52. Вече http://proza.ru/2021/10/25/225
- Ты утверждаешь, - начал допрос конунг, - что этот человек, которого зовут Торокашка, - строил тайные козни против присутствующего здесь воранга по имени Гоннар?
- Да, государь, - подтвердил Улеб. - Полгода тому назад, когда конунг Годамир отправился в степь, чтобы сосватать дочь хана Кульдюрея, мы останавливались на ночлег в Тумаше. И этот человек, которого зовут Торокашка, потребовал, чтобы я тайно выкрал из колчана присутствующего здесь воранга по имени Гоннар стрелу с красным оперением, а потом передал эту стрелу ему.
- Выкрал стрелу? – удивился Межамир. – А зачем ему это потребовалось?
- Ты, наверно, запамятовал, государь - вступил в разговор Славята, - что во время сватовства неизвестный злоумышленник стрелял из лука в Кульдюреева сына Бахмета и ранил его стрелой, у которой было красное оперение. Из-за этого покушения у конунга были большие неприятности. Насколько я понимаю, речь идет как раз об этой стреле?
- Именно так! - подтвердил Улеб. - Бахмета ранили стрелой, которую я тайком вытащил из колчана Гоннара.
- И что? – нетерпеливо спросил Межамир. – Что все это значит?
- Торокашка хотел, чтобы подозрения пали на Гоннара. Так бы оно и случилось. К счастью, в момент покушения Гоннар находился совсем в другом месте, где его видели многие уважаемые люди. Обвинить его в злодеянии, которого он не совершал, оказалось невозможно. Но я уверен – Торокашка уже тогда злоумышлял против Гоннара и хотел его смерти.
В толпе послышался ропот. Хотя события, о которых говорил Улеб, произошли несколько месяцев назад, история со стрелой еще не была забыта.
- А какие отношения связывали тебя с Гоннаром? – спросил Межамир.
- Дружеские, государь, - ответил Улеб.
- Почему же ты согласился украсть стрелу у своего друга?
Прежде, чем ответить, Улеб поднял глаза на Гоннара, на которого прежде избегал смотреть, и сказал:
- Прости, Гоннар. Знаю, тебе больно слышать мое признание. Я бы сам хотел навсегда укрыть эту тайну в своем сердце. Но я действительно хочу тебе помочь.
Гоннар вспомнил то утро в Тумаше, о котором вскользь упомянул Улеб. Проснувшись, он не застал тогда своего приятеля и встретил его на улице разговаривающим с Торокашкой. Видимо, тогда они и договорились о стреле. Он вспомнил также, сколько раз обсуждал с Улебом это странное происшествие, стараясь понять его смысл. И вот теперь оказывается, что человек, которого он искренне считал своим другом, с самого начала знал ответы на все его вопросы.
- Но почему, - воскликнул Гоннар, - почему ты согласился?
- У меня не было выбора, - грустно улыбнулся Улеб. – Сарычан узнал про меня и про Домну. Стал говорить, что она шпионит за конунгом. Что госпожа с позором прогонит ее из терема. Ты же знаешь, как Домна дорожит всем этим? И ради нее я согласился исполнять некоторые поручения Сарычана.
- Только не надо меня впутывать в эту историю! – возмутился хересир. – Кажется, все сегодня задались целью опорочить мое доброе имя. Так вот, я заявляю сразу, что ни о каких стрелах с красным оперением я ведать не ведаю. Я понятия не имею откуда она взялась и для чего потребовалась моему слуге. Не знаю и знать не хочу!
- А я, как видно, слеплен из другого теста, - заметил Славята. – И раз эта история неожиданно всплыла из забвения, мне любопытно узнать, кто же все-таки стрелял той ночью в Бахмета. Это сделал ты, Торокашка?
- Чепуха, конечно же нет, - спокойно отвечал слуга хересира, которого, казалось, очень мало взволновали обвинения в новом преступлении. – Мне незачем было рисковать. У Бахмета имелись враги в собственном стане. Стрелу я передал одной из его рабынь по имени Кагамата.
- А почему именно ей? Когда ты с ней успел познакомиться?
- Ярла разбирает любопытство, - обратился Сарычан к Межамиру. – Это понятное чувство. Но хочу напомнить, что мы собрались здесь по другой причине. К тому же с тех пор многое переменилось. Бахмет сидит в тюрьме в Велигарде. И обвиняют его ни больше ни меньше, как в убийстве хакана Велемира.
— Это так, - согласился Межамир. – Сейчас не время копаться в прошлом. Но когда осада завершится, и я встречусь с моим братом Годамиром, мы вернемся к этой истории со стрелой и расследуем ее более тщательно. А пока вот мое решение. Воранг Гоннар! Твои обвинения против хересира Сарычана мы признаем несостоятельными. Однако поведение его слуги внушило нам подозрение. Приказываю заключить его в подземелье и содержать под строгим надзором до выяснения всех обстоятельств или до завершения осады. Никто не должен с ним встречаться, и ему запрещается передавать из тюрьмы письма, либо устные сообщения. А теперь все могут расходиться.
Сарычану тотчас подали коня, и он ускакал в Детинец. Торокашку конвоиры повели к Северо-Западной башне, в подземелье которой располагалась тюрьма. Межамир вскочил в седло и также собирался уезжать, но его задержали Славята и Потаня.
- Государь, - сказал ярл, - хотя ты оправдал Сарычана, я хочу откровенно сказать, что я и прежде не доверял ему, а теперь доверяю еще меньше.
— Это твое дело, - ответил конунг.
- Ты не раз говорил мне, что он верный слуга и помощник твоего отца. Но не думаю, что наш хакан как-то замешан в эту историю со стрелой, ранением Бахмета и попыткой похитить Камосу.
- Конечно же он не имеет к ней никакого отношения! – надменно ответил Межамир. – И тот, кто утверждает обратное просто опасный глупец.
- Если Сарычан затеял эту интригу по своему почину, это о многом говорит. Я бы на твоем месте обращался с ним осторожно.
- Не учи меня жить, ярл! Ты мне не дядька, а я не твой воспитанник.
- Я это к тому, - спокойно продолжал Славята, пропуская мимо ушей грубый ответ конунга, - что по приказу Сарычана арестован и брошен в тюрьму наш дружинник Сотан. Хересир выдвинул против него страшные и совершенно нелепые обвинения. Уверяю тебя – эти обвинения безосновательные. Позволь его освободить.
- Хорошо, - подумав, согласился Межамир. – Пусть выходит, но под твою ответственность. Помни, что ты за него поручился!
- Парень в последнем сражении держался молодцом, - сказал Потаня. – Говоря, по совести, его наградить надо, а мы в подземелье гноим.
- Наградить? – переспросил конунг, и по губам его скользнула злая усмешка. – Нет у меня для него награды. Пусть радуется, что легко отделался.
И стегнув коня, Межамир ускакал в Детинец.
- Тоже, верно, - подытожил Потаня. – Свобода – лучшая награда.
Гоннар тем временем подошел к Улебу.
- Не могу поверить! – сказал он, - что ты стоял за всей этой историей со стрелой! Что ты не только знал, но и сам все подстроил.
- Ничего я не подстраивал, - устало ответил айст, - я был такой же пешкой в чужой игре, как и ты.
- Однако, когда тебе пришлось выбирать между Домной и мной, ты предпочел подставить меня.
- Да, я тебя подставил, но я же тебя и спас.
- Спас? Каким интересно образом? Если бы не эта история с похищением, меня бы схватили как убийцу!
- Верно! А почему ты оказался рядом с Камосой? Это ведь я заставил тебя за ней следить. И только благодаря мне ты оказался в нужное время в нужном месте. Думаешь, это произошло случайно?
- Причем здесь ты? Скорее мне Сотана надо благодарить. Это ведь он хотел затеять переполох и бежать?
- Бежать хотел. Только тихо. Никакой переполох ему для этого не требовался. Но я-то не глупый. Когда отдавал стрелу Торокашке, догадался, что в этот день нам переполоха не миновать.
- Но ты ведь сам мне сказал, что он собирался произвести какую-то суматоху.
- На самом деле он ничего такого не говорил. Я тебя обманул. Камоса, как я понимаю, должна была явиться на место свидания, но только позже. Кто-то выманил ее обманом, и она ушла из своей юрты раньше назначенного срока. Потому и оказалась в руках похитителей.
- Как же так? – Гоннар застыл на месте, пораженный рассказом Улеба. Ввиду новых подробностей эта старая история приобретала совсем другое звучание.
- А вот так, - ответил айст, - я тебя, как ты говоришь, подставил, но я же всю эту интригу расстроил. Если бы тебя схватили как убийцу, а Камосу похитили, свадьба бы не состоялась. Союз между Кульдюреем и Велемиром не сложился бы.
- Может быть, это было бы и к лучшему, учитывая все, что произошло потом, - заметил Гоннар.
- Для кого-то, может быть и лучше, - согласился Улеб, - но точно не для тебя. Подумай об этом прежде, чем рвать со мной.
Улеб ушел, а Гоннар еще некоторое время стоял на месте, погруженный в свои мысли. Наконец он очнулся и тоже хотел отправиться в Детинец, но тут заметил знакомую жрицу, которая поманила его к себе.
- Ты, наверно, куда-то торопишься, воранг? – спросила она.
- Думал вернуться в казарму.
- А мне сдается, что ты еще не покончил со всеми делами в храме. Может быть заглянешь, к нам на часок?
- Загляну, раз ты просишь, - усмехнулся Гоннар.
Он пошел вслед за ней, еще не догадываясь, чего она от него хочет. Но едва вошел в свою светелку, сразу все понял. Чернава была здесь! Она сидела на кровати, крепко сжав между коленями свои руки. Губы ее были плотно сжаты, а большие черные глаза полны слез. Увидев, Гоннара, она порывисто вскочила, сделала несколько быстрых шагов навстречу и буквально упала в его объятия. Крепко обхватив его руками, она прижималась своей грудью к его груди.
- Как же ты меня напугал, - говорила она, - как же ты меня напугал! Ведь я тебя на самом деле, по-настоящему похоронила.
- Ну же, ну, - отвечал он, смущенный и пораженный силой ее чувства. – Все закончилось. Все благополучно закончилось!
Он все крепче обнимал её, и вдруг сразу, как в прошлый раз на берегу реки, ощутил ее всю целиком – от кончиков пальцев до кончиков волос. Почувствовал кожей, зрением, обонянием, слухом. Развернув лицо, он впился губами в ее губы. От этого поцелуя, страстного, исполненного неистовой силы, Чернава вдруг задрожала, глаза ее широко раскрылись, бледная кожа порозовела.
- Соскучился, соколик мой? - шептала она ему в ухо. – А я-то как соскучилась! Никакими словами мою страсть не выговорить.
- Что же встретила меня так холодно, когда приехал?
- От глупости и от гордости своей, - говорила она. – Ты и представить не можешь, какая я скверная, какая непостоянная. Все мне казалось, что тебя одного мало, что чем больше мужчин по мне с ума сходят, тем лучше. Но богиня – она справедливая и жестокая - богиня меня проучила. Она меня к бездне подвела, и я в эту бездну заглянула. И открылось, что без тебя все остальное – одна только суетливая блажь.
- А для меня с самого начала никого, кроме тебя не существовало!
- Тогда держи меня крепче, сын Фруди, держи и ни за что не отпускай. В лихое время свела нас богиня. Не знаю, даст ли она нам долгого счастья. Надеюсь, но чувствую – едва ли! Однако все, что она мне отпустит, все-все, до самого последнего денечка, я хочу отдать тебе!
54. Разговор по душам http://proza.ru/2022/01/30/1112
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294