Предыдущая глава: http://proza.ru/2022/01/01/500
Так всю ночь и бегаю, то к нему, то обратно к себе, приклонить голову на подушку на диване в моём кабинете. Ещё с предыдущей ночи не спавши, да и день был тяжёлый с волнениями, казалось бы, вырубиться должна, как подкошенная, однако, только задрёмываю, какая-то тревога толкает в бок. Снова поднимаюсь, снова к нему… Дежурная сестра головой кивает, мол, всё в порядке. А я стою, гляжу через стекло на мониторы, показатели вроде в норме. По лицу-то ведь не поймёшь – белый кокон…
И так по кругу: диван - реанимация, реанимация – диван… Не прощу себе, никогда не прощу! Что я натворила!..
***
Следующие двое суток мой пациент остаётся под наблюдением, кризис миновал, и это главное. Состояние стабильное, но сильные обезболивающие ясности ума не придают, наоборот удерживая его в состоянии полусна…
На первой же перевязке пристально рассматриваю лицо, а скорее пугающую маску. Всё ещё очень расплывчато и иллюзорно, но, как показывает опыт, когда спадут отёки и перецветут синяки, результат порадует. Скорей бы уже! Сил нет, как хочу увидеть радость в его фантастических глазах и улыбку, интересно, на чьём лице?..
Артём
Последнее, что хорошо помню, как считал вслух, вдыхая наркоз, далее сны, галлюцинации и явь перемешались в странный цветной клубок, который вряд ли удастся, когда-нибудь распутать. Но всё время чувствовал, что Вера рядом. Даже, когда нёсся на всей скорости на своём болиде в стену, совсем, как тогда, во время аварии. Только в тот раз, после удара провалился в темноту, а здесь, неожиданно, прямо перед самой стеной она меня окликнула. Я оглянулся на голос, её не увидел, но когда повернулся вперёд, стены не было, будто испарилась мгновенно… И вылетел на свет…
***
Когда отошёл от лекарств, всё силился собрать воедино обрывки бреда. Какая авария, какой болид, стена? Было – не было? Или было, но не со мной? В, общем, бред и есть бред, надо выкинуть из головы и забыть…
На первой же перевязке очень хотелось полюбоваться на своё новое лицо, не дали… Вера сказала, пока смотреть не стоит, наверное, жуть. По тому, как всё тянет и болит, даже глаза лишний раз приоткрыть, и то мука, там, скорее всего, месиво. Но судя по спокойной уверенности моего доктора, так и должно быть. Верю тебе, Вера…
Вера
Две недели пролетели быстро. Выписываю сегодня моего подопытного. Слово ужасное, но по-другому и не скажешь. Спустя время, начинаю холодной головой осознавать, насколько велик был риск. Даже не потому, что получится не то, что обещала, а, вообще, потерять его. Отчего произошла остановка сердца, так и не понятно, какая-то запоздалая реакция на наркоз, похоже. Я, всё-таки, безответственная стерва, больше никогда не подвергну ни одного человека такому необоснованному испытанию…
Как только появляется свободное время, окно между приёмами, сразу к нему, вдруг, что не так. Ответственность, волнение, откуда-то возникло желание заботиться и быть рядом. Наверное, так трансформировалось чувство вины, больше не знаю, чем объяснить...
Первые дни Артём на сильных обезболивающих, всё время в полусне, подолгу стою рядом, потом ухожу. Потом, когда становится полегче, просто сижу у койки, ему и глаза-то открывать тяжело, не то, что говорить, так что сама в основном развлекаю. Так пустяки всякие: какая погода за окном, разные истории из жизни, анекдоты не травлю, конечно, ему смеяться больно. За руку подержать, приободрить.
Вот уже и вставать стал, зеркала в палате нет, так и задумано, чего пугать человека. Хоть и осознаёт, что не волшебной палочкой по лицу прошлись, но, всё-таки, не хочу, чтобы шок испытал. Еда в основном такая, чтобы жевать поменьше, не напрягая мышцы.
Сейчас уже полегчало, разговаривать начал. Понемногу обо всём, он умный, глубокий. Видимо, утраты заставляют молодых людей взрослеть раньше возраста. Теперь знаю, что не сладко парню пришлось, и что на себя наплевал не просто так, тем сильнее хочется, сделать его счастливым, насколько возможно, подарить радость. Мы уже с ним сблизились, будто старые друзья. Столько всего переговорено, вспомнено из наших жизней, что и с близкими столько общего не бывает. Тем неожиданней для меня его вопрос,
- Вера, ты замужем? – точно, этой темы, как-то не пришлось касаться.
- Нет, и не была…
- Почему?
Говорю, как есть,
- По глупости, не успела, всё время и силы учёба забирала, а когда выучилась, поумнела, теперь не получается…
Задумывается ненадолго, опять спрашивает,
- У тебя есть, кто-нибудь?
- Ага, - киваю тут же. Смотрю, плечи напряглись, по лицу-то пока не поймёшь, ничего. Продолжаю, - нахальный, капризный, безумно эгоистичный, толстый, рыжий, усатый, породистый сибиряк.
Ловлю реакцию: секундное торможение, и смех,
- Звать Василий? – а сам за лицо хватается, больно ещё. Забыла, зараза, что смешить нельзя!
- Вообще-то, Степан, - отвечаю, - недоволен, кстати, что на работе задерживаюсь подолгу, считает себя главным мужчиной в моей жизни.
- Счастливчик, - бросает, будто бы завистливо, с юмором парень…