Примерно так прочитана была Степану лекция о международном положении самыми высокими начальниками. Миша - "меченный" за меньшее лям баксов гонорара брал, а тут - даром, и все потому, что даже каждый солдат должен знать свой манёвр. Что же тогда должен знать ПОДЕСТА? Это на родной итальянский Мария должность новую мужа с гордостью перевела. Да пусть хоть горшком, хоть эфенди зовёт (только не собачьей кличкой Мухтар), но остаётся в чувствах искренней, а сложившаяся любовь "с интересом" намного крепче любви-страсти (впрочем, и последнюю итальянка выплёскивала сверх меры). Ради жены и даримого ею семейного счастья жилы Семён рвал, ничуть не боясь, что пришьют "конфликт интересов". Личных баранов с государственными никто путать не собирался. Более того, мэру ясно дано было понять, что ему доверяют и надежды возлагают, а эта должность - лишь ступенька в карьерной лестнице.
От "бургера до губера" ему всего лишь шаг ступить, причём "барашка в бумажке" заносить никуда не требуется, лучше эти суммы на латание постоянно возникающих прорех пустить, а способ компенсировать расходы изыщется. Ведь во все времена и у всех народов смена власти или строя всегда бардак, выливающийся для народа в голод и страдания. А здесь - на окраине полуострова, этакий оазис благолепия, все сыты, будто и войны не было. Но кто тянет, на того и грузят, только делать такое осторожно требуется, чтобы не перехрянуло "тягло" и интерес в "светлом будущем" имело свой личный. Без насилия извне, включая для его достижения скрытые внутренние резервы. Уж очень это напоминает хождение по тонкому льду, где имеется риск - не там, так тут провалиться.
Степан без вранья, на сердце руку положа, сказать мог:- "Мзду не беру, за Державу обидно". Но он и честолюбием не был поражён - просто делал, что должен, любимую и чрезмерно активную жену, радуя трудом (и ещё кое-чем), в соответствии с бесхитростным, правильным своим крестьянским разумением, перекликающимся с мировоззрением Жирика. И делал хорошо, в заботах непрестанных себя не щадя, в точности исполняя всё, что жена скажет, ибо она и являлась как главой семьи, так и истинным ПОДЕСТА, и останавливаться на достигнутом не собиралась, но по-умному. Одно обеспечение в регионе нормальных товарно-денежных отношений и продовольственной безопасности тысяч человек силами фамилии стоили дорогого. Пусть пока предлагаемое меню у пережившего очередную войну населения было не слишком разнообразно и напоминало "средиземноморскую диету", но среди трудящихся голодных не имелось, и трудоустраивался каждый желающий.
Потому прибывшее начальство ещё партию легкотрудников принять попросило. Пацанов кадетских из не слишком хлебного Севоса и морских школ. Спасать детишек надо, вернее, до нового урожая дотянуть. На северном Поморье в "зуйки" на береговую рыбопереработку и на суда брали юнгами, даже более малых. Значит, "наши" также справятся, а Азово-Черноморский бассейн рыбой пока кишит - умереть с голода не позволит. Ну а на лёгкий гарнир что-либо изыскать на юге не сложно, первая огородина скоро пойдёт.
И ещё. Как получило руководство новость о направившихся в Крым на излечение сражавшихся в Молдавии раненных, умный Степан не спрашивал - может рация у посольства имелась, может голубь почтовый письмо принёс. И этот народ решено было в самое сытное место, то есть к нему, отправить на лето. Но с выделением на нужды полевого медсанбата, парусины для палаток и кухонной утвари.
Товарищ Саахов ошибся, назвав лишь Кавказ и здравницей, и житницей, и кузницей. Керчь - на древнеславянском и значит "кузница", а остальное - само собой разумеющееся. Одна беда - земли трус случается частенько, даже османы для нападения такой момент подгадали. Жесточайшее землетрясение силой в 9 баллов случилось как раз в момент, когда греки у генуэзцев икону сперли особо ценную и в Ялтинской цитадели заперлись, а пострадавшие обиделись, и давай воевать. Тут и затрясло, причём так, что крепость вместе с утесом и всем народом там пребывавшим обвалилась в море. Короче, свершилась Кара Господня, и все умерли!
На месте Ялты только через 70 лет самые отчаянные селиться осмелились. В ТОЙ истории. В 20-м веке, перед ИСХОДОМ из Крыма, и года не минуло после крайней тряски, серьезной, но уже без жертв - приспособился народ. Вот и ныне решено было так любимую последним русским Императором Николаем Александровичем Ялту из руин возрождать, создавая город-сад. Только уже по сейсмоустойчивым проектам, генеральному плану и с головой дружа. Но Ливадийские дворцы позднее воздвигать примемся. Первым же делом следует Никитский ботанический сад разбить, ибо семена и саженцы, взятые из будущего, уговаривать потерпеть бесполезно.
Без семян собственных и науки агрономической не стать Таврии житницей, а тряски растения перетерпят. Потому и просит высшая власть новообразованного государства зарождающийся частный бизнес откликнуться - помеценатствовать (на руководящей должности нагибать, но чаще самим прогибаться требуется, а не надуваться от важности и руками водить). Вложиться в проект, прибыли скорой не приносящий - деревья веками растут. За что Степан сможет одну из полагающихся ему в частную собственность десятин выбрать на пока ещё развалинах, но в перспективе - райском месте. И отклик в душе крестьянина призыв получил, сумев и супругу уговорить мошной тряхнуть, да в подписке поучаствовать - сотню золотых дукатов пожертвовала чета на нужное государству и народу дело. За это триумвират хором продекламировал:-«Мы знаем, город будет. Мы знаем, саду цвести. Когда такие люди на крымской земле есть". Может указанная сумма и покажется кому-то достаточно скромной, но это не были лишние деньги, и они отрывались от не менее важных программ. Да и кому-то ведь следовало в подписном листе становиться первым, тогда и народ подтянется.
Деньги у местных водились, причём совсем не малые - ведь последний век генуэзские купцы огромные прибыли имели на Великом шёлковом пути, делая свой гешефт, как и венецианские до них, или греческие ещё раньше. Недаром же ещё Марко Поло о сверхдоходности этого региона усиленно "намекал". Только деньги любят тишину, а банкиры не любят экспроприаторов неумных. Османы поначалу последними и являлись, потому-то злато-серебро перебралось на долгие годы в схроны, подобные Машиному, либо разными хитрыми путями утекло туда, где тихо.
"Классический" путь развития территории через феодализм естественным путём пожирания магнатами друг друга, попаданцам, уже и с марксовой теорией насильно ознакомленных, показался излишне долгим, и решили "скакнуть", как Монголия - из феодализма в ... куда получится, но желательно поближе к финансово-промышленному сектору, не забывая само собой ВПК и АПК. Вот для этого и надо деньги "в родную гавань" зазвать, а такое возможно только реальным гешефтом и живым примером.
То есть всеми силами придётся Марию публичной олигархиней делать, назло врагам, на зависть "партнёрам". Но те сами виноваты - на старте зазевались, поосторожничали, а та, повинуясь бабьей чуйке, рванула, на Степана всё поставив, и не прогадала. Не прав Шекспир, весь Мир не театр, а казино. И все мы в нём игроки, а некоторым иногда даже везёт (хотя чаще выигрыш достаётся заведению). Теперь таким заведением назначалось Машино, не определились ещё, будет оно мафией, банком или биржей, но название ему приклеилось сходу - "Рога и копыта". И никакого мошенничества! Пусть видят все - чего коснётся её ручка, обращается в золото! И рвутся свой капитал поближе к царевне Мидасихе пристроить. Приказным порядком такого эффекта добиться было не возможно, бизнес верит только "своим" и "со старым именем", стать таковым дорогого стоит, нувориш не приживётся.
Несколько поколений предков Марии работали, прежде всего, на репутацию, и вот настало время, когда репутация обязана была поработать на неё. Пусть на момент гибели родителей была она ещё маленькой девочкой, но папа умел хорошо обучать, а она умела хорошо обучаться, и ничего у неё не стёрлось из памяти за почти пару десятилетий "вынужденного простоя". Поскольку фамильное предприятие являлось "дочкой" Генуэзского банка, то настала пора срочно навестить "маму" и напомнить о себе. Почему-то финансисты живут подолгу (может, питаются правильно?) и самого страшного (по словам того же Шекспира) не произошло - связь времён НЕ ПРЕРВАЛАСЬ. Банкиры обязаны ещё были помнить донну Марию, хоть и видели её совсем маленькой девочкой. Кстати, нынче она уже со своим сыном знакомить капиталистов собралась, взяв и младенца-грудничка в дальнюю командировку. Прогрессивный и лишённый предрассудков муж оставался в Керчи на хозяйстве, да и бывал он уже в Италии. В ТОЙ жизни по горящей турпутёвке в отпуске (правда, в Венеции) - не понравилось, дурно пахло.
Галера, что привезёт раненых, из госпитального судна превратится в дипломатическое и отправится далее по маршруту Стамбул - Генуя - домой. Средиземноморский вояж пойдёт мадонне с младенцем только на пользу, с большими надеждами получить выгоду от вояжа и в международных масштабах. Генуэзцы ранее отстёгивали султану 10 штук рыжьем в год, и он пропускал их суда через Босфор, а италийцы имели все ништяки азово-черноморского региона. Но после того, как османы заняли ЮБК и переориентировали бизнес под свои нужды, сделав основным товаром славянских и кавказских рабов, финансовое обеспечение нового вида бизнеса принялись вести бежавшие к туркам из Испании евреи. Довольно скоро, причём, выйдя и на те же генуэзские банки, являясь необходимыми для всех. Даже Великий Князь Московский Иван 3-й во всю услугами такого жида из Кафы пользовался, то для передачи "поминок" султану, то для сына - Ивана "Молодого" невесту - Елену "Волошанку" сосватать. Посредники, шпионы и информаторы - типа: "любой каприз за ваши деньги", требовались всем сторонам, но и драли потому жиды за свои "услуги" немилосердно.
По воспоминаниям детства Мария знала, что любят очень на исторической Родине осетровую чёрную икру, что сами называют "кавиер", но по разумным ценам, а лучше всего даром.
Зачем унижаться, клянча кредит, не имея ни серьёзного бизнес-плана, ни залога под него, как пытался почтенный дон Захарий. В интересном чемоданчике, что нёс за Марией её "верный паж"- сын правителя далёкой страны Латвиджа, переселившийся в тельце аутиста-Тима "дух" его отца (сына Инты) из 21-го века, потомственного банкира с прекрасным образованием, защитившим магистерскую по экономической истории Средневековья и получившим серьёзную практику в "постперестройку", находились искусственные "драгоценные" камни, но о последнем никто не мог догадаться ещё полтысячелетия. Пока Америку ещё "не открыли" - ценности в чемоданчике по стоимости превосходили всю наличность банка Святого Георгия вместе со зданием, но долго это продолжаться не будет, потому ювелирку требовалось срочно монетизировать и заставить приносить доход. Деньги не пахнут и нужны всем и всегда, особенно правителям.
Встречал в бывшей метрополии - городе-государстве Генуе, не её всемогущий дож, а сам дядя и регент миланского герцога из рода Сфорца - Лодовико Моро, на тот момент завоевавший этот славный город. Причём "италийские бойни" той поры отличались тем, что зачастую, после дня отчаянной битвы, единственным погибшим оказывался бедняга, утонувший в намешанной в процессе сражения грязи. Но вот вышеназванный герцог имитатором не являлся и действительно смог изрядно возвыситься на полуострове, как вследствие хитроумных интриг, так и путём оружия. Последнее, кстати, имелось у него отменного качества и марка "миланский доспех" уже и в те времена подделывалась.
Контрафакт получалось продать в разы дороже, даже кузнецам из Золингена. И в маркетинговой обстановке мгновенно разобрались на месте, как Тим, так и его "говорящая голова» - Мария (подростка ведь слушать не станут), от родителя унаследовавшая и коммерческую хватку, и дар красноречия. Потому поступившее предложение создать совместное метизное предприятие вблизи от прекрасного железорудного месторождения и с участием металлургов из будущего, звучало заманчиво. В бизнесе, кроме последних, а также решившейся на переезд в Керчь большой группы Миланских оружейников, принял участие и Генуэзский банк, дававший открывавшемуся СП неограниченный кредит. Разумеется, под залог, перекочевавших в его хранилища камушков. А Лодовико забирал Тима в свою свиту, превращая в почётного аманата (разумеется, имевшего также допуск к кредиту). С "отроком" оставалась и пара его бодигардов "из будущего» (не афишируя естественно).
Так как Тиму при рождении перешёл особо сильный дар коновала, то использовал он свои финансовые возможности почти мгновенно, прикупив пяток кобылок-стригунков, с явным присутствием булонских кровей, то есть предков знаменитых итальянских тяжеловозов. Через эти места проходил путь крестоносцев в Святую землю, а по дороге их дестриэ изрядно "наследили". Также загрузили на галеру для ботанического сада местные саженцы винограда, шелковицы, миндаля, ореховых, инжирных, лимонных деревьев. И ещё для сына наняла Мария хорошо образованную няню итальянку. После чего судно отбыло восвояси, а отправлявшиеся в край далёкий оружейники запели бодрую итальянскую песню: «Мы кузнецы и дух наш молод ...".
Попав в придворные, красивый и умный Тим, несмотря на весьма умеренное по-первости знание итальянского, пользоваться стал большой популярностью. Тем более, что вскоре смог и высоко котировавшийся в те поры свой дар лошадника проявить, то есть стал реальным кавальеро. Дон Лодовико как раз собирался в своём очередном дипломатическом вояже завернуть и в знаменитый лес Мурге. Где в полудиком состоянии великолепных вороных разводили местные, разумеется, породы "Мургес". Вобравших и арабские, и испанские, и ещё многие крови, да к тому же прошедшие в жизни на природе жёсткий естественный отбор, а также закалку характера и тела. Вот и зацепился взгляд властителя за отменного жеребца, разумеется, как и все прочие, совершенно дикого. Причём запрашивал владелец за него по-божески, но вот тройную цену заламывал за курс объездки.
Он над нами издевался..., то есть затронул честь дома Сфорца. Тим вызвался её отстоять и запрыгнул в седло, до того великими трудами одетое на еле взнузданного жеребца. Причём Моро предупредил:-"Хоть запали, но усмири, а потом проси, что хочешь". К счастью, до крайностей доводить дело не потребовалось, животное благоразумно покорилось, почувствовав более сильную волю, хотя в пене вернулись и конь, и наездник.
Последний желал здесь же себе и своим телохранителям кобылок прикупить. Но Регент отобранных оплатил из герцогской казны и пожаловал ими смельчака. Дареной тройке тот в зубы посмотрел ранее, потому в этот же день и объезжать принялся, удивив даже местных своей выносливостью и заслужив уважение. Те в пьяненькой горячке ему предложили, не подумав, что если ещё сможет за этот день одну лошадь объездить, то её "за счёт фирмы" бонусом отдадут. Им повезло, от разорения уберегло то, что дразнясь, оговорили "одну". Понты, понты, в чём ваша сладость? Кураж ушёл, осталась ... сожаление.
С Тимом также по временам и далям кочевала ещё в Калининграде полюбившая ровесника-аутиста дочь прапора - Фрося, ныне кухаря и обстирывая всю мужскую компанию. Так что кобылку себе она заслужила наравне со всеми. Из Севаса, начала 20-го века в конец 15-го, заехала она с любимым и его охранниками на коляске-тавричанке, запряженной крепенькой тройкой гнедых, купленной у отплывающих с Врангелем в Стамбул. Но выяснилось, что и тут срочно надо воевать или поработят. Если же по каким-либо причинам пацифистами стали, то их транспорт всё равно мобилизуется и милитаризируется. Посредством установки снятого то ли с аэроплана, то ли с танка, пулемёта "Гочкисс 303" М 1909 (как у таможенника Верещагина) и превращаясь в разновидность махновской тачанки (из того, что было).
Разумеется, расписку выдадут и после победы вернут, что останется. Но Тимофей в иномирье неожиданно заговорил, причем весьма разумно и командирским голосом. Решив за всех, что надо воевать, поскольку они уже готовый экипаж машины (коляски) боевой, если казённый овёс и пулемёт выдадут. Закрепили последний за дочерью прапорщика - у неё родительские гены проснулись, и разобралась в антикварном вооружении споро, хотя в учебках сей аппарат полагалось полгода осваивать. Сам Тимофей на козлы взгромоздился, превратившись в водителя резвых кобылиц. И понеслась! Наша гордость и краса до самого Перекопа, с налёта, с разворота, лихо строча из пулемёта!
Всего три недели войнушка длилась, но хватило этого для боевого слаживания. Стала Фрося для мужчин уважаемым фронтовым товарищем, и ни о каких глупостях никто из них в её адрес и помышлять не смел. К сожалению! Ведь демобилизация подоспела, и вот тебе медаль (и даже три, каждому!), и бери шинель - пошли домой. Только где он? Да и тачанку с пулемётом они сменившему их экипажу на Перекопе оставили - не на тачке же им воевать. Недожжённые патроны заначив, естественно, как и до того "случайно" найденную пару Ли Энфилдов (даже со штыками). Также в боях намарадёрить вышло с татар аж четыре седла черкесских, в том числе одно парадное.
Но вот своих лошадей вместе с коляской оставлять не стали - пусть сменщики сами трофейных под себя объезжают и хомуты по их шеям мастерят. Также и себе ещё одну бесхозную кобылку поймав, отправилась в Севастополь верхами. Чаще в поводу ведя - навьючить "нажитым" пришлось. Но, к счастью, не долго - наткнулись на арбу со сломанной осью и за днёвку подлатали, как смогли. Далее баба с возу кобылой управляла, а тройка верховых охранение вела согласно предписаниям, ибо к колонне прибились. Также в охранении казак на не охолощенном жеребце мотался, так и кобылок (по мере появления течки) попутно за время пути покрыть получилось - весна ведь.
И жеребцевладельца Григория решили принять в свою компанию, названную "колхозом", а по сути - А/О З. Т. "Конный завод Донузлав", поскольку любил он это дело и разбирался в нём. Кроме формы организации, по сути, и идея-то была его. Даже место подходящее на западе полуострова приглядеть успел, когда наступали, но чувствовал, что в материальном плане не вытянет в одиночку без помощи единомышленников. Всё, что было у него – племенной, чистокровный жеребец английской породы. Подаренный ему полковником, у которого денщиком служил, когда тот на пароход садился. Обещал казак коня беречь и слово держал, на стрелы, копья или в рубки не лез, не за свою жизнь опасаясь, но и из наград всего одной медали удостоился. Значит, и безналогово только на десятину мог рассчитывать, а рентовать дополнительные площади у власти было не на что. С голоду бы не умер, но без начального капитала конезавод не поднять. Тут же четыре тачаночника, с тремя десятинами каждый, скидывались наделами, да и без того чувствовалось, что не бедные, иначе бы на нужды обороны не пожертвовали дорогую рессорную тачанку - последним не швыряются.
Рядились не долго, ибо в А/О тому выделялись 10%, да плюс жалованье ему или любому, кого толковей себя найдёт. То есть наделялся правом привлекать наёмных сотрудников на предприятие, оставляя ему подотчетные средства, делая материально ответственным, обещая и счетовода подослать грамотного, ну и кобылок своих. Барахлишко до города и в арбу запряжённая татарская коняшка дотащит. Ежегодный письменный отчет куда слать, также сообщили. На том и расстались, далее, до Севаса добравшись, оформили всё юридически, наняли бухгалтера там из попаданцев, да отправили Грише помогать, на той же арбе, забитой сельхозинвентарём и семенами-саженцами. После, как галера из Молдавии подошла, так через Керчь, аж до Ломбардии, четверо смелых доплыли и там застряли надолго. Действуя как в интересах государства, так и своих собственных. Порой жёстко, но тайно и результативно, как и принято в банковской сфере.
Продолжение http://proza.ru/2021/11/11/1857