Училище встретило нас с полу распростёртыми объятьями, потому что верхние этажи основательно погорели. Пожар случился ночью от короткого замыкания. Если бы курсанты не находились на практике, то пожар бы быстро погасили, а что мог сделать дежурный офицер и дневальный. Расчистку сгоревших этажей возложили на нас. Мы завидовали салагам, сгребавшим листья деревьев на свежем воздухе. Чёрные от копоти, отрывали “ деды ‘ полу сгоревший паркет и таскали вниз по узкой пожарной лестнице. Парадную лестницу нельзя было пачкать. В конце ноября в помощь дали первокурсников, но всё равно работы продолжались до марта месяца, а в апреле нас направили в порядке экстренной ситуации на БМРТ “Перекат “. Команду списали из-за дизентерии.
Отголоски страшной битвы.
Странное впечатление произвёл на меня Калининград при первой встрече. Казалось, что мы присутствуем на съёмках фильма о войне. Какие-то разрушенные здания, обломки кирпичей. В самом центре города останки древнего огромного замка. В чём дело, война ведь закончилась 27 лет назад! Позже выяснилось, что Хрущёв сомневался долгое время: оставить Калининград в СССР или передать его Германии, и работы не проводились. К счастью в 1964 году Никиту сместили, но Королевский замок по его команде взорвали как “как оплот прусского милитаризма “. Тяжкое впечатление произвёл и наш новый дом на ближайшие три месяца. Пароход не был старым, но после эвакуации прежнего экипажа, заболевшего дизентерией, напоминал Кенигсберг после отступления фашистов: грязь, мусор в коридорах, тряпьё в каютах. Ком. состав смотрел на худосочных курсантов с недоверием, как и жители Кёнигсберга на советских солдат. Выбирать не приходится, начали распределять по местам работы. Тралмейстер спрашивает: «Кто работал с тралами? Понятно, никто.» Он выбрал четырёх человек в палубную команду Старшин определил в лебёдчики. В первую смену попал я, Родя Ли и Витя Васильев. Во вторую: Эм, мальчиш Плохиш, и Петро Чарнецкий. Имя Плохиша выветрилось из памяти. После практики на “Шопене “ к нему приклеилось это прозвище, потому что все его хорошие желания заканчивались неприятностями.
Перед окончанием рейса в каюте мы устроили чаепитие, которое переросло в песнопения. Гитаристы были, а инструментов не было. Из добрых побуждений Плохиш стал использовать коробку с шахматами, взятыми из библиотеки, в качестве ударного инструмента. На другой день мы понесли их сдавать. Скрупулёзный библиотекарь решил проверить на месте ли фигуры и ужаснулся: все лошади лишились своих ушей, а у пешек и офицеров отлетели головы. Обходной лист в порту он подписал нам после того как мы купили новые шахматы. Перед самым заходом в порт все высыпали на палубу. Убийца шахмат, чтобы загладить вину, решил сделать уборку в каюте. В столовых ящиках было много крошек, поэтому уборщик протиснул их в большие иллюминаторы и встряхнул. Крошки вместе с ящиками полетели в воду. Зайдя в каюту, мы увидели такого печального уборщика с лицевыми панелями от ящиков, что невольно расхохотались. «Ребята, я же хотел...»- забубнил он.
- Да знаем, что хотел помочь, -отвечаем- только получается плохо. Плохишь ты!
Палубная команда отправилась на своё рабочее место, укладывать снабжение в трюм: сети, тросы, кухтыли, бобинцы, которые прежде только на картинках учебника по промысловому делу видели. Остальные курсанты наводили порядок в помещениях и на рыбофабрике. После окончания работ мы решили отправиться на танцы в парк культуры, потому что была суббота. Мероприятие проводились на крытой танцплощадке. В те времена в моде был шейк. В Питере уже танцевали его на негнущихся ногах, как инвалиды. До Калининграда эта мода ещё не добралась. Местные дружинники несколько раз предупреждали: «Парни, у нас так не танцуют. Заканчивайте!» Куда там, ведь незнакомые лычки на форме и шейк инвалидов привлекали внимание девушек. Моя партнёрша, очевидно, знавшая чем могут закончиться танцы, попросила проводить её домой. Отказать я не мог, хотя и хотел ещё поплясать. Прогуляли мы часов до трёх и договорились вечером встретиться. На судно я приплёлся в пятом часу и бухнулся спать. Утром пошёл на завтрак и вижу изукрашенных сотоварищей: у кого “фонарь “ под глазом, у кого повязка на голове. Один в больнице с сотрясением мозга. Оказалось, что средняя и высшая мореходка объединились и проучили варягов, уводящих их девушек по аллеям парка. Все увольнения в город отменили до отхода судна. Работы на судне было предостаточно: до района промысла переход всего несколько дней, а нам нужно было вооружать тралы. Не в смысле- выдавать им автоматы, а изготовить из кип сетей разного размера, которые называют-“дель “ огромный сачок. По вертикали он раскрывается в воде до 35 метров, по горизонтали 50 метров. В устье может войти 10 этажное здание. Когда его тянет судно, трал процеживает до 6 тысяч тонн воды в секунду! Если просто сбросить этот сачок в воду, то толку от него не будет. Надо заставить его раскрыться. Для этого через устье пропускают металлический трос. К верхней части крепят кухтыли “поплавки”, а к нижней- грузы ”бобинцы “. Тралмейстеры шили трал, а мы должны были работать со стальным тросом: плести гаши( петли из стального троса!) и подвязывать к тросам кухтыли и бобинцы. Ничего этого мы делать не могли, потому как слегка были знакомы лишь с теорией. И ведь это был настоящий трал, а не учебный макет. Ошибаться нельзя. Как же сплетается гаша:1 На трос накладывается 2 марки (обтягивается бечёвка) 2 Расплетаются пять прядей троса до марки. Каждая- толщиной в палец.3 Один человек пробивает трос после второй марки с помощью свайки (металлический колышек) и молотка, приподнимая прядь. 4 Второй- пропихивает через отверстие и обтягивает одну прядь. Операция продолжается до полного вплетения всех прядей. Причём важно приподнимать определённую прядь и пропихивать тоже не абы какую. Иначе на месте сплетения образуется култышка и работу надо переделывать. Оканчивается работа наложением марки на концы прядей, торчащих из троса.
Во время обучения мы напоминали скульптуру “ Лаокоон и его сыновья ‘, борющиеся со змеями. Через день, благодаря матам и затрещинам тралмейстера, мы научились работать вполне сносно, но пальцы были сбиты, исколоты в кровь и долго не сгибались. Пытливый читатель может поинтересоваться: «По вертикали трал раскрыли, а как же по горизонтали?» Хороший вопрос. Ответ- с помощью досок. Не сосновых или дубовых, хотя в стародавние времена для бредней могли их использовать. Для тралов используются металлические эллипсы с вырезами для прохождения воды, которые с помощью тросов подключаются к тралам. Все тонкости можете узнать, поступив в мореходку на промысловом отделении. Нам пришлось постигать всё практическим путём. Впоследствии, когда я работал судоводителем, очень боялся порвать трал, потому что знал, как трудно его чинить. Вскоре мы вышли в море и неделю продолжали работы с тралом до прихода в район промысла: Джорджес Банку. Ловили, или как говорят рыбаки добывали морской окунь. Вот тут-то мы поняли, что такое труд рыбака, по сравнению с которым первая практика на плавбазе была санаторием. О бытовых условиях можно не говорить. До сих пор помню: идёшь в общий туалет по узкому коридору, судно болтает штормовая волна, железные дверцы шкафчиков для робы так и норовят открыться и влепить по лбу, а предстоит тебе вахта шестичасовая под дождём, капли которого от ветра впиваются в лицо иголками. А то ещё и волна зайдёт на палубу. Кто первый её заметит, орёт: «Своя идёт!» Все сразу бегут, хватаются за что попадётся повыше, иначе смоет- и поминай как звали! И работали по 12 часов: ночью 6 через 6, днём 4 через 4. Получалось, что одну ночь ты работаешь с 20-00 до 02-00, а следующую с 02-00 до 08-00. Этот режим поначалу изматывал. На рыб фабрике работа тоже была-не фонтан!
Хотя, именно “фонтан”, по конвейеру рыба двигалась с водой и сверху капала вода. Окунь ловился крупный, поэтому он весь шёл на тушку: отрезалась голова и хвост все плавники и внутренности, а иголки у него такие длинные, острые и ядовитые! Если на ранку попадает морская вода, а она попадает обязательно, то образуется гнойник. В связи с тем, что рыбы было много, после постановки трала нас посылали в помощь на фабрику. К ранкам от проволоки добавились и от иголок. Человек ко всему привыкает. Лебёдчик Витя даже животное завёл.