Начало http://proza.ru/2021/07/26/1052
По многочисленным просьбам продолжаю выкладывать истории из моей коллекции
Эту историю рассказал московский актер Геннадий Портер. Когда-то много лет назад он поступал в школу-студию МХАТ, выдержал огромнейший конкурс и был принят. Курс набирал известнейший мхатовский актер Павел Массальский. (Даже далекие от театра люди помнят его в роли плохого американца в кинофильме "Цирк".) И вот где-то на третий день обучения Массальский, сжав руки и возвысив голос, провозгласил: "Друзья мои, сегодня к нам на курс придет сам Михаил Николаевич Кедров. Он обратится к вам, наследникам мхатовских традиций, с приветственным словом.
Слушайте, друзья мои, во все уши и глядите во все глаза: с вами будет говорить ученик и друг великого Немировича-Данченко!" "Мы сидим просто мертвые от страха, – рассказывал Портер, – шутка ли: сам Кедров! Что же он скажет нам о театре, какое "петушиное слово"?!
Вот он вошел, сел напротив курса. Смотрит на нас, голова трясется. Мы замерли, ждем. Он долго так сидел, глядя на нас, тряся головой. Потом, едва повернув голову к Массальскому, гнусавым своим голосом сказал: "Курс большой, будем отчислять!" Встал и удалился".
****
Эта история реально произошла в городе Рыбинске. Премьер местного драматического театра соблазнил жену какого-то второстепенного актеришки. Тот обиделся и вызвал соблазнителя на дуэль. Вызов был принят! Дуэлянты написали письма для милиции, в которых указали, что поединок планируется честный и того, кто после него останется в живых, не следует винить в смерти соперника. После этого в каком-то подвале в присутствии секундантов они стрелялись на охотничьих ружьях - на двадцати шагах. Обиженный стрелял вторым (!) и убил-таки обидчика! После чего отправился в милицию. Его, разумеется, арестовали.
Суд оказался в сложнейшей ситуации. Вроде бы умышленное убийство как-то не вяжется, а как иначе квалифицировать дело, непонятно. Убийца ведь даже стрелял не первым. Но сажать-то надо, труп-то есть! Кончилось дело тем, что ему дали три года «за неосторожное обращение с оружием»...
Точнее, на этом дело не кончилось. Через три года актер освободился и вернулся в родной театр. Через два месяца его попросили уволиться. Потому что, когда он выходил сказать свое «кушать подано», местные истерички начинали бешено аплодировать, кричать и бросать на сцену цветы. Как же, настоящий мужчина! Отстоял поруганную честь! А поскольку он и после тюрьмы остался третьеразрядным актеришкой, такие овации ему по штату не полагались. На то заслуженные артисты были.
****
Под старость лет мхатовские корифеи при старательном участии «власть предержащих» превратились в небожителей, почему и вытворяли, что хотели. Была у них очень популярна такая игра: если кто-то из участвующих говорит другому слово «гопкинс!» тот должен непременно подпрыгнуть, независимо от того, в какой ситуации находится. Не выполнивших постигал большой денежный штраф. Нечего и говорить, что чаще всего «гопкинсом» пользовались на спектаклях, в самых драматических местах…
Кончилось это тем, что министр культуры СССР Фурцева вызвала к себе великих «стариков» . Потрясая пачкой писем от зрителей и молодой части труппы, она произнесла целую речь о заветах Станиславского и Немировича, о роли МХАТа в советском искусстве, об этике советского артиста. Обвешанные всеми мыслимыми званиями, премиями и орденами, стоя слушали ее Грибов и Массальский, Яншин и Белокуров… А потом Ливанов негромко сказал: «Гопкинс!» – и все подпрыгнули.
****
Когда теща Владимира Басова переехала в Москву, тот срочно занялся ее пропиской. В те годы это было очень непросто, но артиста Басова все знали и охотно шли ему навстречу. Впрочем, рассказывают, что поразил он чиновников не своей известностью, а совершенно другим. Добившись приема у одного из начальников, он сказал:
– Мне срочно нужно прописать человека в Москве.
– Какого человека? – спросил чиновник.
– Тещу!
– Вот это да-а, – удивился чиновник. – Сколько лет здесь работаю, а впервые встречаю человека, который просит прописать в своей квартире тещу. Не смею отказать! – И он тут же подписал все нужные бумаги.
****
Идет спектакль «Смерть Иоанна Грозного», где Попов гениально играет главную роль. В этом спектакле Зубов поначалу не был занят, но часто его смотрел. Далее его рассказ:
Сижу с ребятами в гримерной, жду начала, чтобы спуститься в зал, вдруг подбегает ко мне помощник режиссера, сильно встревоженный.
— Борис Павлович! Не пришел молодой артист, который играет гонца. Выручайте!
— Но я же ни текста, ни мизансцен не знаю... Да и пьеса-то в стихах...
— Да текста-то там всего две реплики, но очень важные. У вас память хорошая. Сколько раз нас выручали! Больше некому…
Ну, что ж, надо так надо. На меня надели костюм гонца (хорошо, что подошел по размеру), принесли пьесу. Пока облачался в кольчугу, прилаживал латы, гримировался, помреж читал текст сцены, суть которой в том, что гонцы, присланные князем Шуйским, докладывают царю о победе русского войска после осады Пскова. Первый гонец рассказывает о самой битве, после чего Грозный обращается ко второму гонцу и спрашивает:
— А сколько литовцев полегло?
Гонец:
Примерным счетом, убитых будет тысяч до пяти,
А раненых и вдвое.
Царь: А сколько ихних с начала обложения убито?
Гонец: В пять приступов убито тысяч с двадцать.
Да наших тысяч до семи.
Пошла наша сцена. Судорожно повторяя текст, выбегаем и падаем на колени перед Великим Государем. С первым гонцом все прошло хорошо. Теперь царь спрашивает меня:
— А сколько литовцев полегло?
Я громко отвечаю: Примерным счетом убитых будет тысяч двести, а раненых и вдвое.
Мгновенно понимаю, что перепутал реплики, а главное вместо 20 тысяч шарахнул 200 тысяч. Мучительно думаю, как же быть со второй репликой?
А Великий Государь с озорным удивлением продолжает допрос:
— А сколько ихних с начала обложения убито?
Я решаю немедленно убавить потери.
— В пять приступов убито тысяч пять, и наших ... тоже много.
Стоя на коленях и уткнувшись в пол, бормочу: «Господи! Что ж это я наговорил?»
Царь подходит ко мне и, похлопывая по спине, тихо говорит: «Ну, братец, ты хватил! Это ж пострашнее Сталинградской битвы!» Все, кто был на сцене, хохотали, уткнувшись в высокие воротники. Смеются до сих пор, вспоминая про Сталинградскую битву при Иване Грозном.
****
Актер играл умирающего Моора в трагедии Шиллера «Разбойники» и говорил очень тихим, угасающим голосом. С галерки закричали: «Громче!» Ничуть не смутившись, артист пояснил в полный голос: «Моор умирает, громче говорить не может».
****
Актер Малого театра Михаил Михайлович Новохижин некоторое время был ректором Театрального училища имени Щепкина. Однажды звонит ему Раневская: "Мишенька, милый мой, огромную просьбу к вам имею: к вам поступает мальчик, фамилия Малахов, обратите внимание, умоляю – очень талантливый, очень, очень! Личная просьба моя: не проглядите, дорогой мой, безумно талантливый мальчик!.." Рекомендация Раневской дорого стоила – Новохижин обещал "лично проследить".
После прослушивания "гениального мальчика" Новохижин позвонил Раневской. "Фаина Георгиевна, дорогая, видите ли… Не знаю даже, как и сказать…" И тут же услышал крик Раневской: "Что? Говно мальчишка? Гоните его в шею, Мишенька, гоните немедленно! Боже мой, что я могу поделать: меня все просят, никому не могу отказать!"
****
Кто-то из актеров звонит Раневской справиться о здоровье. "Дорогой мой, – жалуется она, – такой кошмар! Голова болит, зубы ни к черту, сердце жмет, кашляю ужасно, печень, почки, желудок – все ноет! Суставы ломит, еле хожу… Слава Богу, что я не мужчина, а то была бы еще предстательная железа!"
****
Как-то у Раневской спросили напрямик, почему у Марецкой и премии, и "Гертруда", а у ней нету? "Голубчики мои, – вздохнула Раневская, – чтобы мне получить все, что есть у Марецкой, мне нужно сыграть как минимум Чапаева!"
****
В почтенном возрасте репетировали спектакль Раневская и Сошальская. В один из дней Сошальская была в плохом настроении: все ей казалось ужасным. Раневская пошла в буфет, чтобы купить шоколадку или что-нибудь сладкое, дабы поднять подруге настроение.
Там ее внимание привлекла вещь, которую она раньше никогда не видела, - длиннющие парниковые огурцы, впервые появившиеся в Москве среди зимы. Раневская купила огурец, положила в карман передника (она играла прислугу) и пошла на сцену. В тот момент, когда она должна была подать барыне (Сошальской) какой-то предмет, она вытащила из кармана огурец и сказала:
- Я дарю тебе этот огурчик. Хочешь - ешь его, хочешь - живи с ним.
После этого никто репетировать уже не мог.
****
В советские годы концертным делом занимались многие организации: и Росконцерт, и Москонцерт, и Дом Советской Армии, и Общество слепых. В то время были в моде большие оркестры.
Однажды в гастрольном отделе Московской эстрады случился переполох: заболел Эдди Рознер, и его оркестр не мог выехать на гастроли. Что делать? Кто-то посоветовал: «Так у нас сейчас как раз бездействует оркестр под управлением Александра Горбатых, давайте его и пошлем!»
Так и порешили. Послали в филармонию телеграмму: «В связи с болезнью Рознера высылаем оркестр Горбатых».
Из филармонии пришла телеграмма с категорическим протестом: «Возражаем. В прошлый раз вы нам выслали оркестр слепых, а теперь, значит, горбатых? Зритель на такое издевательство не пойдет».
****
Театр им. Моссовета был на гастролях в Тбилиси. Однокурсница Гали Дашевской, грузинка, пригласила ее в дом, где собиралась грузинская интеллигенция. Ну, конечно, тосты, здравицы – из уважения к Гале, в основном, по-русски. А ближе к концу вечера заспорили: кто из присутствующих больше прочих сделал для родной Грузии. Какой-то меценат тут же учредил приз победителю: ящик лучшего коньяка! Страсти разгорелись нешуточные: кто-то гордился своей картиной, кто-то памятником, кто-то литературным переводом…
Дашевская слушала-слушала, потом набралась смелости и встала. "Простите меня, – сказала она, – но, как мне кажется, больше всех вас для Грузии сделала моя семья!" От такого нахальства красивой русской девочки все притихли. "Да! – продолжала Галя. – Во время переигровки на первенство СССР по футболу в матче "ЦСКА" – "Динамо" (Тбилиси) мой муж, полузащитник ЦСКА Коля Маношин, забил единственный гол… в свои ворота, и "Динамо" (Тбилиси) впервые стало чемпионом СССР!" Под оглушительные крики на обоих языках во славу Маношина призовой ящик был немедленно вручен Гале Дашевской.
****
Идет репетиция. Репетируют Пушкина. Артист на сцене, режиссер в зале. Вдруг режиссер вскакивает и размахивая руками бежит к сцене с криками обращаясь к артисту:
- Вы совсем не Знаете Пушкина! Разве можно так говорить! Надо говорить не я дрочистый изумруд, а ядра чистый изумруд.
****
Известный советский конферансье Алексей Григорьевич Алексеев был блестящим острословом и импровизатором. В его биографии был такой случай. На одном из концертов он вышел на сцену и сказал: «Здравствуйте, товарищи!» Какой-то хам в зале крикнул: «Гусь свинье не товарищ!» Послышались смешки, но Алексеев быстро нашелся. Он ответил, взмахнув руками: «Тогда я улетаю!»
****
Императорский Александрийский театр. Идет «На бойком месте» Островского. На сцене - В. Давыдов в роли хозяина постоялого двора и К. Варламов в роли ямщика. Оба абсолютно не знают текста, а суфлера нет.
Давыдов: «Ну, что, братец, коней распряг, овса им задал?»
Варламов: «Распряг коней, батюшка, овса им задал, все в порядке».
Пауза.
Давыдов: «Что-то я волнуюсь, как наши кони. Распряг ли ты их, братец? Задал ли овса?»
Варламов: «Не извольте беспокоиться. Распряг я коней, овса им задал, батюшка».
Длинная пауза.
Наконец, Давыдов с раздражением: «Ну, вот что я тебе скажу. Иди запрягай снова, а то мы отсюда никогда в жизни не уедем».
****
Профессор экономики и социологии театра Геннадий Дадамян воспитал и выучил большинство директоров театров России. Один из них из далекого города позвонил учителю и очень попросил проследить за дочерью, поступающей в ГИТИС учиться на театроведа. Дадамян настроил комиссию на благожелательный лад, но девица оказалась – совсем никуда… Чтобы дать ей хоть какой-нибудь шанс, кто-то из комиссии задает ей самый простой вопрос: "Вы знаете, что К.С. Станиславский поставил во МХАТе пьесу A.M. Горького "На дне"? Ответьте: кто в этом спектакле играл роль Сатина?" У Дадамяна не выдержали нервы. Обойдя абитуриентку сзади и делая вид, что прикуривает, он пробормотал ей прямо в ухо: "Сам! Сам и играл!" Лицо девицы осветила счастливая улыбка, и она радостно ответила: "Сам играл! Алексей Максимович Горький!!"
****
Вот вам типичная сценка из актерской курилки. Один актер – другому о пришедшем в театр новом режиссере:
"Старик, да какой он режиссер – полное говно!"
Второй: "Тихо, он у тебя за спиной стоит!.."
Первый, тут же и громко: "Старик, да я в самом высоком смысле этого слова!!"
****
Актерские дети, как и цирковые, есть особая часть детского населения. Болтаясь с рождения в театре, они насквозь пропитываются запахом кулис. Сын моих знакомых актеров пошел в первый класс. Первого сентября прозвенели звонки, дети разошлись по классам, только этот сидит в коридоре со своим портфельчиком. "Почему ты не идешь в класс, – спрашивает его завуч, – ты что, не слышал, что был второй звонок?" "Слышал, – сурово ответил ей театральный ребенок, – ну и что? Вот дадут третий, – тогда и пойду!"
****
Борис Ливанов, по свидетельству хранителя мхатовской истории Владлена Давыдова, постоянно подшучивал над другим великим мхатовцем – Владимиром Белокуровым. Тот был человек, к юмору не склонный, и однажды повесил на дверь своей гримуборной медную табличку с полным титулом: «Народный артист СССР, Лауреат Государственной премии, профессор Владимир Вячеславович Белокуров» . Ливанов же, улучив момент, прилепил под ней мощным клеем листок бумаги с надписью: «Ежедневный прием – от 500 до 700 граммов».
А то еще Белокуров съездил в Финляндию и привез себе оттуда шикарный свитер, синий с двумя полосами – одна по талии, другая по груди. Он ходил по театру, гордо показывая всем обнову, а за ним на цыпочках двигался Ливанов и шепотом сообщал коллегам значение полос. «Линии налива!– вещал он и показывал рукой.– До спектакля, после спектакля!»
****
Однажды Георгий Товстоногов решил пресечь в своем театре кошачью вакханалию и запретил кому бы то ни было - от уборщицы до примадонны - подкармливать обнаглевших четвероногих. А надо заметить, что среди кошек БДТ была всеобщая любимица - естественно, Машка. Весь театр прятал ее от глаз сурового мэтра, тихо подкармливая и балуя за кулисами. И вот однажды идет репетиция. Товстоногов в ударе, артисты хорошо играют.
И вдруг он замечает, что лица актеров напряглись и они явно не думают о спектакле. Артисты со сцены видели, как по центральному проходу совершенно раскованной походкой к ним направляется Машка. Товстоногов заметил ее тогда, когда она подошла к сцене и попыталась запрыгнуть на нее. Но, поскольку Машка была глубоко беременна, она свалилась, чем еще больше усилила напряжение в зале. Кошка пошла на вторую попытку. Прыгнула и на передних лапах повисла, не в силах подтянуть тело.
"Ну, помогите же ей кто-нибудь",- пробасил Товстоногов.
****
Был в Москве такой каскадер – Виктор Сергеев. Сильно заикался и был горазд на всякие выдумки. В те времена у богемы вошло в моду загуливать в подмосковном Архангельском, в ресторане, и возвращаться заполночь. Но ночную радость сильно портила ГАИ, ожидая пьяную кавалькаду у въезда в город – со всеми вытекающими последствиями. Поэтому общими мозгами был разработан метод борьбы: первым окружную дорогу пересекает лидер, демонстрируя влияние и нетвердое управление. Гаишники набрасываются на него, а в это время мимо со свистом проносится основная колонна.
Лидер-камикадзе отбивался от стражей порядка приличными деньгами, собранными в складчину. Однажды Витя Сергеев сказал: "Я п-п-первый по-поед-ду. И денег н-не надо!" Остановившись напротив пункта ГАИ, Витя спокойно запер машину, открыл бутылку пива и на глазах изумленных милиционеров выдул ее не отрываясь. Те прямо задохнулись: "Пить за рулем?!!" Витя спокойно объяснил: "Здесь стоянка разрешена? Ну вот. Приехал трезвый! А теперь выпиваю, потому что дальше никуда не поеду. Буду тут ночевать!"
****
На расширенном заседании коллегии Минкультуры СССР министр Демичев распекал деятелей культуры за отсутствие идеологической цельности. В подтверждение он привел какую-то ленинскую цитату, и тут из зала раздался голос Утесова: "Неверно цитируете, Петр Нилыч! У Ленина вот как!.." И – подлинную цитату, как из пушки!
Демичев тут же объявил перерыв. Референты понеслись проверять, и через полчаса Демичев торжественно возгласил: "Дорогой Леонид Осипыч, спасибо вам: вы меня поправили абсолютно верно! Обращаю внимание всех присутствующих: вот так настоящий советский артист должен знать произведения великого Ленина!" На что Утесов, скромно отмахнувшись, ответил: "Ай, что вы говорите! Просто на днях мне Мотя Грин принес номер к Седьмому ноября, так там эта хохма была!"
****
Старейший московский актер Мозалевский, в силу своей ужасной шепелявости весь театральный век простоявший в массовке без единого слова, тем не менее под конец жизни превратился в памятник самому себе: шутка ли – столько лет безупречной службы! В день празднования пятидесятилетия МХАТ на сцену вышли только два артиста, участвовавшие в самом первом спектакле "Царь Федор Иванович": премьерша Книппер-Чехова и вечный массовщик Мозалевский! В те времена вышла мемуарная книга генерала Игнатьева "50 лет в строю". Мхатовские шутники говорили, что Мозалевский тоже пишет книгу, которая будет называться "50 лет СТОЮ"…
Ну, книгу – не книгу, а кое-что стал "позволять себе"… Однажды Немирович-Данченко, имевший пунктиком непременное и доскональное знание каждым актером биографии своего персонажа, накинулся на него, переминавшегося с ноги на ногу в толпе гостей в доме Фамусова: "Почему вы пустой, Мозалевский? Почему не чувствую биографии? Кто ваши родители, где вы родились, с чем пришли сюда?.." "Ах, Владимир Ивановищь! – ответил шепелявый корифей. – Не дуриче мне голову, скажите луще, где я штою!"
Это была такая неслыханная дерзость, что оторопевший Немирович отстал немедленно…
****
Давно уже это было. Спектакль начинается с того, что летчик-испытатель Гуськов пилотирует новый самолет, разбивается, все конструкторское бюро еще не знает, что он погиб, приходит посыльный и сообщает «Гуськов погиб!». Это первые десять минут спектакля, остальные два часа идет разбор: кто виноват в смерти Гуськова, да что делать.
В этот раз все идет нормально, Гуськов взлетел, бюро сидит, следит за полетом по мониторам-радарам, самолет с мониторов исчезает, конструкторы отговаривают текст, типа: не случилось ли чего, не появился ли самолет. Ожидают, короче, посыльного с трагической новостью. Входит посыльный и говорит: «Гуськов жив!». Оба-на, ревизоровская пауза.
Начальник конструкторского бюро, пытаясь спасти ситуацию, спрашивает: «Это точно?» - «Абсолютно, он жив!» - «Но этого не может быть, самолет исчез с радаров, наверное, Гуськов погиб» - «Нет, Гуськов жив и будет жить!» Начальник бюро говорит: «Ну...тогда...занавес»
Спектакль тут же отменился, актера-посыльного прямо из театра свезли в дурку, ибо оказалось, что у него реально на сцене «поехала крыша».
Когда его по театру несли в машину скорой помощи, он кричал: «Во всем виноваты евреи!», на что худ.рук. Театра сказал: «Значит не окончательно болен, поправится».
****
Рассказ одного из известных актеров. По молодости ему давали крошечные роли и, соответственно, такую же зарплату. Чтобы как-то прожить, он приспособился играть сразу в двух московских театрах. Выходил в одном театре, говорил: «Кушать подано», затем мчался в другой театр, чтобы сказать: «Ваша шляпа, сэр». Спектакли шли примерно в одно и то же время, так что во второй театр он прибегал за считанные минуты до выхода.
Коллеги, естественно, нервничали и ругались. Однажды он получил роль в опере «Евгений Онегин»: в сцене народного гулянья в деревне он должен был вприсядку пройти мимо девушек в хороводе.
Одежда соответствующая: длинная красная рубашка, кушак, сапоги. И вот – очередной спектакль. Сказав свою реплику в первом театре, он побежал во второй. «Скорее!!! Скорее!!! Твой выход!» Коллеги, помогая на ходу переодеться, просто тащили его по коридору. Вот, наконец, добрались до кулис. «Давай!» Он выскочил и вприсядку пошел по сцене, выделывая разные коленца из русской пляски. Публика в зале ахнула и замерла. Спустя несколько минут он понял: что-то не то. Вместо девушек в сарафанах и кокошниках по сцене бродили какие-то сеньоры и тореадоры. Оказалось, что в этот день оперу «Евгений Онегин» заменили на оперу «Кармен». Так «друзья» проучили его за опоздания.
****
Режиссеры Алов и Наумов снимали фильм, в котором была занята большая группа цыган. Один из постановщиков все время обращался к ним (видимо, ему казалось, так будет вежливее): "Товарищи цыгане, войдите в кадр!.. Товарищи цыгане, выйдите из кадра!.. Товарищи цыгане, все налево!.. Товарищи цыгане, все направо!.." В конце концов один из цыган спросил его: "Товарищ еврей, а перерыв на обед когда?"
****
Один из администраторов одного из самых известных театров Питера издал свой сборник стихов. Стишки так себе, но гордости у него было полные штаны. Он постоянно сидел с ручкой в руке в надежде, что кто-то придет к нему за автографом. Во время дежурства перед одним из спектаклей, когда к нему стояла большая очередь за контрамарками, вошла одна из актрис с его книгой и попросила что-нибудь ей написать. По запарке, думая, что она просит место на спектакль, он машинально написал на своей же книге: "Бенуар, ложа N 4, стул". Актриса прочитала этот автограф и выразилась очень кратко: - Боря, ты что, охерел?? Весь театр долго хохотал над этим случаем.
****
Педагог по Щуке Эуфер однажды пригласил полюбоваться придуманным им розыгрышем. "Видите вон того режиссера и вон того, – показал он – вы их знаете обоих. А они друг друга не знают! Сейчас смотрите – я их буду знакомить". Эуфер подвел друг к другу Изю Борисова и Мишу Борисова. Сказал: "Знакомьтесь, господа режиссеры!" Те протянули руки и почти одновременно произнесли: "Борисов!" Ну, посмеялись. Но тут Эуфер сурово повелел: "А теперь еще раз пожмите друг другу руки и назовите свои настоящие фамилии!" Миша, помявшись немного, сообщил: "Фишман". Тут Изя посмотрел на нас с Эуфером, как на последних подлецов, и угрюмо буркнул: "ФИШМАН!"
Всеобщей радости, как говорится, не было конца.
****
В начале 80-х я был на режиссерской стажировке в Московском театре им. Маяковского. Худрук театра, известнейший советский режиссер Андрей Гончаров, помимо всего прочего знаменит своим неповторимым криком. Причем, не только его силой и пронзительностью, но и замечательными текстами:
"…Это не театр, а пожар в бардаке во время наводнения!"
"…Ваш спектакль скучный, как музей в понедельник!"
"… Я болтаюсь один, как волос в супе!
Всю жизнь рядом с Гончаровым была его жена Вера Николаевна – актриса и красавица. Они познакомились в детском саду и прожили вместе до ее смерти. Однако на репетициях Гончаров, фанатически любящий театр, никак не выделял ее среди прочих, орал, как на всех. Заводясь на репетициях, он часто, показывая на актера, не мог вспомнить его фамилию. Так однажды он закричал из зала на собственную жену: "Что вы там играете? Вы, я вас спрашиваю!"
На сцене стояло человек десять, не понимающих, кем он не доволен. "Господи, Боже мой, – Гончаров схватил за руку стоявшую рядом завлита Тамару Браславскую, – ну, как же ее!" "Кого?" – не веря глазам, спросила Тамара. "Вон ту, справа!" "Вера Николаевна, – пролепетала Браславская. "Да, да, вот именно: что вы там играете, Вера Николаевна!"
продолжение http://proza.ru/2021/09/18/621