Прочитал у апостола Павла в его 1 послании к Коринфянам, глава 6, стих 18-19: "Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?"
То есть, получается, что все грехи, которые мы совершаем, не направлены против нашего физического тела, но во внешнюю среду, против иных людей и убивают нашу душу. Эти грехи находятся в нас самих. И лишь единственный грех не сидит внутри нас, как репка на грядке, а приходит извне, подается бесом блуда, терзает тело и совершается, исключительно, против тела. А если учесть, что человеческое тело есть Храм Господень, значит, нами оскверняется Храм. Все равно, как если бы мы пришли, развели костер посреди церкви, выбили стекла, нанесли мусора и грязи. Хуже может быть только грех самоубийства, полностью разрушающий Храм тела и окончательно погубляющий душу так, как погибший этим грехом, покаяться в нем уже не может.
Хотя, конечно, глобально, все грехи идут во вред нашей душе.
У протоиерея Андрея Ткачева есть интересное высказывание. Привожу не дословно, своими словами.
Помимо всех известных отличий верующего человека от язычника, есть между ними много схожего. Язычник может, как и христианин, долго и усердно молиться своим идолам, может поститься, быть благочестивым, совершать добрые дела, жертвовать жизнью ради людей. Но! При всем при этом блудить. У язычников не было понятия о блуде, как о чем-то неприемлемом и недопустимом.
Оказывается, в древности, когда христианство только зарождалось посреди моря языческих культов, особенно во времена гонений, первые христиане опознавали друг друга по целомудренности и воздержания от блудного греха.
А теперь предлагаю подумать, насколько хорошими мы являемся православными христианами и как далеко ушли от язычников, когда нас отделяет от них всего-навсего это зыбкое и, одновременно, очень существенное "НО". Особенно, если брать (а без Господа - никуда) во внимание мнение Христа, который, даже блудную мысль, возникшую в голове человека, допускал объявить грехом.