На отдельную комнату претендовать было невозможно: слишком много было в доме барона людей, искавших его защиты, и самих защитников. Огромный замок давал приют всем, и люди не роптали, помещаясь по десять человек в одной комнате. Предусмотрительностью Пампы для Руматы была выделена отдельная комната, но он предложил Атосу разделить ее с ним. Француз интриговал его, а после того, как он не покинул Ниру в суматохе боя, и вовсе стал вызывать симпатию.
Атос колебался: он бы предпочел быть с друзьями, но оказалось, что в комнате, куда поселили остальных друзей, кроме них было еще двое местных. Атос принял предложение тем более, что комнаты оказались рядом, и из одной в другую вела окованная металлом дверь, способная выдержать осаду.
Кровать в их с Руматой комнате была одна, но ни того, ни другого это не смутило: как в Арканаре, так и во Франции мушкетеров, путешественникам частенько приходилось делить не только комнаты, но и постель.
- Есть хотите? – Антон поднял свой дорожный баул, который кто-то занес в комнату и оставил у кровати.
- Не откажусь! – француз снял перевязь, скинул камзол на спинку кресла. – Есть хочется, а еще больше – пить. Моя фляжка с вином осталась неизвестно где. И неплохо было бы умыться, но с этим, как я подозреваю, могут быть проблемы.
- А мы пошлем к барону кого-нибудь, попросим… - Антон не договорил, потому что дверь без стука отворилась и в проеме нарисовалась колоритная фигура с подносом, уставленным блюдами и кувшином с пивом. – Барон верный друг и не даст нам умереть с голоду, - закончил он с восторгом.
- Барон никогда не забывает о своих друзьях! – раздался в коридоре звучный голос, и сам дон Пампа собственной персоной явился в комнату.
Теперь у Атоса появилась возможность рассмотреть этого вояку. Огромного роста, широкий в плечах, с могучими мускулами античного гиганта, этот человек чем-то сразу привлекал к себе. Добрый, щедрый, открытый для всех, он поразительно напоминал Портоса, и Атос тут же пожалел, что его друг не рядом с ним. Но это упущение было совсем не трудно исправить: Румата увидел в глазах француза смесь восхищения и сожаления и тут же предложил позвать остальных.
Атос пошел к дверям чуть более поспешно, чем хотел бы показать, но его появление в комнате у друзей и приглашение к общему столу вызвало у всей компании вопль восторга: мушкетеры страшно проголодались и возможность нормально пообедать обрадовала всех. Остальные жильцы комнаты, в которую подселили друзей, отсутствовали, так что обед обещал пройти в самой тесной и дружеской обстановке.
А, между тем, необычность происходящего не могла не заставить некоторых из участников застолья крепко задуматься. За столом пировали шесть человек, сама встреча которых была за пределами возможного. Вот сидели они: четверо французов, вызванных к жизни фантазией французского романиста и двое других, кого породило не менее богатое воображение братьев-писателей фантастических романов. За столом встретились те, кто априори не могли встретиться: земляне из семнадцатого и двадцать второго века и барон с планеты, где смутное Средневековье жало свою жатву среди глухого, забитого и несчастного народа. И у этих сотрапезников, похоже, становилось общим дело спасения этого народа от банды непонятного, и оттого еще более страшного от этого Ордена Черных монахов. Соприкоснулись два мира, придуманные реальными людьми и, заживших самостоятельной жизнью героям, нашлось общее, понятное и нужное дело. Они еще подумают, как могло такое случиться, но это – потом, когда будет время на передышку. А пока – надо успеть поесть и отдохнуть, потому что никто не знает, что будет утром.
- Какая разница, где умереть, - тихо прошептал Атос Арамису, - под Ла Рошелью или под Арканаром?
- Кто здесь говорит о смерти? – возмутился Пампа, чокаясь с Портосом. – Я намерен дожить до того момента, когда женю баронета, и обязательно дождусь внучат!
- В таком случае, пьем за счастливую старость! – Портос расхохотался. – А я вот собираюсь жениться, как только закончится осада Ла Рошели, и надеюсь, что моя нареченная меня дождется.
- Молода и красива? – Пампа залпом выпил содержимое своей кружки, не обратив внимание на неведомую Ла Рошель, и дружески ткнул этим сосудом, больше похожим на бочку, в плечо нового знакомого. Они с Портосом сразу почувствовали обоюдную симпатию.
- Скорее богата и свободна, - Портос подмигнул барону.
- О, в таком случае – поздравляю вдвойне, - Пампа вскочил на ноги и чуть качнулся, но удержался на ногах. – Но я пью за красивых и верных жен. Таких, как моя баронесса! Но таких как она – больше нет. Она одна – и она моя! – и он оглядел новых знакомых, но ему улыбались открыто и дружелюбно, и никто оспаривать его мнение не собирался. Разве что в глазах у четверых мужчин промелькнула тоска: у каждого из присутствующих была своя боль и своя история любви.
- Красивая – и верная, это исключение из правил, - пробормотал вечный скептик Атос, но барон в этот раз его не услышал. Он громогласно продолжил перечислять добродетели своей супруги и, раз разговор решительно перешел на женщин, Арамис рассказал пару анекдотов из истории фрейлин Екатерины и Марии Медичи. Атос нахмурился: фрейлин Марии Медичи он знал всех, а некоторых даже очень близко. Арамис же, не подозревая, как опасно близко подошел он к той черте, за которой его истории могут стать слишком личными для его друга, ободренный вниманием присутствующих, открыл рот для очередной истории, когда Атос внезапно так резко встал, что его табурет отлетел в сторону. Мгновение он стоял, внутренне натянутый, как тетива лука, но, заметив удивление и внезапное молчание за столом, глубоко вздохнул.
- Я, пожалуй, оставлю вас, господа, - с трудом выговорил он. – Я, действительно, очень устал. Разрешите откланяться. – он отвесил всем поклон и вышел со странной поспешностью.
- Арамис, мне кажется, вы чем-то задели нашего друга, - без своего, обычно насмешливого тона, заметил дАртаньян. – Вы не обратили внимания, как резко он замкнулся в себе, когда вы начали рассказывать анекдоты.
- Наш Атос очень знатный господин, - объяснил Портос. – У него в роду вся знать. Наверное, он не хотел, чтобы дело дошло до анекдотов про его тетушек.
Арамис побледнел от мысли, что он повел себя нетактично, и что на это ему указали его друзья. Самолюбивый молодой человек не переносил выговоров ни от кого, кроме Атоса, и надо же было так неудачно пошутить именно в сторону королевского дома! Арамис закусил губу и решительно встал.
- Пожалуй, и я последую примеру нашего графа, - холодно заявил он. – Я устал и выпил больше положенного. До утра, господа! – он откланялся в свою очередь, делая вид, что не заметил улыбку д’Артаньяна.
- Пошел просить прощения, - покачал головой Портос, и налил себе еще вина.
Румата встал в свою очередь: он собирался поговорить с Атосом, и собирался это сделать, пока тот не уснул. Портос, Пампа и д’Артаньян остались допивать вино и доедать остатки ужина.