Начало: http://proza.ru/2021/02/22/91
"Когда мое призвание высоко, мои обязанности также тяжелы, и я боюсь, что мое решение - это то, чего они хотят."
Чингисхан
Князь Фёдор Чёрный собирался ужинать и ждал к ужину гостей. Трапезная у князя была устроена по русскому обычаю: стол, лавки. Фёдор не любил низких татарских столиков, когда ноги чуть не касаются яств.
Гости были очень разные, но имели общие цели. А, главное, эти цели совпадали с целью Фёдора Чёрного – стать Великим Князем и государем Всея Руси – от Новгорода – до Волги. Полжизни он шёл к этому, натыкаясь то на капризы, то на принципы великих ханов, пытаясь свалить бездарную династию Ярославичей. Ему казалось, что женившись на дочери Менгу-Тимура, он фактически обеспечил себе великое княжение. Но Менгу-Тимур внезапно умер, и начались неурядицы. Сначала его подставил Туда –Менгу. Князь Фёдор поддержал его против Ногая, а тот повёл себя как тряпка - уступил ханский титул князю Андрею, мотивируя это тем, что тот был его товарищем по оружию. Как будто князь Фёдор не являлся также его товарищем по оружию. Вместе они сражались под Дедяковым. Потом князь Димитрий пожаловался Ногаю и тот быстренько поменял расклад сил, заставив Туда-Менгу изменить решение. Потом и Туда-Менгу сменили на Тула-Бугу. А Тула-Буга снова взял сторону Димитрия, якобы принципиально следуя лествичному правилу. Но теперь, наконец, звёзды должны сойтись благоприятно для него, князя Фёдора Чёрного. И тогда он сможет возглавить государство, которое ляжет между Ордой и Европой, точно мост, который свяжет эти стороны света. Он посадит на ордынский престол своего сына, который обеспечит ему великокняжеский ярлык. И это ещё не всё – он распространит в Орде христианство, благословение нового митрополита у него уже есть. Возможно, его будут прославлять в будущем, как нового равноапостольного святого.
На стол подали осетра, икорки солёной, пирогов с зеленью, сыра козьего и вина. Явился первый из гостей – архиепископ сарайский.
- Ну, так что, разрешение на брак царевны Гулюсар дали? – спросил Фёдор.
- Ну, ещё бы не дали, да я туда даров три воза отправил. – Архиепископ расселся за столом, отвалив себе жирный ломоть осетрины. – Мне вот что не нравится, князь, - начал он, отведав рыбы. – Возле ханов латинцы стали похаживать. Один из них, что по весне прибыл из Каффы. С ханом Алгуем на короткой ноге.
- Так и что? Пусть похаживают, они насчёт своего представительства хлопочут, дело известное. Мне с латинами сейчас ссориться не с руки, ты знаешь, чего мне стоило вытрясти из них право на беспошлинную торговлю.
- Нет, князь, дело тут как раз неизвестное. Латина этого, вроде мой настоятель признал. Говорит, похожий юноша с ними вместе с Афона на Русь приехал, лет эдак пять-шесть назад. Переводчиком отправили. Да затерялся в Брянских лесах.
- Точно он? Не ошибается?
- Всякое может быть. Всё-таки время прошло. Настоятель, конечно не молод, что и говорить, померещиться всякое может. А проверить бы надо. Тогда получается, в миссию митрополита латины своего человека поставили.
- И потеряли… - рассмеялся князь. – Всё-то тебе измена мерещится. Ничего, скоро будет и на нашей улице праздник. Будет, владыко, твоя сарайская епархия по всей Волге до моря Персидского. Впрочем, как же его потерять умудрились? Пять-шесть лет назад, говоришь?
- А ты сам спроси у настоятеля, он тебе и расскажет,а я в подробности вдаваться не стал. Недосуг было, - отвечал архиепископ.
Владыко побыл недолго, сослался на дела. После его ухода принесли кумыс и засахаренные фрукты.
Пришли давние боевые товарищи князя – Кавгадый и Алчедай.
- Ногай выдвинулся со своей зимовки под Сарай и стал на берегу Итиля напротив Ап-Джезида – сообщили они.
- Вы говорили с ним?
- Говорить-то говорили, - сказал Алчедай. – но ты Ногая знаешь. Он сказать может всё, что угодно, а сделает всё равно по-своему.
- Он согласится признать моего сына Давида следующим ханом?
- Он ничего не ответил, только спросил, сможешь ли ты сделать то, что не смог сделать ни Туда-Менгу, ни Тула-Буга? Он спросил, сможем ли мы? - Кавгадый прожевал чернослив и разгрыз косточку. Сплюнув прямо на пол.
- О чём? Что сделать?
- А ты не понял? Убить всех потенциальных наследников. Не только Тула-Бугу. Всех.
- Он хочет всё сделать нашими руками и остаться в стороне, - скрипнул зубами князь Чёрный.
- Ещё бы, – хмыкнул Алчедай, - Он всегда так делает.
- Он просит слишком дорогую цену, а гарантий никаких не даёт, - поразмыслив, ответил Фёдор Чёрный. – Я на такое не подпишусь. Это чистое безумие. А что старая Джинджек?
- Джинджек, известное дело, спит и видит великим ханом своего ненаглядного Тохту.
- А Тохта?
- А Тохта без ума от юной ханши. Он слюной исходит от бешенства, когда слышит про свадьбу.
– Что ж. Попытаться можно. Он не хочет мараться – я тоже не хочу. Столкнём Тохту с Тула-Бугой, а с остальными пусть сам Ногай разбирается. Накануне свадьбы назначены состязания – кок-бору. Тула-Буга должен будет участвовать на своём белом скакуне, подаренном персидским шахом. Возможно, у коня лопнет подпруга.
- Просто лопнет? – уточнил Кавгадый.
- Ну не совсем просто. У таких людей просто так не лопаются подпруги. А ещё в стойле найдут некую вещь, по которой можно будет опознать того, кто этой подпруге помог лопнуть.
- Понятно, - отвечал Алчедай. – Хочешь подставить молодого Тохту? И что нам это даст?
- Тула-Буга отшибёт себе задницу и не спустит этого щенку. Джинджек впряжётся за своего любимчика, а у ней много сторонников. Ну и Ногай, конечно. Начнётся потеха. Нам останется только выгрести печёные яблоки из углей. – пояснил Кавгадый.
- Совершенно верно, - подтвердил князь. – Добыть вещь и подкинуть её не составит труда. Моя жена в этом поможет.
Выйдя от князя, Кавгадый и Алчедай направились в сторону ханского дворца.
- Этот тоже не хочет мараться. – Алчедай сплюнул себе под ноги.
- Ногай найдёт того, кто пойдёт на такие условия. – сказал Кавгадый, - А мы в сторонке постоим, посмотрим.
- Пусть ищет. Меня больше волнует, куда Туда-Менгу спрятал свои деньги.
- А он точно их спрятал? Может, спустил всё на свои книги.
- Нет, не может этого быть. Мы же вместе брали сокровищницу в Дедякове. Ты, я и он. Помнишь, сколько там было золота? Я помню, был сундук. Но, возможно, Туда-Менгу всё спустил. Долго ли, умеючи.
Проводив этих гостей, князь Фёдор остался один ненадолго. Ему вдруг припомнились давешние события, когда ярославцы не пустили его в город. И ему пришлось не солоно хлебавши возвращаться в Орду, униженно просить там войско, дабы усмирить взбунтовавшийся город. Нечего сказать, удружила тогда ему тёщинька, княгиня Ксения. Дочь её Мария, которую ему сосватали ещё в малолетстве, была глупа, толста как перина и лицом нелепа, да ещё страдала непонятной хворью. То ли дело юная Айюм, которую он сам нарёк Анной – крепкая, выносливая, стройная, как тетива татарского лука и быстрая как ветер. Да и сама Джинджек на ту пору была ещё весьма недурна собой и прелестна. Красивый русский князь сразу пленил её сердце. Но Фёдор поостерёгся строить шашни с женой великого хана и полюбовницей беклярибека, оказав предпочтение честному браку с дочерью Джинджек-хатун. Возможно, это было его ошибкой, потому как с тех пор отношения с Джинджек разладились. И в ответ на предложение женить её внука и его сына Давида на Гулюсар не встретило у неё одобрения. Хотя сын его являлся и потомком византийских императоров и самого Темуджина. Соединение воедино Руси, Орды и Византии – вот что могло произойти в результате этого брака. Опять подкузьмила тёщинька. Ну и конечно не обошлось без козней Ногая. Да и исламисты начали кривить рожи – уж больно рьяно взялся князь Фёдор продвигать веру православную в татарских землях. А теперь и латинцы стали похаживать. Князь Фёдор вдруг вспомнил, как шесть лет назад, когда он осаждал Рославль от него ушёл под Серпухов большой татарский отряд, из-за чего вся осада оказалась коту под хвост. В результате чего брянские князья всё-таки отжали город в свою вотчину. Вся жизнь его казалась теперь сплошным потоком радужных надежд и горьких разочарований.
Размышления эти прервал визит Джакомо ди Лоренцо, папского нунция. Князь радушно пригласил гостя к столу, но тот с холодной вежливостью отказался от трапезы.
- Я просил бы вас, князь Теодор, объяснить один не совсем понятный мне факт. Я что-то не припомню, чтобы между нами возникали какие-либо конфликты. Мне казалось, что мы всегда умели договариваться и понимать друг друга. Смоленск получил право беспошлинно торговли в Северном море, не так ли?
- Да, всё так, ваше преосвященство. – согласился князь.
- Таких привилегий не имеет даже Новгород. – Джакомо поднял вверх указательный палец. – Потом, ваша просьба об оказании военной помощи услышана в Риме и я получил положительный ответ.
- Услышана, это хорошо. Но будет ли помощь? Мне кажется, дорогой Джакомо, вы чем-то огорчены, - прервал его Фёдор, вытирая губы полотенцем.
- Я не совсем понимаю, зачем вы подослали к нам вашего соглядатая?
- Вы ошибаетесь, Ваше преосвященство, я никого к вам не подсылал.
- Тот аббат, что прибыл к нам по весне, показался мне подозрительным. Видите ли, к нам в миссию действительно был направлен человек. По негласному уговору, кроме документов, он должен был ещё иметь при себе нечто вроде пароля. Но приезжий явился с пустыми руками. И у меня возникли сомнения. А вчера я получил из Рима письмо и выяснил, что аббат этот как-то был связан с воеводой черниговским. Что он здесь делает, что вынюхивает, если он не ваш?
- Аббат из Рейнского монастыря, с черниговским воеводой. Бред какой-то. Вы бы завязывали там пить вашу бражку. Ну подумай сам; где Рейн и где Чернигов. Этот ваш белобрысый, с рукой, что ли покалеченной, который?
- Да, он.
- Постой. Мне сегодня про него архиепископ наш рассказывал. Будто, с Афона его греки прислали, да потеряли где-то в Брянских лесах. Воевода черниговский… Брянские леса. Однако, чем чёрт не шутит. Слушайте, это не мой человек, я вам, чем хотите, поклянусь, разбирайтесь с ним сами. Можете донести на него Тула-Буге, но тогда латинская миссия вряд ли сможет рассчитывать на представительство в Сарае, – подытожил князь.
- Хорошо, - поджал губы епископ, - я поверю вам и поступлю с этим человеком по своему усмотрению, но было бы неплохо сначала проследить за ним, а особенно за его слугой.
- Как вам будет угодно, - отвечал князь, пожимая плечами. - Но я правильно понимаю, что сообщать наши догадки великим ханам не стоит.
- Не стоит, - согласился епископ.
- Хорошо, я поговорю с Кавгадыем. - пообещал ему князь.
И уже совсем поздно прибыл посыльный с письмом из Москвы.
"Ах вот оно как!" - пробормотал князь, прочитав послание. "Ну что ж, сколь верёвочке не виться..."
***
- Ты совсем спятил? – округлил глаза Кауле, когда Дэвис сообщил ему, что пришёл к соглашению с ханшей. – Ты понимаешь, что будет, если всё раскроется?
- У меня есть тамга. Нас пропустят на дорогах. А дальше, под Ап-Джезидом, ставка Ногая - туда Тула-Буга не сунется.
- Если выяснится, что ты помог ханше и что ты связан с русскими князьями – они раскатают по брёвнышку и Москву и Владимир.
- Как оно выяснится?
- Да уж как-нибудь. И что будет с миссией? Со всеми этими дряхлыми епископами, с этим пьяницей?
- Ничего не будет. Татары не дураки. Миссия нужна торговцам из Европы, а торговцы нужны Орде. А мне нужны секреты оружия стреляющего огнём. Положение Тула-Буги непрочно – новый хан, занявший его место, может назначить нового великого князя. А так, сын вернётся к отцу и русы по крайней мере на какое-то время не станут заложниками ордынских смут. Я передам тебе документы, ты отвезёшь их Протасию.Уйдёте через Саркел, Азак, по Танаису, так безопаснее и быстрее. Я тем же путём вместе с ханшей отправлюсь в Кафу, а оттуда, первым же генуэзским кораблём - в Европу. Отдам Димитрию Святой Грааль, потом, куда Господь укажет.
Кауле помолчал, потом промолвил, - Послушай, я рядом с тобой уже не один год. Мне тяжело с тобой расставаться. И знаешь что, - я устал. Я устал от твоего сумасбродства, твоих бредовых фантазий, внезапных увлечений. От твоей мрачной рожи устал. Мне совсем не нравится эта последняя идея и что-то мне подсказывает, что ты в первую очередь свои интересы преследуешь. Ты добрый друг и хороший человек, но я обещал помочь Аксинье с сыном вернуться на родину, и я постараюсь выполнить твою просьбу, отвезти документы.
- Ну что ж, я тебя никогда и не удерживал – уходи. И да, я получил письмо от Вельямина из Москвы. Он просит как-то расстроить эту свадьбу. Так что не я свои интересы преследую. Не только я и не только свои… - Дэвис помолчал, потом добавил - Вещей много не собирайте, только самое необходимое, скажете, что едете на ярмарку, на пристань.
Он не был удивлён, понимая, что Аксинья стала для Кауле чем-то большим, чем их дружба. И, хотя наложница по-прежнему бросала страстные взгляды на Дэвиса, томно вздыхала, когда он приходил, всячески старалась привлечь его внимание – Кауле не терял надежды снискать её благосклонность. Его надёжным и верным помощником в борьбе за сердце красавицы был Ильяс, с которым у Кауле уже сложились совсем по-родственному тёплые отношения. Дэвис видел, что Кауле пытается создать нечто вроде семьи, которой ему так не хватало все эти годы, и никоим образом не хотел этому препятствовать. Напротив, счастье друга стало бы и его радостью. Поэтому, он спокойно отнёсся к упрёкам Кауле, решив, что так будет лучше для всех. Но расставание это тоже для него было горьким, снова всколыхнулась боль в душе. Его ангел-хранитель и надёжный друг уходил навсегда, уходил навстречу своей судьбе.
Продолжение http://proza.ru/2021/11/24/1638