подбегать Ян, который обосновался на ступеньках входа в комнату на первом этаже со стороны двора одной из жительниц нашего семейного общежития.
Я, естественно, его подкармливал, в первые месяцы всё еще кормом для кошек.
Весной 2012 г. во дворе появились два щенка – вначале черненький мальчик Барсик, а затем в мае и рыже-желтая девочка Роксана со стоячими ушками.
Вскоре они подружились с Яном и часто по городку передвигались втроём. Как правило, всех их я подкармливал и утром, и вечером, когда они подбегали ко мне во время кормления дворовых кошек.
Тем временем у нас во дворе отравили одну собаку, потом еще одну у мусорки. Я тогда, в 2012 г., написал своё первое заявление участковому по поводу отравления этих двух собак.
Собственно говоря, с 2012 г. началась моя зоозащитная деятельностью, хотя вначале и спорадически.
Мне письменно ответили, что по мнению жильцов, собак не отравили, а более сильные собаки загрызли слабых.
Я повторно написал новое заявление с жалобой на участкового, что вместо расследования он прислал мне отписку, ибо на теле собак не было никаких увечий, ран – я этому, мол, свидетель - и попросил назвать тех жильцов, кто утверждал, что одни собаки загрызли до смерти других.
Только после этого участковый признал мою правоту и попросил назвать виновных в отравлении собак. Я, естественно, не знал, кто это сделал.
К кому только из жильцов я тогда не обращался с вопросом: “Вы не знаете, кто отравил собак”? - мне в ответ пожимали плечами, а некоторые при этом отводили глаза.
Именно после этих случаев я предложил женщине, которая первоначально опекала Яна, пристроить его у своих родственников. Она обещала, но у неё ничего не получилось.
К лету 2012 г. у нас в двух комнатах, как помнят те, кто читал первую главу, жило 5 кошек – Макс, Королева Мусенька, Белочка, Рыжик и Тигруша.
После некоторого колебания и переживаний за жизнь Барсика, я решил взять его к себе в комнату.
Дело в том, что он с весны 2012 г. стал регулярно провожать меня до троллейбусной остановки, а для этого ему надо было пересечь оживлённую трассу.
К остановке Барсик этот путь проделывал под моим контролем, но я уезжал на работу в институт, а назад он должен был возвращаться самостоятельно.
Поэтому после расставания с ним меня охватывало беспокойство, как там Барсик, удалось ли ему благополучно вернуться в наш двор?
У меня были все основания беспокоится за жизнь Барсика. Незадолго до этого недалеко от остановки на трассе насмерть сбили пёсика.
Вечером, когда я начинал кормить дворовых кошек, я все время вертел головой в поисках Барсика. Чаще всего он вскоре появлялся, и я облегчённо вздыхал.
Но бывали случаи, когда проходили минута за минутой, а он все не прибегал, и тогда покормив кошек, а также Яна и Роксану, если они были на месте, в удручённом состоянии я поднимался домой на второй этаж.
Вот после нескольких месяцев подобного рода переживаний я и решил разрешить данную проблему одним махом: взять Барсика к себе.
Что я и сделал в июле 2012 г.
Однако не тут-то было.
Когда я по утрам и вечерам стал выгуливать Барсика, то к нам тут же присоединялись Ян и Роксана. И вместо одного Барсика я теперь выгуливал троих, которые стали воспринимать нашу четвёрку за одну семью. И не только воспринимать, но и носиться и лаять на проходящих прохожих.
А после того, как однажды в сумерках Ян, ставший к этому времени одноглазым (об этом ниже), не разглядел соседа и залаял на него достаточно бурно, то тот стал орать, что отравит Яна и я не докажу, что это сделал он. И если я такой добрый, то забирай, мол, пса к себе домой.
Спустя пару дней схожая история повторилась: Ян, который лежал рядом со мной опять-таки вечером, когда я кормил кошек, вскочил и залаял на двигающийся мимо него велосипед с пугливой особой, которая тоже после этого устроила скандал.
Мол, забирайте пса к себе.
Поэтому выбора у меня не оставалось и в сентябре 2012 г. к Барсику присоединились Ян и Роксана. Не оставлять же последнюю одну во дворе без Барсика и Яна.
Тем более, что как-то раз, я увидел, что Роксана еле передвигает свои ножки, потом она зашаталась и опрокинулась на бочок, но сразу же шатаясь встала – или съела какую-то гадость, или её пытались отравить.
Я тогда некоторое время провёл с нею, но она быстро вернулась в свое обычное активное состояние.
Вы можете спросить меня: почему в сентябре, а не в июле?
Дело в том, что в августе 2012 г. мы с Лилей должны были отправиться в Одессу к её родственникам. В связи с этим я попросил одного соседа взять к себе на время и опекать Барсика (за определённую плату). Кормить его, поить и выгуливать утром и вечером.
Других соседей попросил ухаживать за кошками.
В этой ситуации я не мог до возвращения из Одессы приютить у себя еще и Яна с Роксаной.
Хотя Роксану я еще в июле познакомил со своей комнатой. Ознакомление для Роксаны прошло удачно: в течение короткого времени, что она находилась в ней, малышка сделала четыре маленькие лужицы и одарила меня тремя крохотными кучками. Или, наоборот, уже не помню – три лужицы и четыре кучки.
И было забавно наблюдать, как в коридоре у неё с непривычки разъезжают ножки.
Помню, когда мы рано утром на такси отправлялись на вокзал, Ян и Роксана проводили нас до машины, а потом некоторое время бежали за ней.
Поэтому, отдыхая в Одессе, я думал время от времени не только о Барсике и своих кошках, но и об Янике и Роксане: как они там?
А Ян стал одноглазым при следующих обстоятельствах.
Как-то раз он во дворе (не на улице или дороге) решил поиграть, - как до этого с детишками, - с легковым авто, за рулём которого сидел двуногий дегенерат.
Пёс стоял на одном месте, как мне рассказывали, покачивал головой, перебирал лапами и не пропускал машину. Он просто хотел с ней поиграть. Но на беду собаке за рулём сидел не человек, а моральный урод. Двуногое человекообразное существо вместо того, чтобы выйти и отогнать пса, ударил его бампером по морде. Основной удар и пришёлся по правому глазу. Так Ян стал одноглазым.
(Продолжение последует).