Печка уже догорала. Прижавшись почти к самой печке, Серунька ловила драгоценное тепло. Скоро печка уже остынет, и дом покинет последнее тепло.
Серунька вспоминала. Её воспоминания были связаны с тем временем, когда в ещё жилой тёплый дом она вошла ещё крохотной кошкой и гоняла по всему дому маленьких попискивающих мышей. Её восторгу не было предела, а за ней следил благодарный всепонимающий хозяин. Это было так давно, и всё было живым и тёплым. Светилась красным огнём сквозь щели потрескивающая свежим жаром печка, и она грелась, сидя на маленькой табуреточке возле неё. В холодные зимние вечера в доме всегда было тепло; теперь об этом оставалось только мечтать.
Вначале из дому ушёл хозяин; вслед за ним из дома ушло тепло. Некому теперь было топить каждый день печку. Он перебрался из дома в квартиру и теперь приезжал только несколько раз в неделю.
В прошлую зиму Серунька чуть не замёрзла. В сорокаградусные морозы, когда мороз прохватывал до самых костей, она, свернувшись под ворохом одеял на кровати, тщетно пыталась согреться. Её шикарные кончики ушей, на свету почти полупрозрачные, просвечивающиеся красным цветом, отмёрзли в самые лютые морозы, оставив неровные полукруглые края. Отмёрз и кончик длинного шикарного хвоста, её гордость.
Она дожила до весны, но весна закончилась, за ним и тёплое лето, и осень тоже закончилась, и вновь наступила холодная зима.
Сегодня был праздник. Приехал хозяин, принёс много вкусностей, а главное, главное – он затопил печку, и дом вновь наполнился теплом, как было тогда, когда она была совсем юной и глупой.
Но печка догорала, и всепроникающий холод вновь проникал в каждую клеточку тела. Лишь у печки ещё оставалось драгоценное тепло, и Серунька ловила его, и с ужасом ждала, когда дом погрузится в страшный холод. Она не знала, переживёт ли ещё одну холодную зиму…