- Кажется оторвались от погони, - устало произнес Эрлон, шевеля толстой веткой тлеющие угли, над которыми медленно поджаривалась упитанная куропатка.
Лишившись лат, шлема и одетый в изорванный гамбезон и льняные штаны, молодой рыцарь сейчас больше походил на бродягу, каких предостаточно шатается близ славного города Вальмона.
- Хотелось бы верить, - недовольно буркнула Найлинда, подсаживаясь ближе к углям и прижимаясь боком к рыцарю. В отличие от молодого человека на ней не так сильно сказалось долгое бегство от королевской гвардии и мстительных церковников. Симпатичная рыжеволосая ведьма выглядела весьма опрятно и даже изящно в своем простеньким льняном темном платье и удобных дорожных сандалиях. Сейчас девушка поудобнее устроилась и начала осторожно обрезать крохотными ножницами копну длинных волос, так мешавших ей в последние дни, когда они с Эрлоном продирались через Беронский лес.
Ещё совсем недавно протестовавший против этой процедуры молодой человек лишь вздохнул, с сожалением глядя как дорогая его сердцу ведьма вполовину укорачивает огненно-рыжие роскошные пряди. Но ничего не сказал.
С того момента как они прикончили напавших на них из засады гвардейцев, Эрлон и Найлинда стали вне закона. Точнее, Найлинда, последняя ведьма Хелингтона, закону никогда и не подчинялась. Для девушки мало что изменилось. Она всё также продолжала выживать. Зато пленивший ее Инквизитор Эрлон, волею судьбы, после нападения коварных церковников потерял все, включая служение короне. Этот вынужденный союз был странным, но по другому им было не выжить.
Восьмой день беглецы уходили от сотни преследователей на запад, в сторону границы с Равеллумом. И вот на самом Пограничье королевские ищейки от них отстали, не желая углубляться в самую дикую часть Беронского леса, сразу за которой начинались первые развалины некогда процветающей империи. Пятьсот лет назад Равеллум доминировал на всем континенте. Его бесчисленных могучих легионов опасались даже те соседи, на земли которых интересы имперцев не распространялись.
Каких-то пятнадцати лет хватило, чтобы раздираемая распрями между тремя наследниками великая страна превратилась в арену бесконечных сражений, а ее территории сократились до размеров среднего графства не без помощи алчных соседей. Предания, прочитанные Эрлоном в свитках родного замка Армана сообщали, что ни одна сторона не могла взять верх в гражданской войне и тогда придворный чародей Боэн, дополнительно учитывая и внешние опасности, прибегнул к помощи высших и отнюдь недобрых сил. Престарелый маг открыл окно в сумрачные миры и попытался с помощью хлынувших оттуда чудовищ привести своего наследника к победе.
Поначалу все шло по его плану, армии демонов и бесов истребили солдат соперников, сокрушили их крепости и охранные башни. Но когда пришла пора вернуть запрещённое оружие в ножны, то бишь обратно во мрак, Боэн умудрился рухнуть с дворцовой лестницы в своей резиденции, свернуть себе шею и при этом разбить магический кристалл, с помощью которого он контролировал призванные им силы.
Незадачливый наследник императора погиб от лап дымной твари одним из первых, а затем в Равеллуме началось настоящее истребление всего живого бесчинствующими монстрами. Сопротивляться им было уже некому. Немногим удалось бежать из обезлюдевшей империи, превратившейся в мертвое царство, на территорию которого в ту пору не смел ступить ни один разумный человек.
Большинство чудовищ, подчиняясь одним им известным правилам, так и не покинули границ Равеллума и, истребив оставшееся население, постепенно вернулись в свои обиталища. Впрочем, за пять веков некоторые существа проникали в близлежащие королевства, сея смерть и ужас. И именно для борьбы с ними в соседних странах были созданы ордена Инквизиторов и церковников.
Со временем таких происшествий становилось все меньше, и церковь решила избавиться от своего боевого крыла - Инквизиторов, которые в отсутствие их настоящего дела, привлекались власть имущими в обычные войны. До всей этой кутерьмы с ведьмой Эрлон как раз и служил в единственном на всю Валлию Ордене Инквизиторов. А мрачные территории Равеллума, лишенные людей, усыпанные белеющими скелетами людей и нелюдей так и остались запретным местом.
Впрочем, искателей приключений хватало, и некоторые выжившие из них приносили в цивилизованный мир невероятные истории об одноименном городе-столице погибшей страны и ее набитых сокровищами подземных лабиринтах. Правда, рассказывали они о богатствах в придорожных тавернах, выпрашивая монету за повествование, потому особого доверия таким историям не было.
Такова была история тех земель, куда направлялись бывший рыцарь-инквизитор и изгнанная ведьма. Особого выбора у беглецов не было, поскольку длинные руки церкви могли достать их в любом из близлежащих государств. Однако, если им удастся миновать проклятые земли и попасть в далёкое княжество Бамерсдор, не допускающее посягательств церкви на свои территории, то они будут спасены и возможно проживут долгие годы. Нельзя ведь всю жизнь бежать и сражаться...
Об этом и многом другом думал Эрлон, глядя на засыпающую Найлинду, с чьей судьбой так неожиданно переплелась его собственная. Завтра утром им предстояло пересечь границу цивилизованных земель и минимум неделю путешествовать по проклятым местам. Поудобнее устроившись возле потрескивающего углями костра, он уснул, не убирая ладони с рукояти короткого меча. В Беронском лесу к ним могли пожаловать любые гости…
Короткая летняя ночь в окружении ветвистых исполинов прошла без особых приключений, хотя чутко спящий Эрлон несколько раз просыпался от хруста веток, раздающегося неподалеку от их с ведьмой ночлега. Он скорее ощутил, чем увидел несколько худых белёсых фигур, метнувшихся прочь, как только рыцарь приподнимал заспанную голову, чтобы оглядеться.
«Тонконогие» - безошибочно определил молодой человек вид лесных человекоподобных тварей, внешне безобразных и даже пугающих, но почти безобидных, за исключением того, что ранее тонконогие были замечены в воровстве продуктов у спящих путников. Эрлон вспомнил предание о том, что тонконогими становятся трусы, сбежавшие с поля боя в беронские дубравы, и брезгливо поморщился. Печальная и постыдная участь спасенной бесчестьем жалкой жизни.
Он растолкал спутницу и пока та лениво потягивалась, поделил оставшуюся провизию на двоих. Завтрак вышел совсем скромным, две краюшки черного хлеба, три вареных яйца и питательная зелень, собранная по пути ведьмой. На десерт у них оставалось полбутыли разбавленного вина и засохшая как камень сладкая коврижка. Негусто. Для перехода через Равеллум им следует обязательно добыть еды, в чем Эрлон немало надеялся на Найлинду, поскольку охотиться на шуструю лесную и степную дичь с одним мечом и ножом он не умел.
- Будет тебе еда, - мило улыбнулась девушка, бесцеремонно прочитав мысли рыцаря. Хелингтонские ведьмы умели не только использовать Голос для подчинения врагов, но и читать мысли людей, правда только на очень близком расстоянии и у тех с кем есть эмоциональная связь. Связь у Найлинды с Эрлоном определенно была, и дело было не только в отчаянной схватке беглецов с церковниками и нескольких проведенных вместе ночах. Молодой человек себе уже жизни не представлял без своей обожаемой очаровательной ведьмы. Последней ведьмы из Хелингтона. Та тоже очень тепло относилась к бывшему Инквизитору, но в ней все чаще Эрлон замечал игривость, перемешанную с легким лукавством. Ведьминский характер – ничего не попишешь…
Собрав нехитрые пожитки и забросав влажной почвой последние угольки парочка побрела сквозь дубраву на далекие просветы на опушке леса. По пути им попались несколько тонконогих, так и не сумевших поживиться у них ночью чем-нибудь. К присутствию тонконогих уже можно было привыкнуть. Они держались на почтительном расстоянии, словно чего-то ожидая, а потом, зашипев, бросились удирать. Эрлон со спутницей в нерешительности остановились, рыща взглядом вокруг. Здесь Беронский лес уже начал редеть, шарообразных кустов между гигантскими деревьями почти не было и близлежащее пространство просматривалось минимум на полсотни шагов, там, где не перекрывалось мощными дубовыми стволами. Именно на таком расстоянии молодой человек и заметил грузный, почти черный силуэт, напоминающий огромного жука-оленя, размером с придорожную таверну.
Как называлось данное лесное явление Эрлон не знал, трактаты и свитки и близко не упоминали подобного чудовища. На всякий случай рыцарь спрятал за свою спину Найлинду и обнажил меч, изготовившись к схватке.
Однако жук-переросток, не обратив никакого внимания на двух людей, рванул, быстро перебирая тремя парами конечностей, и нагнал одного из улепетывающих тонконогих. Мощные жвалы сжали жертву, хруст и шипение, перетекшее в предсмертный свист, заполонили лес.
Эрлон, как завороженный, поначалу не мог оторвать взгляда от происходящего, а потом они побежали с ведьмой к выходу из дубравы. Мало ли чего придёт на ум чудовищу, пожирающему несчастного тонконогого. Вдруг оно решит разнообразить ассортимент своих блюд и попытается полакомиться человечинкой. Оставив жука пиршествовать, люди без приключений пересекли оставшиеся ряды деревьев и покинули тень Беронского леса, спасшего их от погони и одновременно чрезвычайно опасного.
Теперь перед ними раскинулась холмистая равнина, усеянная многочисленными развалинами домов и сторожевых башен. Бесформенные каменные груды, бывшие некогда роскошными жилищами, казармами и трактирами поросли настырным зеленым плющем, хилая низенькая трава тоже пыталась отхватить часть своей площади, наползая на развалины, но не поднималась выше щиколотки. Ни одного высокого кустика, ни одного даже хилого деревца не было видно, сколько хватало взора…
В последний раз опасливо окинув взглядом лесной массив, Эрлон и Найлинда двинулись вперед, в сторону виднеющегося на горизонте прямоугольного остова дворца, когда-то давно бывшего пограничной резиденцией магов. Там молодая ведьма рассчитывала восполнить запас магической энергии, найти несколько тёмных кристаллов и провести ряд таинственных манипуляции, до которых, как она выразилась, «не рыцарского ума дело». Эрлон лишь хмыкнул, даже не собираясь вникать в тонкости предстоящего процесса. Ему важен был конечный результат, еда и питье были на исходе, а также чтобы ведьма восстановила Голос, которым она могла подавлять противников в бою, если те им встретятся на этой давно обезлюдевшей холмистой равнине. На последнее требовалось только время.
Они продвигались между руин, осторожно ступая по приземистой траве, озираясь по сторонам, с опаской поглядывая на зияющие черной пустотой провалы входов и арок развалин Равеллума. С тех пор как они вошли на проклятую территорию, вокруг воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая попискиванием юрких зеленых ящериц, удирающих со всех лап в свои подземные убежища. С бирюзового безоблачного неба мягко пригревало солнце, а между руин иногда срывался легкий, освежающий ветерок.
- Неплохое местечко, - оценил окружающую обстановку Эрлон. – Если это место и было проклято и опасно для людей, то, думаю, эти времена прошли. А ты как думаешь?
- Я бы не стала делать столь поспешных выводов, - настороженно ответила Найлинда, в её голосе сквозила плохо скрываемая тревога. – Я чувствую… угнетение, кипящую ярость силы, природу которой я не могу осознать.
- А мне кажется, ты преувеличиваешь и твое чутье тебя подводит, - самоуверенно заявил молодой человек. – Я давно не бывал в столь мирных местах, а учитывая, что от нас, наконец, отвязались гвардейцы и церковники, мне здесь нравится всё больше.
Вместо ответа, ведьма на секунду остановилась и ковырнула носком сандалии плотный кустик травы. Оттуда выкатился выбеленный временем человеческий череп и, остановившись, уставился на спутников пустыми глазницами. На кости теменной части черепа явственно проглядывались следы укуса сильных челюстей. Эрлон поморщился, но остался при своем мнении – что времена падения Равеллума миновали, а ныне это безопасная земля, пусть и усеянная человеческими (и не только) останками.
Еще два часа упорной ходьбы среди покинутого безмолвия казалось ни на йоту не приблизили их к главной цели – руинам дворца на горизонте. Резиденция магов словно мираж оставалась на том же расстоянии. Эрлон помалкивал, чуть приостав от ставшей неразговорчивой ведьмы и раздумывал о том стоит ли спросить Найлинду об их будущем или пока повременить с этим. Его спутница вела себя порой странно, иногда вволю отдаваясь своим чувствам по отношению к Инквизитору, а в другой раз, становясь холодной и безучастной ко всему.
- А была не была. Найлинда! – позвал девушку рыцарь, решив расставить все точки над «и».
Ведьма обернулась на его оклик и … в тот же миг почва под ногами разверзлась, осыпаясь чёрной воронкой и Найлинда с воплем провалилась под землю, не успев ничего предпринять. Рыцарь бросился ей на помощь, но не успел схватить её и лишь бестолково топтался на краю осыпающейся и все увеличивающейся бездонной ямы-пропасти, в которую он лишь чудом сам не свалился. Из дыры потянуло холодом и сыростью, послышался звук схожий с топотом толпы, а затем чья-то тяжелая поступь. Крик ведьмы долетел до Эрлона откуда-то глубоко снизу, а потом …ему вторил жуткий рёв, заглушивший все остальные звуки. Почти сразу рёв перешел в не менее пробирающий хриплый смех. Волосы на голове рыцаря стали дыбом. Он вначале отпрянул от провала, а потом со злой решительностью отбросив дорожную сумку, прыгнул в яму вслед за своей возлюбленной с мечом в руке.
Прыжок запросто мог стоить ему жизни. Эрлон не знал ни глубины ямы, ни то, на что он упадет при падении. Лишь животный инстинкт подсказывал ему, что раз он слышит топот чьих-то лап, то дно подземного пространства находится не так уж глубоко, максимум два-три его роста. А прыжки с подобной высоты для прекрасно тренированного Инквизитора были пустяковым делом.
Мягко приземлившись и перекатившись через бок, при этом умудрившись не напороться на собственный меч, молодой человек вскочил на ноги, подслеповато озираясь в полутьме, обступившей его после яркого дневного света.
Эрлон мгновенно оценил подземную полость, в которой очутился. Это был довольно неплохо сохранившийся арочный тоннель с кое-где обвалившейся кладкой, но на вид довольно крепкий. В потолке тоннеля зияла слепящая дыра, в которую ухнула ведьма и куда последовал рыцарь. К его удивлению, темнота на удалении по обоим концам тоннеля от него, не сгущалась, а наоборот рассеивалась от света крупных ромбовидных зелёных кристаллов, вмурованных в стену через каждые пять шагов.
Что ж, тем лучше, поскольку у Эрлона не было с собой никакого факела или чего-то подобного. Он прислушался. Криков ведьмы и топота больше не доносилось, зато запыленный пол тоннеля был щедро истоптан странными трехпалыми отпечатками, явно не человеческими. Рыцарь наступил ногой в один из оставленных следов. Трёхпалый отпечаток на треть был больше подошвы его обуви. Наметанным глазом Эрлон определил, что судя по следам, существ было не меньше семи или восьми. Крови на полу не обнаружилось, а значит неведомые обитатели тоннеля подхватили провалившуюся, а точнее свалившуюся им на головы девушку и утащили…
Куда потащили и зачем? Кто эти трехпалые? На эти вопросы у Эрлона ответа пока не было. А раз не слышно ни топота, ни криков похищенной, значит враги быстро перемещаются и уже далеко. И нельзя терять ни минуты. Эрлон стиснул меч и ускорил шаг, соблюдая в тоже время осторожность и заглядывая в попадавшиеся по пути боковые коридоры меньшего размера.
**************************
Он топал битый час по совершенно одинаковому тоннелю, уже повернувшему несколько раз и совсем потерял ощущение исходного направления. Единственным ориентиром ему были цепочки следов, расстояние между шагами тащивших сократилось. Это означало, что похитители либо выдохлись, либо приблизились к цели своего путешествия.
Пройдя еще немного, рыцарь остановился. Прислушался. До него донеслось заунывное монотонное пение, старательно выводимое десятками гулких голосов. Слова сливались, пение перетекало в вой, но в нем все равно слышалось некое подобие осознанной песни или молитвы. Вой нарастал, давя на уши Эрлона, нагнетал тяжесть в его душе, и рыцарь почему-то знал, что как только он достигнет максимальной точки, а затем стихнет, то спасать будет уже некого. Он побежал что было сил на звучание странного хора, через анфиладу переходящих друг в друга зелёных коридоров.
Хлипкая ширма из едко пахнущих трав не стала ему препятствием. Она завешивала вход в обширный прямоугольный зал, подсвеченный в отличие от коридоров, растущими прямо на стенах уродливыми жёлто-чёрными цветами, напоминающими гигантских ос.
Эрлон скользнул внутрь и быстро спрятался за одной из уродливых статуй, послужившей убежищем рыцарю. Цветы на стенах наливались ядовито-желтым мертвенным светом и заливали им помещение. Разгоняли темноту эти растения куда лучше, чем зеленые магические кристаллы переходов и прекрасно освещали всё происходящее в подземном храме.
А там, в центре зала, вокруг белоснежного овального алтаря, двойное кольцо высоких, мускулистых людей, сплошь покрытых серой чешуей, плавно покачивались в заунывном пении рядом с обездвиженной жертвой.
Найлинда была в сознании, но связана по рукам и ногам, а из её рта торчал кляп из грязного тряпья. Полулюди-полуящеры догадались заткнуть ведьме рот, чтобы та не могла воспользоваться магическим Голосом.
Эрлон приглядевшись к лишенным одежды монстрам, понял, что в них человеческого куда меньше, чем от пресмыкающихся. Покрытые крупной чешуей, с вытянутыми хищными мордами и мощными трехпалыми верхними и нижними конечностями, они навели бы ужас на любого обитателя цивилизованного мира. Но не на Инквизитора, уже повидавшего всякого и сражавшегося с самыми необычными противниками. К тому же у него был меч, а полтора десятка его врагов хоть и выглядели угрожающе, но не были вооружены.
Завывания мутантов затихли и Эрлон изготовился к атаке. С ножом в одной руке и с занесенным мечом в другой, он, вопя как сотни демонов, обрушился на спины опешивших тварей. Рыцарь рубил и колол ящеров, воспользовавшись их недолгим оцепенением, и, по меньшей мере, четверо из его врагов, пали бездыханными возле алтаря. Под их чешуйчатыми телами расплывалась бесцветная жижа, очевидно заменявшая им кровь.
Оставшиеся ящеры отступили, перестроились двойками и, зашипев, приготовились напасть на одинокого человека. Тот же не теряя времени перерезал путы на руках и ногах Найлинды, а также избавил ее от кляпа. Ведьма тут же Голосом заставила существ застыть на месте. Вот теперь то, вдвоем они зададут этой шипящей компании! Этот бой когда-нибудь будут славить в тавернах Бамерсдора, а может и Валлии, и Ланнара.
- Эрлон, бежим! – вовсе не героически закричала девушка, заглядывая куда-то за его спину.
- Чего? – опешил рыцарь, жаждущий схватки и окрыленный победой над частью чудовищ. А потом он услышал, как скрипят каменные плиты за его спиной, ощутил противный мускусный запах, от которого закашлялся.
Эрлон обернулся и увидел как в черном стенном проёме, в который легко могла проехать карета, загорелись два алых, без зрачков глаза, каждый размером с приличное блюдо. Потянуло жаром и щиплющим горло сизым дымком.
- Да быстрей же, глупец! Это огненный дракон, нам с ним не справиться! – ведьма схватила за руку Инквизитора.
- Но драконы благородные… - попытался возразить Эрлон, когда ведьма увлекла его за собой в сторону двустворчатой двери на противоположной от них стороне.
- Только не этот… - не хуже ящеров зашипела Найлинда, когда они миновали застывших полулюдей. – Атакуйте его! - приказала она чудовищам, указывая на нового врага.
Одного мимолетного взгляда, брошенного через плечо, хватило рыцарю, чтобы понять, что девушка права. То, что выползло из стены за их спиной нисколько не походило на величественных драконов с замковых картин. Утратившая крылья, обрюзгшая, бледно-серая туша величиной с ланнарского слона червем вытолкнула себя в зал. Чешуя и без того не везде покрывавшая монстра, сползала с него сразу в нескольких местах, гниющие раны цепочкой шли вдоль горбатого хребта, сочась сукровицей. Но дракон или нет, а зверь был чрезвычайно опасен. Он разинул зловонную пасть и в глотке у него загорелся оранжевый ком – первый признак того, что чудище сейчас полыхнет огнём, против которого не устоит ни один доспех.
Найлинда взвизгнула, и они с Эрлоном успели в последний момент влететь в двустворчатую дверь и захлопнуть ее за собой. Тяжелые, металлические створки, сплошь покрытые загадочными письменами, застонали под напором испепеляющего пламени, целиком заполонившего жертвенный зал, как только люди покинули его.
Не останавливаясь, они бежали по новой паутине коридоров. Но теперь Найлинда, уверенно вела своего спутника к совсем уже близкой резиденции погибших магов, откуда она рассчитывала открыть небольшой портал, который перебросит их на границу с Бамерсдором. Хватит с них приключений в Равеллуме, им нужна передышка и временное пристанище!
В величественном дворце магов нужные кристаллы нашлись быстро, так что у ведьмы появилось немного времени состряпать магический обед оголодавшему рыцарю. Запеченная румяная курица, фаршированная форель с внушительной бутылью, наполненной холодным ягодным морсом выглядели вполне настоящими, а запах издавали такой, что Эрлон даже и вспоминать не хотел о прежних наставлениях Найлинды, что волшебная пища питательна лишь на четверть от настоящей. Он уплетал еду за обе щеки, пока его спутница возилась с порталом, наконец полыхнувшим голубоватым круглым зеркалом.
- Ты готов, обжора? – усмехнулась ведьма и чмокнула его в щеку, отблагодарив за спасение. – Один шаг – и мы очутимся на пограничье Бамерсдора. Не знаю, как нас там примут, но идти нам больше некуда. Надеюсь ты сможешь договориться с одним из тамошних рыцарских орденов. Вы же в некотором роде коллеги.
- Угу, - кивнул с набитым ртом Эрлон, взирая на свою спутницу влюбленными глазами.
На самом деле, ему всё равно было куда идти – лишь бы она была рядом…