Предыдущая страница http://proza.ru/2021/11/12/1311
Ч. 269 Приказ выполняется точно, беспрекословно и в срок
Казачий пост представлял собой три маленьких домика, неподалёку от которых казаки держали в скирдах сено, чтобы кормить зимой своих лошадей. Небольшая река отделяла пост от гиляцкой деревни.
Командовал постом восемнадцатилетний мичман Яков Иванович Купреянов. Рано взрослели тогда люди! Лесовский послал нарочного за мичманом, потому что, как выяснилось, тот уехал в селение Кизи.
Появившегося мичмана Степан Степанович отправил с докладом о прибытии к генерал-губернатору Восточной Сибири, которого тому предстояло отыскать. В Декастри тепло распрощались с Карлом Ивановичем Максимовичем ( Karl Johann Maximowicz ), ставшим впоследствии выдающимся русским учёным-ботаником.
Карл Иванович потом три года провёл в Приамурье, совершил десятки экспедиций в поисках интересовавших его растений. Во время зимовок сортировал, готовил для окончательной обработки коллекции.
17 марта 1857 года учёный вернулся в Петербург, привёз коллекции, прекрасные рисунки. Через два года он издал великолепно иллюстрированную книгу «Первенцы амурской флоры». За этот труд он получил Демидовскую премию.
Кстати, хочу напомнить тем, кто считает Википедию достоверным источником знаний, что нужно осторожно относиться к помещённым в ней сведениям.
Например, авторы статьи в Википедии о Максимовиче поселили двух учёных, Максимовича и Шренка, на один фрегат, «Диану», хотя мы с вами знаем, что Леопольд Иванович Шренк совершил плавание на Дальний Восток на «Авроре».
На следующее утро после прибытия Лесовский приказал лейтенанту Шиллингу взять с собой в качестве проводника одного из казаков и пробираться по суше к устью Амура, где, по словам казаков, находилась «Паллада».
Степан Степанович написал Путятину подробное донесение, вручил его лейтенанту, и тот отправился в путь. Наивный лейтенант, услышав от казака, что «тут очень спокойно», а в городе Кизи «всё можно достать», взял с собой только свёрток с бутербродами и маленькую сумку со сменой белья и сюртуком.
Казённый кремнёвый пистолет, который ему сказали взять с собой, Николай Густавович Шиллинг после короткого размышления передал на шлюпку, чтобы вернули в оружейную фрегата. С 1845 года всё оружие для русской армии изготавливали с капсюльным механизмом, но на «Диане» были устарелые и пистолеты, и ружья.
Пистолет весил весьма прилично, поэтому лейтенанта можно понять, почему он не захотел брать его с собой.
Приключения Шиллинга заслуживают отдельного описания. Ему и в голову не могло прийти, с какими препятствиями он встретится в пути. Но, к сожалению, время меня поджимает, и я не могу вдаваться в подробности.
Лейтенанту Шиллингу пришлось идти по лесам и болотам, ночевать под проливным дождём, плыть около трёхсот вёрст на плоскодонной лодке, сколоченной из трёх досок. Вспомнил он и свой пистолет, когда ночью пришлось криком отпугивать медведя.
Лодка развалилась на части, но это случилось рядом с берегом, и все спаслись. Добыв другую лодку в гиляцком селении, лейтенант всё же добрался до Николаевска. Там он встретил генерал-губернатора Николая Николаевича Муравьёва, которому доложил о прибытии.
«Паллада» стояла у мыса Лазарева, и Муравьёв приказал дать лейтенанту свой вельбот. Но генерал не знал, что команду вельбота, которая гребла до этого пятьдесят вёрст против течения, отправили отдыхать и заменили её солдатами, а те никогда в своей жизни не гребли.
Единственный матрос из прежнего состава, который, якобы, знал, где стоит «Паллада», выпил и мертвецки пьяный спал на дне вельбота. Николаю Густавовичу пришлось обучать солдат гребле.
Вот в такой весёлой компании Шиллингу пришлось идти от Николаевска до мыса Лазарева, причём, когда матрос протрезвел и проснулся, выяснилось, что он никогда раньше не бывал в устье Амура.
Ветер был сильный, солдаты перепугались. Но прошедший школу Лесовского лейтенант быстро соорудил парус из вёсел и солдатских шинелей, и, в конце концов, добрался до «Паллады».
Когда Путятину доложили, что прибыл офицер с «Дианы», он приказал провести Шиллинга к себе в каюту, где до двух часов ночи выяснял подробности плавания. В четыре часа утра лейтенанта разбудили, сказав, что готовится адмиральская гичка.
Путятин собрался на «Диану». За утренним чаем адмирал сказал Шиллингу, что не может взять его с собой, поскольку его должны сопровождать мичманы Пещуров и Колокольцев, которые занимаются описью и промером фарватера.
А в Декастри в это время происходили другие события. Ночью сигнальщики доложили, что видят неизвестный пароход. Подняли командира, тот приказал сыграть боевую тревогу. Артиллерийская прислуга с зажженными фитилями стояла у заряженных пушек.
Все напряжённо следили за приближавшимся в темноте судном. Ждали команды Лесовского открыть огонь, но Степан Степанович не спешил отдавать приказ. Вдруг с парохода донеслись слова: «Диана» ли это?».
«Неприятельский пароход» оказался шхуной «Восток». Немедленно пробили отбой тревоги и, как вспоминал участник тех событий, «команда приветствовала дорогих соотечественников дружным и громким «Ура!»
«Восток» простоял до следующего полдня. Шхуной по-прежнему командовал старый друг Бутакова Воин Андреевич Римский-Корсаков. Он прибыл от мыса Дуэ, где команда «Востока» добывала каменный уголь для шхуны. Было о чём поговорить старым друзьям.
Утром 22-го июля на пароходике «Аргунь» появился капитан-лейтенант Александр Васильевич Бачманов, помощник Невельского. Его в пути встретил Шиллинг, плывя на своей дощатой лодке.
Бачманов уговаривал его вернуться на фрегат, мол, он быстрее до адмирала не доберётся. Но Шиллинг представил себе выражение лица Лесовского, если он вернётся, не выполнив приказ, и благоразумно отказался от такого предложения.
Бачманов передал командиру фрегата распоряжение Муравьёва отправить шлюпку с офицером к мысу Лазарева для доклада адмиралу Путятину. Степан Степанович распорядился спустить вельбот, командировав к Путятину лейтенанта Адольфа Энквиста.
Римский-Корсаков вызвался отбуксировать вельбот до Сахалина, он направлялся в Николаевск. Гребцам Энквиста повезло, большую часть пути они сидели в вельботе пассажирами. Энквист разминулся с Путятиным в пути, поскольку шли они у разных берегов и не могли видеть друг друга.
Путятин прибыл в Декастри, совершив четырнадцатичасовой переход и пройдя на вёслах около шестидесяти миль. Бедные гребцы, можно себе представить, какие были у них ладони!
Продолжение http://proza.ru/2021/11/15/1025
Рисунок бухты Декастри из материалов экспедиции Лаперуза.