начало http://proza.ru/2017/03/18/2408
Одиссея первая – ПУЭРТО-РИКО, ПЕРВАЯ ПЫЛЬ, - в которой лирический герой «два года обратно» впервые встаёт на преступный путь, но героически разогревает при том замороженных людей.
-------
- До шести можешь резать спокойно, - кивнув коротко стриженой головой, уверил Стременева шеф, - до шести полиция не приедет.
И укатил. Оставив Стременева до самого завтрашнего утра одного с восемью разбомбленными ванными комнатами в отеле «Гуаяна» и собственными страхами. И, тщательно закрыв за собой все двери, Стременев, привычно содрогнувшись внутри, крепко ухватил свой инструмент. И через секунду близлежащие окрестности огласились истошным визгом, и бурое облако неотвратимо поплыло на соседние белоснежные бунгало с праздными туристами.
Оставшись теперь даже без помощника, Стременев первое время страшно боялся, чувствуя себя крепко пойманным в каменном мешке стен, в который только-то и осталось сунуть руку равнодушным к его проблемам и бедам полицейским. Потом немного обвыкся, притерся к этим страхом – заканчивать свое грязное дело надо было все равно.
Нормальные люди ехали сюда отдыхать. Он приехал работать…
* * *
- Не умеют у вас в России работать, не умеют! – на чистейшем русском языке стенал шеф, беспрестанно меряя длину коридорчика широкими шагами, а высоту потолков – артистичными взмахами рук. – Испанец бы эту работу за день сделал, а ты уже второй возишься, и конца еще не видно!
Коридор был совсем коротенький, отчего беснующийся Александр напоминал Стременеву тигра в клетке. А кожаные сандалии на босу ногу вкупе с бородой и усами, искренний такой монолог и взмахи рук предавали шефу безусловное сходство с античным оратором («О, боги, боги!»).
Впрочем, бросивший Стремнева подсобник Николай его сразу предупреждал: «Псих еще тот! Парни ванну не по уровню поставили, он приехал – как давай её пинать!».
Ну, за поставленную не по уровню ванну – трезво оценивал ту ситуацию Стременев – пинать надо было совсем не её, железную, а мастеров, по пояс деревянных: вода ж уходить не будет, ясно и дураку! А вот с его собственной ситуацией выходили сейчас непонятки. Хотя…
- Так, получается, я плохо работаю?
- Нет, - потихоньку включал уже заднюю Алескандр, - просто ты недавно из России.
Стремнев не нашелся, как сейчас вмазать шефу за Россию: еще придумает. Даром что ли капитан его напутствовал в дорогу: «Не подведи Россию!». Ничего – жизнь, она покажет!..
- Ладно, - внезапно глубоко вздохнув, вдруг обмяк Александр, - чего-то я все ворчу, ворчу… Пойдем – чая выпьем!
Стременев согласно кивнул: «это дело!». Хоть и было время ему дорого, но выслушивать такие попрёки – себе дороже.
Яркое солнце лилось на террасу с пластмассовым столиком и стульями, играло в пальмовых ветвях, тонуло в лазоревой воде бассейна. Но эти двое скрылись от его лучей, как и от случайных взглядов соседей, в полутьме гостиничного номера.
- Ты не обижайся, - говорил Александр Стременеву, наливающему питьевую воду из пятилитровой баклажки в кастрюльку. – Тут есть такое понятие: пион…
Ставящий на плиту кастрюльку Стременев повёл ухом: нарциссом его уже несправедливо раньше называли.
- Пион – это подсобник. То есть – принеси, подай… А есть – офисиаль: почти, как офицер, да. Офисиаль – это мастер, и к нему совсем другое отношение. И оплата другая, соответственно. Понимаешь? Поэтому, если я ворчу который раз на тебя – только для того, чтобы ты поскорее стал офисиалем.
Кипяток поспел моментально. Благо, Стременев вчера не поленился сходить в магазинчик, что находился чуть выше по улице – купил воды питьевой. А то они с Александром давились водой из- под крана – солоноватой на вкус. Александр, правда, утверждал, что все здесь, на острове, такую воду пьют запросто, и каждый раз говорил, что надо, вот, воды питьевой привезти, не забыть бы!
- А выбор чая здесь видел какой? Один-два сорта: не пьют его. Тогда как, кофе – полные полки. А к чаю я на Мальдивах пристрастился.
Стремнев уже достаточно хорошо знал эту историю Александра – как арестовали его, совершающего в одиночку кругосветку на парусной яхте, на Мальдивских островах. За шпиона и диверсанта приняли. Упрятали в тюрьму, где циновка вместо койки лишь в лазарете – остальным бетонный пол. И отсидел там Александр полгода – Библию за этот срок от корки до корки изучил. И только Красный крест, не без помощи миссии католической, его оттуда и вызволил.
Теперь Александр-католик крестился на каждый блеснувший в небе крест соборный - когда ехали они сюда на машине, Стремнев с Николаем пронаблюдали, - и яро спорил с православным Николаем (пионом, как выяснилось) на религиозные темы: «А почему православные в церкви торг затеяли – лавку свечную поставили?».
Стремнев чуть позже, помыкавшись по острову, да пообтершись, сделает вывод, что каждый наш эмигрант здесь обязательно имеет какое-то криминальное прошлое.
Впрочем, покинул Саня родные просторы ровно в тот год, когда большая держава развалилась. Ушел натурально – пешком.
- Самый плохой автостоп – в Голландии, сроду не остановятся. А вот в Германии было: не успел руку поднять – уже тормозят. И вот какой случай там произошел, и в память запал. Я, правда, тогда уже велосипедом обзавелся. Вот, еду по большой дороге, вижу – в сторонке местечко симпатичное: дома трёхэтажные, зелень. Наверняка и магазин там должен быть! А я тогда, честно сказать, на полной мели был – бутылки собирать и сдавать не брезговал. Вот, подъехал к магазинчику – люди около него стоят приветливые, смеются, кто-то и пивко потягивает: совершенно не немецкая атмосфера. Вот, как будто я домой попал… Постоял для приличия, чего-то некстати сказал, кому-то невпопад ответил, со всеми посмеялся, бутылки из урн выудил, поехал дальше. Еду, и вижу вывеску того местечка: психиатрическая лечебница.
Ишь, к какому выводу невольно подвёл!
После четвертой чашки чая засобирался Саня наконец восвояси.
- С судна мне там капитан не звонил? – спросил Стременев напоследок.
- Нет, - мотнул головой шеф, - никто не звонил. Ладно, я помчался! Ну, ты эту ванную сегодня-то добьешь?
Стременев уверенно кивнул. И спровадив шефа, тотчас принялся за работу – солнце было еще высоко.
К шести с ней было покончено – с очередной ванной комнатой. Теперь, под покровом спускающейся ночи, оставалось лишь разделать швы между свежеуложенными керамическими плитками.
Продолжение следует