Однажды прочитал чьи-то заметки о том, как надо начинать тексты. Ну там романы, повести, рассказы – прозу, в общем. Это было что-то в стиле «Как научиться писать» или «Как стать писателем». В те времена я еще надеялся почерпнуть на эту тему новое, но со временем понял: нельзя научиться. Любые правила подходят тем, кто о них пишет, а для других не очень.
Лично мне помогало просто чтение хороших книг. А правильно структурировать прозу помогла книга (как ни странно) о кино, написанная одним московским режиссером. Кому интересно, скажу. Она у меня хранится в какой-то дальней папке, давно не перечитывал.
Да, так я о началах. Многое зависит от первой фразы. То есть читателя надо заинтересовать, чтобы он прочитал хотя бы первую страницу, ожидая, что же следует за этой фразой. Ну и так далее.
Первая фраза должна быть, как мне кажется, энергичной, неожиданной, в чем-то нестандартной. Не только первая, конечно – это относится вообще к первому абзацу, к первой тысяче знаков. После того, как я прочитал заметки о началах, проверил свои, написанные в соавторстве с А. Владимирской детективы, изданные между 2004 и 2010 годами (точно не помню) издательством «Клуб семейного досуга», Харьков. Любопытно оказалось. Не всегда так, как я бы теперь это сделал, но неплохо. Я не хвастаюсь (только самую малость); дело в том, что иначе такие придиры, как редакторы издательства (это отдельная тема), вряд ли пропустили бы тексты в печать.
Короче говоря, делюсь несколькими началами.
1.
Может ли обычная экскурсия быть сексуальной? На эту трепетную тему спорили сотрудники массового отдела. В бабском коллективе всегда так. Сидят-сидят тихо, а потом возьмут да и отчебучат какую-нибудь страннину. Все потому, что девчонки подобрались одна к одной, за словом не то что в карман не полезут – на секунду не задумаются. Все слова у них прямо во рту рождаются и сами выпрыгивают. И, хотя спор о сексуальной экскурсии носил чисто теоретический характер, девчата очень обрадовались, когда очередь вести экскурсию для группы из Кривого Рога выпала Флоре Элькиной.
(«Шоу на крови», название авторов Ловушка для ангела)
(в издательстве заменяли наши названия на свои, мотивируя это тем, что иначе «продажники» не возьмутся продать тираж; иногда удавалось отстоять наше)
2.
Ну сколько можно тянуть, – подумал он. – Нужно стрелять».
Впрочем, надо еще разобраться – подумал это он сам, или кто-то другой ему нашептал. Иногда ему хотелось считать, что это не собственные мысли так громко звучат в ушах, а чужой голос. Он признавал за ним свободу воли и почти уговорил себя, что голос треплется о своем и изредка даже спорит. А иногда с холодной злостью понимал, что нет никакого голоса, просто он начитался книг по психиатрии, забил себе голову терминами наподобие «слуховых галлюцинаций».
Но голос все же звучал.
(«Предчувствие смерти», название авторов Из смерти отдыхающих)
3.
Им было тесно в этой маленькой подсобке, пятерым мрачным мужчинам. Форменные тулупы делали их еще крупнее и неповоротливее. Лежащий на замшевых плечах, на сапогах и шапках снег еще не успел растаять.
– Это? – спросил старший группы, оглянувшись к полуоткрытой хлипкой двери.
Бледная официантка кивнула.
Хотя чего там спрашивать. Ясно ведь, что именно «это». «Это» лежит на полу в луже крови. «Это» вызовет кучу вопросов, требующих ответа: что да как, да почему умер.
Хорошо бы несчастный случай...
(«Глоток страха», название авторов Львовский вампир)
4.
– Причина смерти очевидна, – раздраженно сказал медик.
Милиционер пожал плечами.
– Так ведь... Крови-то мало совсем, – ответил он.
– Ничего необычного, – врач тоже пожал плечами. – Если не считать дурацкого костюма покойника...
Ему было жарко и скучно. Мало того, что на этот остров машиной не попадешь – пришлось катером плыть. Мало того, что менты не удосужились своей экспертной бригадой приехать, а вызвали «скорую». Так еще и ждать приходится. Это в такое пекло! Всегда и всего надо ждать. Часами, неделями. Катера, ментов, воды... Просил воды ведь полчаса назад, сколько можно ждать?! И кафе пляжное закрыто.
(«Игра навылет»)
5.
– Я – дочь убийцы! – выпалила с порога посетительница.
И жадно вгляделась в лицо доктора. Так, наверное, приговоренный к казни ловит взгляд священника в надежде, что тот сотворит чудо – и казнь отменят...
Молодая женщина по имени Алиса пришла не к священнику, а к психотерапевту. Она заранее решила: главное – объяснить все так, чтобы ей поверили. Вот и начала с самого важного. И теперь застыла на стуле прямо, столбиком, словно студентка-отличница на экзамене...
Вера Алексеевна не спешила с ответом. «Дочь убийцы», надо же... Хотя в этом кабинете ей и не такое приходилось слышать. Люди существа противоречивые, психика – вообще неизведанная вселенная...
(«Вкус убийства», название авторов Лёгкая смерть)
6.
Психотерапевт Вера Лученко совершила ошибку.
Со всеми людьми это случается, поэтому в свое оправдание они даже придумали поговорку: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Только врачи не имеют права на промах. Однако все знают: и врачи не боги.
Но какую она допустила ошибку — человеческую или медицинскую? И когда, в какой момент? Наверное, в тот день, когда Нина Половцева пришла к ней в клинику...
(«Интерьер для убийцы»)
7.
Женщина вошла в вагон метро и сразу почуяла неладное. В воздухе, кроме обычного транспортного недовольства, когда люди вынужденно терпят тесноту, неудобство и долгое ожидание, была разлита тревога. Причем тревога наэлектризованная, когда так и ждешь вспышки от любого пустяка. Она прислушалась к своим ощущениям, присмотрелась к людям – и на следующей станции перешла в другой вагон.
Однако и в соседнем вагоне она не нашла покоя. Люди возбужденно о чем-то разговаривали, сквозь шум поезда послышалось слово «трупы». Женщина прислушалась.
(«Капкан на демона»)
8.
Чем удивить праздного киевлянина, когда в воскресенье он вышел прогуляться по перекрытой для автотранспорта улице Сагайдачного? Решительно ничем его уже не удивишь. Спокойно он пройдет мимо велорикш, не повернет голову в сторону музыкантов-виртуозов, отвернется от лошади, катающей за небольшую сумму всех желающих. А на фокусников и акробатов всего лишь мимолетно глянет – и зевнет. Все, все уже видел пресыщенный зевака и гуляка, и привлечет его, наверное, только палатка с пивом.
Но не сегодня.
(«Плата за обман»)
* * * * *
Теперь протестируем то, что я написал без автора, так сказать соло, под исходной фамилией Вакс и именем Пётр. Рассказы.
1.
Шестиклассник Паша Кошкин пришел домой, сияя красными со жгучего мороза щеками. Левую щеку украшала царапина.
– Ма, послушай... – начал он.
– Так, быстро мой руки – и к столу, – перебила его мама Кошкина.
Она любила командовать. Ей казалось: если сыну и мужу, Кошкину-старшему, не давать время от времени направляющих команд, они руки не вымоют, не поедят, со стола не уберут. И вообще пропадут без нее.
(«Мальчик без красной кнопки»)
2.
Мишенька проснулся, открыл глазки, радостно потянулся. И сразу вспомнил, что он никакой не Мишенька, а Михаил Петрович. Гипноз сна кончился. Во сне родители забирали его из детского садика и по дороге поили томатным соком. Родители давно умерли, но Михаил Петрович считал, что оттуда они его видят. Так его загипнотизировала одна книжка.
(«Береги его»)
3.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – произнес Шура заранее заготовленную цитату, когда в ординаторскую вошел его одноклассник. И осекся, погасил улыбку. Рожа была действительно ещё та...
Сенька Веденякин позвонил пять минут назад. Сказал: я тут внизу, дружище, примешь? Конечно, какие вопросы, обрадовался Шурик. После школы они виделись, но с последней встречи года три прошло. И очень хотелось поддеть Сеньку, как бывало, их дружеской дразнилкой. Потому что рожа у него всегда была перепачкана мелом или пастой от шариковой ручки.
(«Тренинг на выживание»)
4.
«Ну и дыра! Кто тут живет, спрашивается? Мало того, еще и книги заказывает». Паша поднялся по ступенькам на конечной станции метро и набросил капюшон: уши мгновенно замерзли. Снег несся на землю косо и равнодушно, ему было все равно, что заметать: автомобили, палатки, пустыри или измученного курьера.
(«Вы у нас заказывали доставку»)
5.
Буммммм!!!
Мяч ударил Пашу прямо в грудь и отскочил. Послышался смех. Паша оглянулся, заслонившись от яркого света. Он только что выскочил из полутемного подъезда во двор.
– Кошкин! – крикнул Витька Федоров и снова запустил в него мячом. На этот раз Паша рукой ловко отразил пас. – Сколько тебя ждать? Давай скорее в баскет, нам третьего не хватает! Ну?!
(«Дедушка»)
6.
«...не знаю, что мне делать. Танька пришла вчера вечером без звонка, без приглашения. Начала чушь пороть, и так несколько часов. Голова пухнет, утро, спать хочется ужасно. И не выгонишь ее, стерву, цепкую журналистку. Все же когда-то была любовь. Хорошо, что Ленки нет, две недели уже у мамы. Поссорились. А то были бы тут сейчас женские бои без правил».
Сергей вздохнул, сохранил файл и подумал: нет, этого я в блог постить не стану».
(«Приносящий»)
7.
Май дежурство сдал, июнь дежурство принял. Только плохой был из мая постовой на этот раз. А может, дождливый июнь подвел. Петюня заболел.
Он проснулся, открыл глаза. И сразу понял – что-то не так.
(«Фея ягодного стихотВаренья»)
8.
– Саша! Сааашкааа! Вернись, негодная девчонка!
От этого крика елки во дворе вздрогнули и уронили снежную пыль. Но Саша упрямо повернулась спиной к дому и теткиному крику с седьмого этажа. И пошла от них прочь. Не для того она сбежала, чтоб возвращаться.
(«Мамин портрет»)
9.
Сергей Сергеевич Чешский сидел во дворе.
Это о нем соседки так думали: вот, дескать, сидит Чешский Сергей Сергеич. Потому что они его давно знали. А для остальных он был просто старик. Ну, сидит часами неподвижно. Только сморщенное темное лицо мелко подрагивает влево-вправо. Ничего особенного.
Сам старик ничего не думал. И даже не помнил, как его зовут и зовут ли вообще. Он просто сидел на деревянной лавке, засунув руки в карманы кожаного пальто, так как мерз в самый теплый день. Кровь застыла, жизнь прошла. Ну и ладно. Он все равно ничего не чувствовал.
(«Я помогу тебе»)
10.
Он лежал с закрытыми глазами и слушал музыку. Никакого плеера ему, конечно, ни разу не давали. Ни телевизора, ни радио. Ну и ладно. Он и так может. Сейчас вот в воображении прослушивал «The Swingle Singers», сороковую Моцарта – чудо как хороши голоса. А потом, позже, послушает гитариста Джона Вильямса.
Потом, потому что за ним уже идут.
Через пять минут защелкали засовы, повернулся ключ. Тяжелая дверь бесшумно открылась.
– Пошли.
Трое с автоматами. С предохранителя снято, только дослать патрон, и... Но он знал, что убивать его не будут.
(«Странные жители планеты Земля»)