...На площади перед дворцом генерал-губернатора собралась стотысячная толпа колониалистов-радикалов. Там же в ряд стояли грузовики и джипы. Дворец был невероятных размеров: многоэтажное здание с длиной порядка ста метров. На крыше развевался флаг Республики. На балкон взошел генерал Рауль Салан, где стояли и другие заговорщики: Андре Зеллер, Морис Шалль и Эдмон Жуо, а также фотограф и кинооператор. Микрофон находился там же. Толпа аплодировала и скандировала разнообразные лозунги о важности сохранения Французского Алжира, включая насильственные методы, которые выбрали путчисты. Салан что-то проговорил в микрофон. Вся толпа начала в унисон петь «Марсельезу».
<…>
Сразу после выступления установилась тишина. Салан прервал ее:
– Наступил важнейший день в истории Франции, определяющий многое! – только сказал он, и послышались аплодисменты поддержки, – Мы говорим «нет» бесконечным уступкам правительства в сторону коренных народов! Уже столько наших колоний покинули нас, отправляясь в плавание прямиком в пасть к коммунизму... Кто хочет, чтобы еще и в Алжире разместили советские военные базы?
– Никто!!! – толпа яростно подтвердила оркестром голосов, хором, вселяющим упоение всякому колониалисту, который испачкан в реке крови алжирцев.
– Да притом они схватят и наше ядерное оружие, применив его по метрополии! А потом скажут: «Это не мы, а колониалисты!». А мягкотелые правители ничего не скажут, они все прогнулись под коммунистов!.. Система прогнила, мы должны совершить еще одну революцию. Бастилия – это Алжир, который мы захватили благодаря отважным действиям неравнодушных французов-патриотов!.. Почему вообще мы должны спрашивать мнение алжирцев?! Почему Президент Республики сперва говорит, что «Алжир – это Франция», а потом в угоду ФНО и Хрущёва – отдает Алжир на растерзание?! Покончим с ложью!!! Покончим с предательством национальных интересов Республики! Раз и навсегда!
Толпа заликовала и собрала в себе аплодисменты еще большей силы. Когда все стихло, произошло то, что никто не мог ожидать. Глубоко в толпе послышался крик несогласного колониалиста.
– Вы провалили всю операцию в Париже! И здесь, в Алжире, ничего не двигается вот уже несколько дней! Демагогия для идиотов! Делайте дело, а не говорите попусту!
Толпа яростно отреагировала на логичное и правдивое заявление: колониалисты окружили «борца за правду», смотря на него очень и очень злобно. Кто-то поднял кулак и взмахнул им в угрозе, кто-то с внешностью амбала стремительно направился к «предателю».
Они повалили его на землю и начали с ненавистью избивать ногами. Удар за ударом, удар за ударом... Спустя несколько минут колониалист-изменщик уже чуть было не захлебывался кровью, к нему подбежали двое оасовцев, оттеснив толпу, и схватили под руки. Ноги избитого человека волочились по земле, лицо залито кровью, ребра переломаны, а сам он уже ничего не соображал. Изо рта доносился хрип, попытка что-либо сказать не удавалась.
Преодолев тернистый путь по лестнице, ренегата дотащили до балкона, его голову наклонили вниз, ноги не касались пола. Лишь эти двое оасовца придерживали бывшего колониалиста, только от них зависела его дальнейшая судьба. Хотя без помощи врачей прожить бы долго не удалось. Но вершить судьбы взялась другая фигура, более значимая: это был Салан. Он достал пистолет, приставив к виску изменника, так, чтобы все на площади видели «действие», и в микрофон спросил:
– Казнить или пощадить?!
С площади раскатами грома донеслось хором:
– Уб-ить!.. Уб-ить!.. Уб-ить!.. Уб-ить!.. Уб-ить!..
Холодный металл и крики с площади заставили предателя с трудом открыть глаза, посмотрев на мир в последний раз. Кровавая пелена покрыла его глаза, едва можно было различить очертания толпы.
Салан произнес заключительные слова, ставшие в каком-то смысле сакраментальными:
– Такая участь постигнет любого, кто посмеет усомниться в деятельности ОАС!
Пистолет выстрелил, окропив колонну кровью и мозговым веществом. Изменника отпустили в свободное падение, и тот рухнул с нескольких метров, едва не задев острый зубчатый забор. Толпа окружила мертвого, издав продолжительный победный клич с поднятием рук к небу.
– Во имя Франции! – крикнул кто-то. Радикалы на площади подхватили эти слова.
– Во имя Франции!.. Во имя Франции!.. Во имя Франции!..