Приходите через год!

 
 - Света, позвони тете Гале! - неожиданно для себя выпалил я, перешагнув порог собственной квартиры.
 - Котик, ты бы свою кису поцеловал сначала! Мурр! - Жена слепила губы бантиком, подставив их для поцелуя.
 Чмокнув жену, я прошел в комнату и задумался: с чего мне вдруг приспичило напомнить жене о звонке этой кикиморы? Ведь даже мыслей таких не было!
 И стал выкладывать из пакета на стол покупки, сделанные в супермаркете. А это что? Я поднял выпавший из сумки листок бумаги и развернул. Ну конечно!
 Уже на выходе из супермаркета я увидел маленький магазинчик с вывеской "Канцтовары".
 "А бумага-то у меня закончилась, да и запас чернил надо пополнить. Или потом?" - Почесав затылок, я все-таки шагнул вовнутрь.
 Дело в том, что таким уж прямо писателем я себя не считаю, но хобби - поскрипеть пером, у меня имеется. Причем люблю я это делать по-старинке - перьевой ручкой Parker по чистому, белому, бумажному листу.
 Сидящий за прилавком очкарик неопределенного возраста привстал и вопросительно уставился на меня.
 - Мне, пожалуйста пачку бумаги, - Я ткнул пальцем в лежащую на прилавке упаковку, - и пузырек чернил для ручки. Лучше синих.
 - Да вы - эстет! - понимающе закивал очкарик и улыбнулся щербатым ртом. - Как я вас понимаю! Нет ничего лучше для вдохновения, чем доверять девственно чистому листу свои мысли именно с помощью пера и чернил! А это - что? Тьфу! - Он помахал шариковой ручкой у меня перед носом и с презрением швырнул ее на прилавок. - Так писали Пушкин, Толстой, Достоевский! Написанные пером строки оживают и открывают читателю...
 - Простите! - прервал я его монолог, взяв в руки упаковку с прилавка, - Я очень спешу, чернила принесите, пожалуйста!
 Улыбка сразу испарилась с лица продавца, и он резко выхватил бумагу у меня из рук.
 - Извините! - совсем неизвиняющимся тоном произнес очкарик и грохнул упаковкой о прилавок, - Но эта бумага для VIP-клиентов, а вам, как я понимаю, нужна обычная. Сейчас принесу.
 Продавец распахнул дверь и скрылся в полумраке недр магазинчика.
 - Чернила не забудьте! - прокричал я ему вслед под аккомпанемент звонка мобильника.
 - Алло! - Выхватив из кармана телефон, я увидел на дисплее "Тетя Галя". - Я в метро, здесь плохо слышно!
 - Игореша! Узнал? Света трубку не берет - занята наверно, - услышал я тетин голос. - Передай ей, чтобы мне позвонила!
 - Ага! Скажу-у-у-у! - Я неудачно попытался изобразить звук уходящего поезда, пнул пару раз прилавок для имитации стука колес и нажал отбой.
 - Прекратите! - раздалось из полумрака. - Вы мне мешаете!
 - Все-все! Простите! - Извинения оказались адресованы устроившейся на стуле заднице в белых брюках, которая выглядывала из дверей какой-то каморки. Я взял брошенную продавцом ручку, выдернул из пострадавшей от неосторожного обращения упаковки листок бумаги и размашисто написал на нем: "Сказать Свете, чтобы позвонила тете Гале!". И свернутый вчетверо листок отправился в пакет с продуктами.
 Вернувшийся хмурый продавец отодвинул в сторону VIP-бумагу и положил на ее место пачку обычной, поставив сверху пузырек с чернилами.
 - У вас наличные или карта?
 - Карта. А для кого эта бумага?
 - Наш контингент - особенный! - Руки очкарика забегали по клавишам, и он протянул мне терминал. - VIP-бумагу используют в основном известные в определенных кругах персоны. Прикладывайте!
 - И в каких кругах? - Я приложил к терминалу карту, но тот, пострекотав секунд десять, чек так и не выдал.
 - Ой! Наверно лента закончилась, - растерялся продавец. - Сейчас заправлю!
 - Да ладно, хрен с ним, с чеком. Что за персоны? Ну вот, к примеру, этот. - И я указал на белеющий в полумраке зад.
 - Писатели, а этот вообще уникум: к нему, видите ли, его Муза приходит только в нашей кладовке. А она - маленькая и канцелярией забита под потолок, поэтому писатель целиком туда не помещается. Только стол там стоит, на нем он и творит.
 - Круто! На столе с Музой творит?
 - Вот вам смешно, - Оттаявший было продавец, снова посерьезнел, - а эта дама его навещает перед самым закрытием магазина, и мне приходится вызывать охрану, чтобы очистить кладовку от этого служителя пера.
 - Творческие люди - они все такие. - Я покрутил пальцем у виска. - Или есть нормальные?
 - Может быть и есть, где-то, - с горечью и надеждой произнес очкарик. - Вот знаете такого... - Он с опаской огляделся и, перегнувшись через прилавок, что-то прошипел мне в ухо.
 - Конечно! Человечище! - не расслышав, уверенным тоном заявил я. - И что?
 - Покупает VIP-упаковку, а дома выходит на балкон и орет: "Люди! Айда ко мне бухать!"
 - И много желающих?
 - Тьма! Запираются и пьют неделю и больше. Откуда бухло берут - неизвестно, но за стеклотарой, в основном из под водки, потом несколько машин пригоняют. С этой бумагой так нельзя, к ней с душой надой! Вынул листок из упаковки: все, у тебя времени - час, не больше! Заканчивается каждый год все одинаково: пробухав и израсходовав зазря всю бумагу, но так ничего и не родив, этот - такой весь из себя правильный, приходит сюда с претензией на брак и распускает руки. Видите?
 Продавец приподнял очки и продемонстрировал свежий фингал под левым глазом.
 - Контингент - точно особенный! Это - да! Сочувствую.
 - Вы меня понимаете? - Очкарик с надеждой посмотрел мне в глаза: видимо ему очень захотелось выговориться. - А вот еще... - Он вздрогнул и дошептал мне на ухо остаток фразы.
 - Ну-у, величина мирового значения! - Кивнул я, опять ничего не разобрав.
 - Истинный созидатель! Но, создавая очередной шедевр, входит в раж настолько, что не успевает опомниться, а бумага тю-тю - закончилась! Нужен был рассказ, а там материала на пару романов!
 - Здорово! - позавидовал я. - А куда излишки девает?
 - Подходит к окну, начинает сдувать и вытряхивать их из написанной страницы. Год назад кучу железяк под окно насыпал: довольные бомжи все в лом сдали. А недавно совсем: прямо полицейскому на фуражку куча говна - шлеп!
 - Неужто привлекли его?
 - Нет, - покачал головой собеседник, - отмазался. Говну тест ДНК сделали: оно чужим оказалось, и чуть ли ни внеземного происхождения. А обосранная полицейская фуражка теперь у уфологов в драку!
 За разговором продавец заправил кассовую ленту в терминал, выдал мне копию чека, и мы с ним распрощались.
 - Котик! - Жена с лукавой улыбкой на лице прервала мои воспоминания. - Я спущусь к Маринке поболтать? Обещаю недолго!
 Часа на два точно! Соседка Марина такие торты печет - пальчики оближешь, а потом обе на поплывшую фигуру жалуются.
 - Давай! Только точно недолго! - Задуманный мной эксперимент лучше было провести в одиночестве и выяснить, почему мой язык сказал то, что выветрилось из головы.
 После того, как за женой захлопнулась дверь, я положил бумагу на стол и разгладил ладонями. Надо бы написать на ней что-то такое, особенное! Чтобы буквы оживали, как говорил очкарик.
 Не успел я подумать об этом, как на бумажном листе пошла движуха! Написанная мной еще в магазине фраза разделилась на слова, которые стали подобно червям шустро расползаться в разные стороны. Сняв тапку, я начал лупцевать ей по столу, пока от червяков не остались лишь синие пятнышки на скатерти.
 Вот это да! Работает! Окрыленный своим открытием, я рассудил: если у кого-то получается водку с какашками материлизовать, то чем я хуже? Достав из нагрудного кармана свой Parker, я написал на листке "бутылка вискаря" и торжественно потряс им над столом. Пусто!
 Чего только я ни делал с упрямой бумажкой, чтобы получить желаемое: тряс, дул и даже охаживал тапкой. Безрезультатно! Что там говорил очкарик? Надо с душой! Это мы можем!
 Чуть подумав, я аккуратно вывел на бумаге "запотевшая бутылка превосходного гаитянского рома, истекающая слезой конденсата" и без особой надежды встряхнул лист.
 Выскользнувшая из него посудина грохнулась на пол и разбилась, повергнув меня в изумление и разочарование. Я тупо смотрел на ромовую лужу и осколки бутылки с негром на этикетке. И тут мне показалось, что тот издевательски улыбнулся.
 "Ах так! - Вспылил я, мысленно обращаясь к злосчастной бумажке, и сделал совершенно нелогичный вывод. - Негров, значит, подавай? Будут тебе негры!"
 Я мигом набросал "пропахший и просоленный потом веками угнетаемых американских негров миллион баксов десятками и двадцатками " и яростно взмахнул рукой с зажатым в ней листом бумаги.
 Получилось, но не совсем: вылетело всего с десяток замызганных купюр, вонь от которых моментально заполнила все углы комнаты.
 "А еще говорят, что деньги не пахнут!" - Зажав нос, я метнулся к балкону и распахнул дверь, чтобы проветрить комнату и избавиться от тошнотворного запаха, а затем запихал банкноты в полиэтиленовый пакет. В пакете оказался чек, который выдал мне очкарик: со времени покупки прошло пятьдесят девять минут.
 "Времени - всего час! - вспомнились слова продавца. - Вот ведь непруха - пары-тройки секунд не хватило! Срочно в магазин! Если VIP-бумага еще осталась, то надо успеть ее купить! Это - мой шанс вырваться из литературного небытия, и нельзя его упускать!"
 Вернувшись в магазинчик, я впервые взглянул на бейджик продавца.
 - Кирилл, еще раз здравствуйте! Я хочу купить бумагу, о которой вы мне рассказывали.
 - К сожалению, это - последняя упаковка и она уже продана, - растерянно ответил тот, оглянувшись.
 В коридоре кто-то уже зажег свет, и я смог ясно рассмотреть полуодетую блондинку и двух переругивающихся мужчин. Один был одет в строгий серый костюм, а гардероб второго состоял из все время спадающих цветастых трусов.
 - Я-то мыслю, где эту фифу ходит? - орал, выпучив глаза, мужчина в костюме. - А она, ой-вей, полирует мине уши, шо туточки как бы и не сама, а ее!
 - Ей выбирать, к кому приходить, а кого бортовать! - резонно отвечал ему другой, круговыми движениями подтянув свой единственный предмет одежды.
 - Бездарь!
 - Пошел на ... !
 - Строчкогон!
 - Пошел на ... !
 - Шлимазл!
 "Костюм" продолжал кидаться оскорблениями в "трусы", получая на каждое из них одинаковый ответ с непонятным, но неприлично звучащим на разные лады словом в конце.
 - Прямо сюрреализм какой-то! - оценил я их пикировку. - А что тут собственно происходит?
 - Сам не понимаю! - пожал плечами Кирилл. - Один зачем-то заперся в кладовке, а через минуту пришел второй, выломал там дверь и застукал в кладовой первого в одних трусах, да еще и с женщиной.
 - Мальчики! - блондинка визгливым форте прервала мужскую междоусобицу. - Ну ведь взрослые же люди! Лично мне не впервой сталкиваться с моральными и этическими дилеммами. Неужели наш объединенный интеллект не подскажет выход из создавшейся пикантной ситуации?
 И вся троица, пошептавшись между собой и приведя свой вид в должный, покинула помещение, прихватив с собой последнюю упаковку так необходимой мне бумаги.
 - Неужели, действительно последняя? - жалостливым голосом спросил я продавца и достал из пакета ворох слипшихся, засаленных банкнот, запах которых немедленно разнесся по всему помещению, - Я заплачу!
 - Увы! - Поморщив нос, очкарик развел руками. - Бумагу нам привозят раз в год: у всех этих писак одновременно начинается какое-то обострение. Так что, приходите через год! И уберите свои грязные деньги!